| Главная » Книги |
Шекспир Вильям - Юлий Цезарь, Страница 3
Шекспир Вильям - Юлий Цезарьiv align="justify">
Какой-то раб - его в лицо ты знаешь -
Вверх поднял руку левую свою;
Она с такою силой запылала,
Как если б двадцать факелов горело;
И что ж - рука осталась невредимой.
На льва наткнулся я близ Капитолья
(С тех пор меча не вкладывал я в ножны);
Он на меня взглянул и удалился,
Меня не тронув. Тут наткнулся я
На сотню женщин бледных, искаженных
От ужаса. Они столпились в кучу.
Клялися мне, что видели людей,
Огнем одетых с ног до головы,
Что мимо них по улицам сновали.
Вчера ночная птица в самый полдень
На площади уселась, оглашая
Окрестности своим зловещим криком.
Когда так много видится чудес,
Нельзя сказать: "Естественны они".
Уверен я, что горе предвещают
Они местам, в которых проявились.
Цицерон
Действительно, все это очень странно;
Но люди, объясняя иногда
По-своему явления природы,
В них видят то, чего в них вовсе нет.
Придет ли завтра Цезарь в Капитолий?
Каска
Придет. Он даже поручил Антонью
Тебе сказать, что будет.
Цицерон
Доброй ночи!
Гулять нельзя, когда так грозно небо...
Каска
Прощай!
Цицерон уходит. Входит Кассий.
Кассий
Кто здесь?
Каска
Сын Рима.
Кассий
Мне сдается,
Что этот голос - Каски.
Каска
Слух твой верен.
Какая ночь, о Кассий!
Кассий
Людям честным
Она приятна.
Каска
Кто подумать мог бы,
Что небеса так гневом воспылают!
Кассий
Подумать мог бы тот, кому известно,
Насколько мир бесчестьем переполнен.
Что до меня касается, ходил я
По улицам и подвергал себя
Опасностям ужасной этой ночи.
Ты видишь, Каска, грудь я обнажил
И подставлял ее ударам грома,
Когда, синея, молнии сверкали
И разверзали небо.
Каска
О, зачем
Испытывать ты хочешь небеса?
Живущие должны склоняться в страхе
И трепетать, когда их поражают
Предвестьем бед разгневанные боги.
Кассий
Ты духом пал; в тебе нет светлых чувств,
Что римлянин носить в груди бы должен,
Иль ты скрываешь их? Ты побледнел,
Дрожишь и ужасаешься, глядя
На странное негодованье неба.
Но если б ты добрался до причин
Всех этих сверхъестественных явлений, -
Блуждающих огней, бродящих духов,
Тех перемен, что в нравах замечаем
Зверей и птиц, тех странных прорицаний,
Что делают безумцы, старики
И даже дети; грозных изменений
Законов, что природой управляют, -
Ты понял бы, что указует небо
Тревожными явленьями своими
На положение ужасное страны.
Тебе назвать могу я человека,
Который схож со страшной этой ночью:
Он молнией сверкает, разражаясь
Гром_о_выми ударами; могилы
Он разверзает и рычит, как лев,
Что в Капитольи. Этот человек
Ничем других людей не превосходит,
Но сделался так с_и_лен и так грозен,
Что стал страшней явлений этой ночи
Каска
О Цезаре ты, верно, говоришь?
Кассий
Не в этом дело. С предками своими
Теперешние римляне сходны
Сложеньем и лицом, но дух отцов
В них не горит и духом матерей
Он заменился. В гнете ненавистном,
Что давит нас, видна женоподобность,
Благодаря которой терпеливо
Мы все выносим.
Каска
Я от многих слышал,
Что Цезаря провозгласить царем
Сенаторы хотят, собравшись завтра.
Венец царя везде носить он будет,
Но только не в Италии.
Кассий
Я знаю:
Будь правда это, где кинжал мой будет?
От рабства Кассий Кассия избавит.
О боги! С этим слабый полон сил!
О боги! Этим деспотов свергают!
Ни каменные башни, ни ограды,
Ни душные темницы, ни оковы
Не могут силу духа обуздать...
И человек, коль цепи слишком тяжки,
Всегда от них освободиться может.
Пусть знает целый мир, как я то знаю,
Что рабства груз, гнетущий жизнь мою,
Когда хочу, всегда могу я свергнуть.
Еще один удар грома.
Каска
Могу и я, и самый жалкий раб
Имеет власть порвать свои оковы!
Кассий
Зачем же Цезарь хочет быть тираном?
О, бедный! Он не мог бы волком быть,
Когда б не знал, что римляне - бараны;
Не стал бы львом, будь римляне - не серны;
Кто хочет развести большой огонь,
Сначала жжет солому. Жалок Рим
И гнусен, если служит матерьялом,
Чтоб освещать ничтожество такое,
Как Цезарь! Замолчи, о голос скорби!
Я, может быть, все это говорю
Перед рабом, что цепь свою целует;
Тогда я за слова свои отвечу.
Но я вооружен и с равнодушьем
Взираю на опасность.
Каска
Не забудь,
Что с Каской говоришь ты, с человеком,
Что на донос всегда смотрел с презреньем;
Как друг тебе протягиваю руку;
Сбирай людей, чтоб отвратить беду,
И знай: никто так не пойдет далеко,
Как я.
Кассий
Союз мы можем заключить.
Уже я много римлян благородных
Склонил на предприятье, что опасно,
Но вместе с этим славно. Все они
Под портиком Помпея ждут меня.
В такую ночь ужасную нельзя
По улицам ходить, когда стихии
И пламенны, и грозны, и кровавы,
Как дело, что хотим мы совершить.
Каска
Остерегись, идут к нам!
Кассий
Это Цинна -
Я по походке узнаю его.
Его бояться нечего - он друг.
Входит Цинна.
Куда спешишь ты, Цинна?
Цинна
Я тебя
Везде ищу. С тобою, верно, Цимбер?
Кассий
Нет, это Каска. Он в союзе с нами.
Цинна
Весьма доволен этим. Что за ночь!
Двоим или троим из нас случилось
Свидетелями быть явлений страшных.
Кассий
Что, ждут меня?
Цинна
Да, Кассий. Как бы надо
Уговорить и Брута к нам примкнуть!
Кассий
Об этом не заботься, добрый Цинна.
Вот эту ты записку положи
На преторское кресло, чтобы Брут
Ее найти бы мог. Другую брось
В его окно; а эту прилепи
Ты воском к Брута старого стат_у_е.
Затем приди ты к портику Помпея,
Где нас найдешь. Скажи, Требоний там ли
И Деций Брут?
Цинна
Все в сборе, только нет
Метелла, что был послан за тобою.
Сейчас твои записки отнесу.
Кассий
Исполнивши, спеши в театр Помпея.
Цинна уходит.
Мы до рассвета Брута посетим,
Три четверти его уж в нашей власти;
Еще одно свиданье - и он наш.
Каска
Его народ глуб_о_ко уважает:
Участие его в союзе нашем
Подействует, как бы волшебный жезл,
Мгновенно обращая в добродетель,
Что в нас могло б казаться преступленьем.
Кассий
Ты хорошо его значенье понял:
Мы без него не можем обойтись...
Пойдем. Мы до зари разбудим Брута,
Чтобы его совсем уговорить.
Уходят.
АКТ ВТОРОЙ
СЦЕНА I
Рим. Сад Брута.
Входит Брут.
Брут
Проснися, Луций! По теченью звезд
Я не могу узнать, как близок свет...
Проснися, Луций. Как хотел бы я
Так крепко спать! Эй, Луций! Эй, проснись.
Входит Луций.
Луций
Ты звал меня?
Брут
В рабочий мой покой
Поставь светильник и, когда зажжешь,
То приходи сказать.
Луций
Приказ исполню.
(Уходит.)
Брут
Мы с ним должны покончить непременно...
Не для меня нужна его погибель -
Для блага всех она необходима...
Венца он добивается. Насколько
Его изменит он - вот в чем вопрос...
При блеске дня ехидна выползает,
И потому мы ходим осторожно...
Венчать его? И что ж? - Уверен я,
Что мы его снабдим опасным жалом,
С которым он вредить по воле будет...
Опасна власть, когда с ней совесть в ссоре;
А Цезарь, если правду говорить,
Рассудку никогда не подчинял
Своих страстей. Смиренье, как известно,
Лишь лестница для юных честолюбий;
Кто вверх идет, лицо к ней обращает;
Но лишь достигнет цели, к ней спиной
Становится и смотрит в облака,
С презреньем обращаясь к тем ступеням,
Что помогли ему наверх взобраться.
Так Цезарь может сделать; чтоб не мог -
Мы это зло должны предотвратить...
Опасности теперь не вижу я;
Но, если мы его усилим власть,
Он в крайность бросится. А потому смотреть
Мы на него должны, как на змею,
Что из яйца не вышла. Дать ей время
Увидеть свет - и так же ядовита
Она, как все другие змеи, станет,
Ее убить должны мы в скорлупе.
Возвращается Луций.
Луций
Зажег светильник. Подошел к окну,
Ища кремень, и вот нашел письмо;
Печать на нем цела. Я верно знаю,
Что не было его, как спать пошел я.
Брут
Засни опять, еще до света долго.
Не завтра ли настанут иды марта?
Луций
Не знаю.
Брут
Посмотри в календаре
И дай ответ.
Луций
Сейчас пойду узнать.
(Уходит.)
Брут
С такою силой молнии сверкают,
Что я могу читать при свете их.
(Читает.)
"О Брут, ты спишь! Проснись, приди в себя!
Ужели Рим... глаголь, рази, с 
| |
| Просмотров: 327 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
Жанры