Жуковский Василий Андреевич - М. С. Возражение на критику трагедии Электры и Ореста

  

  

   Читая въ 7 мъ No Вѣстника Европы помѣщенную критику на Электру и Opeста трагед³ю, я ожидалъ чего-нибудь важнаго, >то есть ожидалъ критики основательной, какая обыкновенно дѣлается учеными людьми и знатоками драмматическаго искусства, но нашелъ совсѣмъ тому противное.

   Г. Критикъ долженъ былъ прежде всего разсмотрѣть содержан³е, весь планъ п³есы, ходъ, расположен³е и связь явлен³й, разнообраз³е въ противоположностяхъ свойствъ дѣйствующихъ лицъ, наипаче главныхъ, ихъ страсти, намѣрен³я, разговоръ, дѣйств³е, развязку и потомъ слогѣ. Но все с³е упущено и доказываетъ: первое, что г. Критикъ имѣетъ весьма недостаточное познан³е драмматическаго искусства; второе, что онъ очень мало, или совсѣмъ не читалъ Греческихъ оригиналовъ и незнакомъ съ обычаями древнихъ; трет³е, что онъ забылъ силу трагед³и, которая имѣетъ своею цѣл³ю трогать сердца зрителей, извлекать слезы и производить въ нихъ ужасъ. Электра, при всѣхъ ея недостаткахъ, исполнила все то, чего отъ трагед³и требуетъ Аристотель и зрители. Вотъ главныя и необходимыя правила; все прочее служитъ для достижен³я сихъ первыхъ. Критика г-на Ж. займетъ читателя одну минуту, и послѣ онъ eя забудетъ, a Электра г-на Грузинцова всякой разъ будетъ извлекать слезы зрителей.

   Г. Ж. выписавши нѣкоторыя мѣста изъ прозы издателя, начинаетъ: "Такъ говоритъ издатель новой трагед³и Электра и Орестъ" и пр. При самомъ началѣ г. Ж. уже сдѣлалъ грамматическую ошибку. Должно было сказать: издатель трагед³и Электры и Ореста. Но с³е не удивительно: онъ еще больше ошибся въ своихъ сужден³яхъ. Ему весьма хотѣлось, чтобы г. Грузинцовъ непремѣнно вывелъ Ореста и Пилада во 2 мъ дѣйств³и, какъ у Вольтера, говоря, что въ Русской Электрѣ двѣ начальныя сценѣ не на мѣстѣ. Я не знаю, можетъ ли кто другой, кромѣ г-на Ж., написалъ такую необдуманную критику. Ежелибъ дѣйств³е началось приходомъ Эгистовымъ, или мщен³емъ Орестовымъ, то есть срединою или окончан³емъ произшеств³я, тогда безъ сомнѣн³я можно было бы сказать, что начало трагед³и не на своемъ мѣстѣ. Но всякое начало, которое влечетъ за собою послѣдств³е, есть начало на своемъ мѣстѣ. Онъ вѣрно забылъ, или не знаетъ, что Электра Софоклова начинается тѣмъ же, чѣмъ Электра г-на Грузинцова, то есть открывается первая сцена Орестомъ и его дядькою. Я согласенъ, что начало Греческой трагед³и важнѣе, потому что дядька Орестовъ тотчасъ сказываетъ ему, что они близь дому Aгамемнонова, показываетъ ему въ дали Аргосъ и Мицену, и подводя его ко гробу Агамемнонову, говоритъ: "Здѣсь скрытъ прахъ отца твоего, умершаго отъ рукъ уб³йцъ." Слѣдовательно г. Грузинцовъ, выведя Ореста и Пилада, подражалъ не второму дѣйств³ю Вольтеровой трагед³и, но Софоклу, и нѣтъ ничего приличнѣе сего начала. Г. Ж. не замѣтилъ, что y Софокла дядька Орестовъ обыкновеннымъ образомъ разсказываетъ ему о произшеств³и смерти Агамемновой; а въ Русской Электрѣ Орестъ узнаетъ въ дѣйств³и постепенно, что Эгистѣ царствуетъ въ Аргосѣ, и что близь дворца, воздвигнута гробница отца его. Борьба страстей начинается уже съ перваго акта, что безъ сомнѣн³я ближе къ цѣли настоящей трагед³и.

   Говоритъ онъ: "Въ III явлен³и приходитъ Клитемнестра, Форбасъ спѣшитъ удалить пришельцовъ; но Клитемнестра ихъ видѣла. Кто они? спрашиваетъ она у Форбаса."

   Какъ, не ужь ли Г. Ж. и ето нашелъ страннымъ? Правда, что Клитемнестра видѣла двухъ человѣкъ, но не знаетъ кто они, то есть какого народа, и для чего пришли въ Аргосъ. Не было ничего справедливѣе, какъ спросить ей о томъ y Форбаса, которой съ ними говорилъ и безъ сомнѣн³я узналъ о ихъ происхожден³и. По чему хочетъ Критикъ, чтобъ приходъ Клитемнестры произвелъ ужасъ? Она приходитъ къ Электрѣ, которая столько лѣтъ была въ заключен³и; Клитемнестра мать; преступлен³е ея было необдуманное, a кратковременное заблужден³е, которое не могло потушить въ ней природныхъ чувствъ, и нѣжность ея къ дочери гораздо естественнѣе угрозъ; она тѣмъ себя не унизила, но привлекла на себя вниман³е. Еслибъ она угрожала въ несчаст³и Электрѣ, какъ хочетъ Г. Ж., тогда то бы она, сдѣлалась не только несносною, но чудовищемъ. Видно по всему, что Критикъ не принималъ въ глубину чувствъ человѣческихъ, a судилъ по однимъ только образцамъ, которые имѣлъ передъ собою, и не славѣ трагиковъ. -

   Клитемнестра, думаетъ онъ, не должна была открываться въ своей горести Форбасу; но онъ былъ не простой служитель олтаря, но первосвященникъ, преданный дому Атридову, и мольба Клитемнестры есть очистительная жертва по обычаю Еллинскому, что можно видѣть изъ Омировой Ил³ады, изъ нѣкоторыхъ трагед³й Софокловыхъ и Еврипидовыхъ. Воспоминан³е Клитемнестры о своей любви необходимо; ибо воспоминая о преступлен³и, должна была сказать о причинѣ, сдѣлавшей ее уб³йцею. Смѣшно было бы, ежелибъ старая Клитемнестра воспоминала о своихъ любовныхъ интригахъ старомy своему любовнику, такъ какъ Вольтерова старая ²окаста старому Филоктету. Г. Ж. не зналъ что сказать.

   Слова Критика: "Клитемнестра въ присутств³и Электры, стоящей, конечно для симметр³и, вмѣстѣ съ Кризотем³ею на колѣняхъ предъ олтаремъ, называетъ Агамемнона супругомъ, и проч.

   Можно ли послѣ сего повѣрить, что Господинъ Ж. въ состоян³и дѣлать здравую критику? Онъ не только говоритъ о тѣхъ погрѣшностяхъ, кои угодно было ему назвать погрѣшностями, но даже о томъ, чего не писалъ сочинитель. Гдѣ онъ нашелъ, что Кризотем³я и Электра стоятъ на колѣняхъ предъ олтаремъ. Долженъ ли Критикъ свои выдумки приписывать ошибкѣ сочинителя? Электра и Кризотем³я стоитъ предъ гробомъ отца ихъ и не имѣютъ ни малаго участ³я въ жертвоприношен³и. Клитемнестра назвала Агамемнона супругомъ: не ужь ли думаетъ Г. Ж. что еслибъ она назвала его Атридомъ, то чрезъ его характеръ ея былъ бы лучше? Она такъ же и у Софокла говоритъ: "Такъ, я убила царя вашего, рушителя Трои, моего супруга" и проч.

   Теперь критика Г. Ж. кончилась. Что я долженъ думать о трагед³и? Гдѣ эти знаменитыя лица Орестъ и Электра, на которыхъ больше всего зрители обращаютъ вниман³е? Онъ объ нихъ не сказалъ ни слова. Я не вижу ни духа Электры, ни мщен³я Орестова, ни фур³й раздирающихъ душу матереуб³йцы? Объ Орестѣ онъ сказалъ только, что онъ появился съ Пиладомъ, a Электра будто бы стояла предъ олтаремъ и больше ничего не дѣлала. И ето критика на трагед³ю! О жалкое состоян³е нашей словесности! Ежелибъ я не видалъ Электры въ представлен³и и не читалъ ее, что бы я могъ понять изъ такой критики? Заключить, что трагед³я вся никуда, не годится? Но сего заключить не льзя, слышавши объ объ успѣхѣ. Тронутый зритель съ удовольств³емъ предается влечен³ю чувствъ; онъ не остановитъ слезъ своихъ, за тѣмъ что не читалъ критики г. Ж., чтобы видѣть въ ней, должно ли ему плакать или нѣтъ зрители Электры рукоплескали и плакали въ Петербургѣ и Москвѣ. Умъ ошибиться можетъ, а сердце едва ли. Вотъ истинныя достоинства трагед³и, и больше сего требовать отъ сочинителя безъ упрека совѣсти не льзя. Я не скажу ни слова о похвалахъ, коими Г. Ж. превозноситъ Эдипа въ Аѳинахъ, но такъ какъ онъ показалъ совершенное свое незнан³е въ драмматическомъ искусствѣ, то повѣрить ему и въ томъ трудно. Эдипъ въ Аѳинахъ трагед³я не безъ достоинствъ, вотъ все, что обѣ ней сказать можно; и потому достойна, чтобъ разобрать ее критически. Чтожъ касается до Электры, я соглашаюсь въ томъ, что въ ней иногда встрѣчаются стихи или отъ скорости, или отъ небрежен³я, не вездѣ хорошо обработанные и въ нѣкоторыхъ мѣстахъ слабые: ето не малой порокъ, а особливо въ трагед³и, и что мигъ спряженный съ вѣчностью не изъясняетъ того, что хотѣла сказать Клитемнестра. Но должно ли привязывать; ея къ такимъ бездѣлицамъ, не сказавши ни слова о цѣломъ. Ето можно почесть не критикою, a скорѣе завист³ю мелочнаго писателя, произведенною въ немъ успѣхомъ хорошаго творен³я.- Послѣ сего Г. Ж. готовъ будетъ выписать слабыя мѣста изъ Омировой Ил³ады, или изъ Расиновой Ифиген³и, и сказать, что поемы с³и никуда не годятся. Но ктожъ етому повѣритъ? Не обратится ли такая критика въ посмѣшище самому Критику?