Главная » Книги

Шершеневич Вадим Габриэлевич - Открытое письмо М. М. Россиянскому

Шершеневич Вадим Габриэлевич - Открытое письмо М. М. Россиянскому


  

В. Шершеневич

  

Открытое письмо М. М. Россиянскому

  
   Шершеневич В. Г. Листы имажиниста: Стихотворения. Поэмы. Теоретические работы
   Ярославль, Верх.-Волж. кн. изд-во, 1996.
  
   Дорогой Михаил! Когда я прочел в "Вернисаже" твой ответ кубо-футуристам, я внимательно вдумался в твои рассуждения о том, что такое слово. Твой разбор составных частей слова не удовлетворил меня, хотя я и знал, что ты намеренно схематизировал статью по чисто редакционным соображениям. Ты постарался все упростить и свести почти к аксиоме, доказывать которую надо только готтентотам - вспомни, что так мы с тобой называли нашу здравомыслящую, логическую публику. Я не стал бы возражать тебе, и не для того я писал это письмо. Некоторые мелкие расхождения я мог бы выяснить в частном письме к тебе.
   Думая над вопросом: чем тебе пришлось поступиться ради ясности, я понял, что ты выкинул дифференциацию элементов слова. В самом деле, мы можем рассматривать слово с четырех точек зрения. Прежде всего, есть то, что ты назвал, по-моему довольно метко, "слово-запах". Для большей ясности я позволю сказать себе, что ты под этим подразумевал внутреннюю физиономию слова. Далее, в слово входят известные звуки, и мы можем сказать, что существует при известном взгляде "слово-звук". Далее, есть то, чем руководились все до наших футуроопытов. Слово имеет в себе известное значение, содержание. Отделим еще "слово-содержание".
   Однако содержание внесено в слово умственной работой. При интуитивном возникновении слов они знаменовали собой не определенное значение, не ясный смысл, а хранили некий образ. Это вполне ясно и давно известно. Чтобы не останавливаться на этом, укажу такой примитивный пример: слово "копыто" первоначально обозначало вовсе не конец ноги; оно живописало нечто такое, что копало землю. Этим обстоятельствам мы обязаны известной звукоподражательностью наших слов, их жизненностью, и потому так мертвы надуманные языки (ум не может создавать образов, и он создает слова по значению). Эту живописность слов приходится иметь в виду и отметать "слово-образ".
   Если мы вникнем в сущность исторического процесса, то ясно увидим, что постепенная замена преобладающего элемента слова, т.е. образа, содержанием влечет за собой неизбежно безобразность слов, обусловливающую их безобразность. В самом деле, всякое выражение в момент его зарождения было не комбинацией "слов-содержаний", а сплавом "слов-образов". Затрудняюсь сейчас сказать: кто первый употребил выражение: питать надежду. Но ясно, что это было образное сочетание. Время, со свойственной ему любовью к чистоте и опрятности, тщательно стерло образ, и у нас остался трафарет, говорящий очень много нашему соображению - и пустой для нашего воображения. Я думаю, что если выкинуть устаревшее слово "питать" и заменить его более современным "кормить", то выражение: я кормлю надежду - покажется странным не только потому, что в нем одно слово заменено другим, а потому, что оно заставляет понять живописно образность выражения.
   Я чувствую, что, прочитав эти старые и скучные тирады, ты внимательно посмотришь на дату письма, может быть сосредоточенно поймаешь муху, и, уж наверно, будешь нетерпеливо ждать чьего-нибудь звонка по телефону. Ты хмуришь брови и спрашиваешь: зачем он, чьи стихи ты так любишь, написал тебе это скучное письмо, почти рекомендацию к тебе своей старьевщицы.
   Подожди; сейчас я объясню, зачем я пережевывал эту скучную материю. Я часто думал над загадкой: почему поэзия у нас, хоть и медленно, но все-таки эволюционирует, тогда как художественная проза застыла памятником нашей косности?
   Мне кажется, что причину этого следует искать в непонимании задач прозаика. Уже довольно давно наши поэты, лидируя за собой массовое признание, дошли до мысли о свободе поэзии. Редкие вспышки реализма так мизерны, что об них говорить не стоит. Поэзия освободилась от роли прислуги, и ей к лицу гордый лозунг искусство для искусства. Но почему никто не обратит внимания на прозу? Прозы у нас нет. Проза служила и служит то логике, то быту, то психологическим экспериментам. Прозы для прозы мы не знаем. Правда, были попытки обновить прозу; укажу хотя бы на прозаические симфонии А. Белого. Он стоял почти на правильном пути, но увлечение звуковой и смысловой инструментовкой отклонило его от главного. (Только что напечатанные главы романа "Петербург" блестяще доказывают, что автор этого письма недооценил мастерства А. Белого. - Ред.) Б. Лифшиц предлагал сломать грамматику; но это нелепо и бесцельно. В чем же метод обновления? Я знаю, что наши писатели и филологи полагают обязательным пользование в художественной прозе смысловым элементом слова. Но это утверждение не столько истина, сколько привычка. Ведь "слово-содержание", как материал, не отграничит художественной прозы от прозы вообще, и мы принуждены будем отказаться от мысли определить: как пользуется писатель словом в художественной прозе?
   Вот тут-то, дорогой Михаил, и вспомни, что я скучно говорил тебе сначала! Писатель должен пользоваться "словом-образом" при художественной прозе. Он должен отрешиться от "слова-содержания". Предоставим это кропотливым ученым и философам; нам в слове нужно его девственное состояние: его образ. Если мы примем этот метод, то увидим, что проза будет сочетанием слов-образов, подобно тому как поэзия есть сочетание "слов-запахов". В прозе мы будем оперировать с физиономией слова, тогда как в поэзии мы имеем дело с физиономией физиономии того же слова. Я не буду оспаривать твоего восклицательного (а может быть, и вопросительного) знака: как можем мы отрешиться от содержания слова, если весь процесс нашего разговора есть сочетание "слов-содержаний". Это трудно, но это не немыслимо; могли же мы работать в поэзии исключительно над "словом-запахом". Немного усилий - и мы справимся с новой трудностью и, как мне кажется, получим чистую художественную прозу. Я думаю, ты задашь вопрос: почему я все это не написал именно по новому методу? Но ведь это - рассуждения, скучный разбор, а не произведение искусства. <...>
  
   Крематорий здравомыслия.
   М.: Мезонин поэзии, 1913. Вып. 3-4.
  

Другие авторы
  • Арапов Пимен Николаевич
  • Быков Петр Васильевич
  • Уэдсли Оливия
  • Лухманова Надежда Александровна
  • Клычков Сергей Антонович
  • Соколов Николай Афанасьевич
  • Кузьмин Борис Аркадьевич
  • Джеймс Уилл
  • Брешко-Брешковский Николай Николаевич
  • Честертон Гилберт Кийт
  • Другие произведения
  • Озеров Владислав Александрович - Фингал
  • Красов Василий Иванович - Красов В. И.: Биобиблиографическая справка
  • Григорьев Аполлон Александрович - Офелия
  • Еврипид - Ипполит
  • Карамзин Николай Михайлович - Генриада
  • Тургенев Иван Сергеевич - Senilia
  • Чернышевский Николай Гаврилович - В.Л.Кандель. Библиография переводов романа "Что делать?" на языки народов Ссср и на иностранные языки
  • Мопассан Ги Де - Осел
  • Белый Андрей - Белый А.: Биобиблиографическая справка
  • Тихомиров Павел Васильевич - Несколько критических замечаний на кн.: Чичерин. Основания логики и метафизики
  • Категория: Книги | Добавил: Ash (10.11.2012)
    Просмотров: 418 | Рейтинг: 0.0/0
    Всего комментариев: 0
    Имя *:
    Email *:
    Код *:
    Форма входа