Кони Федор Алексеевич - Водевильный куплет, Страница 3 - Книги

lign="justify"> Надо, чтоб была мне дача,

Чтоб в любви всегда везло;

Чтобы корм был для кармана,

Пища для души была, -

И бутылочка кремана

Не сходила со стола.

Нынче с каждого две шкуры

Всякий силится содрать:

Отчего ж с литературы

Мне оброков не сбирать?

Я в газету облекаю

Свою личность, как в броню;

Деньги с книжников взимаю,

А чуть не дал - разбраню.

Там хватай хоть с неба звезды,

Там что хочешь намели:

А лишь тисну - и без хлеба

Сядешь раком на мели.

Я статейками упрочил

Вес, доход и капитал:

Тех порочил, тех морочил,

Тем кадил, а тех ругал!

Наградить могу я славой

И убить могу вполне,

Благочиния Управа

Не мешает в этом мне.

Нынче враг со мной издатель -

Я роман не ставлю в грош;

Завтра он со мной приятель -

Я пишу: роман хорош!

После вновь раскритикую...

Тут не видно плутовства...

Я формально публикую,

Что пишу из кумовства!

"Петербургские квартиры"

Пишет Кони, слышал я;

Там под видом он сатиры

Хочет выставить меня.

Надо, чтоб уж поневоле

Тут я руку приложил.

Напишу: в них нету соли -

Мне их автор насолил.

Нет, меня не облапошат!

Я придумал всё хитро:

Напишу, что Кони - лошадь, -

Благородно и остро!

Да и Нестор-то наш самый

Запоет: кукареку!

Я его теперь за драмы

То есть вот как распеку.

Он намедни преотменный

Пир давал на целый свет,

И меня... о, дерзновенный!

Он не позвал на обед.

По числу наличных денег

Судит нас крещеный мир:

Тот бесчестен, кто бедненек,

Кто же с деньгами - кумир.

И к какой нас благодати

Честь и совесть приведут?

Честь писателя - в печати;

Совесть чистая -

(бьет по карману с деньгами)

вот тут.

Пусть зовут вас шарлатаном...

Нынче кто ж не шарлатан?

Только бейте по карманам -

Так набьете свой карман.

Задам такой я им трезвон,

Что просто их сживу со света:

Пускай трепещут - "Пантеон"

"Литературная газета"!

Дам волю полную перу:

Скажу, что это куча сора! -

И, словом, так их разберу,

Что им не будет и разбора.

Я писатель, вы - писака,

Я старик, вы молодой...

Неравна меж нами драка,

Но готов идти на бой!

С вами я без замедленья

Буду драться как никто!

Лишь дала бы позволенье

Мне полиция на то!

ПРИМЕЧАНИЯ

41. Отдельное издание. М., 1836.- Кони Ф. А. Театр. Спб., 1871. Т. 3. В основе пьесы - сказка Ш. Перро (1628-1700) "Riquet a la huppe" ("Рике с хохолком") и созданная на ее основе одноименная феерия (1821) Ш.-О. Севрена (1771-1853) и Н. Бразье (1783-1838). Кони переосмыслил эту пьесу и придал своему произведению, особенно в куплетах, сатирический характер. Водевиль впервые поставлен в Москве в Малом театре 13 октября 1833 г. Роли исполняли: Принц - В. И. Живокини, Губернатор - М. С. Щепкин, Абрикотина - Н. В. Репина. При постановке, как об этом свидетельствуют суфлерские экземпляры, некоторые куплеты были исключены. Позднее, готовя издание своих драматических произведений, писатель восстановил полный текст, а кое-что (в сцене губернатора с секретарем) и добавил.

42. Отдельное издание. М., 1834. Перевод-перед елка водевиля Э. Скриба и Ф.-О. Варнера "Madame de Agnes" ("Мадам Агнес"). Водевиль впервые поставлен в Москве в Большом театре 28 сентября 1834 г. в бенефис М. М. Кавалеровой.

43. Отдельное издание. Спб., 1836. Водевиль является переделкой пьесы Ф. Ансело "La robe dechiree" ("Разорванное платье"). Впервые поставлен в Петербурге в Александрийском театре 19 июля 1837 г., с участием А. Е. Мартынова.

44. РТ. 1839, No 3. Водевиль впервые поставлен в Петербурге в Александрийском театре 30 ноября 1838 г. в бенефис И. И. Сосницкого.

45. Пантеон. 1840, No 5. Водевиль впервые поставлен в Петербурге в Александрийском театре 31 мая 1840 г. В роли Жучка - А. Е. Мартынов.

46. Пантеон. 1840, No 10. Водевиль впервые поставлен в Петербурге в Александрийском театре 3 сентября 1840 г. в бенефис В. В. Самойлова. Роли исполняли: Похлебов - А. Е. Мартынов, Присыпочка - В. В. Самойлов. Пьеса Ф. А. Кони была дозволена к представлению с исключением четвертой картины, действие которой происходило в квартире журналиста Задарина, в лице которого драматург изобразил Ф. В. Булгарина. Цензор, рассматривая немецкий перевод водевиля, писал в рапорте: "Русский подлинник был одобрен к представлению, но с исключением одного действия (квартира журналиста-взяточника), не допущенного к представлению по просьбе г Булгарина, утверждавшего, что хотят копировать его лицо на сцене <...> В немецком переводе удержано это действие, и собственно содержание его не представляет причины к запрещению <...> Нет никаких намеков на г. Булгарина, ни на "Северную пчелку" <...> Можно ли оставить это действие на немецкой сцене?" Покровительствовавший Булгарину Л. В. Дубельт, управляющий III отделением, наложил резолюцию: "Нельзя" (Дризен Н. В. Драматическая цензура двух эпох. М., 1916. С. 134-135). Полный текст водевиля со сценой у Задарина-Булгарина был напечатан в "Пантеоне". Булгарин и связанные с ним журналисты, в частности В. В. Межевич, ответили на пьесу Кони инсинуациями и клеветой. Завязалась полемика, в которой победу одержал автор "Петербургских квартир". В. Г. Белинский, первоначально отнесшийся к пьесе, увиденной в Александрийском театре, критически, оценил ее иначе, прочитав текст, опубли кованный в "Пантеоне". Он писал: "Эта пьеса имеет в печати всю прелесть новости, потому что является со своим четвертым, и самым интересным актом: квартира журналиста на Козьем болоте. Этот четвертый акт, не игранный на сцене и потому не упомянутый в нашей (ранней. - А. Г.) театральной летописи, сам по себе есть целая комедия, полная жизни, занимательности и остроумия" (Белинский В. Г. Полн. собр. соч. М., 1954. Т. 4. С. 401). И позднее великий критик не раз одобрительно отзывался о "Петербургских квартирах". Как было сказано выше, четвертая картина водевиля, в которой действует Задарин-Булгарин, на сцене не появилась. Но едва ли случайно помимо "Петербургских квартир" в вечер первого представления пьесы исполнялся водевиль Л. О. (Межевича) "Выжигин", пьеса ничтожная, но, быть может, выбранная бенефициантом В. В. Самойловым, чтобы намекнуть на связь Задарина (о нем упоминается в куплетах первого действия) с автором "Ивана Выжигина". Фамилия этого персонажа стала одной из кличек Булгарина. Кони в своей пьесе не только разоблачил продажность и взяточничество Задарина (Булгарина), но и ясно указал на связь его с полицией. В пьесе отразились реальные факты деятельности продажного журналиста. Современники не могли не узнать его по многим реальным подробностям. Надо, чтоб была мне дача. У Булгарина была мыза Карлово, под Дерптом. В "Северной пчеле" он сообщал о предстоящем отъезде и не забывал в присылаемых фельетонах указывать: мыза Карлово. Чтоб в любви всегда везло. Семейная жизнь Булгарина сложилась несчастливо. В доме хозяйничала тетка жены, злобная и сварливая, известная под прозвищем "танты". Деньги с книжников взимаю. Булгарин брал взятки с авторов и издателей. Наградить могу я славой И убить могу вполне. Благочиния Управа Не мешает в этом мне. По цензурным причинам Кони не мог назвать адрес покровителей, т. е. III отделение собственной его величества канцелярии. "Петербургские квартиры" Пишет Кони, слышал я ... Напишу, что Кони - лошадь. Еще до появления в печати пьесы Булгарин, знавший о ней, выступил против Кони в "Северной пчеле", дабы доказать, что драматург сводит с ним личные счеты. В одном из фельетонов была "обыграна" фамилия автора - прием, неоднократно применявшийся Булгариным. Да и Нестор-то нашейный Запоет: кукареку! Н. В. Кукольник не пригласил Булгарина на чтение своей пьесы "Князь Холмский" и на обед. Разъяренный Булгарин поместил отрицательную рецензию на пьесу, еще не напечатанную и не поставленную. Ф. А. Кони напечатал в "Пантеоне" (1840, No 6) заметку об этом. Пускай трепещут - "Пантеон", "Литературная газета"! Редактором журнала "Пантеон русского и всех европейских театров" был Ф. А. Кони (1840-1841). "Литературная газета" выходила с 1840 г. Ее сотрудником, а с 1841 г. редактором-издателем был тот же Кони. Оба издания занимали враждебную позицию по отношению к Булгарину.