Главная » Книги

Веселовский Александр Николаевич - В. А. Жуковский. Поэзия чувства и "сердечного воображения", Страница 7

Веселовский Александр Николаевич - В. А. Жуковский. Поэзия чувства и "сердечного воображения"



bsp;  Уж вянет юности цветок;
   Без горя сердце истощилось,
   Вперед присудит что-то рок?..
   Не нужны мне венцы вселенной,
   Мне дорог ваш, друзья, венок!
   ("Стихи, сочиненные в день моего рождения. К моей яире и к друзьям моим", 1803 г.).
  
   И он зовет их к себе, в свою хижину, в уединенную тень лесов. Дружба - выход из одиночества. В дневнике 1805 г. он открывает своей chere raaman, Протасовой, одолевавший его душевный голод. У него не было до сих пор человека, который помог бы ему "разобрать" самого себя, сказать ему, что в нем хорошо, что надо исправить. "Несчастье, которому причины надобно искать в моих обстоятельствах. Вы одне можете сказать, что любили меня прямо, но вы не могли принести мне той пользы, которую принести способны. Что этому причина, не знаю, но уверен, что не вы сами, а множество таких неприметных обстоятельств, которых почти нельзя определить словами, но которые есть, потому что их действие очевидно". Что если б человек "был оставлен с одними своими силами на произвол судьбы и обстоятельств; если он посреди людей, привязанных к нему одною привычкою, а не любовью, был один, зависел от одного себя, должен был сам себя образовать, не зная как и даже долго не думая об этом, следовательно, потеряв самое лучшее время? ... Этот человек - я!" (пометка после 21 июля).
   С 26 августа по 10 ноября Жуковский не принимался за свой журнал: он удручен, работа, да еще принужденная (переводы), не всегда идет удачно, "в уме такая пустота и недеятельность; прошедшее мне кажется очень дурным, а настоящее скучным; от будущего не ожидаю ничего; все мои планы исчезли; даже нет во мне желания делаться лучше, образовать и ум и характер". "Одиночество, совершенный недостаток в приятных связях, отдаление тех людей, которые бы могли меня оживлять и ободрять в искании всего хорошего, совершенное бессилие души, ненадеянность на самого себя - вот что меня теперь мучит! я один; в самом себе не нахожу довольно прибежища; чувствую, что один мало могу для себя сделать; мне не достает ободрения... Один не могу ни о чем думать, потому что не имею материи для мыслей... К тому же не умею мыслить в связи, это для меня утомительно, и в теперешнем моем расположении не чувствую даже и нужды мыслить... Сам с собою я недоволен и скучен; ... с теми, кто вокруг меня, я не связан (что этому причиной, не знаю, но должен узнать); ... самое общество матушки (настоящей матери), по несчастию, не может меня делать счастливым: я не таков с нею, каков должен быть сын с матерью; это самое меня мучит, и мне кажется, я люблю ее гораздо больше заочно, нежели вблизи. Я не был счастливв моей жизни, кажется, и не буду счастливым. Надобно приобресть способность быть счастливым, а я едва ли не пропустил время. Как прошла моя молодость? Я был в совершенном бездействии. Не имея своего семейства, в котором бы я что-нибудь значил, я видел вокруг себя людей мне коротко знакомых, потому что я был перед ними вырощен, но не видал родных, мне принадлежащих по праву; я привык отделять себя ото всех, потому что никто не принимал во мне особливого участия, и потому что всякое участие ко мне казалось мне милостию. Я не был оставлен, брошен, имел угол, но не был любим никем, не чувствовал ничьей любви*, следовательно, не мог платить любовью за любовь, не мог быть благодарным по чувству, а был только благодарным по должности".Это сделало его холодным, робким, нерешительным, медленным, ленивым; в таких обстоятельствах чувствительность притупляется, да и ум остается неразвитым, "потому чувства заставляют действовать ум, а если чувства не действуют, то и ум спит" (в другом месте: "все хорошее основано на чувстве", ум следует ему по одному лишь расчету). Он так привык, чтоб его не любили, что всякий знак любви кажется ему странным, чем-то необыкновенным; одна любовь, привычка отвечать на любовь, делает сердце нежным, способным на любовь, стало быть счастливым. Если б у него был человек, который дорожил бы его счастьем, он любил бы его, "как своего Бога".
   ______________________
   * То же в дневнике 1814 г., Русская Старина 1883 г., т. 37, стр. 210; сл. Зейдлиц, Жизнь и поэзия Жуковского, стр. 56-7.
   ______________________
   Дмитриев звал Жуковского в Москву: надо поскорее оставить ваше уединение, "которое способно питать вашу наклонность к меланхолии"*. Жалобами на уныние и бездействие полны письма к Ал. Тургеневу: "моя душа не имела еще пищи, не пробуждалась, это верно; воспитание, или, лучше сказать, все то, что было со мною со времени моего младенчества (потому что я не имел воспитания), вместо того, чтобы образовать ее и усилить, только что ее усыпило; я был один совершенно, то есть в кругу множества людей, которых имел с собою, был некоторым образом отделен от всех" (1805 г. И сентября); "здесь я один; почти все, что вокруг себя вижу, мне не отвечает, а мне нужна подпора. О, моя жизнь прошла не так, как бы должно было. Ты имел пред собою брата, батюшку - какие люди! Но я вечно прозябал, почти один, хуже нежели один, потому что не был оставлен, не был брошен, следовательно, не имел нужды действовать, мог спать умом и телом, и спал, и проснулся очень недавно, и по сию пору не умею владеть собою" (января 8, 1806 г.).
   ______________________
   * Письмо 27 декабря 1805 г. Сл. письмо 1806 г. 14 апреля.
   ______________________
   Племянница Жуковского, А.П. Юшкова (замужем Зонтаг), боялась за него "хотя я и уверена, что досуг никогда вам не будет в тягость, однако же мне очень жаль, что вы теперь совершенно одни, - писала она ему. - Уединение прекрасное дело, но только не такое совершенное уединение, каково теперь ваше". Она утешается тем, что, вероятно, вернулся барон И. И. Черкасов, сосед Жуковского по Мишенскому: будет хотя один человек, "с которым вам можно поболтать, а то право, страшно бы было, чтобы вы не забыли говорить и чтобы из милого Базиля и в самом деле не вышел самой хорошенькой медведь. Не ездите в чужие края, милой Базиль!"*. С Черкасовым Жуковский не замедлил сблизиться: нашел в нем очень умного человека, с которым приятно побеседовать, потому что он заставляет думать, напрягать мысли, но в том, что он говорит о религии, морали и т. д., "больше ума нежели чувства", и Жуковский не испытал, по отношению к нему, "сердечной, сладкой искренности, epanchement du coeur" (Дневник 1805 г., 6 июля).
   ______________________
   * Письмо от 9 марта 1866 г., Русский Архив 1902 г., май, стр. 131 сл. ib. письмо от 16 апреля.
   ______________________
   В письме Жуковского к Тургеневу 1806 г. есть намеки на какие-то "обстоятельства",которые побудят его ограничить себя одной дружбой, искать счастья в ней; "ты, может быть, должен будешь заменить для меня многое; что с одной стороны потеряю, то буду стараться заменить тобою".
   Когда спрос сердца так страстен, он выразится болезненно-восторженно, сдержанно-пугливо, лишь только явится его объект среди "обстоятельств", на которые намекает Жуковский.
   Под 9-м июля 1805 г. он спрашивает себя в дневнике: "можно ли быть влюбленным в ребенка"? Жуковский занимался тогда с своими племянницами, дочерями Екатерины Афанасьевны Протасовой, поселившейся в Белеве, в трех верстах от Мишенского, и ощутил романическое влечение к старшей из девочек, Марье Андреевне; ей было 12 лет (род. в 1793 г.); ему самому шел 23-й год. "Что со мною происходит? Грусть, волнение в душе, какое-то неизвестное чувство, какое-то неясное желание! Можно ли быть влюбленным в ребенка? Но в душе моей сделалась перемена в рассуждении ее! Третий день грустен, уныл! Отчего? Оттого что она уехала! Ребенок! Но я себе ее представляю в будущем, в то время, когда возвращусь из путешествия, в большем совершенстве!" Это чувство родилось вдруг, и он желает сохранить его, им наполнен; "если оно усилится, то сделает меня лучшим, надежда или желание получить это счастие заставит меня думать о усовершенствовании своего характера; мысль о том, что меня ожидает дома, будет поддерживать и веселить меня во время моего путешествия. Я был бы с нею счастлив, конечно! Она умна, чувствительна, она узнала бы цену семейственного счастия и не захотела бы светской рассеянности. Но может ли это быть? Катерина Афанасьевна, если не ошибаюсь, дала мне что-то предчувствовать. Но родные? Может быть, они этому будут противиться?.. Неужли для пустых причин и противоречий гордости Катерина Афанасьевна пожертвует моим и даже ее счастием, потому что она, конечно, была бы со мною счастлива"?
   Это рождающееся чувство он воспитывает в себе нежно и робко, как воспитывал чувство веры и дружбы. Симпатии девочки раскрываются ему навстречу; он полон неясных надежд, еще не прочел всего Агатона Виланда, а уже рисует себе идеал молодого человека, "который заключает свое счастье меньше в грубой чувственности, нежели в наслаждениях духовных": мечтательность (Schwarmerei), обузданная "здравою опытною философиею, может быть источником совершеннейшего земного счастия". "Жить одними идеалами не годится, но не иметь совсем идеалов столь же не годится: середина есть то, что всякий человек с некоторым особенным образом чувства избирать должен" (письмо к Вендриху 19 декабря 1805 г.)*. Агатон - "святая книга", пишет он (8 января 1806 г.) Ал. Тургеневу, а в мыслях про себя, относящихся к тому же году, отмечает: "Идеал добродетельного и счастливого человека. О Агатоне"**.
   ______________________
   * Сочинения В. А. Жуковского, изд. 7-е, т. 6-й, стр. 384-385.
   ** Дневники В. А. Жуковского, стр. 42.
   ______________________
   В 1806 году проснулась и его поэзия: в 1805-м она дремала, написано всего три стихотворения, тогда как к 1806 г. их 43*, между ними "Вечер" и "Песнь Барда", есть элегические и шутливые, эпиграммы и басни из Лафонтена. На 16-е января Жуковский подарил Маше альбом своих стихотворений, с рисунком сепией в средине заглавного листа: женская и мужская фигуры, деревня и холмик с вазой. На верху листа надпись: "Памятник прямой дружбы" и эпиграф из Вольтера:
  
   Vous en qui tant d'esprit abonde,
   Tant de grace et tant de douceur,
   Si ma place est dans votre coeur,
   Elle est la premiere du monde.
  
   (Вы, в ком столько ума, грации и нежности, - если мое место в вашем сердце, то это место - лучшее в мире. - фр.)
   ______________________
   * Бумаги В. А. Жуковского, стр. 26-9.
   ______________________
   Внизу листа: "1806 г., 14 октября"; на обороте стихи:
  
   Мой друг бесценный, будь спокойна!
   Да будущего мрак тебя не устрашит!
   Душа твоя чиста! ты счастия достойна!
   Тебя Всевышний наградит.
  
   В этот альбом Жуковский поместил стихотворения с 1802 г., но продолжал заносить и позже - до 1814 г.*
   ______________________
   * Бумаги В. А. Жуковского, стр. 30 след.
   ______________________
   Очевидно, к Маше обращено и стихотворение 9 октября 1806 года, подробно излагающее программу идеальной для него жизни:
  
   Младенцем быть душою;
   Рассудком созревать;
   Не тела красотою,
   Любезностью пленять...
   Быть в дружбе неизменной;
   Любя, душой любить;
   Супруги сан священной
   Как дар небес хранить...
   Вот счастье, друг бесценный,
   Другого счастья нет*.
  
   ______________________
   * Русская Старина 1902 г., апрель: Два неизданных стихотворения В. А. Жуковского, стр. 134-135.
   ______________________
  
   За 1807-й год сохранилось всего одно стихотворение: "М(аше) на Новый год при подарке книги":
  
   На новый год в воспоминанье
   О том, кто всякий час мечтает о тебе,
   Кто счастье дней своих, кто радостей исканье
   В твоей лишь заключил, бесценный друг, судьбе!
  
   Жуковский собрался было в дорогу; в начале 1807 года А.П. Зонтаг писала ему, желая доброго пути: "Вы отправляетесь путешествовать, смотреть на Волгу и горы Уральские"*. Оказывается, Блудов поехал в свою Казанскую деревню, чтобы устроить дела по смерти матери; за ним увязался и Жуковский. "Я поехал было с Блудовым в Оренбург, хотел видеть некоторую часть православной Руси, но в двадцати верстах от Москвы наша коляска была опрокинута; я ушиб руку"; пришлось вернуться**. Эпизод этот случился ранней весною***, 4-го мая того же года Зонтаг пишет Жуковскому, как она испугалась при вести о его падении, как Кашкин считает это полезным для Жуковского, ибо научит его "не соваться в воду, не спросясь броду. Ах! думала я, ... сколько раз уже наш Жуковский испытывал брод, и хотя находил его глубоким, но все-таки продолжал соваться в воду. Напр., под Лихвиным он втюрился по уши в Оку, в другой раз полетел, было, в Вырку с мосту, в третий раз хотел взбежать на крутой берег, чуть не умер от усталости... Соковнины очень смешно шутят над вашим падением. Напр., Катерина Михайловна пишет, говоря об вас:
  
   Прокляв себя, судьбу, дорогу,
   Не мешкав ни часа, назад он повернул.
   Таща свое крыло и волочивши ногу,
   Полмертвой, полхромой,
   И прибыл, наконец, калекою домой****.
  
   В 1807 году Соковнины снова выплывают в переписке друзей; старые чувства забыты, их стараются забыть.
   ______________________
   * 5 января 1807 г. Русский Архив 1902 г., май, стр. 130.
   ** К Ал. Тургеневу начало июля 1807 г.
   *** Если дата письма Ек. Аф. Протасовой к Жуковскому верна (1808 г. 5 мая), то упоминание Оренбурга относится к замыслу, которому миновал год: "Скажи мне, пожалоста, как ты это вздумал эдакую даль ехать: Оренбург 1512 1/2 верст от Москвы. Это ужасно далеко". Русский Архив 1902 г., май, стр. 129-130.
   **** Русский Архив, 1. с, стр. 130-131.
   ______________________
   В этом отношении интересны два письма Жуковского к Ал. Тургеневу. В первом (9 декабря 1807 г.), переходя от русского языка к французскому, Жуковский спрашивает: "Ditez moi encore, Alexandre, que veulent dire ces mots (Скажите мне, Александр, что означают эти слова):
  
   Одна живет в году весна,
   Одна и милая на свете!
  
   N'est се pas inconsequent de montrer, qu'on a des sentiments, sans avoir le dessein de les nourrir et sans en avoir la possibilite? Pourquoi parler d'une chose, qu'on n'a ni le desir, ni le pouvoir de recommencer, et pourquoi risquer de reveiller des sentiments, qui ont ete bien vifs, qui sont deja eteints et qui ne peuvent etre que douloureux? Je ne sais pas, quelle idee vous aviez eu en ecrivant ces vers. Dans ces choses, conaissant bien les personnes, avec lesquelles vous avez relation, vous ne devez pas agir sans but. Et ces expressions parasites, jadis agreables, a present inutiles, ne vous conviennent plus. Silence sur tout ce qui est passe... (Разве не непоследовательность - показывать, что некто испытывает чувства, когда нет намерения их поддерживать и нет никакой к тому возможности? Зачем говорить о том, что возобновить нет ни желания, ни сил, и зачем отваживаться на обнаружение чувств, которые были весьма сильными, которые ныне уже угасли и могут быть лишь мучительны? Я не знаю, что вы имели в виду, когда писали эти строки. В таких делах, хорошо зная людей, с которыми у вас отношения, вы не должны действовать без цели. И эти бесполезные выражения, некогда приятные, а ныне ненужные, теперь у вас некстати. Молчание обо всем, что прошло... - фр.). Если ты слышал от Блудова о некоторых моих связях, о которых я ему сказал слова два очень давно, и если он не забыл этих двух слов, то попроси его от меня, чтобы он об них забыл и для себя и для других... Я говорю не шутя, и прошу его, как друга, не шутить (по обыкновению своему) такою вещию, которую почитаю слишком важною. Не надобно говорить и тебе: сомкни свои уста, хотя ты ничего не знаешь. Признаюсь, боюсь нескромности, или, лучше сказать, обыкновенной невнимательности Блудова, а она в этом случае, по некоторым обстоятельствам, может быть для меня несчастием".
   Намеки письма объясняются из того, что мы знаем о ранних увлечениях Жуковского и Ал. Тургенева. В 1807 г. Жуковский переписывался с Анной Михайловной Соковниной*, к которой когда-то был неравнодушен Ал. Ив. Тургенев; он рассчитывает на ее помощь, если она осталась такою же, какою была "dans le temps ой on chantait: Puisque l'orgueil pour jamais te separe. Nous pourrons encore etre heureux, non pas moi, mais nous, et cela depend de nous, et nous devons absolument faire en sorte que cela soit" (во времена, когда пели: ибо гордость навеки тебя разлучила... Мы сможем еще быть счастливы, не я, но мы, и это зависит от нас, и мы должны все делать для того, чтобы так и было - фр.). И он просит Анну Михайловну написать Тургеневу об одном знакомом, Проташинском, о котором хлопотал: "пожалоста, поспешите об этом написать к нему, и так как ваши слова для него важнее моих, то заставьте, попросите, убедите и проч. его постараться о Проташинском и написать ко мне пообстоятельнее обо всем"**. В том же году Жуковский журит Тургенева за то, что письма Анны Михайловны, обращенные к нему, в таком у него "неприборе", что всякий profane может их видеть. Анна Михайловна жаловалась на это. Если это правда, то надо исправить беду: "прошедшее заслуживает большее от нас уважение потому особенно, что настоящего никак нельзя ему предпочесть. Она говорила мне об этом с чувством упрека, и она права. Как можешь ты так не дорожить ее именем, или, лучше сказать, как можешь быть так рассеянным?" (декабря 1807 года). А вместе с тем Тургенев, у которого чувство уже остыло, мог еще играть в него, говорить об "одной милой на свете". Упрек быть заслужен. Себя Жуковский не упрекает, а оберегает. Из одного письма к нему Андрея Тургенева видно, что Жуковский заподозрил друга, будто он проговорился в Москве о его романе; Тургенев отвечал тогда, что не виноват, разве Блудов наболтал чего-нибудь пустого, а если под романом разуметь Марью Николаевну, то ему первый начал говорить о том Козловский. - Это было давно, а Жуковский и теперь боится этих слухов: они помешали бы ему в его обстоятельствах.
   ______________________
   * Сл. Русский Архив 1900 г.; сентябрь, стр. 6-8 (июля - августа 1807 г.).
   ** Июль - август 1807 г., там же, стр. 7. Жуковский называет Проташинского братом V. А. Протасовой. Об этих оодственных отношениях сл. Русский Архив 1883 г., кн. I. 2, стр. 317 (письмо А.Н. Арбеневой Жуковскому 22 марта 1814 года).
   ______________________
   В июне 1807 года Жуковский писал Блудову из Москвы накануне отъезда в деревню, где намеревался пробыть два месяца, что на будущий год берет на себя редакцию Вестника Европы*. Друзья давно звали его в Москву. "Твоя страсть, которую отгадал я из письма твоего, не должна погашать душевного огня твоего, - ободрил его Ал. Тургенев, - умеряй ее деятельностью и дружбою" (1807 г. 5 декабря неизд.). Приходилось расставаться с своими. Два четверостишия 1808 г., обращенные к Маше (при посылке альбома: "Невинность мирная, краса души твоей" и "Собой счастливить всех - прелестный жребий твой"), настроены печально. В первом номере Вестника Европы за 1808-й год, вышедшем за подписью Жуковского как редактора, "Письмо из уезда" было его журнальной программой, аллегорическая повесть: "Три сестры. Видение Минваны", напечатанная во втором, - приветом Маше ко дню его рождения (1 апреля)**. К Минване-Маше являются три сестры, молодые красавицы: Вчера - прошедшее, Ныне - настоящее и Завтра - будущее. "Ныне" дает ей ко дню рождения розу, "Вчера" поучает: в минуту испытания она будет ей утешительницей и другом; близ ее урны, под сумраком кипариса, обитает воспоминание, вещающее о том, что было и чего уж нет; "задумчивая меланхолия, которая наслаждается скорбию, любит одно минувшее, носится мыслию над гробами и в сетовании о мертвых находит сладость". В беседе с прошедшим Минвана найдет отраду, прискорбная "Ныне" опять улыбнется и ветреная "Завтра" прилетит с своими мечтами***.
   ______________________
   * Русский Архив 1900 г. N 9, стр. 5.
   ** Зейдлиц 1. с, стр. 34-5.
   *** Тот же мотив трех сестер (Вчера, Ныне и Завтра) в отрывке: "Уединение" 1813 г.
   ______________________
   Две исторические повести в сентиментальном карамзинском стиле, появившиеся в 1808 - 1809-х годах, получают значение для сердечной биографии Жуковского в освещении его лирики. Я имею в виду два стихотворения этого года, из которых одно можно связать с Марьей Андреевной Протасовой (Роза, весенний цвет), другое ей посвящено. Первую пьесу поет Людмила в "Трех поясах", повести, построенной на сказочной теме о трех сестрах, двух завистливых красавицах, Пересвете и Мирославе, и одной некрасивой, но простосердечной Людмиле. Ковы красавиц не удаются, Людмиле помогает волшебница Добрада. Если эта "русская" сказка - не оригинальная, а переводная*, то Жуковский не только приладил ее к русской древности, как он понимал ее, но и к своему психологическому настроению; характерный прием творчества, с которым мы встретимся не раз. Действие происходит под Киевом при Владимире и его сыне Святославе. Из всех девиц, представленных ему, Святослав выбирает Людмилу; она поет ему: "Роза, весенний цвет": золотой мотылек шепчет розе, пусть скроется под тень от лучей палящего солнца, а она в безумной гордости говорит, что солнце ее любит; ей ли, красавице, искать тени? И она поникнула от лучей, запах исчез.
  
   Девица красная.
   Нежный цветок!
   Розы надменныя
   Помни пример.
   Маткиной душкою
   Скромно цвети,
   С мирной невинностью.
   Цветом души.
  
   В "Трех поясах" все любуются Людмилой: "Какая привлекательная скромность, какой невинный взгляд, какая нежная, милая душа изображается на лице ее, приятном, как душистая маткина душка!"
   ______________________
   * Она напечатана в "переводах" Жуковского. Сл. Тихонравов, Сочинения, т. III, ч. I, примечания, стр. 60, прим. 8.
   ______________________
   Другая песня 1808 г., помеченная 1-м апреля, днем рождения Маши (напечатанная в Вестнике Европы 1809 г. май, N 9), - откровенное признанье в любви, скромной, душевной, платонической, но уже чувствуется тревога, опасение, возможность разлуки: Людмиле не выйти за Святослава.
  
   Мой друг, хранитель-ангел мой,
   О ты, с которой нет сравненья,
   Люблю тебя, дышу тобой...
  
   И далее:
  
   Ах! мне ль разлукузнать с тобой?
   Ты всюду спутник мой незримый.
  
   В "Марьиной Роще"* разлука совершилась. Историческую окраску повести дает грозный Рогдай, колеблющийся между Новгородом и Киевом, где он служил великому князю Владимиру вместе с богатырями Ильею, Чурилою и Добрынею; но у него есть терем и на берегах Москвы-реки, куда он является, чтобы помешать любви певца Услада и красавицы-крестьянки Марии. Услад, которого в селе называли соловьем, "простыми стихами прославлял весну, спокойствие земледельческих хижин, свободу поднебесных ласточек, нежность дубравных горлиц". Он был в отлучке, а Мария, прельстясь "надеждою сиять своими прелестями в великолепном граде Киеве", согласилась выйти за Рогдая, - не изменяя своей любви к Усладу; и можно ль "забыть те сладкие чувства, которыми животворится душа наша в лучшие годы жизни, с которыми соединены все наши надежды на счастие, которыми земля претворяется в царство небесное?" Она дорого "заплатила за свое легкомыслие": Рогдай убил ее в порыве ревности, а Услад посвящает свою жизнь гробу своей Марии: жизнь обращается для него "в ожидание сладкое, в утешительную надежду на близкий конец разлуки"; Мария сохранила к нему "любовь и за гробом".
   ______________________
   * "Скоро ли мы увидим что-нибудь вашего произведения, - писал Жуковскому Дмитриев в 1806 г., - не зародился ли какой-нибудь внучек Марфы Посадницы? Но я лучше бы желал увидеть колдунью в Марьиной роще, или, В роде идиллии, возвращающегося со службы воина в свою отчизну, или барда па поле битвы после ночного сражения, или оду: Песнопевец, или Четыре времени дня; но мало ли что приходит в голову на досуге?" (Соч. И. И. Дмитриева, ред. и примечания А.А. Флоридова, т. II, 1893 г., стр. 207). "Песнь барда на гробе славян победителей" была, быть может, ответом на одну из тем Дмитриева, но Жуковского давно занимала и Марьина Роща. "Недавно, перечитывая стихи свои на "Марьину Рощу", которые начал было я сочинять в Свирлове, я прочел в них с некоторым трепетом следующие два стиха:
  
   Что ждет меня вдали на жизненном пути?
   Что мне назначено таинственной судьбою?"
  
   (Жуковский к Ив. Петр. Тургеневу 11 aвгуста 1803 гола).
   ______________________
   В 1808 г. М. А. Протасовой был 15 лет, как Марии в "Марьиной роще"; Услад-Жуковский поет, изображая приятностьматкиной душки, которой запах сравнивал он с милой душею чадолюбивой матери", и разлукой веет при первом его объяснении в любви.
   Послание "К Нине" (1808 г.) развивает вопрос Марии: можно ли забыть за гробом любовь. На этот раз ставит вопрос поэт: небо будет ему изгнанием, если для бессмертия он утратит любовь:
  
   О! первыя встречи небесная сладость -
   Как тайные, сердца созданья, мечты,
   В единый слиявшись пленительный образ,
   Являются смутным весельем душе -
   Уныния прелесть, волненье надежды,
   И радость и трепет при встрече очей,
   Ласкающий голос - души восхищенье,
   Могущество тихих, таинственных слов,
   Присутствия сладость, томленье разлуки,
   Уже ль невозвратно вас с жизнью терять?
  
   Таинственный голос вещает ему, что для нежной любви нет смерти. "Возлюбленный образ, с душой неразлучный, И в вечность за нею из мира летит", и он утешает Нину, что дух его будет с нею, невидимый хранитель, будет вливать утешение в ее скорбную душу, носить ее молитвы к небесному трону, и смерть ей будет путем к веселию, к восторгу свидания с другом. "О Нина, о Нина, бессмертье наш жребий".
   Таковы утешения сентименталиста, для которого "вселенная со всеми ее радостями должна быть заключена в той мирной обители, где он мыслит и где он любит" - в семье ("Писатель в обществе", 1808 г.). "Ты опять свел на счастие семейственной жизни и опять пленяешься и пленяешь других изображением того счастия, которое должно быть заключено в мирной обители, - писал ему Ал. Тургенев по поводу статьи о Писателе в Обществе. - В награду за столько прекрасных описаний семейственной жизни я желаю тебе от всего сердца, чтобы ты насладился сим счастием и нашел около себя вселенную со всеми ее радостями, а мы за наше неверие будем вечно искать и не находить счастия"*. Но и Жуковскому приходилось пока искать счастья - в утехах меланхолии.
   ______________________
   * Письмо 4-го декабря 1808 г. Неизд.
   ______________________
   Это не "прибежище любви праздной, т.е. счастливой и еще постоянной", как утверждала одна женщина, испытавшая "прямую любовь": всякая любовь, и счастливая и несчастная, "до тех пор, пока она остается любовию", необходимо соединена с меланхолией. "Меланхолия не есть ни горесть, ни радость: я назвал бы ее оттенком веселия на сердце печального, оттенком уныния на душе счастливца* ... Счастие любви есть наслаждение меланхолическое: то, что чувствуешь в настоящую минуту, менее того, что будешь или что желал бы чувствовать в следующую: ты счастлив, но стремишься к большему, более совершенному счастию, следовательно в самом своем упоении ощутителен для тебя какой-то недостаток, который вливает в душу твою тихое уныние, придающее более живости самому наслаждению; ты не находишь слов для изображения тайного состояния души твоей, и это самое бессилие погружает тебя в задумчивость". Счастливая любовь неразлучна с надеждой, но "надеяться и не доверять почти одно и тоже, а неверная надежда в самую минуту счастия соединена с унынием меланхолии"; несчастная же любовь, "разлученная с сладкою надеждою жить для того, что нам любезно, слишком скоро умертвила бы наше бытие, Когда бы отделена была от меланхолии, от сего непонятного очарования, которое придает неизъяснимую прелесть самым мучениям. Невидимая цепь привязывает тебя к твоей горести; в ней твое бытие; утратив ее, ты сам уничтожен, ибо все то, что прежде наполняло твою душу, вдруг исчезает": мысль о том, что ты любим, что сердце, отнятое у тебя судьбою, еще свободно, не отдано и что, переменись твой жребий, она, быть может, была бы твоею. Пока человек упрекает одну судьбу, у него остается некоторая обманчивая надежда на перемену - ив этом обманчивом ожидании - "тайное меланхолическое наслаждение" (Меланхолия. Сочинение женщины, которая никогда не бывала в меланхолии. Вестник Европы N 19, 1808 г.).
   ______________________
   * Сл. у Карамзина, Меланхолия, подражание Делилю: "нежнейший перелив - От скорби и тоски к утехам наслажденья".
   ______________________
   Нет, счастье к бытию меня не приучило, пишет Жуковский Ал. Тургеневу, повторяя горькие откровения дневника:
  
   Мой юношеский цвет без запаха отцвел.
   Едва в душе своей для дружбы я созрел,
   И что же!.. Предо мной увядшего могила,
   Душа, не воспылав, свой пламень угасила.
   Любовь... но я в любви нашел одну мечту,
   Безумца тяжкий сон, тоску без разделенья,
   И невозвратное надежд уничтоженье.
   Иссякшия души наполню ль пустоту?
   Какое счастие мне в будущем известно?
   Грядущее для нас - протекшим лишь прелестно.
  
   Его чувство настраивается на самоотречение, он готов пожертвовать всеми благами жизни, лишь бы
  
   той счастье искупить,
   С кем жребий не судил мне жизнь мою делить!
   ("К Филалету". 1808-1809 г.).
  
   Работа по журналу, редакцию которого он с конца 1809 г. разделял с Каченовским, его расшевелила, дала направление энергии. 15 сентября 1809 года он пишет другу: "Планов и предметов в голове пропасть, и пишется как-то скорее и удачнее прежнего. Honny soit qui mal у pense (пусть будет стыдно тому, кто плохо об этом подумает - фр.)". Письма 1810 г. полны литературных затей, прежних забот о самообразовании: он бросился на историю, занимается латинским языком, хочет приняться за греческий, тревожит Ал. Тургенева просьбами о высылке книг. У него явилось "расположение к деятельности"; "может быть, такая перемена произошла во мне от того, что я деятельность писателятеперь поставляю единственным своим благом, зависящим от меня, и хочу к этому благу стремиться, отказавшись от всех других, от меня не зависящих и неверных, предоставляя себе однако воспользоваться ими, если они на дороге мне представятся" (1810 г., 12 сентября)*. "Всякая минута у меня занята. Но когда подумаю, сколько погибло драгоценного времени по пустякам, сердце обливается кровью" (И октября 1810 г.). Те же жалобы в письме от 7 ноября: "Ах, брат и друг, сколько погибло времени! Вся моя прошедшая жизнь покрыта каким-то туманом недеятельности душевной, который ничего не дает мне различить в ней. Причина этой недеятельности тебе известна. А теперь, друг мой, эта самая деятельность служит мне лекарством от того, что было прежде ей помехою. Еслироманическаялюбовь может спасать душу от порчи, зато она уничтожает в ней и деятельность, привлекая ее к одному предмету, который удаляет ее от всех других. Этот один убийственный предмет, как царь, сидел в душе моей по сие время". Не всякая любовь убивает деятельность, а любовь его, Жуковского: "надобно сообразить мои обстоятельства: воспитание, семейственные связи и двух тех, которые так мало на меня действовали"(отца и матери?). Обо всем этом он поговорит с приятелем "в каком-нибудь московском уголку", где они обновят "душевный обет навсегда, навсегда быть добрыми спутниками в счастии и несчастии". Скорее в несчастии: ему чудится, что судьба готовит что-то "ужасное", предстоит какое-то испытание; "подумай о том, что были многие эмигранты, рассыпанные по всему свету революциею; взгляни на то, что происходит около нас, и вообрази возможности... Для двух несчастие не ужасно; ... в глазах и в руке друга - надежда и сила". Но воспоминания проснулись не даром: оказывается, что у него по-прежнему "голова в споре с сердцем"и работа над самообразованием была одним из средств выбраться из душевной расторженности. И он снова твердит, что намерен серьезно отдаться труду, необходимому, хотя и тяжелому. Он рассчитал его на три года, составил подробный план занятий**; давно написал бы Тургеневу "послание о деятельности" (оставшееся ненаписанным) "если бы не был рабом своего немецкого порядка: и восхищению стихотворному назначен у меня час особый, свой. Но это восхищение как то упрямо и не всегда в положенное время изволит ко мне жаловать".
   ______________________
   * Письмо 12 сентября писано, очевидно, в ответ на не изданное пока письмо Ал. Тургенева, из которого привожу отрывок. "Посылаю тебе еще одну из пьес Уварова, которая однако ж не есть из лучших. Он написал два послания: A celle que je ne connais pas (К той, которую я не знаю. - фр.), и второе гораздо лучше, нежели A celle que je connais. В нем есть истинный талант и какой-то жар в душе, которого Василий Львович (Пушкин) никогда иметь не будет, хотя и ставит себя въшк Уварова в поэзии. Но это не есть главное его достоинство: Уваров пишет в прозе очень хорошо и имеет множество сведений не в одной только легкой литературе, но знаком и с римскими классиками, а теперь принялся с жаром за греческую грамматику и хочет читать Гомера в оригинале, а тебе советует читать его в переводе Фосса, который несравненно вернее и лучше Попа... Пиши против главной мысли Уварова, господствующей почти во всех его сочинениях и совершенно противоположной твоей главной мысли, которая есть семейственное счастие и скромный уголок в отчизне. Aber diese verschiedene Stimmung Hirer Geiniither kommt aus der besonderen, jeden von ihnen eigenen Individualitat, die aus ihren Lebensumstanden und Jugendverhaltnissen entstanden ist (Но эти различные настроения ваших душ исходят из особых, каждому из вас свойственных индивидуальностей, которые сформировались из ваших жизненных обстоятельств и юношеских отношений. - нем.). Блаженные минуты его жизни прошли под чужим небом, там был он счастлив и любил в первый раз. Оттуда для него
  
   Gleich einer alten halbverklungenen Sage
   Kommt ersle Lieb' und Freundschaft mit herauf.
   Da sind ihm die ersten Bilder froher Targe
   Erschienen.
  
   (Подобно старой, наполовину отзвучавшей легенде приходят первая любовь и дружба, так явились ему первые образы веселых дней. - нем.)
   С тобою все случалось напротив: твой юношеский цвет расцвел в скромном уединении, не ты оставил друзей своих, но они расселились по белу свету. Und was sich sonst an deinem Lied erfreut, Wenn es nocll lebt, ist in der Welt zerstreut (И те, кто обычно радовался твоей песне, если и живы, рассеялись по миру. - нем.) И любовь твоя имеет другой характер, но в мыслях вы часто сходны: в твоей Песне барда и в его Epitre sur l' avaiiiage dc mourir jeune (Письмо о преимуществе умереть молодым, фр.) много мыслей, вам общих".
   ** Сл. Шевырев 1. С. стр. 20, 73.
   ______________________
   Выдержки из дневника 22 ноября, которые Жуковский приводит в письме к Тургеневу от 4-го декабря, показывают, как решительно он поставил себе новый идеал жизни: прежде у него была одна только мысль: надобно писать, теперь, когда он понял, что он "невежда во всей обширности этого слова", он говорит себе: "надобно учиться и потом писать". У него хватит твердости, чтобы не отступить назад, начать с начала, потому что видит в работе не только средство к счастью, но и счастье. "Прежняя моя лень весьма много происходила и от любви, которая составляла царствующую в голове моей идею и всему прочему была тираном. Теперь и любовь уступила трудолюбию". "Тихая скромная жизнь, употребляемая на исполнение должностей и на труд полезный, есть самая счастливая".
   В письме от 4-ГО декабря, в которое вставлен этот отрывок, Жуковский просит своих приятелей, Тургенева и Блудова, найти ему место, устроить и обеспечить, он боится, чтобы тягостные заботы о состоянии не принудили его сойти с избранной дороги и не бросится на такую, на которой он не надеется быть счастливым; "вы сделаете пользу мне, а я - я буду полезен целой России. Говорю это не шутя, ибо я могу быть и буду хорошим писателем".
   Между отметкой в дневнике 22 ноября и письмом 4 декабря следует поместить письмо Жуковского с указанием на какие-то неприятные обстоятельства, который он предвидел: он просит Тургенева похлопотать о деле Ек. Аф. Протасовой, просит, по обыкновению, книг, затем продолжает по-немецки: das beste Mittel wider die bevorstehenden Unan-nehmlichkeitenist meinen Geist mit einem desto festeren EntschluS zu groGen Dingen und Gesinnungen zu erfiillen, denn ich kenne mich genug um zu wissen, daB der Vor-satz oder die Zuversicht in meinem Leben das genuine Wolil zu befiirdern mich mehr als alles andere standhaft und ruhig macht; dadurch werden in meinen eigenen Augen meine Wissenschaften so edel und wichtig, das Pflicht und Ruhmbegiede mich gegen alles uniiberwindlich machen (лучшее средство от предстоящих неприятностей- еще решительнее устремлять мой дух к высоким предметам и чувствам, ибо я достаточно знаю себя, чтобы понимать, что намерение или убеждениесодействоватьмоей жизнью общему благуболее всего придает мне твердости и спокойствия; мои занятия в моих собственных глазах поднимаются в благородстве и важности от того, что долг и желание славы делают меня неуязвимым для чего бы то ни было - нем.)*.
   ______________________
   * Русская Старина 1901 г. апрель, стр. 127-9.
   ______________________
   Какие неприятности предстояли Жуковскому? Едва ли дело идет на этот раз об общественных "испытаниях", которые грезились ему. В конце 1810 года Екатерина Афанасьевна переселилась в свое поместье Муратово, куда за ней перебрался и Жуковский в деревню, купленную им в соседстве; с начала 1811 года Вестник Европы издается уже одним Каченовским. По-видимому, к этому времени относится объяснение Жуковского с Ек. Аф. Протасовой*: он решился просить у ней руку дочери; в дневнике 1814 года Жуковский недоумевает, почему не дошло по назначению его письмо марта 1811 года, в котором он просил Екатерину Афанасьевну довериться ему, потому что это единственное средство переменить его привязанность к Маше - в чувство брата. Об этой небратней привязанности уже знали, Жуковский пытается выступить открыто, он выяснил свое грядущее, и сознание, что он будет "полезен всей России", дает ему спокойствие, выдержку; было за что ухватиться. Протасова отказала под предлогом близкого родства и даже запретила Жуковскому говорить Маше о своей привязанности. Между тем приятели хлопотали: Уваров, в то время попечитель С.-Петербургского учебного округа, видевшийся с Жуковским в Москве в начале 1811 года, предлагал ему место в Педагогическом Институте, но он отклонил его, потому что не готов, да и "исключительное занятие" лишило бы его свободы, возможности предаться своему делу, от которого не хочет отстать. Уваров поручил Ал. Тургеневу уговорить его. Жуковский отвечает в мае 1811 г.: ты слишком нетерпелив в делании мне добра, подожди, когда я сам попрошу твоей помощи. "Из деревни опишу обстоятельно все причины, принуждающие меня отказаться от выгодной должности, мне предлагаемой. Теперь мне совсем не до того"**.
   ______________________
   * Сл. у Тихонравова I. С, стр. 491 сл

Другие авторы
  • Пергамент Август Георгиевич
  • Бескин Михаил Мартынович
  • Ликиардопуло Михаил Фёдорович
  • Озеров Владислав Александрович
  • Щастный Василий Николаевич
  • Соболевский Сергей Александрович
  • Тучков Сергей Алексеевич
  • Жизнь_замечательных_людей
  • Волков Федор Григорьевич
  • Циммерман Эдуард Романович
  • Другие произведения
  • Раскольников Федор Федорович - Варлам Шаламов. Фёдор Раскольников
  • Мерзляков Алексей Федорович - Россияда
  • Ауслендер Сергей Абрамович - Петербургские театры
  • Козлов Петр Кузьмич - Житомирский С. В. Исследователь Монголии и Тибета П. К. Козлов.
  • Станюкович Константин Михайлович - Елка для взрослых
  • Пушкин Александр Сергеевич - Сен-Марс, или Заговор при Людовике Xiii
  • Вельтман Александр Фомич - Костештские скалы
  • Шекспир Вильям - Мера за меру
  • Белый Андрей - Л. К. Долгополов. Творческая история и историко-литературное значение романа А. Белого "Петербург"
  • Ясинский Иероним Иеронимович - Далида
  • Категория: Книги | Добавил: Armush (25.11.2012)
    Просмотров: 357 | Рейтинг: 0.0/0
    Всего комментариев: 0
    Имя *:
    Email *:
    Код *:
    Форма входа