(Въ журналѣ "Дѣтск³й Отдыхъ". Москва, 1881, т. III, стр. 407-434).
Н. Страховъ. Критическ³я статьи. Томъ первый. Объ И. С. Тургеневѣ и Л. Н. Толстомъ (1882-1885). Издан³е пятое.
Издан³е И. П. Матченко. К³евъ, 1908.
Новое произведен³е гр. Л. Н. Толстаго, на которое, конечно, съ жадност³ю бросились всѣ его почитатели, произвело на этотъ разъ особенно сильное впечатлѣн³е. Когда этотъ голосъ раздается среди шума нашей литературы, онъ всегда покрываегъ этотъ шумъ, покрываетъ не блескомъ и трескомъ, а тѣмъ тономъ искренности и простоты, передъ которымъ всѣ друг³я, и даже громк³я рѣчи вдругъ начинаютъ казаться напускною реторикой, умышленною шумихой. Но на этотъ разъ въ маленькомъ разсказѣ Л. Н. Толстаго послышалась еще особая нота, такая глубокая и нѣжная, что она схватила за сердце самыхъ равнодушныхъ. Самое главное достоинство всего разсказа есть, конечно, удивительная сердечная теплота, и легко видѣть, что эта теплота находится въ прямой связи съ занят³ями гр. Л. Н. Толстаго въ послѣднее время, о которыхъ, вѣроятно, знаютъ мног³е читатели, съ занят³ями тою книгой, изъ которой взяты восемь эпиграфовъ, сгоящ³е передъ разсказомъ. Евангельск³й духъ, евангельская точка зрѣн³я,- вотъ что поразило читателей, поразило неожиданно и неотразимо. Неожиданно потому, что этотъ духъ едва въ насъ теплится, давно заглушенъ и ежедневно заглушается другими вл³ян³ями; неотразимо потому, что онъ явился въ дѣйствительно художественной формѣ, т. е. самой ясной и выразительной изъ всѣхъ формъ.
Чѣмъ люди живы? Они живы любовью, и разсказъ состоитъ въ изображен³и этой животворной любви.
Бѣдный сапожникъ даетъ у себя пр³ютъ голому нищему; женщина, имѣющая грудного ребенка, беретъ въ себѣ двухъ только что родившихся дѣвочекъ, у которыхъ умерла мать.
И любовь скрѣпляется и растетъ; нищ³й оказывается ангеломъ, а дѣвочки замѣняютъ самыхъ лучшихъ дочерей для своей воспитательницы.
И вотъ, эти подвиги и дѣйств³я любви изображены совсею ясност³ю, то есть изображены не одни внѣшн³е поступки, а самыя души людей и то, что происходитъ въ этихъ душахъ. Въ нихъ проявилось чувство дѣйствительной любви, чистой, безкорыстной и простой, и оно-то приводитъ читателя въ умилен³е.
Замѣтимъ, однакоже, что нѣтъ ничего необыкновеннаго въ томъ, что тутъ разсказано. Городскому жителю, и вообще достаточному человѣку съ удобной квартирой и правильнымъ хозяйствомъ, конечно, покажется труднымъ взять бѣдняка съ улицы и раздѣлить съ нимъ и свое жилье и свои занят³я. Но между бѣдняками, и простыми и даже образованными, так³е случаи гораздо возможнѣе и не въ диковинку. Точно также дамѣ, имѣющей грудного ребенка, не придетъ и въ голову кормить еще другихъ дѣтей, когда она, можетъ быть, не хочетъ кормить и своего. Обставляя свою жизнь удобствами и усложняя ее, мы, очевидно, ставимъ помѣхи сближен³ю людей и дѣлаемъ тяжелымъ и даже невозможнымъ то взаимное участ³е, которое совершенно просто дѣлается у крестьянъ и бѣдняковъ.
Итакъ, въ разсказѣ Л. Н. Толстаго не совершаются как³е-нибудь чрезвычайные жертвы и подвиги. Да и люди, которые здѣсь дѣйствуютъ, не имѣютъ въ себѣ ничего героическаго; это - самые обыкновенные люди, скорѣе маленьк³е, чѣмъ больш³е люди, по размѣрамъ своихъ душъ. Сапожникъ Семенъ - добрый, но простой малый, любящ³й иногда выпить, какъ всѣ сапожники. Матрена - женщина хозяйственная, говорливая, любопытная и немножко сварливая,- словомъ, обыкновеннѣйшая женщина. Купчиха тоже отличается только добродуш³емъ и мягкост³ю, развившимися среди менѣе заботливой и трудной жизни. Во всемъ этомъ нашъ авторъ остался вѣренъ самому себѣ. Главный фонъ всѣхъ произведен³й Л. Н. Толстаго есть описан³е самыхъ обыкновенныхъ людей и самыхъ обыкновенныхъ событ³й.
Но откуда же неотразимое впечатлѣн³е этого разсказа? Въ чемъ его сила? Безъ сомнѣн³я въ томъ, что художникъ сталъ совершенно въ уровень съ этими людьми, что онъ смотритъ на нихъ не сверху и не снизу, а прямо, какъ на равныхъ, какъ на братьевъ, какъ на своихъ. Онъ даже сталъ говорить ихъ языкомъ, такъ же, какъ онъ здѣсь думаетъ ихъ мыслями и чувствуеть ихъ чувствами. Тонъ разсказа поэтому нѣсколько уклоняется отъ прямого тона самого художника; это собственно - народный разсказъ, пересказанный Л. Н. Толстымъ. Пересказъ этотъ, однако, таковъ, что народное сказан³е дѣлается въ немъ для насъ вполнѣ понятнымъ, исполненнымъ глубокаго смысла, какого мы никогда не сумѣли бы найти въ простомъ народномъ сказан³и. Мы вдругъ начинаемъ понимать, чѣмъ живутъ эти люди, на чемъ держится эта простая жизнь, как³я чувства и мысли составляютъ ея опору, руководство, отраду, ея главное зерно. Они живутъ - духомъ Христовымъ; они въ немъ видятъ главный смыслъ жизни; они искренно исповѣдуютъ учен³е любви, какъ верховное правило дѣйств³й и мыслей; они слѣдуютъ наставлен³ямъ ангеловъ. Словомъ, они хотя и малые и слабые люди, но истинные христ³ане. Вотъ что обнаруживается для насъ изъ разсказа съ неотразимою художественною выпуклост³ю. Въ этомъ смыслѣ слѣдуетъ сказать, что художникъ не только не заставляетъ насъ смотрѣть на описанныя лица сверху внизъ, но, напротивъ, поднимаетъ насъ до уровня этихъ лицъ, даетъ намъ чувствовать въ ихъ мысляхъ и дѣйств³яхъ вѣян³е истинной жизни, внушаетъ намъ, что отъ насъ самихъ, пожалуй, постоянно несетъ "мертвымъ духомъ", и что сапожникъ Семенъ со своею семьею болѣе достоинъ общества ангеловъ, чѣмъ мы съ вами, любезный читатель.
Вотъ въ чемъ, мнѣ кажется, главная прелесть и новость разсказа Л. Н. Толстаго.
(Гражданинъ, 1882, No 10-11).