Пантеонъ Рускихъ Авторовъ.
Подъ симъ титуломъ Г. Бекетовъ издаетъ собран³е ихъ портретовъ (очень изрядно гравированныхъ) съ критическими замѣчан³ями. Мы любимъ портреты и чужестранныхъ Писателей: свои должны быть для насъ еще интереснѣе. Въ началѣ изображены Боянъ и Несторъ: не нужно сказывать, что одно воображен³е могло представить черты ихъ. Издатель хотѣлъ только напомнить любителямъ Литтературы, что у насъ и въ древности были Сочинители. Но истинный вѣкъ авторской начался въ Росс³и со временъ ПЕТРА Великаго: ибо искусство писать есть дѣйств³е просвѣщен³я. Ѳеофанъ и Кантемиръ составляютъ с³ю первую эпоху; за нею слѣдуетъ эпоха Ломоносова и Суморокова; третьею должно назвать время ЕКАТЕРИНЫ Великой, уже богатое числомъ Авторовъ; а четвертой ... мы еще ожидаемъ.
Теперь вышли уже 5 тетради Пантеона, состоящ³я изъ 15 портретовъ; четвертая скоро отпечатается. Мы сообщаемъ здѣсь нѣкоторыя изъ замѣчан³й, желая дать идею о слогѣ ихъ.
"Ученый Богословъ и природный Ораторъ. Въ рѣчахъ его, духовныхъ и свѣтскихъ, разсѣяно множество цвѣтовъ краснорѣч³я, хотя слогъ ихъ не чистъ и, можно сказать, непр³ятенъ. Мысль, что ПЕТРЪ Велик³й бывалъ часто его слушателемъ; искреннее, жаркое чувство, съ которымъ онъ говоритъ о великихъ дѣлахъ Его, обращаясь лично или къ Нему самому, или къ Его знаменитымъ сотрудникамъ; означен³е славныхъ эпохъ Росс³и, и наконецъ щастливыя, живыя черты, вдохновен³е истиннаго Ген³я: вотъ маг³я Ѳеофановыхъ рѣчей, которая никогда не потеряетъ силы своей для Рускаго сердца! Забывая негладкость языка, плѣняемся ихъ содержан³емъ, и льемъ радостныя слезы, читая слово о незабвенномъ торжествѣ Полтавскомъ, о юномъ, но уже славномъ флотѣ Росс³йскомъ, о возвращен³и Монарха изъ чужихъ земель къ поданнымъ и дѣтямъ своимъ. Когда же Риторъ, въ кипѣн³и горести, въ отчаян³и сердца, восклицаетъ: что дѣлаемъ? ПЕТРА Великаго погребаемъ!... и теперь, и теперь еще благодарные сыны отечества рыдаютъ съ нимъ! Предан³е говоритъ, что Ѳеофанъ, сказавъ с³е ужасное слово, не могъ продолжать отъ собственныхъ слезъ и всеобщаго стенан³я.
"Щастливый вѣкъ Поэз³и и Риторства, когда предметъ ихъ столь великъ и любезенъ!
"Въ Ѳеофанѣ с³яетъ уже заря Росс³йскаго краснорѣч³я; но, будучи предшественникомъ Ломоносова, онъ не похитилъ y него славы быть нашимъ лучезарнымъ Фебомъ.
"Имъ сочинены мног³я Богословск³я, нравоучительныя книги и даже предислов³е къ Морскому уставу. Какъ мужъ просвѣщенный, благоразумный Политикъ и любимецъ ПЕТРА, онъ старался доказывать мудрость всѣхъ новыхъ Его учрежден³й; первый открылъ талантъ молодаго Кантемира; ободрялъ, наставлялъ его, и вмѣстѣ съ темъ писалъ стихи: два человѣка, съ которыми, по тогдашнему времени, никто не могъ спорить въ остроум³и и учености!
"Ѳеофанъ имѣлъ блестящ³я достоинства, слѣдственно и непр³ятелей, которые обвиняли его ересью въ умствован³яхъ и въ Теолог³и; но въ царствован³е ли ПЕТРА Великаго могло быть опасно такое злослов³е?"
"Естьли бы охота и прилѣжность могли замѣнить дарован³е, кого бы не превзошелъ Тред³аковск³й въ стихотворствѣ и краснорѣч³и?
"Но упрямый Аполлонъ вѣчно скрывается за облакомъ для самозванцевъ-Поэтовъ, и сыплетъ лучи свои единственно на тѣхъ, которые родились съ его печат³ю.
"Не только дарован³е, но и самый вкусъ не пр³обрѣтается; и самый вкусъ есть дарован³е, учен³е образуетъ, но не производитъ Автора.
"Тред³аковск³й учился во Франц³и y славнаго Ролленя; зналъ древн³е и новые языки; читалъ всѣхъ лучшихъ Авторовъ, и написалъ множество томовъ въ доказательство, что онъ ... не имѣлъ способности писать.
"Однакожъ труды его были не совсѣмъ безполезны. Онъ первый изъяснилъ на Рускомъ языкѣ мѣру стиховъ, и перевелъ древнюю Истор³ю, которую по с³е время читаютъ наши Провинц³яльные дворяне.
"Имя Тред³аковскаго будетъ извѣстно Самымъ отдаленнымъ потомкамъ, Сохранимъ же образъ его, и почтимъ въ немъ ... трудолюб³е науки и нещаст³е природы.
"П. П. Не мног³е, можетъ быть, знаютъ слѣдующ³й анекдотъ. ЕКАТЕРИНА II, любя успѣхи Росс³йскаго языка, желала, чтобы въ избранномъ обществѣ Эрмитажа всѣ говорили по Руски. Ея воля была закономъ. Но законодатель долженъ предвидѣть и неисполнен³е: какое же наказан³е опредѣлила Монархиня для преступниковъ? За всякое иностранное слово, вмѣшанное въ разговоръ, виновный осуждался прочесть сто стиховъ изъ Телемахиды Тред³аковскаго."
"Рожденный подъ хладнымъ небомъ сѣверной Росс³и, съ пламеннымъ воображен³емъ, сынъ бѣднаго рыбака сдѣлался отцемъ Росс³йскаго Краснорѣч³я и вдохновеннаго Стихотворства.
"Ломоносовъ былъ первымъ образователемъ нашего языка; первый открылъ въ немъ изящность, силу и гармон³ю. Ген³й его совѣтовался только самъ съ собою, угадывалъ, иногда ошибался, но во всѣхъ своихъ говорен³яхъ оставилъ незагладимую печать великихъ дарован³й.
"Онъ вписалъ имя свое въ книгу безсмерт³я, тамъ, гдѣ с³яютъ имена Пиндаровъ, Горац³евъ, Руссо.
"Современники могли только удивляться ему; мы судимъ, различаемъ, и тѣмъ живѣе чувствуемъ его достоинство.
"Лирическое Стихотворство было собственнымъ дарован³емъ Ломоносова. Для Эпической Поэз³и нашего вѣка не имѣлъ онъ, кажется, достаточной силы воображен³я, того богатства идей, того всеобъемлющаго взора, искусства и вкуса, которыя нужны для представлен³я картины нравственнаго м³ра и героическихъ страстей. Трагед³и писаны имъ единственно по волѣ, Монархини; но Оды его будутъ всегда драгоцѣнност³ю Росс³йской Музы. Въ нихъ есть конечно слабыя мѣста, излишности, паден³я; но всѣ недостатки замѣняются разнообразными красотами и п³итическимъ совершенствомъ многихъ строфъ. Никто изъ послѣдователей Ломоносова въ семъ родѣ Стихотворства не могъ превзойти его, ниже сравняться съ нимъ.
"Проза Ломоносова вообще не можетъ служить для насъ образцомъ; длинные пер³оды его утомительны, расположен³е словъ не всегда сообразно съ течен³емъ мыслей, не всегда пр³ятно для слуха; но талантъ великаго Оратора блистаетъ въ двухъ похвальныхъ Рѣчахъ его, которыя и теперь должно назвать однимъ изъ лучшихъ произведен³й Росс³йскаго, собственно такъ называемаго Краснорѣч³я.
"Естьли ген³й и дарован³я ума имѣютъ право на благодарность народовъ, то Росс³я должна Ломоносову монументомъ."
"Вѣстникъ Европы", 1802, No 20