Островский Александр Николаевич - Василиса Мелентьева

p;

   Раба твоя и божья, Василиса,

  

  

   От радости, с такой великой чести,

  

  

   С ума сошла и вовсе одурела.

  

  

   Прости меня! Ты царь, я баба дура,

  

  

   Что маленький ребенок я болтлива,

  

  

   Моих речей хоть слушать ты не слушай,

  

  

   А не гневись - хочу я быть царицей;

  

  

   Почета я хочу и поклоненья,

  

  

   Поцарствовать хочу, повеличаться.

  

  

   Хоть день, да мой, а там хоть умереть, -

  

  

   И умереть-то хорошо царицей.

  

  

   И что тебе, царю и государю,

  

  

   Терять слова, трудить себя напрасно!

  

  

   Не сговоришь ты с бабой бестолковой!

  

  

   Плюнь на нее и сделай по ее!

  

  

   Потешь жену, что малого ребенка!

  

  

   Потешишь, что ль?

  

  

  

  

   Царь

  

  

  

  

  (смеясь)

  

  

  

  

  

  Да ладно.

  

  

  

  

  Василиса

   (приподнимается, тянется, целует царя, потом руку его)

  

  

  

  

  

  

  Ну, прощай!

  

  

   Я сплю совсем.

  

  

  

   (Скоро засыпает.)

  

  

  

  

   Царь

  

  

  

  

  Ну, спи, господь с тобой!

  

  

   Красавица заснула сладким сном;

  

  

   Прошел испуг, легко ее дыханье.

  

  

   Ты, глупая, от сонного мечтанья,

  

  

   От темноты пустой, от мертвецов,

  

  

   Незлобивых, бескровных, бестелесных,

  

  

   Ко мне бежишь искать защиты, к зверю,

  

  

   К мучителю! Кругом меня трепещут

  

  

   Все близкие, все ненавистью дышат,

  

  

   Злорадно ждут и крестятся тихонько

  

  

   В моем дворце, в углах, моим иконам,

  

  

   Чтоб старые, дрожащие, больные,

  

  

   Державные окостенели руки,

  

  

   Которые держали в смертном страхе

  

  

   Злодейские, крамольные их души.

  

  

   Я одинок на дедовском престоле:

  

  

   Ни родственной, ни дружней теплой ласки

  

  

   Душа моя не знает, только совесть

  

  

   Нечистая да страх суда господня

  

  

   И день и ночь грызут меня. С тобою

  

  

   Узнаю я покой души и ласку.

  

  

   Люби меня и лаской молодою

  

  

   Напомни мне жену мою Настасью!

  

  

   Люби меня, и в сердце оскотелом,

  

  

   Бог даст, опять откликнется былое,

  

  

   Забытое и изжитое счастье.

  

   (Осторожно подходит к двери и знаком призывает

  

  

  

   из сеней Малюту.)

  

  

  

  Входят Малюта и Колычев.

  

  

  

   ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ

  

  

   Царь, Василиса, Малюта, Колычев.

  

  

  

  

   Царь

  

  

   Покличь-ка баб царицыных и девой,

  

  

   Перенести ее в опочивальню

  

  

   Побережней.

  

  

  

   Малюта хочет итти.

  

  

  

  

  Постой! Я полюбуюсь

  

  

   На красоту ее. Какая кротость!

  

  

   Какой покойный, безмятежный сон!

  

  

   Ужель меня лицо твое обманет?

  

  

   Ужель под этой тишиной таится

  

  

   Змеиное лукавство? Ложь и грех

  

  

   Привыкли мы по лицам загрубелым

  

  

   Угадывать. Под этим белым телом,

  

  

   Под кроткою и ясною улыбкой

  

  

   Ужель душа черна? Не дай, о боже,

  

  

   Чтоб грех тебя попутал предо мной!

  

  

   Мне будет жаль своей рукой окончить

  

  

   Такую жизнь цветущую! Не верю,

  

  

   Не может быть! Твоя душа чиста,

  

  

   Как ясный день, как камень самоцветный.

  

  

   Так нежно, свято улыбаться могут

  

  

   Лишь ангелы небесные да дети!

  

  

   Уста твои, как маков цвет, раскрылись

  

  

   И шевелятся, точно поцелуем

  

  

   Дарить меня ты хочешь, прошептать

  

  

   Мне ласку. Ну, шепчи скорее.

  

  

  

  (Наклоняется к ее лицу.)

  

  

  

  

  Василиса

  

  

  

  

  (во сне)

  

  

  

  

  

  

  Андрюша!

  

  

   Голубчик мой! Прости меня, сгубила

  

  

   Я молодость твою.

  

  

  Царь, пораженный, прислушивается.

  

  

  

  

  

  Хотелось мне

  

  

   Царицей быть, но я не разлюбила

  

  

   Тебя, дружок... А старого, седого,

  

  

   Нет!.. Я любить не в силах... Ах, Андрюша!

  

  

   Ах, милый мой! Люблю, люблю.

  

  

  

  

   Царь

  

  

  

   (вскрикивает)

  

  

  

  

  

  

   Малюта!

  

  

  

  

  Малюта

  

  

   Я здесь.

  

  

  

  

   Царь

  

  

  

  

  Проснись, царица Василиса!

  

  

  

  Василиса просыпается.

  

  

   Где милый твой? Указывай!

  

  

  

  

  Василиса

  

  

  

   (с испугом)

  

  

  

  

  

   Во сне я

  

  

   Не назвала ль кого?

  

  

  

  

   Царь

  

  

  

  

  

  Живую в землю

  

  

   Зарыть ее!

  

  

  

  

  Колычев

  

  

  (берет ее за руку и ставит на колени)

  

  

  

  

  

  

  

  

  

  Ну, кайся перед смертью!

  

  

   Ну, сказывай дела свои, винися

  

  

   Перед царем, что ты царицу Анну

  

  

   Невинную оболгала!

  

  

  

  

  Василиса

  

  

  

  

  

  Винюсь.

  

  

  

  

  Колычев

  

  

   Что извела ее...

  

  

  

  

  Василиса

  

  

  

  

  

  Во всем винюсь.

  

  

  

  

  Колычев

  

  

   Ты повинись и в том, что обещала

  

  

   Любить меня и быть рабой навек -

  

  

   И разом ты слугу и государя

  

  

   В обман ввела. Великий царь, я мало

  

  

   Служил тебе, вели мне сослужить,

  

  

   От рабского усердья, службу!

  

  

   Вели убить мне бабу-лиходейку,

  

  

   Что заползла змеею подколодной,

  

  

   Украдучись, в твой терем златоверхий!

  

  

  (Ударяет ножом в грудь Василису.)

  

  

   Коль говоришь, что любишь, так люби, -

  

  

   А не вертись; забудь обычай женский

  

  

   Обманывать!

  

  

  

  

   Царь

  

  

  

  

  Вот славно, вот спасибо!

  

  

   Андрюшка, ты слуга хороший! Только

  

  

   Ты старому, мне, в слуги не годишься:

  

  

   Недаром же тобою бабы бредят.

  

  

   Мне, старому, в своем дворе, при женах

  

  

   Молоденьких, держать тебя не след!

  

  

   Румян, кудряв, лицом ты красен больно,

  

  

   А женский род по-заячьи труслив,

  

  

   По-кошачьи блудлив. (Малюте.) Возьми, Малюта,

  

  

   И прибери Андрюшку Колычева

  

  

   От наших глаз куда-нибудь подальше...

  

  

   Хоть в тот же гроб, где Василиса будет!

  

  

  

   КОММЕНТАРИИ

  Печатается по последнему прижизненному собранию сочинений А. Н. Островского (том VI, изд. Н. Г. Мартынова, 1885), со сверкой текста по журналу "Вестник Европы" (1868, кн. 2).

  Драма "Василиса Мелентьева" написана Островским при соучастии С. А. Гедеонова.

  Степан Александрович Гедеонов (1815-1878), сын директора императорских театров А. М. Гедеонова, в 1846 году поставил в Александрийском театре свою драму "Смерть Ляпунова". В 1867 году он был назначен директором императорских театров, и в этом же году произошло свидание Гедеонова с Островским. В "Воспоминаниях об Островском" П. М. Невежин приводит слова великого драматурга: "Генерал написал хронику "Василиса Мелентьева" и призвал меня, чтобы я переработал сюжет и придал пьесе литературную форму" ("Ежегодник императорских театров", вып. VI, 1910, стр. 11).

  В Государственной библиотеке им. В. И. Ленина хранится черновая рукопись "Василисы Мелентьевой". (Опубликована полностью Н. П. Кашиным в 1912 г. в его книге "Этюды об А. Н. Островском".) Текст этой рукописи, четко переписанный чернилами писарской рукой, содержит первые три действия и вторую сцену четвертого действия пьесы, не имеющей заглавия. Эта "писарская" рукопись является тем текстом, который Островский получил из рук Гедеонова для переработки и завершения начатой драмы. В "писарский" текст рукою Островского карандашом внесены большие изменения, исправления, замены; целые куски текста зачеркнуты и заменены новыми; заглавие "Василиса Мелентьева" написано рукою Островского.

  Усиленно работая в октябре 1867 года над "писарским" текстом "Василисы Мелентьевой", Островский трудился прежде всего над переработкой первых трех действий драмы и затем над созданием четвертого и пятого действий. Островский внес существенные перемены в мотивировку действия. В "писарском" тексте главное действующее лицо - царица Анна. Колычев горячо, преданно любит Анну, и все усилия его направлены на то, чтобы спасти ее от гибели, предрешенной Малютой, Василисой и царем. Усилия эти безуспешны: царица гибнет. На этом оканчивается текст "писарской" рукописи. Наоборот, в созданной Островским пьесе ведущей героиней стала Василиса, царица Анна превратилась в фигуру второго плана. Исход действия получился иной: Колычев пылает страстью к Василисе, и по ее требованию он отравляет Анну.

  В результате работы Островского первоначальный замысел посредственной романтической мелодрамы с условно театральными фигурами злодеев (Василиса, Грозный) и добродетельных лиц (царица, Колычев) превратился в высокохудожественную историческую драму с реалистически очерченными образами действующих лиц. Вялый прозаический стих преобразился в превосходную стихотворную речь народного драматурга-поэта.

  Исторический материал для замысла пьесы Гедеонов взял из тома IX "Истории Государства Российского" Карамзина (стр. 161-162, изд. Эйнерлинга, СПБ., 1843). В понимании личности Грозного и его исторического значения Гедеонов покорно следовал за Карамзиным, который изображал царя с точки зрения его врагов - "княжат" и бояр во главе с Курбским. Это карамзинское освещение личности Грозного, с непониманием исторического значения его царствования, в известной мере отразилось и на образе царя в драме Островского, где все внимание автора сосредоточено не столько на государственной и политической деятельности Грозного, сколько на его частной жизни.

  18 ноября 1867 года "Василиса Мелентьева" была одобрена Театрально-литературным комитетом для представления на императорских театрах, а 22 ноября того же года разрешена драматической цензурой, которая изъяла из пьесы обращение Грозного "Во имя отца и сына и святого духа" в его речи к боярам (д. 1, сц. 2, явл. 9) и его же упрек Малюте: "Ты б поджарил легонечко, так все бы рассказала" (д. 3, явл. 6).

  Первое исполнение "Василисы Мелентьевой" состоялось 3 января 1868 года в Москве, в Малом театре, в бенефис П. М. Садовского, исполнявшего роль Воротынского. Роль Василисы Островский дал Г. Н. Федотовой и помогал ей в работе над ролью; артистка "выполнила все его требования". ("Воспоминания Г. Н. Федотовой", "Русское слово", 1911, Š 125.) Другие роли исполняли: Грозного - И. В. Самарин, Анны - Н. А. Никулина, Малюты - В. А. Дмитревский, Колычева - Н. Е. Вильде, Морозова - В. И. Живокини, Мамки - Е. Н. Васильева.

  В Петербурге "Василиса Мелентьева" была поставлена на сцене Мариинского театра 10 января 1868 года в бенефис П. И. Григорьева 1-го, исполнявшего роль Морозова. Другие роли исполняли: Василисы - Е. В. Владимирова, Анны - Е. П. Струйская, Грозного - В. В. Самойлов, Воротынского - Ф. А. Бурдин, Малюты - Л. Л. Леонидов, Колычева - П. С. Степанов.

  В большинстве дворянско-буржуазных органов печати ("С.-Петербургские ведомости", "Весть" и др.) драма получила отрицательную оценку.

  Положительную оценку "Василиса Мелентьева" встретила в "Отечественных записках" Н. А. Некрасова и М. Е. Салтыкова: "Интерес публики, неизменный к произведениям ее любимого драматурга, на этот раз еще увеличился от ходивших заранее слухов об этом будто бы лучшем из его исторических трудов. Прибавленные к имени автора таинственные *** сотрудника ничего не убавили в глазах публики... Мы не возьмемся решить: точно ли "Василиса Мелентьева" лучшее из исторических сочинений автора "Свои люди - сочтемся" и "Грозы". Мы вообще более расположены к его неисторическим, бытовым драмам; но, кажется, можно сказать безошибочно, что для сцены - это лучшая из исторических его драм. Притом она уже действительно драма, а не хроника: развитию страстей души человеческой уступлено в ней главное место, а история служит более средством, нежели целью". ("Отечественные записки", 1868, Š 1, стр. 130-131.)

  Писатель И. А. Гончаров в своем цензорском отзыве о "Василисе Мелентьевой" писал: "Г. Островский, как талант первого разряда... создал произведение, которое, без сомнения, произведет заслуженный успех". (Н. В. Дризен. Драматическая цензура двух эпох. 1825-1881. Изд. "Прометей", СПБ., стр. 157.)

  Об исполнении "Василисы Мелентьевой" в Москве Островский в 1869 году писал директору императорских театров С. А. Гедеонову: "Смерть Грозного" и "Василиса Мелентьева" могут итти только при особенно благоприятных условиях, так как в них заняты постоянно нужные на Большом театре хористы и балетные фигуранты, которых мы тоже заставляем разговаривать. Даже для бытовых пьес недостает персонала". А в "Записке о причинах упадка драматического театра в Москве" (1881 г.) Островский вспоминал: "Поставленные даже в таком непривлекательном виде, исторические пьесы все-таки очень нравились публике, особенно две: "Смерть Грозного" и "Василиса Мелентьева"; сколько раз они ни шли, - цена на места в руках барышников постоянно удваивалась, а иногда и утраивалась".

  Несмотря на неблагоприятные условия постановки, исполнение ролей Василисы - Г. Н. Федотовой и Анны - Н. А. Никулиной, как и исполнение ролей Воротынского - П. М. Садовским и Малюты - В. А. Дмитревским, в Малом театре стояло на большой художественной высоте и содействовало крупному успеху пьесы.

  Несмотря на слабость исполнения на сцене Мариинского театра, "Василиса Мелентьева" имела в Петербурге успех не меньший, чем в Москве. "Отечественные записки" отмечали этот успех: "Островский в оба представления выходил по нескольку раз на вызовы публики. .. В первые два представления билетов не было уже накануне. Судя по множеству неудовлетворенных требований и по тому, что третье представление назначено для второго бенефиса (первое тоже шло в бенефис), надо полагать, что театру не скоро суждено опустеть на "Василисе Мелентьевой".

  В 1872 году "Василиса Мелентьева" была запрещена для представления, в провинциальных театрах. Лишь изредка ее представления дозволялись по особому ходатайству губернаторов.

  В 1880 году запрещение "Василисы Мелентьевой" было распространено и на частные сцены Москвы и Петербурга. Оставалась пьеса под запретом и для народных театров.

  Настоящим знакомством с "Василисой Мелентьевой" публика провинциальных театров обязана Г. Н. Федотовой, лучшей исполнительнице роли Василисы. После возобновления пьесы в 1894 году в Малом театре в свой бенефис Федотова в заявлении в Главное управление по делам печати, указав, что в своих театральных поездках по России она встречает "препятствия к постановке пьесы А. Н. Островского "Василиса Мелентьева", писала: "Мне это в особенности кажется странным, так как покойный Островский именно мне впервые поручил исполнение этой роли", и просила "снабдить" ее "письменным разрешением на постановку этой пьесы в разных городах России". Такое разрешение было Федотовой дано, и в 1894-1898 годах она с огромным успехом сыграла роль Василисы 68 раз в 65 городах.

  Только после революции 1905 года исполнение этой пьесы стало более доступно для русского театра, однако еще в 1913 году было запрещено либретто музыкальной драмы "Василиса Мелентьева".

  Роль Василисы была в репертуаре многих виднейших артисток русской сцены - П. А. Стрепетовой, М. Н. Ермоловой, М. Г. Савиной, Е. Н. Горевой, М. М. Глебовой, Н. С. Васильевой, А. А. Яблочкиной. Образ Грозного с особой удачей воплощали М. И. Писарев, П. М. Свободин, Ф. П. Горев.

  В 1899 году М. Г. Савина в роли Василисы Мелентьевой с успехом гастролировала в Берлине и Праге.

  "Василиса Мелентьева" всегда печаталась Островским с упоминанием соучастника. Под опубликованной впервые пьесой в "Вестнике Европы" (1868, февраль) стоит подпись "А. Островский и Г-в". Однако из всех пьес, написанных в сотрудничестве с другими драматургами, Островский только "Василису Мелентьеву" ввел в свое собрание сочинений. Она появилась в 5-м томе 2-го издания его сочинений (СПБ., 1870), где воспроизведен текст "Вестника Европы", а также в томе VI сочинений в изданиях 1874 и 1885 годов - и всюду стоит подпись "А. Н. Островский и Г ***".