САМАРИН, Юрий Федорович [21.IV(3.V).1819, Петербург - 19(31).III.1876, Берлин; похоронен в Москве] - публицист, критик, историк. Общественный деятель. Из дворянской семьи. В 1826 г. Самарины переехали в Москву,'где домашним учителем юного С. (наряду с французом Пако) стал 22-летний Н. И. Надеждин. С 1834 по 1838 г. С.- студент Московского университета (окончил историко-филологическое отделение философского факультета). В 1840 г. С. выдержал экзамен на степень магистра и начал работу над диссертацией. В 1841 г. С. с болью отозвался на известие о гибели М. Ю. Лермонтова (познакомились в 1838 г., сблизились в 1840-1841 гг.) - см. дневниковые записи С. за 31 июля 1841 г. и его письмо к И. С. Гагарину от 3 августа 1841 г. (М. Ю. Лермонтов в воспоминаниях современников.- М., 1972.- С. 296-300). Видя в "Герое нашего времени" выражение эгоистической рефлексии, С. находил, что после публикации романа Лермонтов оказался, в великом нравственном долгу перед современниками (Там же). Рассмотрение этой субъективной оценки в контексте духовных исканий С. позволяет увидеть в ней не столько осуждение (юный С. и сам в полной мере был захвачен запечатленными в романе болезнями века), сколько сожаление о том, что человек, чье слово было не безразлично для многих (в том числе и для С), ушел, не высказав себя до конца (см.: Ефимова М. Т. Юрий Самарин в его отношении к Лермонтову).
Весной 1843 г. С. вступил в один из самых; сложных периодов своего духовного развития, период сомнений и глубокого внутреннего разлада. Кризис наступил осенью 1843 - весной 1844 г., когда, увлеченный философской системой Гегеля, С. с присущей ему искренностью поставил вопрос, об отношении религии к философии и сначала уверовал в приоритет философии и логического знания, но потом, после долгих и тягостных сомнений, пришел к признанию "живой истины" православия и необходимости "живого", т. е. религиозного ее постижения (Соч.- Т. XII.- С. 46, 98- 100, 130-131, 241-244). Значительную роль в этом мучительном внутреннем перевороте сыграл А. С. Хомяков, занявший отныне место духовного наставника С. Сделанный С. выбор окончательно сблизил его с направлением, получившим название славянофильства. Это сближение было с горечью воспринято А. И. Герценом, на глазах; которого разыгралась духовная драма С: "...отдаление такого человека, как Вы, больно,- писал Герцен С. 27 февраля 1845 г.,- потому что нельзя мимо Вас пройти. Вот Вам мой комплимент" (Герцен А. И. Собр. соч.- М., 1961.- Т. XXII.- С. 230).
3 июня 1844 г. С. защитил магистерскую диссертацию "Стефан Яворский и Феофан Прокопович как проповедники" (третья часть фундаментального исследования "Стефан Яворский и Феофан Прокопович", в котором рассмотрены "явление и борьба католического и протестантского начала в православной Церкви, в России, в лице Стефана Яворского и Феофана Прокоповича", две первые части, где говорится о Яворском и Прокоповиче как о богословах и сановниках церкви, к защите допущены не были). Спустя два месяца, вопреки своему желанию посвятить жизнь научным занятиям, подчиняясь воле отца, С. отправился служить в Петербург. В столице он провел два года, состоя на службе в Министерстве юстиции, в Сенате и в Комитетах по устройству быта лифляндских крестьян (как чиновник Министерства внутренних дел). Впервые столкнувшись с крестьянским вопросом, горячо отстаивал необходимость принятия закона о праве лифляндских крестьян на землю (Т. II.- С. 433-438).
В 1845 г. в Петербурге С. написал свою первую литературно-критическую статью - рецензию на повесть "Тарантас" В. А. Соллогуба ("Московский литературный и ученый сборник".- М., 1846, подпись М...З...К....)- С. с одобрением отмечал, что в лице двух главных героев , Соллогуб талантливо отразил "живой, действительный факт" (Т. I.- С. 3) - разрыв жизни и сознания в современном русском обществе: в одном герое критик видел абсолютную отрешенность от всех сфер общественной деятельности (следствие петровской реформы), бессознательное погружение в действительность и отсутствие всякого стремления к ее осмыслению, в другом - безмерно развитое отвлеченное сознание (следствие неправильного воспитания), отрыв от народа и неспособность понять его. При этом С. не нашел в повести дорогой для него идеи примирения этих двух противоположных начал в высшем единстве, видя в заключительной главе лишь поверхностное решение проблемы - пародию на примирение, "смешной маскарад", "подделку под народность" (Т. I.- С. 26). О статье С. одобрительно отозвался Белинский, отметив, что она "замечательна умным содержанием и мастерским изложением..." (Белинский В. Г. Полн. собр. соч.- М., 1956.- Т. X.- С. 46).
В 1847 г., будучи в Риге (с 1846 г. состоял на службе в рижской ревизионной комиссии), С. написал статью "О мнениях "Современника" исторических и литературных" (Москвитянин.- 1847.- Ч. 2, подпись М....З....К-..). В этом полемическом сочинении, посвященном первой книжке обновленного "Современника" (1847.- Т. 1.- No 1, официальным редактором журнала с этого года стал А. В. Никитенко, а фактическим его руководителем был Белинский), были рассмотрены три программные статьи журнала: "Взгляд на юридический быт древней России" К. Д. Кавелина, "О современном направлении русской литературы" Никитенко и "Взгляд на русскую литературу 1846 года" Белинского. Возражая Кавелину, который связывал исторические судьбы России с развитием личности (начавшимся, по его мнению, при Петре I), С. излагал взгляд на отечественную историю как на последовательную смену различных форм общинного начала, истолковывая само это начало как основополагающую и специфическую черту русской жизни (это отвечало исторической теории славянофилов).
В литературно-критической части статьи С. с позиций славянофильской эстетики подверг всесторонней критике "натуральную школу" и ее теоретического истолкователя Белинского. С. не без основания обратил внимание на некоторые расхождения в позициях Никитенко и Белинского, отметив, что первый упрекает "натуральную школу" в односторонности, в исключительной сосредоточенности на недостатках и пороках общественного быта и нравов, тогда как второй в том же журнале поддерживает и оправдывает эту одностороннюю направленность. С. безоговорочно осудил стремление "натуральной школы" к изображению преимущественно негативных сторон русской жизни (эту преобладающую тенденцию он неправомерно считал единственной в школе), обвиняя представителей нового направления в искажении действительности и даже клевете на нее. Особенно резко отозвался С. о произведениях из простонародного быта, в частности, о "Деревне" Д. В. Григоровича, разрушающей идеализированные представления о крестьянской общине. С. полагал, что своими сочинениями о деревне школа не пробуждает любви к народу, а следовательно, не вызывает желания сблизиться с ним. При этом он неоднократно пояснял, что не подвергает сомнению благородство самих намерений противной стороны.
С. подробно остановился на проблеме взаимоотношений Гоголя и "натуральной школы", отметив, что последняя позаимствовала у Гоголя лишь одну черту - внимание к пошлой стороне действительности. Признавая обличительную силу прозы Гоголя, С. подчеркнул, что обличение у Гоголя (в отличие от авторов школы) имеет глубоко нравственную основу: почувствовав в себе самом "слабости, пороки и пошлость" своих героев, Гоголь почувствовал в них "присутствие человеческого", "и только это одно могло дать право на обличение" (Т. I.- С. 83). Единство обличительного и жизнеутверждающего начал всегда было для С. главным в творчестве Гоголя, и впоследствии именно в разрушении этого единства (которое выразилось в попытке примирения с действительностью) С. усмотрел основную причину духовной драмы Гоголя (Т. XII.- С. 356-357).
Рассматривая поэтику "натуральной школы", С. с иронией писал о тщательных, доскональных описаниях материальной, бытовой стороны жизни ("инвентарная опись".- Т. I.- С. 86), о принципах создания характеров ("личностей <...> мы вовсе не находим".- Т. I.- С. 87), о построении интриги ("всякий рассказ можно на любом месте прервать и также тянуть до бесконечности".- Т. I.- С. 87).
Статья С, ясная, стройная и последовательная (в 1844 г. Герцен недаром назвал С. "одной из самых логических натур в Москве" - Герцен А. И. Собр. соч.- М,, 1961.-Т. XXII.- С. 183), безусловно, содержит ряд глубоких суждений. Одна из наиболее сильных идей статьи - основополагающая для С. идея единства, целостности любого явления (как жизненного, так и художественного). Именно в таком единстве видел он залог разумного развития общества (отсюда идея соединения живой жизни и сознания - см. рецензию на "Тарантас"), нравственного равновесия личности (по мнению С, невозможного вне гармонии аналитического и эмоционального начал.- Т. XII.- С. 241-245), объективного восприятия человека (в совокупности дурных и хороших сторон характера.- Т. XII.- С. 184-185) и, наконец, объективности художника (отсюда требование показать темные и светлые стороны простонародной жизни). Однако требуя от "натуральной школы" единства и целостности, С. сам не избежал односторонности, ибо рассматривал школу изолированно, вне историко-литературного процесса, что закрыло ему путь к пониманию закономерности возникновения школы и значимости ее как этапа литературного развития.
Ряд доводов С. был принят и самими его оппонентами, в частности идея об отличии Гоголя от "натуральной школы" (см. письмо Белинского Кавелину от 22 ноября 1847 г.- Белинский В. Г. Полн. собр. соч.- М., 1956.- Т. XII.- С. 432-433). В целом же историческая и литературная концепции С. были решительно и аргументированно оспорены - в "Ответе "Москвитянину" Белинского и "Ответе "Москвитянину" Кавелина (Современник.- 1847.- No 11 и 12).
Итогом служебной деятельности С. в Риге (выехал в Москву в июле 1848 г.) были два труда: официальный - "Общественное устройство города Риги..." и частный - "Письма из Риги" (направлен против немецкого засилья в Прибалтике). За распространение последнего в списках С. был на 12 дней (5-17 марта 1849 г.) заключен в Петропавловскую крепость, а затем направлен на службу в Симбирск и впоследствии в Киев (1849-1852). В феврале 1853 г. С. вышел в отставку. В течение последующих 12 лет (1853-1864) он - на стороне либерального дворянства - принимал самое деятельное участие в подготовке и проведении крестьянской реформы, считая дело освобождения крестьян главным делом своей жизни.
В 1856 г. С. выступил со статьей "Два слова о народности в науке" (открывшей первый номер славянофильского журнала "Русская беседа"), где отстаивал идею народности гуманитарных наук, толкуя народность как самобытное, национальное воззрение. Идея статьи была оспорена Чернышевским (Чернышевский Н. Г. Полн. собр. соч.- М., 1947.- Т. III.- С. 650-661). В начале 1860-х гг. С. в последний раз выступил как критик - он написал статью "С. Т. Аксаков и его литературные произведения" (Т. I.- С. 261-265), которую огласил на публичном литературном вечере в Самаре. Говоря о сочувствии публики как необходимой предпосылке художественного творчества, С. подчеркнул, что расцвет "самородного, свежего таланта" С. Т. Аксакова неразрывно связан с возникновением и развитием сочувствующего этому таланту славянофильского направления. Последние 10 лет жизни С. посвятил своему любимому городу - Москве, занимаясь (как гласный городской думы и губернского земского собрания) многообразными проблемами городского самоуправления. Основные труды этого времени связаны с религиозно-философскими и национальными вопросами: "Иезуиты и их отношение к России. Письма к иезуиту Мартынову" (1865), "Предисловие к богословским сочинениям Хомякова" (1867), разбор сочинения К. Д. Кавелина "Задачи психологии" (1872-1875), "Окраины России" (1867-1876).
Будучи человеком незыблемых убеждений, до конца своего пути исповедующим религиозное, историческое и эстетическое кредо славянофильства, С. отличался терпимостью к противоположным взглядам, что подтверждает его переписка 60-70 гг. с Кавелиным (Т. VI.- С. 373-395) и баронессой Э. Ф. Раден (М., 1893).
Среди многочисленных голосов, с болью откликнувшихся на известие о внезапной кончине, С. прозвучал и проникновенный голос Ф. М. Достоевского: "А твердые и убежденные люди yxoдят: умер Юрий Самарин, даровитейший человек, с неколебавшимися убеждениями, полезнейший деятель. Есть люди, заставляющие всех уважать себя, даже не согласных с их убеждениями" (Достоевский Ф. М. Полн. собр. соч.- Л., 1981.- Т. XXII.- С. 102).
Соч.: Соч.: В 12 т. / Вступ. ст. Д. Самарина и др.- М., 1877-1911; Переписка Ю. Ф. Самарина с А. И. Герценом // Русь.- 1883.- No 1.- С. 30-42; No 2.- С. 23-30; Переписка Ю. Ф. Самарина с баронессою Э. Ф. Раден.- М., 1893; О мнениях "Современника" исторических и литературных // Русская эстетика и критика 40-50-х годов XIX века / Подгот. текста, сост., вступ. ст. и примеч. В. К. Кантора и А. Л. Осповата.- М., 1982.- С. 151-191 (неполностью).
Лит.: Белинский В. Г. Ответ "Москвитянину" // Полн; собр. соч.- М., 1956.- Т. X.- С. 221-269; Герцен А. И. Письма к противнику // Собр. соч.- М., 1959.- Т. XVIII.- С. 274-296; Ефимова М. Т. Юрий Самарин в его отношении к Лермонтову // Пушкинский сборник.- Псков, 1968.- С. 40-47; Ефимова М. Т. Ю. Самарин о Гоголе.- Уч. зап. ЛГПИ им. А. И. Герцена: - Т. 434; Пушкин и его современники.- Псков, 1970.- С. 135-147; Литературные взгляды и творчество славянофилов. 1830-1850 годы.- М., 1978; Кошелев В. А. Эстетические и литературные воззрения русских славянофилов (1840-1850 гг.).- Л., 1984.
Источник: "Русские писатели". Биобиблиографический словарь.
Том 2. М-Я. Под редакцией П. А. Николаева.
М., "Просвещение", 1990
OCR Бычков М. Н.