Объ альбомѣ г-жи Шимановской.
Вяземск³й П. А. Полное собран³е сочинен³й. Издан³е графа С. Д. Шереметева. T. 2.
Спб., 1879.
Европейская извѣстность, пр³обрѣтенная г-жею Шимановской въ артистическомъ путешеств³и, совершенномъ ею, лестно засвидѣтельствованная многими отзывами журналовъ Нѣмецкихъ, Французскихъ и Англ³йскихъ, не должна вамъ быть чужда какъ потому, что г-жа Шимановская изъ Варшавы, такъ и по титулу первой п³анистки Ихъ Императорскихъ Величествъ, дарованному ей указомъ покойнаго Государя, послѣдовавшимъ въ Вѣнѣ, 1822 года. Росс³ею началось ея музыкальное путешеств³е, предпринятое въ то время, когда неблагопр³ятныя обстоятельства заставили ее обратить на пользу свою и на воспитан³е малолѣтнихъ дѣтей своихъ талантъ, который дотолѣ служилъ ей однимъ изящнымъ удовольств³емъ. Въ Москвѣ и Петербургѣ умѣли оцѣнить с³е похвальное пожертвован³е и вмѣстѣ съ тѣмъ признать, что вниман³е къ нему есть не только одобрен³е прекраснаго поступка, но и поощрен³е прекрасному таланту. Желая изъ любви въ искусству окончательно образовать свое дарован³е, и вмѣстѣ съ тѣмъ оправдать милость Двора нашего, она, въ четырехлѣтнемъ путешеств³и своемъ по Герман³и, Франц³и, Англ³и и Итал³и, не только пожинала успѣхи, но и старалась постояннымъ изучен³емъ и знакомствомъ съ первѣйшими современными намъ музыкальными артистами и композиторами пр³обрѣсть свѣдѣн³я, вкусъ и тѣ вспомогательныя пособ³я искусства, которыми природное дарован³е усовершенствуется въ школѣ упражнен³я и опыта. Нынѣ, возвратившись въ Росс³ю, намѣревается она пробыть нѣсколько времени въ Москвѣ, чтобы явить передъ любителями и знатоками музыки плоды своихъ трудовъ и занят³й; въ январѣ собирается она быть въ К³евѣ и немедленно потомъ ѣхать въ Петербургъ, гдѣ и думаетъ основать свое пребыван³е. Изъ музыкальнаго странствован³я своего возвратилась она не съ одними звуками: пребыван³емъ въ чужихъ краяхъ обогатила она память свою свидѣтельствами, не столько переходчивыми, о вниман³и въ ней многихъ изъ почетнѣйшихъ и замѣчательныхъ современниковъ нашихъ. Альбомъ ея, хранилище собственноручныхъ приписан³й первыхъ поэтовъ и литтераторовъ нашего времени, есть точно драгоцѣнность въ своемъ родѣ. Счастливое начало было положено ему въ Росс³и именами Карамзина, Дмитр³ева, Жуковскаго, Крылова и нѣкоторыхъ другихъ писателей Русскихъ. Далѣе довольно назвать представителя Германской поэз³и, Гёте, который, удостоивъ г-жу Шимановсвую нѣжнымъ и добродушнымъ участ³емъ, выразилъ его въ прекрасныхъ стихахъ. Въ Парижѣ знакомство ея съ Александромъ Гумбольдтомъ, Шатобр³аномъ, Казим³ромъ Делавинемъ, Бенжаменъ-Констаномъ, Этьенемъ, Арно, Жуи, Казим³ромъ-Бонжуромъ и другими литтераторами, которыхъ имена издавна натвержены намъ, не стоустною, а развѣ тысячеустною Французскою молвою, обогатило хранилище ея любопытными и замѣчательными воспоминан³ями. Томасъ Муръ и Кемпбель были въ немъ представителями отъ лица Англ³йской музы. Стихи, вписанные Муромъ, тѣмъ замѣчательнѣе, что они сочинены были для него Байрономъ и еще никогда, кажется, напечатаны не были. Изъ Польскихъ поэтовъ встрѣчаемъ тутъ имена Нѣмцевича, Оссипскаго, Козмьяна. Между прочими любопытностями альбома сего, находимъ въ немъ весьма замысловатую бездѣлку графа Ростопчина, писанную на Французскомъ языкѣ. Онъ съѣхался на водахъ съ г-жею Шимановскою и сестрою ея и, услышавъ отъ сей послѣдней шуточное опасен³е, что, вопреки лѣтамъ своимъ и здоровью, она приближается въ смерти, написалъ отъ лица ея духовное завѣщан³е, которое свѣтится искрами Французскаго остроум³я и любезности. Одинъ изъ Парижскихъ литтераторовъ, увидя шутку эту въ альбомѣ г-жи Шимановской, написалъ въ какомъ-то изъ листковъ пер³одическихъ объ удивлен³и своемъ, что тотъ-же графъ Ростопчинъ, который въ 1812 году не терпѣлъ ничего Французскаго, могъ съ такою свободою и успѣхомъ играть веселою шуткою, оруд³емъ Французской любезности. Завѣщан³е с³е подало поводъ и Гёте написать къ г-жѣ Казим³рѣ Воловской, сестрѣ г-жи Шимановской, стихи, которые нынѣ напечатаны въ послѣднемъ издан³и его сочинен³й, также какъ и стихи г-жѣ Шимановской, упомянутые выше. При альбомѣ г-жи Шимановской есть еще богатое собран³е собственноручныхъ памятниковъ почти всѣхъ извѣстныхъ композиторовъ и артистовъ музыкальныхъ отъ Баха, Генделя, Моцарта до Пера, Керубини, Вебера, Росини и Цинтарелли. Письма отъ многихъ великихъ артистовъ на поприщѣ разныхъ искусствъ: отъ славной Англ³йской актрисы миссъ Сиддонсъ, Дюшенуа, Пасты, отъ Роде, Бальо, Велути, Каталани, Клементи, Бетховена. Историческ³я имена Георга Канинга и многихъ лицъ, занимавшихъ или занимающихъ почетныя мѣста на политической сценѣ Англ³и, довершаютъ достоинство сей живой энциклопед³и дарован³й мертвыхъ и живыхъ извѣстностей. Собственноручныя свидѣтельства людей замѣчательныхъ имѣютъ въ себѣ удивительное притяжен³е для любопытствующаго вниман³я вашего, даже болѣе самихъ портретовъ, которые могутъ быть невѣрны. Въ портретахъ есть между нами и лицами, въ нихъ изображенными, третье лицо, посредникъ часто своевольный: здѣсь дѣйств³е непосредственнѣе и безошибочнѣе. Глядя на рукописный памятникъ, мы какъ будто присутствуемъ при работѣ мысли, при движен³и руки, ее начертавшей: тутъ выражен³е ума, такъ сказать, умственный звукъ, дѣйств³е человѣка, осуществлевнѣе и установленнѣе. Вотъ отъ чего въ нашъ испытательный вѣкъ fac-simile въ такомъ употреблен³и и отъ чего альбомъ г-жи Шимановской, и нынѣ уже совровищница драгоцѣнная, со временемъ будетъ еще драгоцѣннѣе.
Г-жа Шимановская позволила намъ списать нѣсколько воспоминан³й изъ ея альбома. На листочкѣ, приложенномъ къ сей книжкѣ Телеграфа, читатели найдутъ снимки (fac-simile) одного куплета стиховъ Байрона, вписанныхъ въ альбомъ, какъ мы выше упомянули, Томасомъ Муромъ, и подписи его; снимокъ подписи барона А. Гумбольдта и подписи Казим³ра Делавиня. Выписываемъ здѣсь вполнѣ стихи Гёте, Байрона, строки, начертанныя въ альбомѣ Шатобр³аномъ, Гумбольдтомъ, завѣщан³е и эпитаф³ю, писанныя графомъ Ростопчинымъ, стихи Делавиня, Карамзина, Давыдова, Дмитр³ева и Гнѣдича.
(Lines addreased to me by Lord Byron).
My boat is on the shore,
And my bark ia on tbe sea,
But before i go, Tom Moore,
Here's а double bealth to thee.
Here's а eigh to thoae wbo love me,
And а smile to tbose who bite,
And whatever sky's above me,
Here's а beart for every fate.
Tho' the ocean roar around me,
Yet ie still sball bear me on:
Tho'а desert sbould surround me,
It bath springe that may be won.
Wer't the last drop in the well,
As I gasp'd upon tbe brink,
Ere ray fainting spirit fell,
Tis to thee that i would drink.
In that water as this wine,
The libation I would pour,
'T would be peace to thine and mine,
And а bealth to thee, Tom Moore.
Written at the request of Madame Szymanowska by Thomas Moore.
³юня 2, 1826.
(Стихи написанные мнѣ лордомъ Байрономъ).
Моя лодка ждетъ меня у берега, мой корабль готовъ, но не уѣзжая еще, Томъ Муръ, пью двойное здоровье твое!
Вздохъ тѣмъ, кто любитъ меня; улыбка тѣмъ, кто меня ненавидитъ, и подъ какими бы небесами я ни находился, вотъ сердце на всѣ перемѣны судьбы со мною.
Пусть шумитъ вокругъ меня океанъ; онъ всегда будетъ лелѣять меня на волнахъ своихъ; пусть окружаютъ меня пустыни: я всегда найду въ нихъ ключъ воды.
И если въ немъ оставаться будетъ еще капля, простертый на берегахъ источника передъ послѣднимъ дыхан³емъ, за твое здоровье я пью ее.
И той водою, какъ симъ виномъ, я сотворю возл³ян³е за твоихъ и за моихъ, и за твое здоровье, Томъ Муръ!
(Написаны на память г-жѣ Шимановской Томасомъ Муромъ ³юня 1826).
Je ne dirai plus les amours et les songes séduisans des hommes; il faut quitter la lyre avec la jeunesse.
Auf den Bergen ist Freiheit! Der Hauch der Grüfte
Steigt nicht hinauf in die reinen Lüfte.
Die Welt ist vollkommen überall,
Wo der Mensch nicht hinkommt mit seiner Qua.
Zum Andenken der liebenswürdigen talentvollen Besitzerinn dieses Buches.
Alexander Humboldt.
Paris. Den 16 Junius 1826.
AN MADAME MARIE SZYMANOWSKA.
Die Leidenschaft bringt Leiden - wer beschwichtigt
Beklommnes Herz, das allzuviel verlobrenl
Wo sind die Stunden allzuschnell verflüchtigt?
Vergebens war das schönste dir erkoren!
Trüb ist der Geist, verworren das Beginnen,
Die böbre Welt wie schwindet sie den Sinnen!
Da schwellt hervor Musik mit Eugelscbwingen
Verflieht zu Millionen Tön'um Töne,
Des Menschen Wesen durch und durch zu dringen
Zu Überfüllen ihn mit ewiger Schöne;
Das Auge netzt sich, fühlt in höherm
Sehnen Den Götterwerth der Töne wie der Thränen.
Und so das Herz erleichtert merkt behende
Dass es noch lebt nnd schlagt und möchte schlagen
Zum reinsten Dank der überreichen Spende,
Sieb selbst erwiedernd willig darzutragen.
Da fühlte sich - o! dass es ewig bliebe!-
Das Doppelglück der Töne wie der Liebe.
Marienbad, d. 18 Aug. 1828. Göthe.
Malheureusement, Madame, étant condamné à partir demain, il ne me refcte que de soigner mes lèvres informes que je déteste de tout mon coeur. Je me vois à grand regret privé de l'aimable société qui me préparoi t une si belle soirée, et je serois tout à fait inconsolable, si je ne me répétois toujours en prose ce que j'ai osé dire en vers, y joignant l'espérance de me réjouir bientôt à Weimar du plus beau talent et de la plus intéressante société qu'on puisse imaginer. Adieu donc, Madame, gardez-moi votre précieux souvenir.
M. B. le 19 Août. 1823.
les premières et les dernières volontés d'une jeune personne à qui on a persuadé qu'elle allait mourir.
Etant réduite à l'extrémité par trop de santé, et sentant approcher Madame la mort, de mon lit, où je dors tranquillement, je dicte mes volontés en nommant pour l'exécuteur dans ce monde M-r Bossini et dans l'autre M-r Hendel.
Je lègue mon esprit à la première jeune personne qui le perdra-
Mon ame aux égoïstes.
Mon coeur aux riches.
Mon amitié pour ma soeur à ses enfants.
Mes yeux aux jeunes personnes que l'on ne remarque pas.
Mes dents aux femmes laides à faire peur.
Mon teint aux Albinos.
Ma tournure aux orphelines.
Mon regard aux mères malheureuses, qui sollicitent des grâces pour leurs enfants.
La cruche dans laquelle je prenais les eaux à Carlsbad au premier Roi qui y viendra.
Je signe mon nom pour la dernière fois.
Je certifie pour conforme, Théodore C-te Rostopchine.
le 14 Juillet. 1823.
du Cap de Bonne Espérance.
EPITAPHE.
De l'idéal ci-gît l'unique image,
Ornement et délices de nos jours,
De la beauté Vénus brisa l'ouvrage
Pour faire revenir les amours.
C'en est fait! et ces jours que sont-ils devenus,
Où le cygne argenté, tout fier de sa parure,
Des vierges dans tes jeux caressant les pieds nus.
Où tes roseaux divins rendaient un doux murmure.
Où réchauffant Léda pâle de volupté,
Froide et tremblante encore au sortir de tes ondes,
Dans le sein qu'il couvrait de ses ailes fécondes,
Un dieu versait la vie et l'immortalité.
8-me Messéniennc. Casimir Delavigne.
ТѢНЬ И ПРЕДМЕТЪ.
Мы видимъ счастья тѣнь въ мечтахъ земнаго свѣта;
Есть счастье гдѣ нибудь: нѣтъ тѣни безъ предмета.
Царское Село. Окт. 9, 1823. Карамзинъ.
ГУСАРЪ.
Амуръ не все-же пастушкомъ
Въ свирѣль безъ умолку играетъ:
Онъ часто, скучивъ съ посошкомъ,
Съ гусарской саблею гуляетъ;
Онъ часто храбрости огонь
Любовнымъ пламенемъ питаетъ,
И тѣмъ милѣй бываетъ онъ;
Онъ часто съ грознымъ барабаномъ
Мѣшаетъ звукъ любовныхъ словъ,
Онъ такъ и намъ подъ доломаномъ
Вселяетъ звѣрство и любовь.
Въ насъ сердце не всегда желаетъ
Лишь ужасъ, стонъ, кровавый бой;
Ахъ! часто и гусаръ бываетъ
Съ любовной пламенной душой...
Въ гусарскомъ киверѣ весной
Голубка гнѣздышко свиваетъ!
1822 года. Денисъ Давыдовъ.
Таланты всѣ въ родствѣ, источникъ ихъ одинъ;
Для нихъ повсюду миръ; нѣтъ ни войны, ни грани;
Отъ Вислы до Невы, чрезъ гордый Аппенинъ,
Они взаимно шлютъ пр³язни братской дани.
Москва. 1823. И. Дмитр³евъ.
Декабря 9-го дня.
Какъ въ громѣ звонкихъ арфъ цѣвницы тих³й стонъ
И одинок³й и унылой,
Какъ между гробовыхъ блистательныхъ колоннъ
Простая урна надъ могилой
Склоняютъ въ тихую задумчивость сердца:
Такъ неизвѣстнаго тебѣ пѣвца,
Здѣсь, между пѣснями Камены вдохновенной,
Быть можетъ взоръ твой привлечетъ
И хоть задумчивость на сердце наведетъ
Сей стихъ уединенной.
Н. Гнѣдичъ.