Кальдерон Педро - Поклонение кресту

но, что бессмертен я:

  

  

   Среди убийственных несчастий

  

  

   Печаль меня не убивает.

  

  

  

  

   Xиль

  

  

   Со всех сторон толпятся люди;

  

  

   Так пусть теперь узнают все

  

  

   Событие, из всех чудесных

  

  

   Наичудеснейшее в мире.

  

  

   Оттуда, где похоронен был

  

  

   Меж веток Эусебио,

  

  

   Он встал и, громко призывая

  

  

   Священника, пошел. Но что же

  

  

   Рассказывать о том я буду,

  

  

   Что каждый может увидать?

  

  

   Вон там, коленопреклоненный,

  

  

   Он молится.

  

  

  

  

  Курсио

  

  

  

  

   Мой сын! О, Боже!

  

  

   Какие чудеса мы видим?

  

  

  

  

   Юлия

  

  

   Кто больше чудо видеть мог?

  

  

  

  

  Курсио

  

  

   И только что благой тот старец,

  

  

   Во отпущенье прегрешений,

  

  

   Святой обряд свершил, вторично

  

  

   К его ногам он мертвый пал.

  

  

  

  

  СЦЕНА 17-я

  

  

  

   Альберто. - Те же.

  

  

  

  

  Альберто

  

  

   Среди величий столь обширных

  

  

   Пусть мир преклонится пред дивным,

  

  

   Пред самым наибольшим чудом,

  

  

   Которое я возвещу.

  

  

   Как Эусебио скончался,

  

  

   С соизволенья неба, в теле

  

  

   Замедлил дух его, покуда

  

  

   Не исповедал он грехи;

  

  

   Так много значит преклоненье

  

  

   Перед Крестом - в решеньях Бога.

  

  

  

  

  Курсио

  

  

   О, милый сын мой, сын родимый!

  

  

   Нет, не несчастен тот, кто мог

  

  

   Такое заслужить блаженство

  

  

   В трагической своей кончине.

  

  

   Когда бы Юлия умела

  

  

   Так искупить свои грехи!

  

  

  

  

   Юлия

  

  

   Отец небесный! Что я слышу?

  

  

   Какое чудо предо мною?

  

  

   Я Эусебио искала,

  

  

   Я Эусебио сестра?

  

  

   Пусть знает Курсио, отец мой,

  

  

   Пусть знает мир и все пусть знают

  

  

   О прегрешениях тяжелых,

  

  

   Свершенных мною: я сама,

  

  

   Такому ужасу подвластна,

  

  

   Во всеуслышанье об этом

  

  

   Провозглашу: пусть все узнают,

  

  

   Кто только в этот миг живет:

  

  

   Я - Юлия! в числе позорном

  

  

   Дурных - я худшая из худших.

  

  

   У всех в виду был грех мой явный,

  

  

   И буду каяться при всех;

  

  

   Прося смиренно снисхожденья

  

  

   И умоляя о прощеньи

  

  

   У мира - за пример постыдный,

  

  

   У Бога - за дурную жизнь.

  

  

  

  

  Курсио

  

  

   Нагроможденность злодеяний!

  

  

   Своею собственной рукою

  

  

   Тебя убью, дабы жестокой

  

  

   И смерть твоя была, как жизнь.

  

  

  

  

   Юлия

  

  

   О, Крест святой, будь мне защитой!

  

  

   Тебе даю я обещанье

  

  

   По возвращении в обитель

  

  

   Покаяться в своем грехе.

  

  

   (Курсио хочет ударить ее шпагой,

  

  

   она обнимает Крест, находящийся

  

  

   на могиле Эусебио, и исчезает.)

  

  

  

  

  Альберто

  

  

   О, чудо!

  

  

  

  

  Курсио

  

  

  

  

  И пред этим чудом

  

  

   Благоговеньем проникаясь,

  

  

   Счастливый автор завершает

  

  

   Здесь Поклонение Кресту.

  

  

  

   ПРИМЕЧАНИЯ

  

  

  

  ОБОСНОВАНИЕ ТЕКСТА

  Как ни значительны цели, стоящие перед данным изданием, оно, разумеется, не является "критическим". Такая задача по отношению к драме испанского Золотого века (XVI-XVII вв.) медленно, десятилетиями решается и на языке оригинала, несмотря на беспрецедентную (в сравнении, например, с Англией или Францией) сохранность рукописей XVII в., даже автографов.

  Задача критического издания текстов К. Д. Бальмонта тоже не дело ближайшего будущего. Применительно к переводам драм Кальдерона мы пользовались лишь одним "окончательным" текстом, более обработанным, когда речь идет о шести напечатанных самим Бальмонтом пьесах, и менее завершенным в четырех новооткрытых в машинописи 1919 г. пьесах, печатающихся в этой книге в переводе Бальмонта впервые.

  Выше в статье отмечалось значение двойных литературных памятников - таких, в которых важна не только художественная ценность оригинала, но ценность вклада переводчика в русскую культуру. Приведены также сведения по истории текстов перевода Бальмонта, открытия машинописи утраченных четырех пьес: "Дама Привидение,", "Луис Перес Галисиец", "Волшебный маг" и "Саламейский алькальд".

  Нужно лишь еще раз повторить, что, по мнению издателей, бальмонтовские переводы Кальдерона - явление удивительное. Они доказывают осуществимость сочетания _максимальной точности_ (их можно рекомендовать как для занятий по совершенствованию знания испанского языка, так и по проблеме русских лексических и синтаксических эквивалентов стилизованной речи Кальдерона) _с высокой поэтичностью_.

  Пьесы расположены в хронологическом порядке.

  В тексте Бальмонта исправлялись лишь явные опечатки и описки.

  Написание иностранных имен собственных у Бальмонта сохранялось, но в некоторых случаях, где оно орфографически отличается от современной передачи вследствие известной общей эволюции принятых норм по сравнению с началом XX в., приводилось (с соответствующей оговоркой) к современной норме. Наиболее частое изменение - это сужение употребления "э" (особенно в дифтонгах) или приведение в соответствие с преобладающей современной традицией написания "у" или "ю" после испанского "ль", не соответствующего ни мягкому, ни твердому русскому "л". Например: вместо дон Гутиэрре у Бальмонта - дон Гутиерре, вместо дон Люис у Бальмонта - дон Луис.

  Не воспроизводится также спорная идея Бальмонта обозначать перенос ударения в имени Патрик (по-русски обычно на первом слоге) на "и", в соответствии с испанским (восходящим к латинскому) эквивалентом "Патрисио", путем написания сдвоенного "к" - "Патрикк". Мы пишем просто "Патрик", напоминая, что у Бальмонта всюду ударение на втором слоге: "Патрик".

  Не привилась по-русски и употреблявшаяся Бальмонтом (воспроизведенная Сабашниковыми) новоиспанская традиция ставить в начале вопросительных и восклицательных предложений соответствующие знаки в перевернутом виде. В рукописях и изданиях кальдероновских времен она не соблюдалась.

  Бальмонт переводил, естественно, по изданиям

  XIX в., в которые, в отличие от изданий XVII в. и в большинстве случаев более точно следующих им изданий

  XX в., вводилось деление трех действий (по-испански - "хорнад", "дней") на сцены ("явления"). Такое деление, ставшее в некотором роде международной нормой издания европейских драм, мы сохраняем. Этим достигается большая полнота воспроизведения перевода таким, каким его видел и слышал сам Бальмонт, а кроме того, обеспечиваются удобства при чтении и постановке, а также при пользовании примечаниями.

  В Дополнения включены целиком или с отмеченными сокращениями статьи, которые К. Д. Бальмонт предпосылал своим переводам.

  В случае, если в примечаниях используются примечания Бальмонта, они отмечены в скобках инициалами К. Б., а где эти примечания положены в основу измененного или сокращенного текста, то пометой в скобках: по К. Б.

  Печатные источники для воспроизведения перевода Бальмонта: Сочинения Кальдерона / Пер. с исп. К. Д. Бальмонта. М.: изд. М. и С. Сабашниковых. Вып. I-III. 1900, 1902, 1912; для рукописей: ГБИЛ. Отдел Рукописей. Архив К. Д. Бальмонта. Картон Э 10. Ф 261.14 (5-8).

  Помещаемый в Дополнении перевод драмы "Жизнь есть сон" известного ученого-испаниста Дмитрия Константиновича Петрова (1872-1925) воспроизведен по редкому малотиражному оттиску: Кальдерон Педро. Жизнь есть сон / Пер. Д. К. Петрова. СПб., 1898. Орфография, пунктуация, написание имен сохраняются. Сохранены также и примечания Д. К. Петрова. Надо напомнить, что они написаны в период, когда понятие барокко еще не применялось к литературе и специфика эстетики барокко Кальдерона не была уяснена.

  К нашему изданию приложены с соответствующим введением материалы по библиографии русских переводов Кальдерона Г. А. Когана.

  Подготовка настоящего издания проходила в известном согласовании с подготовкой книги: Iberica. Культура народов Пиренейского полуострова (Вып. II). Кальдерон и мировая культура XVII в. Отв. ред. академик Г. В. Степанов (1919-1986); выпуск подготовлен Н. И. Балашовым и В. Е. Багно (Л.: Наука, 1986).

  Напомним, что, помимо издания отдельных пьес, в СССР были напечатаны два издания сочинений Кальдерона: Педро Кальдерон. Пьесы. Т. I-II /Сост., вступит, статья и примеч. Н. Б. Томашевского. Ред. переводов Н. М. Любимова. М.: Искусство, 1961; а также: Кальдерон де ла Барка Педро. Избранные пьесы (на испанском языке), с аппаратом на русском языке: статья С. И. Ереминой, подробный комментарий, включающий библиографию А. С. Науменко. М.: Прогресс, 1981.

  Основное испанское издание, по которому сверялся текст и на которое даны ссылки в статьях: Calderbn de la Barka, don Pedro. Obras completes. Vols I-III por A. Valbuena Briones. Madrid / Ed. Aguilar (t. I - 1966; t. II - 1959; t. IIII - 1967).

  Настоящее издание осуществляется в двух книгах. В первой помещены шесть драм Кальдерона, в Приложении статья Н. И. Балашова и примечания к шести драмам.

  Во второй книге четыре драмы Кальдерона в переводе Бальмонта, в Дополнениях - драма "Жизнь есть сон" в переводе Д. К. Петрова, предисловия Бальмонта к сочинениям Кальдерона. Приложения ко второй книге включают статьи Д. Г. Макогоненко и Г. А. Когана, а также примечания к публикуемым во второй книге драмам.

  

  

  

  

  

  

  

  

  Н. И. Балашов

ПОКЛОНЕНИЕ КРЕСТУ

  (La Devocion de la Cruz)

  Точная дата написания драмы неизвестна. Примерная датировка 1630-1632 гг. Впервые напечатана в 1634 г.

  Подробно об антиконтрреформационном характере драмы см. в статье Н. И. Балашова, наст, изд., кн. 1.

  

  

  

  

  Хорнада I

  1 Уж эти мне твои рассказы, / / Не пожелаю я врагу. - В оригинале: "Que nunca valen dos cuartos tus cuentos". Куарто ("четвертушка") - самая мелкая медная монета в Испании. Ср. русскую пословицу: Гроша ломаного не стоит.

  2 К губам ручонки прижимая, // Из них, образовавши Крест. - Испанцы изображают крест, положив большой палец поперек указательного.

  3 Тот день был праздником Креста. - Праздник Креста отмечается в католических странах 3 мая.

  4 Но благородному по крови / / Не нужно ясно убеждаться, // Достаточно воображать. - Основной пункт испанской ревности, столь отличной от английской, как она выражена у Шекспира. Кальдерон подробно развил этот взгляд в четырех драмах: "Врач своей чести", "За тайное оскорбление тайная месть", "Художник своего бесчестья" и "Величайшее чудовище ревность" (К. Б.).

  Чтобы, не знать, что цвет гвоздики... - Во времена Кальдерона гвоздика была таким же модным цветком, как в наши дни орхидея. Она и до сих пор осталась любимым цветком испанок, в чем легко убедится, проходя по улицам Севильи или слушая народные песни. Привожу три песни из превосходного собрания Франсиско Родригеса Марина:

1.

  

  

   Красная, красивая гвоздика,

  

  

   Сорванная с каплями росы, -

  

  

   Эти раскрасневшиеся губы

  

  

   Не твои, теперь они мои.

2.

  

  

   Ты для меня - мой отдых,

  

  

   Ты для меня - наслажденье,

  

  

   Ты - аромат гвоздики,

  

  

   Все, в чем мои владенья.

3.

  

  

   Приблизился месяц к заходу,

  

  

   От кровель спускаются тени.

  

  

   О, как мне расстаться с блаженством

  

  

   Гвоздик позлащенных твоих! (К. Б.).

  

  

  

  

  Хорнада II

  1 Личность была не обеспечена в правосудии при господствовавших в старой Испании порядках. Личный самосуд был явлением распространенным, и разбойничество являлось нередко неизбежностью для тех, кто и не имел к этому особого расположения. Эта бытовая черта превосходно выражена Аларконом в драме "Сеговийский ткач" и Кальдероном в драме "Луис Перес Галисиец" (по К. Б.).

  2 Святой Себастиан, привязанный к дереву и пронзенный стрелами, - один из самых распространенных сюжетов, тысячу раз повторявшийся в итальянской и испанской живописи (К. Б.).

  3 Что Перальвильо - здесь как раз. - Перальвильо - местечко близ Сиудад-Родриго, где "Святое Братство" инквизиции вешало преступников, захваченных на месте преступления (по К. Б.).

  4 Или святоша - умоляя,// Чтобы на церковь дали ей... - По-испански santera - это женщина, собирающая для святого какой-нибудь пустыни. Она ходит по окрестностям, неся образ святого, который подносит для поклонения и просит на содержание пустыни подношение.

  5 Я страх? - отличительная черта испанского характера - безрассудная смелость. Ср. в драме Тирсо де Молины "Севильский озорник, или Каменный гость", Дон Хуан восклицает "Yo temor?" (acto III, esc. 21) (К. Б.).

  

  

  

   Хорнада III

  1 Давай разбойничать... - В оригинале вместо bandeieros (разбойники) Хиль говорит bunderos - продавцы оладий.

  2 Когда мы мстим за честь, отмщенье // Тогда лишь верно... // Коль оскорбитель будет знать, // Кем он караем. - Любопытно сопоставить с этим слова Эдгара По: "Оскорбление не отомщено, если мститель не дает знать, что это он мстит тому, кто нанес оскорбление" ("Бочка Амонтильядо"). Рассказ Юлии на следующих трех страницах может показаться непредуведомленному читателю нагромождением вопиющих неправдоподобностей. См., однако, в кн. Д. К. Петрова (с. 90): "В иезуитской переписке читаем мы об одной весьма мужественной девушке, которая с отцом и с матерью храбро защищалась от разбойников, напавших на их дом. Другая женщина отправилась однажды из каталонского местечка Сальсас в Перпиньян. По дороге на нее напал какой-то солдат, ехавший верхом на лошади. Защищаясь, она выхватила у него кинжал и нанесла ему смертельную рану. Потом она сняла с него оружие, надела на себя и в таком виде приехала в Перпиньян" (Memmorial Historico Espanul. Т. XVI. P. 268; Т. XV. P. 293) (по К. Б.).

  3 Один я больше убиваю, // Чем летний зной и лекарь вместе. - Знойный воздух испанского лета способствует повальным заболеваниям. Что касается испанских врачей, они всегда своим невежеством давали повод испанским поэтам к остроумным выходкам. Наиболее метки насмешки всегда остроумного и наблюдательного Тирсо де Молины, например, в его знаменитой комедии "Дон Хиль Зеленые штаны", где врач лечит целую улицу с помощью четырех афоризмов, двух текстов и трех силлогизмов (I, 2) (по К. Б.), 1 По понятиям Кальдерона, голос крови не может не говорить, в особенности когда речь идет об отце и сыне. На эту тему у него есть сцены в разных драмах, например: "В этой жизни все - истина и все ложь", "Жизнь есть сон" (по К. Б.).

  

  

  

  

  

  

  

   Д. Г. Макогоненко