А. А. Богданов. Избранная проза / Вступ. ст. М. Накорякова.- М., 1960
В плане учебной писательской работы вопрос о значении запаса слов для писателя поднят вполне своевременно. Роль слова в художественном творчестве, как известно, очень велика, да и не только в художественном. Мы знаем, что количество слов, которыми обладает тот или иной народ, является показателем культурной развитости этого народа. Язык некоторых диких племен имеет не более 300-400 слов.
Товарищ Яровой, поднявший этот вопрос в No 4 "Земли Советской", прав в том отношении, что бедность запаса слов и - еще добавил бы я - недостаточно внимательное отношение к в_ы_б_о_р_у слов, неумение пользоваться ими, являются одним из крупных недостатков, или - как выражается товарищ Яровой - "болезнью" начинающих писателей.
Наиболее типичный недостаток начинающих - это манера обозначать каким-нибудь одним словом целый ряд самых разнообразных явлений, признаков, действий, понятий. Например, автор на протяжении небольшого отрывка употребляет пятнадцать или шестнадцать раз слово "было" в значении: наступило, имелось, прошло, равнялось, случилось и т. д. "Была зима... На плечах у него было ружье... У него был беспокойный характер... У него было немного денег... У нее были светлые волосы... Полы тужурки были как лубок..."
В последней фразе - "Полы тужурки были как лубок" - есть образ, но этот образ не дорисован: надо сказать более четко и определенно, например, хотя бы так: "Полы тужурки топорщились, как лубок".
Начинающие обычно страдают еще другим недостатком. Взяв удачно какое-нибудь слово, автор повторяет его и в последующей фразе. К примеру, автор пишет: "Над далекими лугами у_п_а_л_а звездочка..." А через несколько строк читаем: "У_п_а_в_ш_и_м голосом он сказал". Слово "упавшим" во второй фразе взято автором невольно, просто в силу закона ассоциации.
Будучи далек от того, чтоб углубляться в дебри каких-либо научно-теоретических изысканий, я просто хочу поделиться с товарищами своим опытом в этой области и тем, что думаю.
Язык литературы не есть что-либо непреложно неизменное, наоборот, наряду с накоплением и усвоением старых ценностей наблюдается живое стремление отойти от первичных шаблонов, дать свое, оригинальное. Все время идет процесс развития языка, нарастания новых слов, отмирания ненужных.
Помню, в дни далекого детства я считал, что тени предметов имеют серый или черный цвет. Это представление утверждали и прочитанные мною книги. И вот большим откровением для меня явилось, когда я не то у Тургенева, не то у Л. Толстого встретил выражение - с_и_н_и_е тени. Но уже полнейшую "революцию", да не в моих только, а и в мыслях моих товарищей, произвели в конце 90-х гг. известные строки стихотворения В. Брюсова:
Фиолетовые тени
На эмалевой стене...
Теперь никто не сомневается, что тени могут быть и фиолетовыми. Но тогда это сочли ересью, за которую на автора жестоко обрушились маститые критики. Строки о фиолетовых тенях неоднократно цитировались на страницах журналов как образчик литературного новаторства.
В 1909-1913 годах в Куоккале (Финляндия) благодаря вольным и невольным обстоятельствам поселилась группа литераторов - А. А. Кипен, Л. Кармен, Н. Осипович, В. Брусянин, А. Свирский и др. Мы почти еженедельно собирались для чтения своих произведений, дебатировали, учились. Приезжал кое-кто из петербургских товарищей. Вопросам стиля уделялось большое внимание. Тогда же мною была начата довольно интересная работа - сравнение стилей по эпохам, начиная от Гоголя и Тургенева и кончая современниками. Система работы была такая: в алфавитном порядке располагались отдельные слова, обозначающие предметы, их свойства или действия, как, например: взгляд, улыбка, ходьба, свет, волны, заря и т. д. Затем при чтении книги в соответствующую рубрику заносилось то, что представляло интерес для характеристики отдельного писателя или эпохи.
К сожалению, работа эта погибла вместе с моим архивом в дни белогвардейщины, но в памяти сохранились некоторые сделанные тогда выводы. Между прочим, в литературе позднейшего периода наблюдается уточнение описаний в сторону детализации оттенков, нюанса. Например, о старческих руках раньше писали: с_и_н_и_е жилы, Тургенев писал - ф_и_о_л_е_т_о_в_ы_е жилы, Бунин - фиолетовые у_з_л_ы ж_и_л на старческих руках, а еще позднее в произведениях И. Шмелева, с их кричаще стилизованным языком, мы уже находим фиолетовую "и_ж_и_ц_у" жил на лбу.
Для многих авторов характерно стремление к словотворчеству. Оно наблюдается на двух крайних писательских полюсах: у очень талантливых людей и у бездарностей, которые внешней мишурой слова пытаются прикрыть внутреннее убожество. К словотворчеству следует прибегать с крайней осторожностью: здесь необходим развитой художественный вкус, строгий отбор. Скажем, от существительного "ковыль" можно произвести глагол "оковылить", но нельзя сказать от слова "стул" - "встулить". Погоня за новыми словечками заставляет некоторых авторов пренебрегать остальными моментами творчества настолько, что язык их произведений коверкается, засоряется обилием провинциализмов, и, таким образом, хорошее по существу стремление превращается в собственную противоположность.
Возражать против необходимости расширять запас слов не станет никто. Но вместе с тем следует обратить внимание и на другие важные моменты творческого пользования словом.
В живописи качество картин зависит не только от сочетания красок: помимо колоритности в картине должны быть еще правильность построения и выразительность рисунка и т. д. Также и в словесном материале большое значение имеет, помимо запаса слов, еще уменье правильно их к_о_м_б_и_н_и_р_о_в_а_т_ь. Начинающие должны твердо усвоить себе, что процесс творчества должен идти не от слова к образу, а, наоборот, от образа к слову, чтобы в результате не было разрыва между содержанием и формой, а получалось их полное гармоническое сочетание. В области поэзии есть некоторая особенность: там пишущие нередко идут от слов к образам, желая дать звучную рифму или нужный размер. Но и здесь важно помнить, что образ, содержание должны стоять на первом плане, слова, не оправданные содержанием, а введенные только для рифмы и для размера (или, как говорят, "притянутые за волосы рифмы"), всегда ослабляют впечатление.
Мне приходилось встречать писателей, работающих по словарю Даля; несмотря на щеголеватость и эффектность отдельных словечек, произведения их были мертвыми и тусклыми, искусственной холодной подделкой.
Если говорить языком сравнений, то процесс использования писателем словесного материала можно еще уподобить творчеству композитора. В гамме имеется семь тонов и четыре полутона. Однако в пределах очень ограниченного количества звуков нескольких гамм можно получить самые разнообразные мелодии. Дело не только в количестве звуков, но и в их сочетании.
То же самое и в литературе. У Л. Н. Толстого в его знаменитом "Холстомере" есть, например, замечательное описание того, как пасется на лугу табун лошадей:
"Шалунья, бурая кобылка... была в особенно игривом расположении в это утро... Поев немного, она начала валяться, потом дразнить старух тем, что заходила вперед их; потом отбила одного сосунка и начала бегать за ним, как будто желая укусить его. Мать испугалась и бросила есть, сосунчик кричал жалким голосом, но шалунья ничем даже не тронула его, а только попугала его и доставила зрелище товаркам, которые с сочувствием смотрели на ее проделки. Потом она затеяла вскружить голову чалой лошадке, на которой далеко за рекой, по ржам, проезжал мужичок с сохою. Она остановилась, гордо, несколько набок, подняла голову, встряхнулась и заржала сладким, нежным и протяжным голосом".
В приведенном небольшом отрывке Л. Н. Толстой достигает художественного эффекта, несмотря на то что пользуется самыми простыми, общеизвестными словами.
Вот почему начинающим писателям так необходимо наряду с расширением запаса слов еще присматриваться к манере художественного письма наших классиков и современников. Надо овладеть искусством художественно использовать имеющийся запас слов. Требуемое слово не всегда приходит сразу, надо его поискать, может быть затратить на это очень много усилий воли и труда.
1929
Еще о запасе слов. Статья датируется по первой публикации. Впервые напечатана в журнале "Земля Советская", No 5, ЗИФ, М. 1929. Печатается по тексту этого издания.
Яровой Павел (Федот Емельянович Комаров, 1887-1951) - советский писатель.