Каченовский Михаил Трофимович - Замечания на письмо Профессора Буле к Издателю Вестника Европы

  

  

   При письмѣ {Смотри Вѣстникъ Европы 1809, No 20, стр. 267.}, о которомъ я здѣсь говоришь намѣренъ, прислана, для помѣщен³я въ Вѣстникъ, Горац³ева 16 ода второй книги. Къ чести нашей отечественной словесности и къ удовольств³ю любителей древняго стихотворства, Г. Муравьевъ-Апостолъ переложилъ ее съ Латинскаго подлинника, и переводъ сей конечно есть изъ лучшихъ на Русскомъ языкѣ. Всякой вмѣстѣ съ нами пожелаетъ, чтобы почтенный переводчикъ, нынѣ подобно Горац³ю въ сельской тишинѣ живущ³й для наукъ и искусствъ изящныхъ, представилъ публикѣ и друг³я творен³я великаго Римскаго поэта. Можетъ быть труды его разбудятъ охоту въ благорожденныхъ нашихъ соотечественникахъ образовать свой вкусъ по древнимъ писателямъ, которые были учителями просвѣщенныхъ Европейцовъ: иначе мы никогда недадимъ о себѣ хорошаго мнѣн³я тѣмъ людямъ, коихъ сами уважаемъ за красоту ума ихъ и дарован³я.

   Господинъ переводчикъ желалъ, чтобы Г. Буле далъ судъ свой передъ публикою объ его переводѣ И такъ г-нъ Буле сдѣлалъ то, чего отъ него требовали. Напечатавши же письмо свое онъ далъ и намъ право разсмотрѣть судъ его, и сообщить о немъ свои замѣчан³я. Онъ пригодятся для нѣкоторыхъ читателей, кои всякое слово или напечатанное или съ высокой каѳедры произнесенное привыкли почитать изречен³емъ Оракула.

   Замѣчать ли противурѣч³я г-на Буле, которой сперва утвердительно говоритъ, что ода переведена вѣрно, приведена въ надлежащую мѣру и принаровлена вообще, къ ген³ю новѣйшей поез³и, и въ особенности Росс³йской, потомъ строкъ черезъ десять недовѣряетъ нимало своему мнѣн³ю о достоинствѣ сего перевода; a тамъ, на другой страницѣ, опять кажется ему что можетъ увѣрить, удалось ли господину переводчику, не смотря на всѣ трудности, изобразить духъ и смыслъ оригинала въ мысляхъ и выражен³яхъ? Добираться ли до значен³я словъ, каковы на примѣръ: обширная философ³я жизни? Нѣтъ; обратимъ лучше вниман³е свое на точность сужден³я г-на Буле, которой съ юныхъ лѣтъ почиталъ Горац³я любимымъ своимъ поэтомъ, и большую часть жизни занимался вообще изучен³емъ древней словесности.

  

         Otium . . . . . . . . . . . . . . . .

         Grosphe, non gemmis, neque purpura, venale, nec aura.

  

         Спокойство всѣ хотятъ найтить:

         Но, Гросфъ, его ни жемчугами,

         Ни багряницей, ни парчами,

         Ни золотомъ не льзя купить!

  

   О парчахъ въ подлинникъ неупоминается: въ Горац³ево время не было слова для назван³я парчи въ Латинскомъ языкъ, по тому что и самая вещь была неизвѣстна.

  

         Non enim gaxae, neque consularis

         Summovet lictor miseros tumultus

         Mentis, et curas laqucata circuni.

             Tecta Volantes,

  

         Богатствъ Атлталовыхъ стяжанье?

         Смятен³й сердца не уйметъ,

         И ликторовъ препровожанье

         Толпы неотдалитъ суетъ.

         Душа снѣдаема тоскою

         Не можетъ обрѣсти покою

         При всѣ;мъ ей щаст³я дарахъ:

         Онъ часто въ хижинѣ селится;

         A скука томная гнѣздится

         Въ златыхъ высокихъ теремахъ.

  

   Словъ, косыми буквами напечатанныхъ, совсѣмъ нѣтъ въ подлинникѣ. Строфа растянута. Вмѣсто скука надлежало сказать заботы.

  

         Vivitur parvo bene, cui paternum

         Splendet in mensa tentii falinum:

         Nec leves fomnos timor, aut cupido

             Sordidus aufert.

  

         Блаженъ, кто въ тихой, низкой долѣ

         Богатъ умѣетъ малымъ быть;

         Стяжать себѣ не хочетъ болѣ,

           Какъ чѣмъ лишь скромно вѣкъ прожить,

         Хлѣбъ-соль простая угощенье,

         Стола опрятна украшенье,

         Солонка дѣдовска одна:

         Ни алчность почестей и власти,

         Ни жадность лихоимной страсти

         Не возмущаютъ легка сна.

  

   Въ первой половинѣ строфы три стиха лишн³е. Вмѣсто алчность почестей и власти надлежало бы, поставить страхъ, безпокойство. Жадность лихоимной страсти - выражен³е неправильное. Слова алчность и жадность можно пеpeставить одно вмѣсто другаго; слѣдственно оба онѣ не тверды на мѣстахъ своихъ.

  

         Ушелъ ли кто самъ отъ себя?

  

   Ударен³е надъ предлогомъ отъ дѣлаетъ стихъ негладкимъ.

  

         Laetus in praesens animus, quod ultra est

         Oderit curare, et amara lento.

             Temperet risu,

  

         Коль настоящее пр³ятна,

         О будущемъ не помышляй;

         И зная щастье сколь превратно,

         Весельемъ горести смягчай

  

   Ни условнымъ образомъ, но рѣшительно Горац³й совѣтуетъ веселиться духомъ въ настоящее время. Одинъ стихъ лишн³й.

  

             ...Tibi tollit hinnitum

         Apta quadrigis' aqua; te his Afro

             Murice tinctae.

         Vestiunt lanae....

  

         Кони отъ кобылицъ Трак³йскихъ

         Подъ пышной колесницей ржутъ;

         Въ чернецъ, которымъ Тиръ гордится

         Двукратно волна погрузится,

         Твое чтобъ рамо украшать;

  

   У Горац³я здѣсь рѣчь идетъ о кобылицахъ годныхъ для ристан³й. Погрузится стоитъ въ будущемъ для рифмы.

   Г. Буле замѣчаетъ весьма справедливо, что ода приведена въ надлежащую мѣру и принаровлена вообще къ ген³ю новѣйшей Росс³йской поез³и. Впрочемъ, не будучи знатокомъ въ древней Русской литтературѣ, можно видѣть съ перваго взгляду, что стихи с³и написаны обыкновенными ямбами, какими теперь вообще пишутъ, и какими сочинять намъ гораздо легче нежели старинною мѣрою Полоцкаго, на примѣръ, или Медвѣдева.

   Англ³йск³й критикъ Гомъ, котораго самъ Г. Буле называетъ славнымъ, пишетъ, что части сей оды связаны слабо, и что ода с³я, въ прочемъ прекраснѣйшая, тѣмъ обезображена {The parts of ode 16, lib. 2. are so loosely connected as to disfigure a poeme, otherwise extremely beautiful. Elements of criticisme" Basil. 1795. Vol. I. pag. 28.}. Г. Буле противнаго мнѣн³я: не потому чтобы Гомъ думалъ несправедливо, но потому что г-ну Буле не угодно было согласиться съ Гомомъ. Такъ въ одномъ ученомъ Разсужден³и {De optima ratione, qua historia populorum, qui ante laeculum non uni terras nunc Imperio. Russico subjectas, praesertim meridionales, inhabitasse aut pertiansiisse feruntur, condi posse videatur. Mosquae 1806.} своемъ, на нѣсколькихъ страницахъ, онъ опровергъ главное мнѣн³е покойнаго Шлецера, трудившагося лѣтъ пятьдесять надъ Истор³ею сѣверныхъ странъ и народовъ. Тщетно Винкельманъ чрезъ всю жизнь свою разсматривалъ и описывалъ памятники древняго художества; Г. Буле этого не испугался, и доказалъ въ недокончанномъ своемъ Журналѣ изящныхъ искусствъ {Можетъ быть онъ докончанъ будетъ въ нынѣшнемъ столѣт³и. Съ 1807 года вышло его только 3 книжки; подписавш³еся ожидаютъ еще трехъ. Надобно однакожь замѣтить, что не объ немъ писано было въ листкахъ Коцебу и Меркеля; тамъ упоминали объ Ученыхъ Вѣдомостяхъ г-на Буле, коихъ окончан³я на 1806 и 1807 годы также desiderantur.}, что Венера носида только одинъ поясъ, a не два, какъ Занкельманъ утверждаетъ ссылаясь на древн³я статуи. Къ утѣшен³ю однакожь и Шлецера и Виндельмана, Г. Буле чистосердечно отдаетъ имъ должную справедливость, называя перваго Historicum nostrae aetatis in Germania facile principejn; а другаго ученымъ, тонкимъ и остроумнымъ знатокомъ антиковъ и всего излщняго. Надобно же было предувѣдомить читателей, съ какими исполинами начинается единоборство. Становлюсь на сторонѣ славнаго критика Гоме, и утверждаю вопреки мнѣн³ю Г-на Буле, что онъ судилъ о лирическомъ поэтѣ, какъ судить о немъ должно. Кому безъ сомнѣн³я извѣстно было, что связь въ мысляхъ равно необходима и въ прозаическихъ сочинен³яхъ и въ стихотворныхъ, съ тою только разницею, что у лирика она бываетъ часто закрыта, и что мнимой безпорядокъ есть одно изъ существенныхъ украшен³й оды. Англ³йск³й критикъ прилѣжно занимался дѣломъ своимъ, и невыдавалъ себя вдругъ за Метафизика, за Филолога, за Натуралиста, за Юриста, за Историка и проч. и проч. и для того мы, почитатели Гома, никакъ не могли повѣрить, будто онъ судилъ объ Горац³ѣ по какимъ-то особливымъ правиламъ, предписаннымъ для логическаго прозаика. Въ такомъ случаѣ Гомъ былъ бы крайне смѣшонъ, уча другихъ тому, чего самъ не знаетъ. - Вольнолюбивые Ѳрак³йцы, носящ³е колчанъ Мидяне - говоритъ Горац³й - ищутъ спокойств³я, котораго - вы думаете, что Горац³й скажетъ не льзя пр³обрѣсти войною? Совсѣмъ нѣтъ! полудик³е, свирѣпые воины ищутъ спокойств³я, котораго - не льзя купить дорогими камнями, багряницею и золотомъ! Соблюденъ ли тутъ естественной порядокъ въ ходѣ мыслей, и отвѣчаетъ ли первое предложен³е послѣднему? Чтобы не распространяться, сего довольно для оправдан³я Гома.

   Г. Буле совѣтуетъ намъ выбросить букву Ѳ изъ Русской азбуки, и употреблять вмѣсто ее Ф и Т. Правда, что нѣтъ ни одного собственно Русскаго слова, для котораго была бы нужна с³я буква; но она уже близь тысячи лѣтъ оказывала услуги свои Славянскому языку, будучи употребляема въ словахъ принятыхъ безъ перевода съ Греческаго, и отличая ихъ отъ словъ другаго произхожден³я. Какъ бы ни произносили букву Ѳ, для насъ пр³ятно видѣть ее въ именахъ Ѳеофанъ, Ѳеофилъ, Ѳерапонтъ; мы тотчасъ вспоминаемъ, что первое составлено изъ Θεὸς Богъ и Φαλω являю, второе изъ Θεὸς и Φίλος любезный, послѣднее происходитъ отъ ϑέρω грѣю, врачую, a не отъ Φερω несу. По той же причинѣ желательно, чтобы въ Греческихъ словахъ употребляли I и И гдѣ должно, и писали бы, не Христосъ, Архимандритъ, Ѳеофилъ, но по обыкновен³ю ученыхъ нашихъ стариковъ Хр³стосъ, Арх³мандр³тъ, Ѳеоф³лъ. Нѣмцы и Французы для Греческихъ словъ, удержали Υ совершенно для нихъ лишнее; имѣя F они пишутъ Philosophie, a не Filosofie, единственно потому что такъ писали древн³е Римляне; къ чему же намъ пристало писать то Теофилъ, то Феофилъ, лишь бы избѣжать ненавистнаго Ѳ? Исполнивъ требован³е г-га Буле, мы угодили бы только тѣмъ кои, чтобы неотстать отъ другихъ, пишутъ Ѳ гдѣ ни попало, и вмѣсто Федра, Фебъ, Ѳеофанъ, ставятъ Ѳедра, Ѳебъ, Феоѳанъ, помня что Ѳ не выключено изъ азбуки. И такъ, не принимая, совѣта г-на Буле, мы благодаримъ его за вниман³е къ нашему языку и словесности; не знаемъ однакожъ, чѣмъ оправдать невниман³е его къ Древней словесности, въ которой онъ большую часть жизни своей упражнялся. Онъ только догадывается, только почитаетъ вѣроятнымъ, что Греки произносили Ѳ инымъ образомъ нежели Ф, и подкрѣпляетъ догадку свою тѣмъ, что Грекц не употребляли бы двухъ разныхъ знаковъ для одного и того же звука. Никакой надобности нѣтъ догадываться, когда можно говоришь утвердительно. Буквы Ф, X, Ѳ, называются густыми (aspiratae, δατέα); Β, Γ, Δ, средними (mediae, μέσα); П, К, Т, тонкими (tenues, ψιλὰ), Ѳ имѣетъ такое отношен³е въ Т, какое Ф къ П и X къ К. Д³онис³й Галикарнасск³й {Глава XIV.} въ сочинен³и своемъ О расположен³и словъ столь ясно толкуетъ, какъ произносимы были буквы Греческаго алфавита, что нѣтъ ни малѣйшей надобности прибѣгать къ остроумнымъ догадкамъ. Не справившись съ Д³онис³емъ, не заглянувши въ сочинен³я новыхъ Грамматиковъ и не посовѣтовавшись хорошенько о семъ дѣлъ съ людьми знающими, Г. Буле пишетъ, что древн³й выговоръ буквы Ѳ давно потерянъ, и - что всего забавнѣе, утверждаетъ, будто нынѣшн³е Греки произносятъ ее теперь какъ Ф. Мног³е съ удивлен³емъ спрашивали насъ, какой ради причины въ Росс³йскомъ Журналѣ напечатаны столь очевидныя погрѣшности. Чѣмъ извиняться? Мы не смѣли оправдывать г-на Буле, боясь подвергнуть себя самихъ насмѣшкамъ и нарекан³ю; ибо тому неизвѣстно, что между Ф и Ѳ превеликая разница; что первая буква принадлежитъ къ губнымъ (labiales), вторая къ язычнымъ (linguale), и что нынѣшн³е Греки произносятъ Ѳ точно такъ и древн³е, съ дыхан³емъ, приложивши конецъ языка къ зубамъ верхнимъ и нижнимъ? Кто захотѣлъ бы защищать мнѣн³е г-на Буля, тому надлежало бы прежде упросить всѣхъ Грековъ, что бы согласились выговаривать Ѳ какъ Ф, и отстали бы отъ нынѣшняго произношен³я; надлежало бы истребить великое множество книгъ, въ которыхъ весьма ясно растолковано, какимъ образомъ произносится буква Ѳ {Въ Греческой Грамматикѣ на Нѣмецкомъ языкѣ, въ трет³й разъ 1805 года изданной Бутманомъ въ Берлинѣ, написано: Ѳ wird von uns gewönlich nicht vom T unterfchieden; bei den Alten aber gehörte es zu den aspirirten, d, h. mit einem Hauche begleiteten Buchstaben, und wird auch von den heiliger* National-Ciriechen auf eine lispelnde Art, wie das englische th, ausgesprochen. Стр. II. - Еще лучшимъ доказательствомъ служить можетъ свидѣтельство природнаго Грека Дарвалиса въ сочиненной имъ Грамматикъ нынѣшняго Греческаго языка, напечатанной въ Вѣнѣ 1806 года. Онъ пишетъ (на стр. 7) слѣдующее:

   Замѣчан³я с³и и недостаточны и слабы; онъ писаны человѣкомъ, которому судьба недозволила взглянуть на лица достопочтенныхъ матадоровъ Геттингенскихъ, Лейпцигскихъ и Гальскихъ; недозволила насладиться поучительною ихъ бесѣдою, учебныя пособ³я его состоятъ въ маломъ количествѣ книгъ, въ которыя онъ заглядываетъ иногда въ свободные часы, отъ должности остающ³еся.