| Главная » Книги |
Плавильщиков Петр Алексеевич - Рюрик, Страница 2
Плавильщиков Петр Алексеевич - Рюрик="justify"> Где безначалье, там граждане ослепленны,
И сердцем, и умом, и пользой разделенны,
Текут, куда кого блестяще зло манит
Иль сильной гордости вельмож смиренный вид.
Вельможи первенства со властию алкают,
Раздора яд в сердцах народа тем питают.
Вельможи рабствуют борющим их страстям,
Народ порабощен строптивым сим властям.
Везде славянами славянска кровь лиется -
Вот иго страшное, что вольностью зовется!
Когда ж с короною и сладка тишина
Здесь царствует везде, блаженна вся страна.
А ты дерзнул роптать, блаженство то вкушая.
Вельмир
Блаженство! Где оно? Моя судьбина злая
Отъемлет всё, мой дух и сердце растерзав,
И самых чувств уже нарушен стал устав.
Без скиптра, без венца давно б Вельмир несчастный
Без трепета открыл Пламире чувства страстны,
И если бы весь мир любви твоей искал,
С восторгом и тогда б "люблю" тебе сказал.
А днесь уже я сим монарха прогневляю.
Но в пламени моем я чувствовать дерзаю,
Что если бы не блеск порфиры и венца,
Сплела бы, может быть, взаимна страсть сердца.
Пламира
Души великой кто достоинств не имеет,
Тот правды ощущать в душе своей не смеет.
Когда ты мнить дерзнул, что в гордости моей
Плененна властию, величием царей,
Почто ж не смел явить славянам обороны,
Спасти отечество, достойным быть короны?
Когда против славян вооружался рок,
Повсюду протекал граждан кровавый ток;
Повсюду алчна смерть в свирепстве преужасном
Погибель сеяла в народе пренесчастном;
Стон, ужас, плач и вопль, на лицах бледный страх
Всех души угнетал, отчаянье в сердцах
Ужасней смерти жизнь во граде сем являло:
Почто ж ты сокрушить не смел раздора жало?
Когда луч солнечный скрывался за леса,
И черной ночи мрак всходил на небеса,
Кроваво зрелище сей тьмою покрывалось,
Но в темноте ночной убийство умножалось.
Лишь с блеском солнечным земли коснется жар,
Восходит от земли к нему кровавый пар.
Междуусобие, явившись в зверстве новом,
Всё губит, всё разит в неистовстве суровом.
Уже не смел никто на свет дневной взирать,
Но всякий должен был растерзан умирать.
Сын зрел врага в отце, отец врага зрел в сыне,
Брат брата умерщвлял, но в лютой все судьбине
Лишь только множили кроваву смерти дань.
Толпа, против чего творить не зная брань,
Всё то, что встретилось, в ничто преобращала,
Другая оной вслед, свирепствуя, бежала,
Достигнув, сокрушив, сама погибла вмиг,
Текущей вновь толпы удар ее достиг.
Такое страшное, кровавое волненье
И смертных на самих себя ожесточенье
Ты зрел. Почто ж сей огнь, почто не погашал?
Что делал с вольностью своею? Трепетал.
Один лишь Гостомысл, покрытый сединами,
Сих дерзких усмирял, но усмирял словами.
Что сделают слова, где множество мечей?
Народ им не внимал в жестокости своей,
И сей великий муж из града удалился,
А с ним вставший наш надежды луч сокрылся.
Казалося, что все уж гибнет естество,
И град весь истребить подвиглось божество.
Зри, Рюрик к нам идет, на злобу громы мещет,
Всё падает пред ним, и самый рок трепещет!
Едва вступил он в град, и укротился рок.
Вельмир! В глазах твоих я вижу слезный ток.
Познай достоинства ты своего владыки,
Примера нет, сколь все дела его велики!
Он, Гостомыслу вняв, из ада сделал рай,
Погибший воскресил полночный света край.
Какой же требовал от нас за то награды?
Чтобы вкушали мы им данные отрады.
Измерь ты кротость в нем и страшный злобы гром.
Чего достоин ты?
Вельмир
(пав на колени)
Быть Рюрику рабом,
И, падая к стопам, Пламире удивляться,
Что дерзость страсть моя, стыдяся признаваться.
Пламира
Достойно ль я люблю? Вельмир то видит сам.
И трон ли в том виной!
ЯВЛЕНИЕ 2
Те же и Рюрик
(Вельмир, увидя Рюрика, встает поспешно)
Рюрик
Почто смущаться вам?
Не разрушать любовь над вами я владею,
Над склонностью сердец я права не имею.
Лишь с огорчением о том жалею я,
Что нежность вашу днесь тронула страсть моя.
Но если б предо мной своих вы чувств не скрыли,
Моею б горестью себя не огорчили.
Вельмир
Великая душа! Восторгов сих виной
Благодарением наполненный ум мой.
В сем сердце лютыя любви вонзенно жало
Ужасного во мне преступка яд скрывало.
Я, страстью ослеплен, не смел о том и мнить,
Что тот достоин лишь ее боготворить,
Кто в подвигах богам возмог уподобляться.
В любви сей торжеством достойно украшаться
Прилично лишь тебе. Пламирина краса,
Какой бесценный дар, в котором небеса
Устроили тебе достойную награду
За счастье Севера, кой зрит в тебе отраду.
Вещая с ней, познал я ныне в первый раз,
Коль низок для нея моей любови глас.
Блистаньем дел твоих мне душу озарила
И дерзку мысль к тебе в почтенье пременила.
Я пал к ея ногам; ты сердце зришь мое.
Перун! Вельмирово расторгни бытие,
Коль Рюрика я сим хоть мало прогневляю.
Пламира
Я Рюрика равно с Перуном обожаю.
Вельмир
Колико я теперь горжуся чувством сим,
Что цену днесь познал достоинствам твоим.
Горжусь, почтением горя к тебе неложным.
Блаженством ныне чту для смертных всевозможным
Названье заслужить я Рюрика раба.
С названьем сим моя блистательна судьба.
Рюрик
Раба? Вельмир! Раба? Их Рюрик не имеет.
Коль беден тот монарх, рабами кто владеет!
Рабов судьбина - страх, владыка их - тиран,
Он ужасается названья сограждан.
Законы правоты, законы столь святые,
Во сердце у него удары громовые.
Единой лести яд, как сладость, он пиет,
С рабами где монарх, там правды, счастья нет.
Та ненавистна власть, что страхом огражденна,
Оградою самой должна быть истребленна.
Навек исчезни власть, могущая лить кровь.
Утеха царская есть подданных любовь,
Ее снискать стремлюсь всего на свете боле.
Коль подданны в сердцах с весельем, в полной воле,
С единодушием монархов чтут закон,
Коль счастлив тот монарх! Отрада всем сей трон!
Достойным кто меня своей любови ставит,
И слова тот раба слух Рюриков избавит.
Монархом быть хочу, каким бы зреть желал
Монарха сам, когда б в подданстве обитал.
Где истина видна, там счастье не превратно,
Мне дружбой подданных величество приятно.
Отвергнув рабство, ты наполнись дружбой сей,
Вещай: ты жертвуешь мне страстию своей
И мнишь, что жертва та душе моей отрада?
Ах! Нет, коль вашей я взаимности преграда,
Ничто не сделаешь, чтоб я себя забыл
И, сердцу следуя, душе бы изменил.
Как может подданный народ мне быть послушен,
Коль, страстью омрачен, я буду малодушен.
Вельмир
Когда б Вельмир в любви встречал взаимну страсть,
Не рушила б любви сей никакая власть.
Ты знаешь, государь, что, в вольности рожденный,
Старейшин в обществе правленья совмещенный,
Над чувствами терпеть владыки не привык,
Ни сердца чувств таить не может мой язык.
Когда б я был любим, ничто мне все препоны,
Ни власть монаршеска, ни света все короны,
Ни самый лютый рок не страшен бы мне был,
Пускай против меня он все б вооружил!
Он не разлуку бы увидел, только жертвы:
Взаимно грудь пронзив, мы пали б оба мертвы,
Соединил бы нас кровавый сей венец.
Смерть страсти торжество, гонению конец.
Но ежели сей огнь, всех наших душ блаженство,
В которой смертного в сей жизни совершенство,
К блаженству твоему в крови ее горит,
Знай, Рюрик, что в тебе Пламира душу зрит.
Взирая на нее с восторгом я душевным,
Подвигнуть должен ли тебя ко чувствам гневным?
Кто солнца красоты не станет обожать?
Не страсть, почтение в душе моей питать
Я начинаю к ней, и равное с тобою.
Пламира
Когда сердца к любви назначены судьбою,
Достоинство ль, краса ль возможет нас тронуть,
Или не знаю что воспламеняет грудь,
То можно ль в них сокрыть хоть мало принужденье?
Я Рюрику могла б соделать угожденье,
Открывши истину владыке моему.
Тревожить склонности несвойственно ему:
Герой и лютости судьбины победитель
Не может быть сердец пылающих гонитель.
Ах! Мне ль притворствовать! Сей гнусный лести вид
Есть низость лишь души и мне нанес бы стыд.
Но вот что страшно мне: мог Рюрик быть уверен.
Рюрик
Чем более в крови пылает огнь безмерен,
Ужасней тем для нас и самые мечты.
Души Пламириной бессмертны красоты
Толико Рюрику блаженство представляют,
Отрады коего всё в свете превышают.
Чем больше льщуся я надеждой быть твоим,
Тем меньше верю я, что я тобой любим.
Пламира! Не вини сомненье толь прелестно,
С безмерной радостью оно всегда совместно.
Пламира
Но хладнокровие, с которым ты вещал,
С которым мниму страсть в Пламире ты прощал,
Монарха кроткого в очах моих являло,
А не любовника мне чувства изъявляло.
Рюрик
Пламира! Ах, познай, колико страстен я
В сей час, когда душа пронзенная моя
Долг строгой истины и важность царска сана
Стремилась сохранить, а люта в сердце рана
Почти лишала чувств, простерши хлад в крови!
Но должен ли монарх всем жертвовать любви?
Для счастья подданных себя всего лишает,
Отрада сограждан в нем все превозмогает.
Сколь благость всем являть его священный долг,
Толико должен быть к себе владетель строг.
Сей строгий долг, во мне ничем не нарушимый,
Еще вещает вам: взаимно коль любимы,
Вы разрушаете свою нежнейшу страсть,
Чтоб жертвой сей почтить самодержавну власть.
Сие не должное противу чувств почтенье
Вменяет ваш монарх в жестоко преступленье.
Когда разлука в вас хоть каплю слез прольет,
То горести моей ничто не превзойдет.
О боги! Рюрика жизнь лучше прекратите,
Но быть виною слез его не допустите.
Вельмир
Престань, о государь! ты благостью своей
Вельмира убивать.
Пламира
Или в душе твоей
Считаешь, государь, Пламиру униженной,
Когда открыл любовь его глас дерзновенной?
Или не веришь мне, что я горю тобой,
Что ты всех чувств моих и мыслей всех виной?
Ах! Если б я равно была тобой любима,
То страсть твоя ко мне, ничем не победима,
Не стала б в благости искать себе препон,
Чтоб тем навлечь себе и мне прегорький стон!
Великодушие ль иль мною страсть презренна
Совместника творит тобою побежденна?
В восторгах нежности неможно рассуждать.
Вот всё, чтобы своим предметом обладать,
В котором жизнь души и жизни свет считаю.
В сем пламени венца и трона я не знаю:
Царь мира он иль раб, в глазах моих равно.
Рюрик
Я чувствие в душе питаю лишь одно,
Чтобы велениям твоим мне быть подвластну.
Пойдем во храм богам предати волю страстну
И обручением начнем мы связь сердец,
Да брачный вскоре бы покрыть нас мог венец.
ЯВЛЕНИЕ 3
Вельмир
(один)
А я против него дерзал вооружаться!
Я мог с его врагом ужасным соглашаться!
С врагом, кого наш князь всех паче превознес,
Кому он даровал все благости небес.
Вадим! Колико ты в твоей гордыне злобен!
Но что вещаю я? Я сам ему подобен.
Ах! Чувствую в душе грызущий некий глас.
Раскаяние! Стыд! Где скроюся от вас?
О страсть! Какое ты исторгла обещанье!
Я слово дал снести дней люто окончанье,
Отца достойного бессмертных олтарей!
Любви в сем сердце нет, исчезло слово с ней.
ЯВЛЕНИЕ 4
Вельмир и Вадим
Вадим
Спасай ты жизнь свою, спасай, Вельмир несчастный!
Коварством дышащий тиран наш преужасный
Под кровом благости скрывает злобы меч,
И скоро кровь твоя в отмщенье будет течь.
Уж Рюрик мщением к совместнику пылает
И тайно умертвить тебя повелевает.
Вельмир
Мне Рюрик смерть.
Вадим
В сей час он казнь тебе нарек.
Убийство мне вруча, он посрамил мой век.
Народу подавать властительны законы-
Вот права истины, блистательной короны.
Коль точно винен ты, перед лицом граждан
Преступнику удар быть должен смертный дан.
Коль Рюрик здесь монарх, законно здесь владеет,
Почто ж законами казнить тебя не смеет?
Чтоб в слепоте своей народ, прельщенный им,
И в казнях чувствовал, что князем он любим.
Вот хитрость адская, которой мы сраженны!
Иль чести своея мы будем ввек лишенны?
Что медлим истребить мучительств и следы?
Пойдем вкусить, пойдем, геройства мы плоды.
Пускай торжественно свершится обрученье,
Оно умножило мне смертно огорченье.
Заплатит жизнию за горесть Рюрик нам.
Не в одр тебя, во гроб приводит ныне храм.
Твой гроб мне к трону путь, достигну лишь порфиры,
Вельмира нареку супругом я Пламиры.
Вельмир
Кто Рюрик, знаю я, но верить не могу,
Чтоб в чувствах равен был он честности врагу.
Или, не знав доднесь коварства я и тени,
Напрасны может быть в душе внимаю пени.
Но я уж предприял, исполню чести долг.
ЯВЛЕНИЕ 5
Вадим
(один)
О властолюбие! Души моей ты бог!
Я гласу твоему единому внимаю,
И для тебя на все злодействия дерзаю.
Не ставлю ничего священным в естестве,
Чтобы взойти на трон во славе, в торжестве.
Но ах! Ни в ком не зрю я чувств со мной согласных!
Я трачу дни мои лишь в замыслах напрасных.
Иль все гнушаются за гордость ныне мной?
Находит смертный всяк согласного с собой,
А я в сей самый час к коварству прибегая,
Коварно смертию Вельмира устрашая,
Хотя согласие я в нем и обретал,
Но на лице его противну мысль читал.
Пусть все против меня. Повергну князя мертва
Иль гордости моей сам буду ныне жертва.
Конец
второго действия
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
ЯВЛЕНИЕ 1
Вадим и Пламира
(в венце)
Вадим
Блистаньем царского украшена венца
В числе рабов своих днесь видишь ты отца.
С монархом разделя величество на троне
Вадиму дочь его уже страшна в короне.
Мне взор твой, кажется, законы подает,
Меж князем и рабом отнюдь средины нет.
Не дерзость ли уже, что я предстать днесь смею
В чертогах княжеских пред дочерью моею?
Пламира
Какой ужасный глас родитель произнес!
Не гром ли слышу я разгневанных небес?
Тебе душа моя всегда была открыта,
Или на свете есть судьбина знаменита,
Могуща истребить к родителям любовь?
Ты жизнь мне дал, твоя течет в Пламире кровь,
Тебе вся мысль моя природой покоренна,
Любить тебя душа Пламиры сотворенна,
Тебе покорствовать, вот верх отрад моих!
Несчастна дочь твоя в слезах у ног твоих
Со страхом вопрошать родителя дерзает:
Что нежности ее родительской лишает?
Скажи проступок мой иль грудь пронзи мою,
Когда престал любить Пламиру ты свою.
Вадим
О, коль противно мне такое униженье!
Жесточе мне всего монарха уваженье!
В нем скрыта горестна и страшная судьба,
В нем вижу я в себе лишь важного раба.
Хоть раб я ныне твой, но раб сей-твой родитель.
Мне боги дали власть, и я твой повелитель.
Отъяти власть сию бессильна смертных мочь:
Скажи, исполнит ли отца веленье дочь?
Пламира
Ах, разве я твоих волнений недостойна?
Но нет, я в совести, родитель мой, спокойна.
Преступка низости доднесь не знаю я,
Закон души моей едина власть твоя.
И ежели твои желанья, мне священны,
Хоть мыслию в моей душе неутвержденны,
Пускай поглотит ад меня и сей мой стыд.
Страшнее ада мне сносить преступка вид.
Ах, нет! Я льщусь, что я не столь себе ужасна,
Твой глас спасет меня от ужаса напрасна.
Лишь только скажешь ты, я верно знаю то,
Пламиру более уж не смутит ничто.
Едва в мой слух твое проникнет повеленье,
Пламиры радостной ты узришь исполненье.
Вадим
Прости, любезна дочь! Я оскорбил тебя.
Размучен, всю мою надежду погубя,
В тебе лишь моего я зрю лучи блаженства,
Тобою всех моих желаний совершенства
Достигнуть я могу. Коль хочешь, можешь ты
Соделать существом доднесь мои мечты.
Уже ты Рюрику в супруги обрученна,
Успехом стала вдруг надежда обновленна,
Тебе вручаю я сей опыт совершить,
Чтоб радости плоды тобой я мог вкусить.
Участницею став блистательной короны,
Со князем быть всегда торжественны законы
Пламире здесь велят. Отверсты уж стези,
Прийми ты сей кинжал, грудь Рюрику пронзи.
Пламира
О страх! Что слышу я? Кровь в жилах замерзает!
Вадим
Пламира ли мое веленье отвергает,
И твой ли грудь мою разит строптивый взгляд?
Трепещешь ты! В тебе я вижу весь мой ад.
Чудовище, к моей погибели рожденно!
Тем самым острием ты будешь пораженно,
Которым мне твоя преступная боязнь
Отвергла совершить врагу достойну казнь.
Гнев, ярость, мщение! Я вам единым внемлю.
Умри, преступница! Ах, что я предприемлю!
Пламира
Вот грудь моя! Рази в свирепости твоей,
Отъемли жизнь, и кровь свою во мне пролей.
Пламира от тебя приемлет смерть бессловна,
Грудь Рюрику пронзить страшуся, в том виновна.
Ты мне отец, а он отец славянам всем.
Ты первый из сынов его во граде сем.
И если свет очей славянский помрачится,
Убийцу сам Вадим карать вооружиться.
Вадим
Ты, к преступлению прибавя дерзку речь,
Не думай к жалости мой гордый дух привлечь.
Пусть славу погубя славяне те презренны,
Что пышным именем вельможи оглушены
С восторгом рабствуя, боготворят свой стыд.
Вадима чувствие толь низко не затмит.
Увидь, преступница, весь ужас страшной бездны,
Куда влекут мой род мечты толико лестны!
Почто бессилен стал в тебе природы глас,
Который лишь один одушевлял всех нас?
Почто Вадимово пред всеми возвышенье,
Бывало чувств твоих и гордость и прельщенье?
А днесь в душе твоей заемлет то иной,
Ни родом, отчеством не съединен с тобой?
Порфира, власть его ту сделала премену.
Оставь против себя толь гнусную измену,
Коль княжеский тебя прельщает столь венец.
(Отдав ей кинжал.)
Соделай, чтоб его носить мог твой отец.
Пламира
(приняв кинжал)
Какое лютое веление приемлю!
И чьею кровию должна багрить я землю?
Вадим
Врага Вадимом, врага славенских стран.
Пламира
Но кто сей враг? И кто отечества тиран?
Не тот ли, кто его отрады сокрушитель
И кто самих богов всей благости рушитель?
Прости! Смятение, со страхом съединясь,
Из глубины души исторгло дерзкий глас.
Влечет меня к нему доброт безмерных сила,
Представив Рюрика, все прочее забыла.
Сия рука должна, ах! Что вещаю я!
Нет, нет! Страшней всего едина мысль сия.
Кто! Я дни Рюрика драгие всем скончаю?
Дни Рюрика, в ком жизнь и душу обретаю?
Прочь, люто острие! Что зрю? Страшишься ты
Всея вселенныя разрушить красоты,
В трепещущих руках и само ты трепещешь,
Согласно ты со мной смерть княжеску отмещешь,
Любезно острие! Не обагрись вовек
Священной кровию отрады человек.
Внемли: о князе как взрыдают все народы,
Я слышу страшный вопль и самыя природы.
Весь тартар возмутив, стенящи небеса
Ждут с трепетом того кровавого часа,
В который и земля от страха содрогнется,
Когда кровь Рюрика на землю полиется.
Готова молния и громы уж висят
Убийцу, поразив, низвергнуть в вечный ад.
Убегнем мы отсель, несчастливый родитель!
Я слышу, весь народ отчаянный нам мститель
Бежит казнить врагов, узнавши умысл твой.
Сокроемся от них и скроем ужас свой.
(Падает на колени.)
Правители небес! Вы Рюрика спасите,
Полжизни у меня, всю жизнь мою возьмите
И, приложив ко дням владыки моего,
&nbs 
| |
| Просмотров: 356 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
Жанры