Плеханов Георгий Валентинович - К вопросу о захвате власти

  

   Товарищ С. обратился ко мне с письмом, в котором он спрашивает, что я думаю о захвате власти пролетариатом. Я собирался было ответить ему тоже письмом, но после некоторого колебания решил, что из моего ответа можно сделать статью, не лишенную общего интереса, так как вопрос, затронутый товарищем С., все еще не исчерпан в нашей партийной литературе.

   Политическая власть представляет собою ничем не заменимое орудие коренного переустройства производственных отношений. Поэтому всякий данный класс, стремящийся к социальной революции, естественно, старается овладеть политической властью. Пролетариат не составляет исключения из этого общего правила. Чтобы устранить капиталистические отношения производства, осуждающие его на тяжелую зависимость по отношению к классу предпринимателей, ему безусловно необходимо добиться политической власти. Другими словами: диктатура пролетариата должна быть первым актом социалистической революции. Это оспаривают, - и, конечно, не могут не оспаривать, - гг. Бернштейны. Но это совершенно неоспоримо с точки зрения социал-демократа, верного революционному духу своей программы. Следовательно, об этом распространяться излишне.

   Но совсем в другом и в гораздо менее ясном свете представляется дело, когда речь заходит не о торжестве социализма над капитализмом, а о той буржуазной революции, которую, кажется, нам предстоит пережить в самом ближайшем будущем и которая впервые создаст в России совокупность условий, необходимых для социалистической революции. В этой буржуазной революции пролетариату тоже суждено сыграть решающую роль, и вследствие этого могут показаться странными взгляды тех людей, которые, всеми силами поддерживая революционные стремления пролетариата, вместе с тем не одобряют тактики, направляемой к захвату им политической власти. Противники таких людей, могут, по-видимому, не без основания обвинять их в непоследовательности, оппортунизме и прочих грехах, не менее тяжких. И не только могут обвинять, но уже обвиняют: достаточно напомнить статьи, печатающиеся в "Вперед" и направленные против "Искры".

   Кто же прав? Давайте разбираться.

   Наша партия стоит на точке зрения марксизма. Посмотрим же, не приходилось ли самому Марксу высказываться о той тактике, которой должен держаться революционный пролетариат в исторические моменты, подобные переживаемому нами.

   В начале 1850 года, несмотря на повсеместное и почти полное торжество "партии порядка" в Западной Европе; Маркс и его последователи не только не считали дело революции окончательно проигранным, но, напротив, ждали нового революционного взрыва в главнейших странах Западной Европы. В ожидании этого взрыва Центральный Совет знаменитого Союза Коммунистов разослал своим германским членам "Обращение" (Aussprache), в котором он излагал им свой взгляд на тогдашнее положение дел и на определяемые этим положением политические задачи пролетариата. "Обращение" было написано Марксом, состоявшим тогда в Центральном Совете Союза, и дает очень ценный материал для задуманной нами исторической справки. Полезно будет, поэтому, изложить здесь его содержание.

   И прежде всего надо отметить следующее любопытное обстоятельство.

   Автор передовой статьи No 14 "Вперед" решительно заявляет: "Нужно поистине школьническое понятие об истории, чтобы представлять себе дело без "скачков", в виде какой-то медленно и равномерно восходящей прямой линии: сначала, будто бы, очередь за либеральной крупной буржуазией - уступочки самодержавия, - потом за революционной мелкой буржуазией - демократическая республика, наконец, за пролетариатом - социалистический переворот. Эта картина верна в общем и целом, верна на "долгам", как говорят французы, на каком-нибудь протяжении столетия (например, для Франции с 1789 по 1905 г.); но составлять себе по этой картине план собственной деятельности в революционную эпоху, - для этого надо быть виртуозом филистерства".

   Маркс был именно таким "виртуозом филистерства" и имел именно такое "школьническое понятие об истории". Написанное им "Обращение" {Напоминаем, что оно было написано именно в "революционную эпоху".} указывает на то, что движение 1848-1849 гг. поставило у власти либеральную крупную буржуазию, которая, воспользовавшись революционной энергией рабочих для низвержения старого порядка вещей, обратилась против пролетариата тотчас же после того, как получила некоторые уступки ("уступочки", по терминологии публициста газеты "Вперед"), и теперь готова соединиться с феодальной партией для борьбы с новыми революционными попытками. Но дальнейшее развитие будет лишено того мирного характера, который хотела бы сообщить ему крупная буржуазия: теперь быстро приближается новая революция, во время которой демократическая мелкая буржуазия выступит в той же роли по отношению к народу, какую играли либералы в 1848 г.

   Эта мелкая буржуазия называет теперь себя республиканской или крайней и представляет собою значительную общественно-политическую силу. К ней принадлежит не только большинство буржуазных обитателей больших городов, - т. е. не только большинство мелких предпринимателей, купцов и ремесленников, - но также крестьяне и сельские пролетарии, поскольку эти последние еще не примкнули к выступающему самостоятельно городскому пролетариату. Далекие от всяких стремлений к коренному переустройству общества в интересах революционного пролетариата, мелкие буржуа хотели бы лишь так перестроить существующее общество, чтобы им жилось в нем сносно и удобно. Прежде всего они требуют сокращения государственных расходов путем уменьшения бюрократии и переложения главной тяжести налогов на крупных землевладельцев и буржуа. Они требуют, далее, устранения того гнета, который испытывает мелкий капитал со стороны крупного, и хотят достичь этого посредством законов, направленных против ростовщичества, и посредством общественных кредитных учреждений, которые дали бы возможность мелким буржуа и крестьянам получать от государства ссуды на необременительных условиях. Кроме того, им хочется утвердить в деревне господство буржуазных имущественных отношений и совершенно устранить оттуда все остатки феодализма. Для того, чтобы ослабить господство капитала и задержать его накопление, они предлагают ограничить право наследства, а для улучшения быта рабочих,- которые должны, как и теперь, работать по найму,- они рекомендуют передачу возможно большей части работ в ведение государства и лучшую организацию общественной благотворительности. Для проведения всех этих мероприятий им нужно демократическое государственное устройство, - с ограниченной монархией или республикой, - и демократическая организация общинного самоуправления.

   Маркс нимало не сомневался в том, что мелкобуржуазная демократия в дальнейшем развитии германской революции приобретет на время преобладающее влияние, сменив собою уже добившуюся господства крупную буржуазию. И это нисколько не удивляет нас после того, как мы узнали, что он был виртуозом филистерства и имел школьническое понятие об истории. Но как же должна была, - по мнению этого виртуоза филистерства, - относиться партия революционного пролетариата к мелкобуржуазной демократической партии?

   В "Обращении" этот вопрос подразделяется на три следующих вопроса:

   1) Как надо относиться к ней при существующем порядке вещей, который угнетает также и мелкую буржуазию?

   2) Как надо относиться к ней во время предстоящей революции, которая доставит ей преобладание?

   3) Как надо относиться к ней после этой революции?

   На первый из этих вопросов Маркс отвечает, что в настоящее время, когда мелкобуржуазная демократия повсюду чувствует себя угнетенной, она проповедует пролетариату примирение и объединение, приглашая его создать вместе с нею одну большую оппозиционную партию, в которой сольются все отдельные оттенки. По замечанию нашего "филистера", это означает, что мелкие буржуа стремятся завлечь пролетариат в такую политическую организацию, в которой его отдельные классовые требования будут, в интересах мира, преданы забвению. Такое объединение, - говорит он, - принесло бы пользу одним демократам и очень сильно повредило бы пролетариату. Пролетариат утратил бы свое самостоятельное положение, приобретенное им с таким трудом, и снова превратился бы в простой придаток к официальной буржуазной демократии. Вот почему коммунисты должны решительно воспротивиться такому объединению. Временное сочетание усилий для непосредственной борьбы с общим врагом, конечно, необходимо, но ради него нет надобности объединяться с демократами.

   Словом, тут у Маркса выходит, что хотя надо бить вместе, но, тем не менее, необходимо идти врозь.

   Ответ на второй вопрос состоит в том, что правительства, в предстоящих кровавых столкновениях, будут побеждены, как и прежде, главным образом благодаря мужеству, решительности и самоотверженности рабочих и по-прежнему демократы, в своем большинстве, будут долго оставаться нерешительными и недеятельными, чтобы затем, когда победа будет уже вырвана из рук неприятеля, обратить ее в свою пользу. Помешать этому рабочие еще не в состоянии, но они могут продиктовать мелкой буржуазии такие условия, благодаря которым значительно облегчится будущая замена господства буржуазной демократии господством пролетариата. Рабочие, - т. е. сознательные пролетарии, - должны позаботиться о том, чтобы революционное восстание масс не улеглось тотчас же после победы; рядом с требованиями буржуазной демократии рабочие должны также при каждом удобном случае выставлять свои собственные классовые требования и добиваться, - если это будет нужно, даже силой, - чтобы новое правительство гарантировало им исполнение этих требований. Короче, они должны, - как выразилась бы "новая" "Искра", - возможно больше развязать революцию. Но эта задача развязывания революции нисколько не исключает, в глазах нашего автора, задачи организации сил ее главного фактора - пролетариата. Пролетариат должен быть организован и вооружен, иначе он не в состоянии будет противиться буржуазной демократии, которая изменит ему немедленно после низвержения существующего порядка.

   Переходя к ответу, даваемому Марксом на третий и последний из поставленных им вопросов, т. е. на вопрос об отношении пролетариата к мелкобуржуазной демократии после победы, мы прежде всего укажем на тот факт, что основатель научного социализма, как видно, не допускал даже и мысли о том, что политические представители революционного пролетариата могут вместе с представителями мелкой буржуазии трудиться над созданием нового общественного строя. Совершенно наоборот: после победы над крупной буржуазией и захвата власти мелкобуржуазными демократами, рабочие должны были, по плану Маркса, сложиться в сильную оппозиционную партию, которая своей критикой и своей агитацией толкала бы вперед мелкобуржуазное правительство, а главное - все более и более развивала бы революционное самосознание представляемого ею класса. Конечно, говорит Маркс, рабочие сначала не в состоянии будут выставлять чисто коммунистические требования. Но уже с самого начала они будут иметь возможность:

   1) Принудить демократов к революционному вмешательству в существующие общественные отношения.

   2) Толкать вперед демократов, склоняющихся только к социальной реформе, а не к социальной революции, и вкладывать более крайнее содержание в предполагаемые ими мероприятия. Так, например, если демократы предлагают выкупить железные дороги и фабрики, то пролетариат должен требовать, чтобы эти фабрики и дороги были конфискованы в качестве имущества реакционеров; если демократы потребуют введения подоходного налога, то пролетариат должен требовать введения прогрессивного подоходного налога и т. п.

   Немецкие рабочие, говорил Маркс в заключение, не могут непосредственно достигнуть господства, но они могут и должны стараться приблизить свою окончательную победу, выясняя себе свои классовые интересы, не позволяя сбить себя с толку фразеологией мелкобуржуазной демократии и выступая в качестве отдельной, независимой партии. Их лозунгом должна быть непрерывная революция.

   Так говорил Маркс в ожидании мелкобуржуазного переворота. Его "Обращение" еще недавно удостоилось самого резкого отзыва со стороны г. Бернштейна (см. пресловутую книжонку этого последнего). И, действительно, оно до такой степени пропитано непримиримым, революционным духом, что одно чтение его должно бросать в лихорадку всякого благомыслящего мелкого буржуа. Но нам нет дела до мелкобуржуазных политиков. Нам важно здесь то, что это архиреволюционное "Обращение" предлагает как раз ту тактику, которую рекомендует теперь русским товарищам "Искра" и которую "Вперед" осуждает, как жалкое измышление жалких филистеров. Согласитесь, читатель, что мы с вами сделали очень интересное открытие, и что ради одного этого открытия стоило и давно следовало сделать предпринятую нами историческую справку.

   И заметьте при этом, что вы очень ошибетесь, если хоть на минуту предположите, будто мы считаем, что наша справка окончательно исчерпывает вопрос. Отнюдь нет. Мы никогда не думали, что мы во всем должны слепо следовать примеру Маркса. Маркс мог ошибаться, и тот из нас, кто заметит ошибку, обязан обнаружить ее перед товарищами. Только недобросовестные или глупые люди решались утверждать, что "ортодоксальные" марксисты не допускают никакой критики своего учителя. Нет, "ортодоксы" возмущаются только такою будто бы критикой Маркса, которая, - подобно критике, практикуемой г. Бернштейном и неокантианцами и сторонниками Маха и Авенариуса, - представляет собою лишь совершенно некритическое повторение буржуазных нападок на основу современного научного социализма. Такая "критика" в самом деле глубоко возмущает нас. А кто сделает серьезное возражение против Маркса, тот может быть уверен, что мы выслушаем его с самым серьезным и самым спокойным вниманием. Но кто критикует Маркса, тот так и говорить должен: "С Марксом я там-то и там-то несогласен". Кто критикует Маркса, тот и выступать должен во имя критики, а не во имя "ортодоксии".

   Если наши противники находят, что тактика, отстаивавшаяся "Искрой", неправильна, то им так и говорить надо: "Хотя эта тактика вполне согласна с той, которую защищал в свое время Маркс, но она все-таки ошибочна". Далее, разумеется, должны следовать доказательства. Но наши противники поступают как раз наоборот: они самих себя выдают за верных последователей Маркса, а "Искру" объявляют органом оппортунистов и филистеров, не-способных усвоить истинный смысл марксова учения. При этом доказатель-ства их ограничиваются (см. многочисленные статьи во "Вперед") несколь-кими беспрестанно повторяемыми словечками, которые, по мнению лиц, пу-скающих их в ход, очень хлестки, но в действительности производят впечатление сердитого бессилия именно потому, что беспрестанно повторяются вместо серьезных доводов.

   Прибавлю кстати, что критика взглядов, заключающихся в изложенном здесь "Обращении", была сделана двумя очень компетентными в марксизме лицами, именно - самим Марксом и Энгельсом.

   "Обращение" написано было, - как сказано выше, - в ожидании нового революционного взрыва в передовых странах Европы. Но очень скоро, - в том же 1850 году, - Маркс увидел, что такое ожидание было неосновательно, и тогда он немедленно заявил об этом в своем журнале, выходившем в Гамбурге в 1850 г. и называвшемся так же, как и знаменитая газета 1848-1849 гг., "Neue Rheinische Zeitung".

   Но в 1850 году Маркс признал ошибочным только свое ожидание нового взрыва, а те задачи, которые он ставил перед рабочим классом Германии, он не перестал тогда считать вполне правильно формулированными, и если бы у него в скором времени опять возникла уверенность в том, что в Европе близка мелкобуржуазная революция, то он опять поставил бы эти задачи в прежней их формулировке. Лишь долго спустя он убедился, что в ту эпоху, к которой относится его "Обращение", капитализм представлялся ему значительно более отжившим и одряхлевшим способом производства, чем он был на самом деле.

   Эта перемена взглядов отмечена в знаменитом предисловии Энгельса к марксовой книге: "Die KlassenkДmpfe in Frankreich". Ввиду этой перемены могут предположить, пожалуй, что впоследствии сами Маркс и Энгельс не одобрили бы той тактики, которую они предлагали германским коммунистам. И нам скажут, может быть: зачем же вы хотите поступать, как Маркс и Энгельс, в такое время, когда Маркс и Энгельс поступали бы иначе?

   Но на это мы ответим, что Маркс и Энгельс не одобрили бы своей тактики 1850 г. только с той ее стороны, которая обусловливалась их тогдашним убеждением в дряхлости капитализма, а следовательно, и в совершенной близости социалистической революции, для которой мелкобуржуазный переворот должен был послужить только прологом. Именно это убеждение и продиктовало им выставленный ими лозунг - непрерывная революция. Впоследствии, когда социалистическая революция перестала казаться им совсем близкой, они, даже в ожидании мелкобуржуазной революции, уже не сказали бы: "наш лозунг - Revolution in Permanenz", так как они видели бы, что отсутствуют объективные (а следовательно, и субъективные, т. е. психологические) условия "непрерывной революции". Политические задачи пролетариата были бы определены ими уже в том предположении, что демократический строй останется господствующим в течение довольно продолжительного периода. Но именно потому они еще решительнее осудили бы социалистов в мелкобуржуазном правительстве. Иначе сказать, они тем яснее показали бы себя ненавистными газете "Вперед" виртуозами филистерства.

   - Толкуйте! - воскликнет иной читатель, - это одни ваши предположения, и вы ничем не докажете, что они правильны.

   Нет, вы ошибаетесь, - возразим мы, - тут у нас есть неотразимое доказательство, заключающееся в письме Энгельса к Турати, написанном не далее, как в 1894 году.

   В этом году на всем итальянском полуострове было чрезвычайно сильно неудовольствие против реакционной политики правительства, и революция становилась довольно вероятной. Ввиду этого революционного положения дел и написано было только что упомянутое нами письмо.

   В нем старый теоретик международного социализма обращает внимание Турати на то обстоятельство, что на нынешней ступени экономического развития Италии ожидаемая революция не может быть социалистической и будет мелкобуржуазной {Энгельс, как видно, до глубокой старости остался "виртуозом филистерства" и сохранил свой "школьнический" взгляд на историю.}. До победы пролетариат должен выступать против существующего порядка рядом с мелкой буржуазией, но непременно в виде отдельной партии ("врозь идти, вместе бить", говорим мы теперь). А после победы было бы чрезвычайно опасно ("questo Х il pericolo piЫ grande" - говорит Энгельс), если бы социалисты вошли в новое правительство. Этим они повторили бы ошибку, сделанную в 1848 году Луи Бланом и другими французскими социалистами. Участвуя в новом,- демократическом,- правительстве, итальянские социалисты приняли бы на себя ответственность за все ошибки и за все измены этого правительства по отношению к рабочему классу, а в то же самое время революционная энергия этого класса парализовалась бы тем же самым фактом участия социалистов в правительстве.

   Этот совет итальянским товарищам подкрепляется в письме общими тактическими соображениями, правильность которых доказана была, по словам Энгельса, опытом всей его жизни. "Они еще ни разу (non una volta) не ввели меня в ошибку", - говорит автор письма.

   Итак, участвовать в революционном правительстве вместе с представителями мелкой буржуазии - значит изменять пролетариату. Вот что говорит нам наша справка. А из этого следует, что с точки зрения марксизма не "Искра", а "Вперед" проповедует оппортунизм - и притом самый худший, самый вредный оппортунизм.

   Нет, господа, вы можете рисовать какие вам угодно карикатуры и сколько вам угодно повторять ваши будто бы хлёсткие, а на самом деле избитые словечки,- но правда остается правдой: Маркс и Энгельс осудили бы тактику "Вперед" и одобрили бы тактику "Искры", и если вам хочется доказать несостоятельность этой последней, то вам не миновать критики Маркса. Приступайте же, гг. "впередовцы", к вашим критическим упражнениям. Мы выслушаем вас со всем тем вниманием, какого заслуживает интересующий нас важный спорный вопрос. Начинайте "благословясь", и да помогут вам всевозможные Махи и Авенариусы! Не забывайте, что труден только первый шаг, а ваш первый шаг, по своей огромности, был достоин вольтеровского Макромегаса: вы доказали, что основатели материалистического объяснения истории были школьниками и виртуозами филистерства в своих исторических взглядах. Идите дальше: смелым бог владеет!

   Заканчивая эту справку, я опять позволю себе обратиться к товарищу С. и выразить ему ту надежду, что теперь ему уже ясно, как смотрю я на вопрос о захвате власти: я решительно не ощущаю потребности критиковать в этом отношении Маркса.