Шекспир Вильям - Отрывки из Шекеспировых трагедий

  

   Гамлетово размышление о смерти. В прозаич. перев. [А. Петрова].- В кн.: Учитель или всеобщая система воспитания, ч. 1. М, Унив. тип. Н. Новикова, 1789, с. 99.

   Монолог Генриха IV, когда он ночью получил известие о возмущении графа Нортумберландского. Перев. с немец. [А. Петрова].- В кн.: Учитель или Всеобщая система воспитания... ч. I. М, Унив. тип. Н. Новикова, 1789, с. 100.

   [Король Генрих IV. Отрывок из 2-й части, дейст. IV, сц. 4]. Прозаич. перев. с немец. А. Петрова.- В кн.: Учитель, или Всеобщая система воспитания... ч. I. М, 1789, с. 101-103.

   [Отрывок из "Короля Генриха V". Дейст. IV, сц. 3. Прозаич. перев. с немец. А. Петрова].- В кн.: Учитель, или Всеобщая система воспитания, Ч. 1. М, 1789, с. 103-104.

   Падение Кардинала Волзея при: Генрихе VIII [Отрывок из III действ, сц. 2]. Прозаич. перев. с немец. [А. Петрова].- В кн.: Учитель, или Всеобщая система воспитания, ч. I. М, 1789, с. 104-107.

   Ссора Брута с Кассием. Из трагедии: Юлий Цесарь. [Отрывок. Дейст. IV, сц. 3]. Прозаич. перев. с немец. [А. Петрова]. - В кн.: Учитель, или Всеобщая система воспитания, ч. I, М., 1789, с. 108-111.

   OCR Бычков М. Н.

  

  

   Бытъ ли, или не быть? - Что благороднѣе? терпѣть ли въ душѣ язвы и удары злобного рока; или вооружиться противу моря страдан³й, и воспротивясь, скончать ихъ? - умереть - заснуть - и симъ сномъ прекратить всѣ сердечныя скорби, всѣ нещаст³я, какимъ человѣкъ подверженъ: колико достойный желан³я конецъ! - умереть - заснуть; - заснуть! но можетъ быть и сны видѣть: ахъ! вотъ что рѣшить трудно! Можетъ быть и во снѣ смертномъ, когда мы свергнемъ съ себя с³ю тлѣнную плоть, сновидѣн³я будутъ намъ представляться. С³е насъ ужасаетъ. С³е-то дѣлаетъ бѣдств³е толь долговѣчнымъ. Кто бы захотѣлъ сносить удары и насмѣшки щаст³я, несправедливость тирановъ, надменность гордыхъ, мучен³я презрѣнной любви, нарушен³е законовъ, и то, какъ негодные люди попираютъ ногами терпѣливую заслугу, когда бы можно было кинжаломъ покой себѣ доставить? Кто захотѣлъ бы болѣе стенать и подъ тяжкимъ бременемъ жизни проливать потъ. Но страхъ чего-то послѣ смерти, незнаемая страна, откуда ни одинъ еще странникъ не возвращался, обуздываетъ волю и заставляетъ насъ терпѣть лучше зло извѣстное, нежели бѣжать къ иному, которого еще не знаемъ? - Такъ-то совѣсть во всѣхъ насъ робость вселяетъ. Размышлен³е покрываетъ блѣдност³ю горящее лицо рѣшимости, и смѣлыя и важныя предпр³ят³я въ стремлен³и своемъ останавливаются и пропадаютъ.

  

   Коль мног³я тысячи бѣднѣйшихъ подданныхъ моихъ наслаждаются теперь сномъ! о пр³ятный сонъ! нѣжный питатель натуры! чѣмъ я тебя прогналъ? Для чего не хочешь уже ты смыкать глазъ моихъ и чувства погружать въ забвен³е? Для чего лежишь ты, сонъ, въ дымныхъ хижинахъ, протянувтись на жесткой соломяной постелѣ и жужжан³емъ ночныхъ мухъ усыпляемъ, охотнѣе, нежели въ благовонныхъ комнатахъ знатныхъ людей, подъ пышными балахинами и при звукѣ пр³ятнѣйшей мелод³и? О глупой сонъ! для чего лежишь ты съ чернью на гнусныхъ постеляхъ, и убѣгаешь отъ Царскаго ложа? Или ты хочешь смыкать глаза только матрозу на высокой колеблющейея мачтѣ и качать его голову въ колыбелѣ свирѣпыхъ и яростныхъ волнъ, когда сражающ³еся вѣтры схватывая бурныя громады водъ за вершины, крутятъ ужасныя ихъ головы и бросаютъ ихъ съ оглушающимъ ревомъ на склизк³я снасти, такъ, что отъ страшнаго шуму и самая смерть пробуждается? О сонъ несправедливый! ты даришь покой свой обмокшему матрозу въ такое бурное время; а въ самую тихую и спокойную ночь, при всѣхъ удобствахъ и пособ³яхъ, не даешь его Королю. - Спи, щастливая чернь! глава, тягчимая короною, покоя не имѣетъ.

  

   Король Гейнрихъ IV, находясь при смерти, приказал положить корону подлѣ него на подушку. Принц Валл³йск³й (который послѣ былъ славнымъ Гейнрихомъ V, побѣдителемъ Франции, но прежде велъ жизнь весьма распустную) сидѣлъ подлѣ него. Король заснул; а Принцъ подумавъ, что онъ уже скончался, взялъ корону съ подушки, углубился въ важныя размышлен³я, и въ великой печали вышелъ въ другую комнату. Король, проснувшись, спросилъ о коронѣ и о сынѣ своемъ, который въ самое то время вошелъ и сказалъ:,,я думалъ, что никогда уже не услышу васъ говорящаго,, Король при семъ случаѣ говорилъ ему следующее.

  

  

   Желан³е твое, Гейнрихъ, родило с³ю мысль. Жизнь моя тебѣ наскучила; я тебѣ въ тягость. Ты желаешь прзднаго моего престола такъ ждно, что украшаешься знаками моего достоинства, хотя часъ твои еще и не пришелъ. Безразсудный юноша! ты желаешь величества, котораго сносить не можешь. Подожди еще одну только минуту; облако величества моего слабымъ только вѣтромъ удерживается отъ паден³я и скоро уже упадетъ; день мой кончается. Ты похитилъ то, что чрсзъ нѣсколько часовъ и безъ преступлен³я было бы твое. При смерти моей подтвердилъ ты совершенно мое чаян³е. Жизнь твоя явно показывала, что ты не любилъ меня; а теперь хочешь ты, чтобъ я умеръ съ увѣрен³емъ въ томъ. - - Какъ! ты и получаса потерпѣть меня не можешь? Такъ пойдижъ и самъ приготовь мнѣ гробъ. Пусть радостный звонъ возвѣщаетъ слуху твоему, что ты коронованъ, а не то, что я умеръ. О когда бы всѣ слезы, которыя изл³ются на смертный одръ мой, были каплями бальсама на освящен³е главы твоей! Но только полои меня къ забвенному праху; отдай червямъ того, кто тебѣ жизнь далъ. Свергай моихъ чиновниковъ истребляй мои законы; ибо наступило такое время, въ которое стройность служтъ только посмѣшищемъ. Гейнрихъ пятой коронованъ. Торжествуй, суетность! падите Царские чиновники! удалитесь, мудрые Совѣтники! Шатяющ³еся тунеядцы, соберитесь отвсюду къ Англ³йскому двору! сосѣдн³я земли, освободитесь отъ своихъ изверговъ! Естьли имѣете вы злодѣя, который можетъ ругаться, пить, плясать, шататься по ночамъ, грабить, дѣлать смертоуб³йства, и старыя злодѣян³я новымъ образомъ производить: радуйтесь! онъ не будетъ уже васъ тревожить; Англ³я дастъ ему достоинство, знатность и власть. Ибо Гейнрихъ пятой сниметъ узду воздержан³я съ обузданной наглости, и дастъ лютому псу сему волю вонзать зубы свои во всякаго невиннаго. О бѣдное мое королевство, потрясаемое внутренними бурями! когда уже и попечен³е мое не могло удерживать твоихъ распуствъ, чтожъ станется съ тобою, когда распуство только будетъ твоимъ попечен³емъ? Паки превратишься ты въ пустыню, и населено будешь волками, прежними твоими обитателями!

  

   Простите меня, государь! Желалъ бы я отвратить трогательную с³ю и прискорбную укоризну моими слезами, пока вы еще въ огорчен³и не произнесли ее, а я не выслушалъ. Вотъ корона ваша, и Носящ³й вѣчную корону да сохранитъ ее вамъ надолго! Естьли я когда либо желалъ ея болѣе, нежели вашей славы, болѣе, нежели чести вашеи: то пусть никогда не стану я отъ сего знака унижен³я, которымъ исполненное почтен³я серде научаетъ меня изъявить глубочайшую преданность. Небо да буетъ мнѣ въ томъ свидѣтелемъ, коль прискороно было серду моему, какъ я, вошедши сюда, нашелъ васъ безъ дыхан³я! Естьли с³е притворство, то пустъ умру я въ нынѣшнемъ моемъ распуствѣ, пусть не останусь живъ, дабы никогда не могъ показатъ свѣту славной перемѣны, которую я предпр³ялъ. Вошедши сюда, чтобъ васъ увидѣть, почелъ я васъ уже мертвымъ; (и въ самомъ дѣлѣ, Государь! вы уже мертвымъ казались.) Я говорилъ коронѣ, какъ бы она меня разумѣла, и укорялъ ее такъ: заботы, которыя ты налагаешь истощили силы родителя моего. Укоряя ее такимъ образомъ, возлжилъ ее на себя, дабы, какъ вѣрному наслѣднику должно, испытатъ противъ нея мои силы, какъ противъ такого врага, который при моихъ глазахъ умертвилъ моего родителя. Но естьли въ с³е нремя исполнила она сердце мое радости, или возбудила въ духѣ моемъ высок³я мысли гордости, - - то небо да лишитъ меня ея навѣки, и да содѣлаетъ меня бѣднѣйшимъ на вазалломъ, преклоняющимъ предъ нею колѣна свои съ почитан³емъ и страхмъ!

  

  

   Кто сего желаетъ? Родственникъ мой Вестморландъ? - - Нѣтъ, любезный родственникъ! естьли намъ умереть опредѣлено, то для отсчества довольно уже и насъ лишиться; естьлижъ живы останемся, то чѣмъ насъ менѣе, тѣмъ больше чести получимъ. Для Бога! прошу тебя, не желай ни одного человѣка болѣе. Я никогда не пекся о золотѣ; не забочусь о томъ, сколько людей питаются моимъ иждивен³емъ; не прискорбно мнѣ, когда люди носятъ мое платье. Наружныя вещи не прельщаютъ моихъ желан³й. Но естьли жадно желать чести, преступлен³е, то я величайщ³й преступникъ изъ всѣхъ смертныхъ. Нѣтъ, нѣтъ, Милордъ, не желай ни одного человѣка изъ Англ³и. Клянусь, что за самую лучшую надежду не отдалъ бы я столь великой чести, естьлибъ мнѣ должно было раздѣлить ее хотя еще съ однимъ человѣкомъ. - - Не желай ни одного человѣка, Вестморландъ! но еще объяви всему моему войску, чтобы всякой тотъ, кто не чувствуетъ въ себѣ бодрости къ сему сражен³ю, шелъ отсюда; пусть дадутъ ему паспортъ, пусть дадутъ ему денегъ на дорогу. Мы не хотимъ умереть вмѣстѣ съ такимъ человѣкомъ, который съ нами умереть боится. Сеи день называется праздникомъ Св. Крисп³ана. Кто переживетъ сей день и благополучно домой возвратится, тотъ будетъ прыгать отъ радости, когда наименуютъ при немъ нынѣшн³и день; имя Крисп³анова дня будетъ ободрять его. Кто переживетъ сей день и доживетъ до старости, будетъ всякои годъ угощать сосѣдовъ своихъ наканунѣ нынѣшняго дня, и сказывать имъ: завтра день Св. Крисп³ана! обнажитъ руку свою и будетъ показывать знаки ранъ своихъ. Старые люди забывчивы; но они не все позабудутъ, пользуясь выгодами, вспомнятъ и о дѣлахъ, въ нынѣшн³й день совершенныхъ. Они затвердятъ имена. наши, какъ самыя обыкновенныя слова; имена Короля Гейнриха, Бедфорда и Ексетера, Варвика и Талбота, Салисбери и Глостера, будутъ повторяемы ими при полныхъ стаканахъ. Храбрый отецъ разскажетъ дѣла наши своему сыну, и отнынѣ до кончины м³ра день Крисп³ановъ никога не пройдетъ безъ того, чтобъ не вспомнили объ насъ, объ насъ немногихъ щастливыхъ, о горсти брат³й. Ибо кто прольетъ сегодни кровь свою со мною, тотъ будетъ мнѣ братъ; какого бы низкаго состоян³я онъ ни былъ, сей день сдѣлаетъ его благороднымъ, и благородные, которые теперь въ Англ³и спятъ еще на постеляхъ, будутъ почитать то за нещаст³е, что не были здѣсь, и пренебрегать свою храбростъ, пока будетъ говорить кто либо изъ тѣхъ, которые вмѣстѣ съ нами сражались въ день Св. Крисп³ана.

  

  

   Волсей. Прости, вся моя знатность! прости навѣки! Таково-то состоян³е человѣческое! Сегодни показываются на немъ нѣжные цвѣты надежды; завтра оно цвѣтетъ и все покрыто бываетъ скоимъ цвѣтомъ. Но на трет³й день, когда добрый человѣкъ спокойно думаетъ, что знатность его согрѣваетъ, приходитъ морозъ, смертоносный морозъ, подгрызаетъ корни ея, и человѣкъ упадаетъ, такъ, какъ я палъ. Подобно малымь рѣзвымъ рабятамъ, плавающимъ на пузыряхъ, отваживался я во мног³я лѣта пускаться въ море чести и гораздо далѣе моей глубины. Наконецъ напыщенная гордость моя разсѣлвсь подо мною и предала меня обессилѣвшаго и устарѣвшаго въ службѣ, предала меня во властъ бурной рѣки, въ которой погребенъ буду навѣки. Суетная пышность и честь м³ра сего! я васъ ненавижу. Вновь чувствую язву въ сердцѣ моемъ. О коль нещастливъ человѣкъ, зависящ³й отъ милости Государей! отъ той улыбки, которои онъ домогается, отъ ласковаго государева взору, до его паден³я столько бываетъ страха и заботъ, какимъ самая война и женщины не подвержены. Когдажъ падетъ, падетъ какъ Луциферъ, и не остается уже ему надежды.

   Волсей. Что ты скажешъ, Кромвель?

   Кромвель. Милостивый государь, я не могу говорить.

   В. Ты дивишься моему Нещаст³ю? Можешь ли дивиться тому, что знатный человѣкъ палъ съ высоты своей? - - Ты плачешь? и такъ я уже совершенно палъ.

   К. Какъ вы обрѣтаетесь, милостивый государь?

   В. Я оченъ въ хорошемъ состоян³и. Никогда еще не бывалъ я такъ истинно щастливъ, любезый Кромвель! Теперь я самъ себя узнаю; чувствую въ себѣ миръ, превыщающ³й всѣ м³рск³я достоинства; чувствую тишину, спокоиств³е совѣсти. Король излечилъ меня; онъ изъ сожален³я снялъ бремя съ сихъ плечь, съ сихъ обвѣтшалыхъ подпоръ, бремя, отъ котораго бы и король утонулъ, чрезмѣрную часть. Такая честь, Кромвель, есть бремя, слишкомъ тяжкое бремя для такого человѣка, который небеснаго блаженства надѣется.

   К. Я радуюсъ тому, милостивый государъ, что вы такъ пользуетесь своими обстоятельствами.

   В. Я надѣюсь, что пользуюсь ими. Мнѣ кажется, что твердост³ю духа моего способенъ я сносить еще болѣе нещаст³й и гораздо жесточайшихъ, какими слабые мои непр³ятели и угрожать мнѣ не могутъ. Что новаго слышно?

   К. Самая важная и печальнѣйшая новость та, что вы пришли въ немилость у короля.

   В. Богъ да благословитъ его!

   К. Другая та, что Томасъ Моръ опредѣленъ на ваше мѣсто Канцлеромъ.

   В. Слишкомъ скоро. - - Однако онъ ученый человѣкъ. Я желаю ему, чтобъ онъ долго сохранялъ себя въ милости у Короля, и наблюдалъ бы правосуд³е для самой истины и для собственной своей совѣсти, дабы слезы оплакивающихъ его сиротъ были монументомъ костямъ его, когда онъ совершитъ свос течен³е и уснетъ съ миромъ. Что еще?

   К. Кранмеръ возвращенъ съ торжествомъ и опредѣленъ въ епископы кентербер³йск³е.

   В. Это подлинно новость.

   К. Наконецъ Леди Анна, съ которою Король давно уже втайнѣ сочетался бракомъ, сегодни, идучи въ церковь, публично объявила себя Королевою. Теперь ни о чемъ болѣе не говорятъ, какъ объ ее коронован³и.

   В. Вотъ бремя, которое меня свергло. О Кромвель! Король обманулъ меня. Одна с³я женщина лишила меня навсегда всѣхъ моихъ достоинствъ. Солнце никогда не освѣтитъ знатностн моей; его с³ян³е не будетъ уже позлащать толпы благородныхъ людей, которые прежде улыбки моей ожидали. Пойди, Кромвель! удались отъ меня. Я бѣдный, сверженный человѣкъ; я не достоинъ уже быть твоимъ начальникомъ. Старайся получить доступъ къ Королю. Я сказывалъ ему о тебѣ и о твоей вѣрности. Онъ наградитъ тебя. Напоминан³е обо мнѣ тронетъ его. Я знаю благородное его серде. Услуги твои много обѣщаютъ; онъ не пренебрежетъ ихъ. Не оставляй его, любезный Кромвелъ! пользуйся симъ случаемъ и пекись о собственной своей безопасности впредь.

   К. Ахъ Милордъ! я долженъ васъ оставить? долженъ оставить толь великодушнаго, милостиваго и вѣрнаго господина? О вы, которые имѣете не железное сердце! засвидѣтельствуйте всѣ, съ какою горест³ю Кромвель оставилъ своего повелителя! Королю посвящаю я мои услуги, но молитва моя вѣчно, вѣчно вамъ посвящена будетъ.

   В. Кромвелъ! при всемъ моемъ нещаст³и не думалъ и слезъ пролитъ. Но ты похвальною твоею вѣрност³ю принудилъ меня уподобиться женщнѣ. - - Осушимъ глаза наши; и теперъ Кромвель, послушай, что я еще тебѣ скажу. Помни только о моемъ паден³и и о причинѣ моего нещаст³я; и нѣкогда, какъ я совсѣмъ уже забытъ буду, какъ я буду уже спать подъ хладнымъ мраморомъ и никто обо мнѣ не вспомнитъ, скажи, что я тебя сему научилъ. Скажи: Волсей, который нѣкогда носимъ былъ волнами чести и узналъ опытомъ всѣ глубины и бездны знатности, Волсей покзалъ тебѣ путъ, которымъ можешъ ты избавиться отъ такого кораблекрушен³я, путь безопасный и спокойный, хотя начальникъ твой самъ съ него и совратился. Заклинаю тебя, Кромвель! отвергни честолюб³е. Симъ грѣхомъ и Ангелы пали; чегожъ ожидать отъ него человѣку, подоб³ю Творца своего? Себя менѣе всѣхъ люби. Почитай тѣхъ, кто тебѣ служитъ. Подкупая людей, не получишь столъко пользы, какъ наблюдая честность. Носи всегда кроткой миръ въ рукѣ своеи, дабы заставитъ завистниковъ молчать. Храни правду и не унывай. Не имѣи инаго предмета, кромѣ предмета отечества, предмета Бож³я и предмета истины. Естьлижъ и падешъ тогда, Кромвелъ, падешь какъ блаженный страдалецъ. Служи королю. - - Теперъ, прошу теоя, введи меня сюда и возьми роспись всему моему имѣню. Я отдаю Королю все до послѣдней копейки. Платье мое и невинностъ предъ Богомъ сутъ все, что я теперь своимъ назвать смѣю. О Кромвель! естьлибъ я служилъ Богу моему съ половиною той ревности, съ какою Королю служилъ, вѣрно не предалъ бы Онъ меня въ старости врагамъ моимъ совсѣмъ беззащитна.

   К. Милостивый государь, должно имѣтъ терпѣн³е!

   В. Я имѣю его. Простите, м³рск³я надежды! моя надежда въ небесахъ обитаетъ.

  

  

   Касс³й. Что ты меня обидилъ, это явно. Ты осудилъ и наказалъ Луц³я Пеллу за то, что онъ принялъ отъ Сардинцовъ подарки; а письмо мое, въ которомъ я тебя за него просилъ, ты пренебрегъ.

   Брутъ. Ты самъ себя обидилъ, писавши о такомъ дѣлѣ.

   К. Въ такое время, какъ нынѣ, не должно всякой проступокъ слишкомъ строго наблюдать.

   Б. Но позволь сказать себѣ, Касс³й, что на самого тебя есть великое подозрѣн³е въ томъ, что ты осквернилъ руки свои и продавалъ за золото мѣста въ службѣ недостойнымъ людямъ.

   К. Я? руки свои осквернилъ? Ты знаешь, что Брутъ это мнѣ говоритъ. Клянусь богами! иному с³е слово было бы уже послѣднее.

   Б. Имя Касс³ево прикрываетъ с³е лихоимство, и для того наказан³е отвращается.

   К. Наказан³е?

   Б. Вспомни Мартъ! вспомни пятыйнадесять день сего мѣсяца! не излилась ли за правду кровь великого Юл³я? Какои бы злодѣй пронзилъ тѣло его не за правду? - - Намъ ли, поразившимъ величайшаго мужа въ свѣтѣ за то только, что онъ защищалъ грабителей, намъ ли нынѣ самимъ осквернять руки свои лихоимствомъ и продавать богатую награду великой чести за горсть ничего не стоящего металла? Я хотѣлъ бы лучше быть псомъ и лаять на луну, нежели такимъ римляниномъ.

   К. Брутъ! не брани меня. Я не стерплю того. Я воинъ; я старѣе въ службѣ и способнѣе тебя дааать предписан³я.

   Б. Поди прочь отъ меня! ты не Касс³й.

   К. Я Касс³й.

   Б. Я тебѣ сказываю, что не Касс³й.

   К. Не доводи меня до крайности. Я забудусь. Береги жизнь свою. Не раздражай меня болѣе.

   Б. Прочъ, презрѣнный человѣкъ!

   К. Возможно ли?

   Б. Слушай, что я говорить буду. Не уже ли долженъ я уступить твоей ярости? Не уже ли бояться мнѣ, когда бѣшеный на меня злится?

   К. О боги! я долженъ все с³е терпѣть?

   Б. Да, и еще болѣе! Сердись, пока гордое твое сердце разорвется. Пойди, покажи невольникамъ твоимъ, какъ ты сердитъ! заставь рабовъ своихъ трепетать! Не уже ли я долженъ почитать тебя? Не уже ли долженъ и стоять предъ тобою и льстить твоему упрямству? Пусть кипитъ въ тебѣ ядъ твоей досады, хотя бы ты отъ того умеръ! отнынѣ будешь ты служить мнѣ шутомъ, посмѣшищемъ, когда разсердишься.

   К. До сего ли уже дошло?

   Б. Ты говоришь, что ты лучш³й воинъ. Яви то на дѣлѣ. докажи то, чѣмъ хвалишься. Я буду тѣмъ доволенъ; ибо я съ радост³ю хочу учиться у великихъ людей.

   К. Ты всѣмъ меня обижаешь. Ты меня обижаешь, Брутъ! Я назвалъ себя старшимъ воиномъ, а не лучшимъ. Навалъ ли я себя лучшимъ?

   Б. Хотя бы и назвалъ, но я того не уважаю.

   К. Самъ Цесарь, когда бы живъ былъ, не смѣлъ бы такъ оскорбить меня.

   Б. Молчи! и ты не смѣлъ бы такъ радражить его.

   К. Не смѣлъ бы?

   Б. Да.

   К. Какъ! я не смѣлъ бы раздражить его?

   Б. Да, не смѣлъ бы; клянусь жизн³ю твоею!

   К. Не искушай слишкомъ любви моей къ тебѣ. Я могу сдѣлать то, въ чемъ послѣ раскаиваться буду.

   Б. Ты уже и сдѣлалъ то, въ чемъ раскаиваться долженъ. Касс³й, угрозы твои не страшны. Я такъ твердо огражденъ честност³ю моею, что онѣ пролетаютъ мимо меня, какъ легк³е вѣтры. Я посылалъ къ тебѣ просить нѣкоторой суммы денегъ; а ты отказалъ мнѣ. (Я не могу доставать денегъ подлыми способами. Клянусь небомъ, что лучше хотѣлъ бы отдать сердце мое въ деньги передѣлать и кровь мою перелить въ драхмы, нежели отнять неправдою изъ затвердѣлыхъ рукъ земледѣльца скупую награду трудовъ его.) Я посылалъ къ тебѣ за деньгами на жалованье моимъ лег³онамъ; а ты мнѣ въ нихъ отказалъ. Пристоинъ ли Касс³ю такои поступокъ? Такъ ли бы я отвѣчалъ Кайю Касс³ю? О Боги! естьли Маркъ Брутъ можетъ когда либо сдѣлаться толь сребролюбивымъ, что не дастъ друзьямъ своимъ такой бездѣльной суммы: то ударьте всѣми своими громовыми стрѣлами и разразите его на части!

   К. Я не отказалъ тебѣ.

   Б. Отказалъ.

   К. Не отказалъ, говор³о я. Глупецъ принесъ тебѣ мой отвѣтъ. - - Брутъ уязвилъ мое сердце. Другъ долженъ сносить слабости своего друга, но Брутъ мои слабости еще увеличиваетъ.

   Б. Нѣтъ, но ты всегда надо мною ихъ оказываешь.

   К. Ты меня не любишь.

   Б. Пороковъ твоихъ не люблю.

   К. Глаза друга никогда не увидѣли бы пороковъ.

   Б. Глаза льстеца не увидѣли бы ихъ, хотя бы они были больше Олимпа.

   К. Пр³йди Антон³й, и ты, молодой Октав³й! пр³йдите, отмстите одному Касс³ю. М³ръ сей постылъ Касс³ю. Онъ ненавидимъ тѣмъ, кого любитъ; укоряемъ отъ брата своего; разруганъ, какъ невольникъ; всѣ пороки его замѣчены, записаны, прочитаны и затверждены въ памяти, чтобы всегда упрскать меня ими. О когда бы могъ я и жизнь мою излить со слезами! - - Вотъ мой кинжалъ! Вотъ обнаженная грудь моя, и въ ней сердце, богатѣйшее рудокопенъ Плутусовыхъ, драгоцѣннѣйшее золота. Естьли надобно тебѣ сердце Римлянина: возьми его! Я, который отказлъ тебѣ въ деньгахъ, отдаю сердце мое. Порази меня такъ же, какъ Цесаря. Я знаю, что и во время жесточайшей къ нему ненависти любилъ ты его болѣе нежели когда либо любилъ Касс³я.

   Б. Вложи кинжалъ свой въ ножны. Сердись еще естьли хочешь, но гнѣвъ твой пройдетъ. О Касс³й! ты имѣешь дѣло съ такимъ человѣкомъ, въ которомъ гнѣвъ такъ же, какъ въ кремнѣ огонь: отъ частыхъ ударовъ выбрасыаетъ онъ искру, но тотчасъ по томъ простываетъ.

   К. Для того ли только жилъ Касс³й, чтобъ служить Бруту своему предметомъ шутокъ и посмѣшищемъ, когда огорчен³е и досада его терзаютъ?

   Б. Я самъ сказалъ то въ досадѣ.

   К. Ты въ томъ признаешься? Дай же мнѣ руку!

   Б. А съ нею и сердце мое!

   К. О Брутъ!

   Б. Что?

   К. Не уже ли ты столько меня не любишь, чтобы стерпѣть то, когда я въ запальчивости, которая мнѣ отъ матери моей досталась, забываюсь.

   Б. Да, Касс³й, съ сего времени, когда ты разсердишься на своего Брута, онъ будетъ думать, что мать твоя бранится, и стерпитъ.