Салтыков-Щедрин Михаил Евграфович - Воспоминания прошедшего... Автора "Провинциальных воспоминаний"

  

   Собрание сочинений в двадцати томах

   М., "Художественная литература", 1970

   Том девятый. Критика и публицистика (1868-1883)

   Примечания Д. И. Золотницкого, Н. Ю. Зограф, В. Я. Лакшина, Р. Я. Левита, П. С. Рейфмана, С. А. Макашина, Л. М. Розенблюм, К. И. Тюнькина

     

  

   Вот и еще старичок, и притом презлопамятный. Все, что видел или слышал в течение своей многолетней жизни, - все это он аккуратно записал на бумажку и теперь неукоснительно предает тиснению. Нельзя сказать, конечно, чтобы виденное и слышанное им было особенно умно; скорее можно даже так выразиться, что это не более как беспорядочный сброд анекдотов из области сновидений. Все, что автору или его знакомым приходилось видеть во сне, пересказывается читателю как факт, не требующий разрешения; то же, что удавалось им видеть наяву, тоже оставляется без истолкования, на том основании, что право толкований и разрешений принадлежит только богу - сердцеведцу.

   Говорят, что юмористы наши нередко впадают в преувеличения и что, например, повествования г. Щедрина о разных губернских помпадурах и помпадуршах представляют некоторые юмористические излишества, ни для кого будто бы несомненные. Мы, однако ж, сильно сомневаемся в справедливости этого суждения и знаем такие примеры, что некоторые помпадуры сами о себе, и притом самым серьезным образом, писали такие юмористические сочинения, перед которыми бледнеет самая резкая русская юмористика, и которые могли бы быть сочтены клеветою, если б не существовало пословицы: scripta manent [написанное остается].

   Подобное же юмористическое о себе сочинение оставил для потомства и г. И. В. Селиванов в предисловии к "Воспоминаниям прошедшего". Это предисловие так любопытно и притом представляет такую полную характеристику разбираемой нами книги, что мы даже считаем себя не вправе не выписать его вполне, тем более что это свидетельство о себе самого автора увольняет нас от дальнейшего разговора по поводу его книги. Вот оно:

   Рассказы, составляющие этот второй выпуск "Воспоминаний" (кроме последнего, помещенного в "Искре" за 1865 год), нигде напечатаны не были. Большая часть из них, может, покажется читателям игрой праздного воображения; на мне, как на издателе, лежит, следственно, обязанность удостоверить их, что рассказы эти не фантазия, и указать источники, откуда они взяты, оставляя, разумеется, за них ответственность на тех, от кого слышаны. Мертвых, где можно, я назову по имени, живых буду означать заглавными литерами, потому что не знаю, будет ли им приятно видеть свое имя в связи с такими происшествиями, в которых большинство, боясь быть смешным, сомневается публично и верит втихомолку.

   Печатая эти рассказы, я имел в виду поднять несколько вопросов в высшей степени интересных и требующих всевозможного обсуждения. Отрицать что-нибудь не значит доказывать, - и я думаю, что история Наполеона I, отсылающего Фультона как идеалиста (то есть сумасброда), когда тот стал предлагать ему устроить пароход, теперь понятный всякому мальчишке, - должна быть у всякого перед глазами. Смеяться можно надо всем, за насмешку ведь пошлины не берут, не надо только забывать пословицы rira bien qui rira le dernier [хорошо будет смеяться тот, кто будет смеяться последним]. А кто будет этот dernier - это знает один бог. Так точно и с отрицанием. Отрицайте, что хотите, только исследуйте прежде. И когда опытом убедитесь, что предлагаемое вам - вздор, тогда отрицайте во имя науки и опыта. Но до тех пор воздержитесь, потому что еще неизвестно: qui rira le dernier.

   Первый и второй рассказ взяты из моей собственной жизни. В них все верно, кроме испытания огнем и водою да убийства: эти три случая взяты мною из рассказов, помнится, Н. Ф. Ладыженского о вступлении его в какую-то масонскую ложу. Господин, уверявший меня о возможности превращения жезлов в змей, был Г. Н. К., человек в высшей степени почтенный; тот, на кого он указывал как на призванного, - был его тесть В.С.К. Оба они принадлежали, ежели не ошибаюсь, к обществу среднего пути. Явление поэта Дельвига рассказано мне было К. Г. Л - ой слово в слово так, как здесь написано. Хотя ни г-д Г. К. и В. К., ни г-жи Л. нет уже в живых, но я не помещаю здесь их полных имен, не зная, как понравится это их детям, мною искренно уважаемым. Рассказ Матрены слышал я от Г. Никитникова, бывшего моего товарища по службе в горном правлении. Он был сын того священника, в доме которого событие это происходило, в приходе богоявления на Элоховом мосту, домик этот, кажется, и теперь еще существует. Он был человек достойный всякого вероятия. С. С. Коровин лицо не вымышленное; он жил, действовал и рассказывал так, как здесь написано; я знал его, будучи еще ребенком, и сохранил об нем самое теплое воспоминание. Рассказ о двигающейся мебели слышал я, вместе с другими гостями, в Коломенском уезде, в доме Г. Л - н, за большим именинным обедом, ежели не ошибаюсь, в 1833 или 34 годах, от Г. Мейера. Убийство Зазубрина (Заборовского) случилось, кажется, в 1853 или 54 году; здесь рассказана догадка членов уголовной палаты об этом убийстве, которое так и осталось необъясненным. Рассказ о двойнике-родственнике слышан был мною от А. А. С., человека истинно и достойно мною уважаемого; словам его, какие бы они ни были, я верю безусловно, ибо уверен вполне, что сказать неправды он не может. Событие о том, как Н. И. Н. хотел увезти себе жену, тоже не выдумано и верно от слова до слова. Длинник был живое лицо, похождения его рассказаны с математическою точностью; это было лет 30 тому назад. Рассказ о 12 светильниках слышан мною от моей прабабушки, А. А. Нестеровой; все, что об ней говорится, верно, как нельзя более. Опыты над пишущими столами деланы были мною самим, и я принимаю на себя вполне за них ответственность.

   Тех, которые и после этого объяснения будут сомневаться в том, что написано в этой книжке "Воспоминании", я попрошу вспомнить слова Шекспира, поставленные эпиграфом к Вечерним рассказам; а ежели и этого им будет недостаточно, пусть припомнят они слова древних: безрассуден тот, кто всему удивляется, но еще безрассуднее тот, кто ничему не удивляется... "Имеяй уши слышати, да слышит".

   Вот каковы бывают перлы, которыми угощают публику старички-писатели. Задумай какой-нибудь юморист выдумать что-нибудь подобное - скажут: шаржа, клевета, глумление. К счастью, автор "Провинциальных воспоминаний" разрешает этот вопрос настолько удовлетворительно, что даже сомнений никаких оставаться не может. Нет шаржи более забавной и веселой, нежели та, которую способен сочинить сам на себя слишком злопамятный и аккуратный старичок-писатель.

  

  

  

   ОЗ, 1868, N 12, отд. "Новые книги", стр. 256-258 (вып. в свет - 11 декабря). Без подписи. Авторство указано В. В. Гиппиусом - Z. f. sl. Ph, S. 184; подтверждено на основании анализа текста С. С. Борщевским - изд. 1933-1941, т. 8, стр. 505.

   Автором "Воспоминаний прошедшего" был И. В. Селиванов - один из представителей дворянской интеллигенции 40-х годов, проделавший характерную эволюцию от сочувствия Герцену, с которым он встречался за границей в 40-х годах, и революции 1848 г., которую наблюдал в Париже, через либеральное обличительство - к активному участию, в качестве русского чиновника, в проведении правительственной политики в Польше после усмирения восстания 1863 г. (подробнее см. в сообщении Б. П. Козьмина "И. В. Селиванов и его письмо из революционной Франции 1848 г.". - ЛН, т. 67, М. 1959).

   Широкой известностью пользовались в свое время "Провинциальные воспоминания" Селиванова, в которых "обличалось" русское чиновничество; они печатались в 50-х годах на страницах "Современника" (отд. изд.: ч. 1 - 1857 г.; ч. 2 - 1858 г.; ч. 3-1861 г.). Этим "воспоминаниям" Чернышевский дал такую характеристику: "Плохо, разумеется, со стороны таланта и ума, но эффектно и выгодно по своей резкости" [Н. Г. Чернышевский. Литературное наследие, т. 2, 1028, стр. 353]. В 50-х годах имя Селиванова как литератора "обличительного направления" упоминалось нередко рядом с именем Салтыкова - автора "Губернских очерков".

   "Воспоминания прошедшего" уже решительно отличались от "Провинциальных воспоминаний", о чем свидетельствует хотя бы предисловие, приводимое Салтыковым в его рецензии. Салтыкову, конечно, был известен и факт службы Селиванова в Польше, что также могло повлиять на характер его отзыва.

   Стр. 297. Вот и еще старичок... - Рецензия на "Воспоминания прошедшего" И. В. Селиванова была напечатана в "Отечественных записках" непосредственно после рецензии на роман И. И. Лажечникова "Внучка панцырного боярина".

   Говорят, что юмористы наши нередко впадают в преувеличения и что, например, повествования г. Щедрина о разных губернских помпадурах и помпадуршах представляют некоторые юмористические излишества, ни для кого будто бы несомненные. - В таком духе высказался о "Старой помпадурше" (ОЗ, 1868, N 11) Ф. Толстой в письме к Некрасову (см. прим. к названному очерку в т. 8 наст. изд.; а также статью и публикацию К. И. Чуковского "Ф. М. Толстой и его письма к Некрасову". - ЛН, т. 51- 52, М. 1949). Подобные характеристики сатиры Салтыкова появлялись и в печати. Так, например, М. Загуляев писал в обозрении "Столичная жизнь" о "Новом Нарциссе": "Г-н Салтыков представляет нам преувеличенную до невозможности карикатуру <...> земских собраний" ("Всемирный труд", 1868, N 2, стр. 132-133 второй пагинации).

   ...некоторые помпадуры сами о себе и притом самым серьезным образом писали такие юмористические сочинения, перед которыми бледнеет самая резкая русская юмористика... - Возможно, Салтыков говорит здесь о печатавшихся в 1864-1865 гг. в "Русском вестнике" Каткова знаменитых "Записках" Ф. Ф. Вигеля, отец которого был пензенским губернатором в конце XVIII в., а сам Вигель бессарабским вице-губернатором и градоначальником в Керчи. В начале 1868 г. Салтыков пародировал "Записки" Вигеля в "мемуарах" отставного помпадура ("Старый кот на покое"). Может быть, речь идет и о воспоминаниях И. И. Лажечникова, бывшего тверского и витебского вице-губернатора, - "Беленькие, черненькие и серенькие" (1858). Одна из тем записок Вигеля и Лажечникова - "помпадурство" (Вигель писал, например, об одном из губернаторов: "...добрый и честный князь завел свою мадам де Помпадур". - Ф. Ф. Вигель. Записки, том первый, М. 1928, стр. 59). О "Записках" Вигеля как одном из источников "Истории одного города" см. в комм. в т. 8 наст. изд.