Красная смерть давно опустошала страну. Никогда ни одна чума не носила такой роковой печати. Это была печать крови и она имѣла весь ужасъ и безобраз³е крови. Симптомы ея были - острая боль въ тѣлѣ, внезапное головокружен³е, потомъ обильный потъ изъ всѣхъ поръ и разложен³е всего существа. Появлен³е красныхъ пятенъ на тѣлѣ и въ особенности на лицѣ жертвы, мтновенно дѣлали ее предметомъ отчужден³я для всего человѣчества и лишали всякой помощи и участ³я. Для начала, развит³я и исхода болѣзни требовалось не болѣе получаса.
Но принцъ Просперо былъ счастливъ, неустрашимъ и изобрѣтателенъ. Когда чума опустошила до половины его владѣн³я, онъ собралъ вокругъ себя своихъ придворныхъ рыцарей и дамъ, и выбравъ изъ нихъ около тысячи самыхъ бодрыхъ и веселыхъ, удалился съ этимъ многочисленнымъ обществомъ въ одно изъ своихъ укрѣпленныхъ аббатствъ. Это было обширное и великолѣпное здан³е, построенное по плану принца въ эксцентрическомъ и гранд³озномъ стилѣ и обнесенное высокой крѣпкой стѣной съ желѣзными воротами. Разъ вступивши туда, придворные взялись за наковальни и крѣпк³е молотки, чтобъ наглухо запаять замки. Они рѣшились оградить себя отъ всякаго внѣшняго вторжен³я и также пресѣчь всякое покушен³е въ выходу тѣмъ, кто находился внутри. Аббатство было въ изобил³и снабжено съѣстными припасами, и благодаря этой предосторожности, придворные могли смѣло издѣваться надъ заразой. Пусть остальные спасаются какъ знаютъ, а съ ихъ стороны было бы глупо сокрушаться и горевать. Принцъ позаботился, чтобъ не было недостатка въ средствахъ къ удовольств³ю; отовсюду собраны были шуты-импровизаторы, танцовщики и музыканты; вино лилось въ изобил³и; роскошь и красота ослѣпляли на каждомъ шагу. И тамъ, внутри дворца царствовали безопасность и веселье; снаружи свирѣпствовала - красная смерть.
Въ концѣ пятаго или шестаго мѣсяца ихъ пребыван³я въ аббатствѣ, въ то время, какъ зараза проявлялась съ еще большей силой, принцъ Просперо вздумалъ устроить для своихъ друзей маскарадъ самаго неслыханнаго великолѣп³я.
Роскошна была картина этого маскарада! Но надо сначала описать залы, въ которыхъ онъ происходилъ. Ихъ было семь. То была царственная анфилада! Онѣ были устроены совсѣмъ иначе, нежели въ другихъ дворцахъ, гдѣ анфилады залъ тянутся по прямой лин³и, такъ что ихъ можно видѣть всѣ отъ первой до послѣдней, когда обѣ половинки дверей распахнута настежъ. Здѣсь же было совсѣмъ напротивъ, какъ и можно бвло ожидать отъ принца и отъ его склонности во всему необыкноренному. Залы были такъ неправильно расположены, что нельзя было видѣть болѣе одной за разъ. Черезъ каждые двадцать или тридцать ярдовъ былъ внезапный поворотъ, и при каждомъ поворотѣ глазамъ представлялось новое зрѣлище. На правой и на лѣвой сторонѣ въ срединѣ каждой стѣны вдѣлано было высокое и узкое готическое окно, выходившее въ закрытый коридоръ, огибавш³й комнату во всѣхъ ея поворотахъ. Въ каждомъ окнѣ были цвѣтныя стекла, гармонировавш³я съ цвѣтомъ, преобладавшимъ въ убранствѣ той залы, въ которую оно выходило. Напримѣръ, зала, занимавшая восточный уголъ, обита была голубымъ, и окна были темно-голубаго цвѣта. Вторая комната убрана и обита пурпуровымъ цвѣтомъ, и стекла были пурпуровыя. Третья вся зеленая и окна зеленыя. Четвертая оранжевая освѣщалась окномъ оранжеваго цвѣта, пятая - бѣлая, шестая - ф³олетовая.
Седьмая зала была вся увѣшана драпировками изъ чернаго бархата, покрывавшими потолокъ и стѣны, и ниспадавшими тяжелыми складками на коверъ изъ той же матер³и и того же цвѣта. Но только въ этой комнатѣ цвѣтъ оконъ не соотвѣтствовалъ убранству. Стекла были красныя - яркаго цвѣта крови.
Ни въ одной изъ семи залъ, посреди множества золотыхъ украшен³й, разсыпанныхъ повсюду, не видно было ни лампъ, ни канделабръ. Ни одна изъ семи залъ не освѣщалась ни лампами, ни свѣчами и никакимъ освѣщен³емъ въ этомъ родѣ. Но въ коридорахъ, опоясывавшихъ ихъ, прямо противъ каждаго окна возвышался огромный треножникъ съ пылающимъ костромъ, отбрасывавшимъ свое пламя сквозь цвѣтныя стекла и ослѣпительно освѣщавшимъ залу. Это производило необыкновенный фантастическ³й эффектъ. Но въ западной комнатѣ, въ черной комнатѣ, свѣтъ костра, отражавш³йся на черныхъ обояхъ и сквозь кровавыя стекла, былъ страшно мраченъ, и придавалъ лицамъ входившихъ туда такой странный видъ, что очень немног³е изъ танцующихъ отваживались вступать въ это магическое пространство.
На западной сторонѣ стѣны седьмой залы возвышались гигантск³е эбеновые часы. Маятникъ ихъ качался съ глухимъ, тяжелымъ и однообразнымъ звукомъ, и когда минутная стрѣлка обѣгала кругъ циферблата и часы готовились пробить, то изъ внутренности машины исходилъ звукъ отчетливый, звучный, глубок³й и чрезвычайно музыкальный, но такого особеннаго тона и такой силы, что музыканты оркестра чрезъ каждый часъ принуждены бывали прерывать на минуту свои аккорды, чтобъ слушать музыку часовъ, танцующ³е останавливались, минутное смятен³е пробѣгало въ веселомъ собран³и, и пока раздавался бой, самые сумасбродные блѣднѣли, и самые спокойные и благоразумные проводили рукой по лбу, какъ бы подъ вл³ян³емъ тяжелаго кошмара. Но когда отголосокъ послѣдняго удара совсѣмъ замолкалъ, общество оживало. Музыканты переглядывалвсь, смѣясь надъ своимъ нервическимъ страхомъ, и увѣряя другъ друга, что слѣдующ³й бой не произведетъ на нихъ болѣе никакого вл³ян³я. По по прошеств³и трехъ тысячь шестисотъ секундъ, заключающихся въ шестидесяти минутахъ, бой роковыхъ часовъ снова раздавался и снова производилъ то же смятен³е, то же содроган³е и волнен³е.
Несмотря на все это, орг³я была весела и великолѣпна. Оригинальный вкусъ принца проглядывалъ во всемъ. Его необыкновенное искусство, въ отношен³и выбора цвѣтовъ и разсчитанности эфектовъ, создавало чудеса. Онъ презиралъ все пошлое и условное. Планы его были дики и дерзки, соображен³я отличались варварскимъ велич³емъ. Мног³е сочли бы его съумасшедшимъ; и хотя придворные его чувствовали, что онъ не былъ съумасшедш³й, но для того, чтобъ убѣдиться въ этомъ послѣднемъ, надо было коротко его знать.
По случаю этого празднества, онъ самъ лично распоряжался декорац³ей и убранствомъ семи залъ, и по его личному вкусу заказаны были всѣ костюмы. Они были придуманы чрезвычайно причудливо, и ослѣпляли, сверкали; были между ними и нелѣпые и фантастическ³е; были фигуры, испещренныя арабесками, уродливо закутанныя, невѣроятно сложенныя, чудовищныя какъ фантаз³и безум³я; было тутъ и прекрасное, и безстыдное, и много страннаго, страшнаго и отвратительнаго. Однимъ словомъ, все это общество, собравшееся въ семи залахъ, можно было принять за осуществлен³е сновъ кошмара. И эти воплощенные сны, которымъ каждая изъ залъ придавала свой различный оттѣнокъ, сновали и корчились во всѣхъ направлен³яхъ. И казалось, что оне производили музыку своимя ногами, и что странныя пьесы оркестра были отголоскомъ ихъ шаговъ.
Между тѣмъ бой эбеновыхъ часовъ аккуратно раздавался въ опредѣленное время въ бархатной залѣ. И тогда все ствхало, все замолкало, маски останавливалвсь какъ прикованные къ своимъ мѣстамъ. Но страшный бой затихалъ, и всѣ снова смѣялись надъ своимъ страхомъ. И музыка раздавалась еще громче, и танцующ³е кружились еще быстрѣе, и на всемъ этомъ, сквозь цвѣтныя окна, отражался блескъ костровъ. Съ приближен³емъ ночи ни одна маска не отваживалась уже проникнуть въ черную залу. Свѣтъ, пробивавш³йся въ нее сквозь кровавыя стекла, дѣлался все ярче, и видъ черныхъ обоевъ внушалъ непреодолимый ужасъ тѣмъ, кто рѣшался вступить туда. Казалось, что бой часовъ раздавался тамъ съ большею торжественностью, чѣмъ въ другихъ залахъ, гдѣ подъ звуки музыки кружились танцующ³я пары.
Лихорадочное веселье оживляло все общество, праздникъ былъ во всемъ разгарѣ, когда раздался полночный бой на часахъ. Этотъ бой произвелъ свое обычное дѣйств³е: музыканты и танцующ³е остановились и вовсюду воцарилась мрачная неподвижность. На этотъ разъ часы должны были пробить двѣнадцать ударовъ, и впродолжен³е этого времени, присутствующ³е нѣсколько отрезвилвсь отъ своего опьянен³я. Можетъ быть, также благодаря этому, прежде чѣмъ стихъ отголосокъ послѣдняго удара, нѣкоторые замѣтили присутств³е маски, которая до сихъ поръ не привлекала ничьего вниман³я. Съ глухимъ шопотомъ пронесся слухъ о вторжен³и неизвѣстнаго лица и возбудилъ во всѣхъ ропотъ удивлен³я и неудовольств³я, превративш³йся подъ вовецъ въ чувство ужаса, и отвращен³я. Безъ сомнѣн³я, это должно было быть очень необычайное явлен³е, чтобъ произвести подобное впечатлѣн³е на такое разнородное общество. Какъ ни мало была ограничена маскарадная свобода въ эту ночь, но неизвѣстный переступилъ даже тѣ снисходительныя услов³я прилич³я, которыя принцъ допустилъ въ выборѣ костюмовъ. Въ сердцахъ самихъ безпечныхъ, есть струны, до которыхъ вельзя дотрогиваться; для людей, отвергающихъ все святое, есть однако вещи, съ которыми вельзя шутить. Все общество, повидимому, было глубоко воражено неприлич³емъ и неумѣствостью поведен³я и костюма незвакомца. Онъ представлялъ фигуру высокую и худую какъ скелетъ, съ головы до ногъ окутанную въ саванъ. На лицѣ его была надѣта маска, изображавшая въ такомъ совершенствѣ черты окоченѣлаго трупа, что при самомъ тщательномъ наблюден³и, трудно было ошибиться. Несмотря на всю неумѣствость этой шутки, опьянѣвшее общество, можетъ быть, и допуствло бы ее; но маска дошла до того, что олицетворила въ себѣ полный типъ красной смерти. Лобъ и всѣ черты лица ея были испещрены кровавыми пятнами, одежда была испачкана кровью.
Когда глаза принца Просперо обратились на страшную фигуру привидѣн³я,- которое, какъ бы для того, чтобъ лучше поддержать свою роль, медленно и торжествевно прохаживалось между танцующими,- неодолимый трепетъ ужаса и отвращен³я пробѣжалъ по всѣмъ его членамъ; но гнѣвъ тотчасъ же пересилилъ въ немъ всѣ друг³я чувства.
- Кто осмѣливается,- спросилъ онъ хриплымъ голосомъ у окружавшихъ его придворныхъ: - кто осмѣливается оскорблять нась такой богохульной насмѣшкой? Схватите его и сорввте хаску, чтобъ мы знали, кого намъ придется повѣсить на зубцахъ башни, при солнечномъ восходѣ!
Во время этой сцены, принцъ Просперо находился въ южной или голубой залѣ. Слова его звучно раздались во всѣхъ семи залахъ, потому что онъ былъ человѣкъ здоровый и сильный, и музыка тотчасъ умолкла по мановен³ю его руки.
Его окружала группа поблѣднѣвшихъ придворныхъ. Сначала, когда онъ заговорилъ, группа эта обнаружила намѣрен³е броситься на незванаго пришлеца, который свободнымъ и величественнымъ шагомъ приближался все болѣе и болѣе къ принцу. Но вслѣдств³е какого-то неопредѣленваго ужаса, внушеннаго дерзостью маски, никто не рѣшился на нее напасть, такъ что, не встрѣчая никакого препятств³я, она прошла въ двухъ шагахъ отъ принца, и между тѣмъ какъ собран³е, какъ бы повинуясь одному и тому же чувству, отступало отъ центра залы къ стѣнамъ, она продолжала путь свой не останавливаясь, все тѣмъ же торжественнымъ и мѣрнымъ шагомъ,- изъ голубой комнаты въ пурпуровую, изъ пурпуровой въ зеленую, изъ зеленой въ оранжевую,- изъ этой въ бѣлую - а оттуда въ ф³олетовую. Тогда-то принцъ Просперо, внѣ себя отъ ярости, и стыдясь своей минутной трусости, бросился вслѣдъ за незнакомцемъ черезъ всѣ шесть залъ, но никто за нимъ не послѣдовалъ, потому что смертельный страхъ овладѣлъ всѣми. Онъ бѣжалъ, потрясая обнаженнымъ кинжаломъ, и остановился шагахъ въ трехъ или четырехъ отъ призрака. Тотъ началъ отступать, и наконецъ достигши конца бархатной залы, быстро обернулся и сталъ лицомъ къ лицу съ своимъ преслѣдователемъ. Раздался пронзительный крикъ, кинжалъ выскользнулъ изъ рукъ принца, и онъ упалъ мертвый на траурный коверъ.
Тогда-то вооружившись мужествомъ отчаян³я, вся толпа ринулась въ черную залу и схватила незнавомца, стоявшаго прямо и неподвижно, какъ статуя въ тѣни эбеновыхъ часовъ. Но какъ описать ихъ неслыханный ужасъ, когда подъ саваномъ и маской не оказалось никакой осязательной формы...
Тогда для всѣхъ стало ясно - присутств³е Красной Смерти. Она подкралась какъ воръ среди ночи. И всѣ пирующ³е упали одинъ за однимъ въ тѣхъ самыхъ залахъ, гдѣ за минуту предъ тѣмъ бушевала орг³я, упали, орошенные кровавымъ потомъ, и каждый изъ нихъ умеръ въ томъ положен³и отчаян³я и ужаса, въ какомъ застигло его паден³е. И жизнь эбеновыхъ часовъ прекратилась вмѣстѣ съ жизн³ю послѣдняго изъ этихъ беззаботныхъ существъ. И пламя костровъ потухло. И Мракъ, Разрушен³е и Красная Смерть остались тутъ единственными и безграничными властелинами.
"Отечественныя записки", No 1, 1873