Главная » Книги

Кьеркегор Сёрен - Дневник обольстителя, Страница 7

Кьеркегор Сёрен - Дневник обольстителя


1 2 3 4 5 6 7

ли я хоть раз во все это время законов интересного? Ни разу. Я имею право смело сказать это самому себе. Интересный фон для всех моих действий был набросан уже самой помолвкой; интерес именно в том и заключался, что помолвка эта была лишена того оттенка, который обыкновенно называют "интересным", и вследствие этого обстановка ее составила интересное противоречие с ее внутренним содержанием. Если бы наша помолвка оставалась в тайне между мной и Корделией, она бы тоже была интересна, но уже только в обыкновенном смысле. И вот теперь... союз наш порвется - она сама его порвет, чтобы перейти границы обыденного и унестись в высшие сферы. Так и должно быть: это обещает фазис интересного, и это-то привлекает ее сильнее всего.



16 сентября


Узы порвались! Исполненная сладкого желания, силы и отваги, летит она, как орлица, только что почуявшая возможность расправить свои молодые крылья. Лети, моя орлица, лети!

Будь этот царственный полет удалением от меня, я огорчился бы, бесконечно огорчился бы, как Пигмалион, если бы его ожившая статуя вновь окаменела[56]. Я сам сделал Корделию легкой, как мысль, и вдруг эта мысль перестала бы принадлежать мне - было бы отчего сойти с ума! Положим, случись это минутой раньше - меня оно не тронуло бы, минутой позже - я тоже отнесся бы к этому равнодушно, но теперь! Эта минута значит для меня больше, чем сама вечность!.. Впрочем, ей не улететь от меня. Лети же, моя орлица, лети, несись на своих гордых крыльях, скользи в воздухе!.. Скоро я присоединюсь к тебе, скоро укроюсь с тобой в глубоком уединении!

Тетку несколько озадачило это известие. Она, однако, слишком либеральна, чтобы вздумать неволить Корделию, хотя я, - отчасти для того, чтобы окончательно усыпить всякие подозрения, отчасти, чтобы немножко подразнить Корделию, - не раз принимался упрашивать ее принять участие в моей беде. Тетушка, впрочем, искренно сочувствует мне, принимает во мне самое горячее участие, нисколько и не подозревая, что я желаю одного - избавиться от всякого участия и вмешательства в мои дела...


Корделия получила позволение уехать на несколько дней в деревню к своим знакомым. Это превосходно. Ей нельзя, следовательно, будет всецело отдаться своему возбужденному настроению. Совсем же улечься ему не даст некоторое сопротивление извне. Я не перестану поддерживать с нею письменные сношения и постараюсь подкрепить ее, внушая ей несколько эксцентричное презрение к людям и ко всему обыденно-житейскому... И вот наконец настанет день - за ней придет экипаж, и мой верный слуга проводит ее на место свидания... Если я могу кому-нибудь доверить такое важное поручение, так это именно моему Юхану: после себя я не знаю более подходящего человека. Гнездышко же убрано мной самим с большим старанием: все, что только может соблазнить ее душу и убаюкать ее в блаженном сне, все соединено тут, ничто не забыто.


Моя Корделия!

Еще отдельные крики почтенных горожан не слились в общее гоготание капитолийских гусей[57], но прелесть ядовитых соло тебе, наверное, уже пришлось отведать. Представь же себе все это собрание мужчин и женщин-сплетниц под председательством дамы, бессмертного создания Клаудиуса[58], председателя Ларса[59] в юбке, - и вот тебе готовая картина, мерило того, чего ты лишилась, - мнения добрых людей. Я прилагаю при сем знаменитую гравюру, изображающую заседание под председательством этого почтенного Ларса. Отдельно ее нельзя было достать, и я купил весь том, вырвал ее и посылаю тебе. Остальное тебе не нужно - я не смею обременять тебя подарками, не имеющими для тебя никакого значения в настоящую минуту, и, напротив, употребляю все усилия, чтобы дать тебе только то, что может доставить хоть минутное удовольствие. Ничего ненужного, ничего лишнего! Неуместная щедрость свойственна лишь природе да человеку, рабски связанному узкими житейскими требованиями. Ты же, моя Корделия, - свободна и ненавидишь все подобное!..

Твой Йоханнес.


Что ни говори, а весна - прекраснейшая пора для любви, осень - лучшее время для того, чтобы стоять у цели своих желаний. Осень проникнута какой-то грустью, соответствующей тому волнению, которое возбуждает в душе сознание, что долго лелеемое желание твое наконец исполнено и тебе пока нечего более нетерпеливо и страстно ждать... Сегодня я опять посетил дачу, где Корделия найдет обстановку, вполне гармонирующую с ее душевным настроением. Я не хочу приехать вместе с ней и разделить таким образом ее удивление и радость при виде всего окружающего: это могло бы ослабить эротическое напряжение ее души. Очутившись там одна, она скорее отдастся мечтам, повсюду увидит намеки - и волшебный мир любви охватит ее своими чарами... Если же я буду стоять рядом, впечатление пропадет - мое присутствие заставит ее позабыть о том, что уже минуло то время, когда мы вместе могли поддаваться обаянию окружающего. Обстановка дачи рассчитана, впрочем, не на то, чтобы наркотически усыпить душу Корделии, которая, напротив, должна почувствовать себя здесь легкой, свободной и понять, что все это - пустяки в сравнении с ожидающим ее впереди... В продолжение нескольких дней, которые остаются еще до ее приезда, я намерен часто посещать этот уголок, чтобы поддержать в себе нужное настроение...


Моя Корделия!

Теперь я могу назвать тебя моей: ни один наружный признак не напоминает мне более о моем обладании. Да, скоро ты будешь воистину моя! Когда я крепко сожму тебя в своих объятиях и ты прильнешь ко мне, тогда нам не нужно будет кольца, напоминающего, что мы принадлежим друг другу: сами объятия - не то же ли, что кольцо, только гораздо крепче всякого обыкновенного? И чем теснее, чем плотнее охватит нас это кольцо, тем свободнее будем мы сами. Ведь твоя свобода именно в том, чтобы быть моей, а моя - быть твоим...

Твой Йоханнес.


Моя Корделия!

Алфей влюбился на охоте в нимфу Арефузу[60]. Она, однако, не хотела внять его мольбам и все бегала от него, пока, наконец, не превратилась в источник. Алфей так сильно горевал о ней, что сам стал рекою. Но и в новом своем виде он не забыл своей возлюбленной и под землей соединился с дорогим источником. Миновала ли пора метаморфоз? Миновала ли пора любви? С чем же мне сравнить твою чистую, глубокую, не имеющую ничего общего с этим миром душу, как не с источником? И не говорил ли я тебе, что похож на озеро, влюбленное в тебя? Не бросаюсь ли я теперь, когда мы разлучены, в непроглядную глубину, чтобы вновь соединиться с тобой? Только там, под покровом непроницаемой тайны, мы можем принадлежать друг другу, как должно.

Твой Йоханнес.


Моя Корделия!

Скоро, скоро ты будешь моей! Когда солнце сомкнет свое всевидящее око, когда минет пора историй и начнутся мифы, когда ночь укроет меня своим темным плащом, я поспешу к тебе, прислушиваясь во тьме, чтобы найти тебя, не к звуку твоего голоса, а к биению сердца.

Твой Йоханнес.


В дни, когда я не вижусь с нею, меня тревожит мысль: а что если ей придет в голову подумать о будущем? До сих пор я умел усыплять ее воображение эстетическими грезами и таким образом устранять опасность. По-моему, нельзя представить себе ничего более "неэротического", как эта болтовня о будущем, происходящая от того, что нечем наполнить настоящее, и когда я сам с ней, я умею заставить ее забыть и время, и вечность. Кто же не умеет до такой степени овладеть душой девушки, тот лучше и не пытайся обольстить ее - он ведь неминуемо наткнется на два подводных камня: вопрос о будущем и религиозную исповедь. Не мудрено, что Гретхен спрашивала Фауста о вере, он ведь неосторожно явился ей в образе рыцаря, а в борьбе с подобным противником девушка пускает в ход и соответствующие требования.




Теперь, кажется, все готово к ее приему. Да, у нее не будет недостатка в случаях удивляться моей памяти, моей тонкой предусмотрительности, вернее, не хватит даже времени удивляться. Не забыта ни одна мелочь, которая могла бы иметь для нее значение. Моя заботливая рука видна во всей обстановке, хотя нет и ни одного предмета, который бы прямо указывал на меня. Общее впечатление, однако, вполне зависит от первой минуты. Я позаботился о том, чтоб она получила именно то впечатление, которое нужно: Юхану дана подробнейшая инструкция, а уж он мастер своего дела и сумеет по моему приказанию выронить небрежное замечание, где следует, сумеет и промолчать вовремя, и притвориться незнающим, словом, он незаменим в таких случаях.

Местоположение дачи как раз таково, какого бы пожелала сама Корделия. Посредине зала не видишь в окна никакого переднего плана, взор уходит прямо вдаль, в безбрежное море воздуха, и чувство какого-то грустного одиночества невольно овладевает душой. Немного приблизившись к окнам, различаешь на дальнем горизонте мягкие очертания леса, как венком, окаймляющего все видимое пространство... Так и должно быть. Чего желает всегда любовь? Отгородить себе уголок. Ведь и самый рай был чудесным отгороженным уголком земного шара... Если же подойти к окну вплотную - перед глазами блеснет серебряное озеро, притаившееся около дома; у берега привязан челнок... Один вздох переполненной груди, одно движение взволнованной мысли - челнок отчаливает и скользит по светлому озеру, мечтающему о глубокой мгле леса. Мягкое веянье сладкого желания гонит челнок... дальше, дальше... наконец ты исчезаешь в уединении темного леса!

Из окон с другой стороны видна бесконечная ширь моря; ничто не останавливает взора, гонимого беспокойной, ничем не сдерживаемой мыслью. Чего жаждет любовь? Бесконечного простора. Чего страшится любовь? Узких границ... За большим залом идет маленькая гостиная, или, вернее, будуар, - двойник такой же комнаты в доме Валь. Плетеная циновка покрывает пол, перед диваном чайный стол, на нем лампа, pendant к той, которую привыкла видеть Корделия. Словом, все то же, но только немного изящнее, богаче - такое изменение я считаю вполне уместным. В большом зале стоит фортепьяно, напоминающее фортепьяно Янсен. Оно открыто, на пюпитре развернутые ноты, это шведская песенка. Дверь в коридор будет стоять полуотворенной, так что, когда Корделия войдет через другие двери (об этом позаботится Юхан), она сразу увидит и фортепьяно, и маленькую гостиную... Воспоминание вспыхнет в ее душе. Юхан проводит ее затем в саму гостиную - иллюзия полная. Она обрадуется - в этом я уверен, взглянув же на стол, увидит книгу. Юхан сейчас же возьмет ее, как бы желая убрать, и заметит вскользь: "Должно быть, барин забыл сегодня утром". Тогда она, во-первых, узнает, что я был здесь сегодня, а во-вторых, захочет посмотреть книгу. Это будет немецкий перевод известной сказки Апулея "Амур и Психея"; вещь не особенно художественная, да этого в данном случае и не нужно: предложить девушке при таких обстоятельствах какое-нибудь поэтическое творение - значит почти оскорбить ее. Как будто она сама не обладает достаточной чуткостью души, способностью воспринять всю поэзию своего положения без того, чтобы чужая мысль предварительно переработала и подготовила ей впечатление!.. Вообще на подобные вещи мало обращают внимание, а между тем здесь все играет очень важную роль. Корделия прочтет книгу, и моя цель будет достигнута: дойдя до того места, где остановился последний читатель, она найдет свежесорванную миртовую веточку и поймет, что последняя служит не только... закладкой.


Моя Корделия!

Чего бояться?! Раз мы держимся друг друга - мы сильны, сильнее всего мира, сильнее самих богов! Ты помнишь, мы читали, что некогда жило на земле поколение, хоть и состоявшее также из людей, но совершенно не похожих на нас. Каждый находил удовлетворение в самом себе, не ища союза любви с родственной душой. Они были могущественны, так могущественны, что даже вздумали взять приступом небо. Сам юпитер испугался и разделил их так, что из одного стало двое: мужчина и женщина... И если теперь иногда случается, что части, составлявшие некогда одно целое, вновь соединяются в тесном союзе любви, союз этот может заставить трепетать самого Юпитера! Союзники ведь получают силу, не только равную силе одного существа до его разделения; они становятся вдвое сильнее, так как союз любви - нечто высшее.

Твой Йоханнес.


Ночь тиха... Три четверти двенадцатого... Все спит безмятежно, только не любовь. Вздымайтесь же, таинственные силы любви, соберитесь все в мою грудь! Все молчит... ночная птица бьет крылом, задев в своем низком полете обрызганный росой скат земляного вала... Резкий крик ее будит сонный воздух... И она спешит на свидание... accipio omen[61]! Вся природа полна предзнаменованиями! Я вижу их в полете птиц, в их крике, в шаловливых всплесках рыб в озере, в их исчезновении в глубине, в отзвуках городского шума, в едва слышном стуке колес, в шагах, прозвучавших вдали. В этот ночной час мне не мерещатся призраки, я не нахожусь под властью былого, но грядущего; оно таится и в зеркальной груди озера, и в поцелуях росы, и в тумане, охватившем землю своими плодотворными объятиями. Все рисует мне чудную картину, рассказывает волшебную сказку. Я сам становлюсь мифом о самом себе... Да разве все происходящее теперь - не миф? Я спешу на свидание; кто я, что я - не имеет никакого значения; все конечное, временное исчезло, остается вечное: сила любви, ее желание, ее блаженство! Моя душа напряжена, как натянутый лук, желания лежат в колчане, как стрелы, хотя и не ядовитые, но вполне готовые смешаться с кровью. Я чувствую себя сильным, светлым, всеобъемлющим, как божество! Да, природа создала ее прекрасной. Великое спасибо тебе, чудная природа! Как мать, ты взлелеяла ее. Спасибо за твою заботливость! Благодаря тебе ее чистая, цельная, глубокая натура ничем не искажена. Спасибо и вам, люди, которым она обязана этим. Эстетическое же развитие ее - моя заслуга, и скоро я получу награду. Сколько сил затрачено мною, чтобы подготовить одно мгновение, которое сейчас ожидает меня!.. Смерть и ад, если оно ускользнет от меня!.. Я еще не вижу моего экипажа.

- Но, чу! - Слышны удары кнута. Это мой Юхан. - Поезжай же, насмерть загони лошадей, пусть они рухнут оземь у крыльца, - только не медли ни одной секунды, пока мы не на месте!



25 сентября


Почему не может продлиться такая ночь? Если Электрион[62] забывался, отчего же солнце не может быть так сострадательно?.. Но теперь все кончено, и я не желаю более видеть ее. Раз девушка отдалась - она потеряла всю свою силу, она всего лишилась. Невинность лишь отрицательный момент у мужчины и - суть существа женщины. Теперь сопротивление перестало быть возможным, - оно не имеет больше смысла, а лишь пока существует оно, и прекрасно любить. Как только оно прекращается, остается одна слабость и привычка. Не хочу никаких напоминаний о моих отношениях с ней; она уже потеряла свой аромат. Да и минули давно те времена, когда обманутая девушка могла превратиться с горя в гелиотроп[63], я не хочу прощаться с ней: для меня нет ничего противнее женских слез и молений, которые, изменяя все, в сущности ничего не значат. Я любил ее - да, но теперь она не может занимать меня больше. Будь я божеством, я сделал бы для нее то, что Нептун для одной нимфы, - превратил бы ее в мужчину[64]. Интересно, однако, решить вопрос: нельзя ли так поэтически выбраться из сердца девушки, чтобы оставить ее в горделивой уверенности, что это ей надоели отношения? Решение этого вопроса создало бы довольно интересный эпилог к истории любви, богатый психологическими данными из области эротизма.



ПРИМЕЧАНИЯ

[1] Преобладающей его страстью были молоденькие девушки (ит.), Дон Жуан, Š 4, ария.

[2] Последовательные заметки (лат.).

[3] Помрачение рассудка (лат.).

[4] Упомянутый сюжет взят из греческой мифологии: царь лапифов в Фессалии Иксион домогался любви Геры; Зевс создал ее образ из облака, от соединения которого с Иксионом родились кентавры. (Пиндар. Пифийские оды, II, 21-48).

[5] Воздействия на расстоянии (лат.).

[6] Убегай,
  Презирай,
  Любовь губя, -
  Раскаянье
  Настигнет тебя (нем.).

[7] См.: 2 Цар. 12.

[8] Людвиг Тик (1773-1853), немецкий писатель-романтик. Имеется в виду его новелла "Дикая англичанка".

[9] Жорж Кювье (1769-1853), французский естествоиспытатель, основатель сравнительной анатомии.

[10] Одна из самых оживленных и богатых улиц Копенгагена.

[11] Чего не чаешь - то получаешь (нем.).

[12] Телохранитель (фр.).

[13] Прямой выпад (фр.).

[14] Позиция, занимаемая фехтовальщиком во время боя: четвертая - защита (фр.).

[15] Вторая - нападение (фр.).

[16] Любимое место прогулки копенгагенцев

[17] См.: Быт 39:12.

[18] Альбатрос (лат.).

[19] Бурная ночь, дорожная даль, жестокая мука,
   Тяготы все, все труды собраны в стане любви (лат.).
   (Овидий. Искусство любви, II, 235. Пер. М.Л. Гаспарова).

[20] См.: Быт 4:12.

[21] Быт 41:32.

[22] Смысл (фр.).

[23] Соответствие (фр.).

[24] Движение к основанию (нем.).

[25] Предустановленная гармония (лат.).

[26] Не был красивым Улисс, а был он красноречивым -
   И воспылали к нему страстью богини морей (лат.).
   (Овидий, Искусство любви, II, 123. Пер. М.Л. Гаспарова).

[27] Жутко (нем.).

[28] Хорошо смеется тот, кто смеется последним (фр.).

[29] По общему представлению (лат.).

[30] Самозарождение (лат.).

[31] Персонаж водевиля датского драматурга Й.-Л. Хейберга "Рецензент и зверь", типаж "вечного студента".

[32] В будущем (лат.).

[33] На зардевших ланитах
   Пылает сердца жар (нем.).

[34] См.: Быт 31:19-20, 30, 34.

[35] Согласно версии Овидия - нимфа-охотница, заманивавшая влюбленных в темные пещеры и затем скрывавшаяся. Ее перехитрил благодаря способности видеть происходящее позади себя Янус. (Овидий. Фасты, VI, 106).

[36] См.: Мк 3:24; Лк 11:17.

[37] См.: Быт 30:31-34.

[38] Большой парк на берегу Зунда недалеко от Копенгагена, в котором летом устраивались народные гулянья.

[39] Члены городского муниципалитета.

[40] Квартал маленьких домиков на восточной окраине Копенгагена.

[41] Мимоходом (фр.).

[42] См.: Притч 24:26.

[43] Одна из двух фигур, воздвигнутых при фараоне Аменхотепе III в Фивах и считавшаяся изображением эфиопского царя Мемнона, сына богини Эос. Поврежденная во время землетрясения статуя издавала на рассвете звук, воспринимавшийся как приветствие Мемнона своей матери Эос. (Павсаний. Описание Эллады, 1, 42, 3).

[44] Приданое жены - перебранки (лат.).

[45] Болтовня (лат.).

[46] Жребий брошен (лат.).

[47] Пусть ненавидят, лишь бы боялись (лат.).

[48] Белый лотос (лат.).

[49] Овидий. Метаморфозы, IV, 64.

[50] Гораций, Оды, II, 8.

[51] См.: Быт 2:21.

[52] Овидий. Фасты, VI, 295-298.

[53] Еврипид. Медея, V, 250.

[54] Персонаж моцартовского "Дон Жуана".

[55] См.: Суд 13-16.

[56] Овидий. Метаморфозы, X, 243.

[57] Тит Ливий. История Рима от основания города, V, 47, 4.

[58] Маттиа Клаудиус (1740-1815), немецкий поэт.

[59] Вымышленное лицо, часто фигурирующее в произведениях Кьеркегора.

[60] Павсаний. Описание Эллады, V, 7, 2-3.

[61] Принимаю предзнаменование (лат.).

[62] "Петух", слуга Ареса, стоявший на страже во время его встреч с Афродитой и будивший их до наступления утра. За то, что Электрион однажды проспал, он был превращен Аресом в петуха (греч.).

[63] Овидий. Метаморфозы, IV, 234.

[64] Нимфа Кенида, возлюбленная Посейдона (Нептуна), была превращена им в мужчину - лапифа Кенея. Овидий, Метаморфозы, XII, 458-531.



Категория: Книги | Добавил: Armush (25.11.2012)
Просмотров: 1636 | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
Имя *:
Email *:
Код *:
Форма входа