Свенцицкий Валентин Павлович - Наследство Твердыниных, Страница 2 - Книги

плакала. Ты скажи ей, Андрюша, грешно так.

А н д р е й И в а н о в и ч. Ах, маменька, разве можно! Разве хорошо так себя расстраивать.

К л а в д и я А н т о н о в н а. Я уж и сама не знаю, Андрюша... измучилась... ничего не пойму... Хоть бы в Красный Яр уехать, всё спокойнее... Вот и сейчас опять - Бог знает что на дворе делается, насилу вырвалась с Олинькой...

А н д р е й И в а н о в и ч. Что такое?

К л а в д и я А н т о н о в н а. Разве не знаешь?

А н д р е й И в а н о в и ч. Ничего не знаю.

О л я. Я тоже хотела сказать тебе, Андрюша, ты бы заступился за них.

А н д р е й И в а н о в и ч. Да что такое, что случилось?

С и м а (не переставая писать). Дядюшка изволил распорядиться, чтобы все должники с квартир убрались.

К л а в д и я А н т о н о в н а. Идём мы с Олинькой, а на дворе народ. Сойкин тут, Яшка-рыжий, Ершов, в темноте не разглядела всех. Бранятся, плачут, шум на всю улицу подняли. Увидали нас, к нам бросились, кричат все разом, не разберёшь... Я насилу выбралась. Уж Олинька с ними разговаривала.

О л я. Ты бы позвал их, Андрюша. Они говорят, что Прокопий Романович всем, кто за квартиру аккуратно не платит, велел завтра утром выселяться. Куда же они пойдут, Андрюша? Не на улицу же. Ты бы переговорил с дядюшкой. Нельзя так.

А н д р е й И в а н о в и ч (возмущённо). Разумеется, нельзя. Я сейчас же скажу им. (Идёт к левой двери, отворяет и кричит.) Параня, ты здесь?

П а р а н ь к а (из-за двери). Чего?

А н д р е й И в а н о в и ч. Там на дворе жильцы стоят - позови кого-нибудь из них.

П а р а н ь к а. Сейчас...

А н д р е й И в а н о в и ч (возбуждённо ходит по комнате). А я решительно ничего не знаю... Разве так можно... Люди все бедные, куда им идти. Дядюшка права не имеет один распоряжаться.

К л а в д и я А н т о н о в н а. Ты бы позвал его, поговорил бы... Как бы не забранил потом...

С и м а (из-за стола). Какой вздор! Разве Андрей не хозяин?

К л а в д и я А н т о н о в н а. Всё бы лучше. Вместе бы.

А н д р е й И в а н о в и ч (успокаиваясь). Я, маменька, ничего, можно бы и позвать - хуже бы то не было...

К л а в д и я А н т о н о в н а. Как знаешь, Андрюшенька.

Входят Сойкин, старуха, Яшка-рыжий. Двое жильцов, старики, остаются в дверях. За дверью видно ещё несколько человек.

А н д р е й И в а н о в и ч. Вот, господа... говорят, там у вас случилось что-то...

Ж и л ь ц ы (все разом). Заступитесь, Андрей Иванович!

- На улицу гонит...

- Разве так можно...

- Куда нам деваться?..

- Бога не боится он!..

Я ш к а (говорит громче всех). В суд на него подадим. Тоже найдём управу!

С т а р у х а (плачет). Последний рубль отдала... где взять-то... конец наш теперь...

А н д р е й И в а н о в и ч. Вы, господа, успокойтесь. Я сделаю. Я скажу ему... Всё обойдётся. По-хорошему.

Я ш к а. Права не имеет. Зови его к нам!

С о й к и н. Брось, слышь, что говорят.

С т а р у х а (плачет). Прогонит на улицу... куда идти...

А н д р е й И в а н о в и ч. Никто вас не прогонит. Я же сказал. Живите, как раньше. Я поговорю с дядюшкой.

С о й к и н (кланяется). Покорно вас благодарим, Андрей Иванович... Да как бы дядюшка ваш...

А н д р е й И в а н о в и ч. Говорю, сделаю... Господа, будьте покойны.

Я ш к а. Пусть силой гонит. Сами не пойдём. Так и скажи ему.

А н д р е й И в а н о в и ч. Не надо так говорить. Всё по-хорошему будет. А теперь ступайте.

Входит Прокопий Романович, Андрей Иванович не видит его.

Как сказал - так и сделаю...

Жильцы притихли и не двигаются.

Что вам ещё?

Пауза.

П р о к о п и й Р о м а н о в и ч (подходит). Это кто такие? (Грозно.) Сказано - не пускать. Кто вас пустил?.. И духу чтоб вашего не было!

Я ш к а (робея). К Андрею Ивановичу мы... Так что не по закону...

П р о к о п и й Р о м а н о в и ч (топает ногами). Рассуждать!.. Да я тебя!.. У ты, злая рота!..

А н д р е й И в а н о в и ч. Я, дядюшка, сказать вам хотел... Может, вы позволили бы им остаться. Отсрочили бы. Народ всё бедный, дядюшка... Куда им деваться...

П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Не суйся! Тут им не богадельня. Пьянствовать есть деньги. А за квартиру - бедность, видишь ты!.. (К жильцам.) Завтра же вон из моего дома!

А н д р е й И в а н о в и ч (повышая голос). А мы этого не хотим. Вот маменька, Сима, Оля, я - не хотим людей гнать... Пусть живут!..

П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Вот что! Ты, может, и деньги получил да в карман спрятал... Сейчас говори... (К жильцам.) Платили ему?

А н д р е й И в а н о в и ч (в отчаянии). Дядюшка, опять вы!

В левую дверь протискиваются Пётр Петрович и Софья Григорьевна. Не раздеваясь, останавливаются и смотрят на происходящее.

П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Пока жив - я хозяин. Сказано им вон убираться - и выгоню, и всё тряпьё их выброшу.

С т а р у х а (плачет).

С о й к и н. Помилуйте, Прокопий Романович.

Я ш к а (трясёт кулаком). Раскаешься... помяни моё слово!..

П р о к о п и й Р о м а н о в и ч (кричит). Грозить! Вон!.. Паранька - дворника!..

С и м а (за столом, очень громко). Уж это подлость. (Отчеканивает каждое слово.) Такой бумаги я переписывать не стану.

П р о к о п и й Р о м а н о в и ч (оборачивается). Ты чего?

С и м а. Маменька никогда на это не согласится, и я переписывать не намерен.

П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Очумел, что ли?

С и м а (зло). Знаю я вас: хотите потихоньку маменьке подсунуть.

П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Симка!

С и м а (вскакивает). Не будет же по-вашему!.. Вот вам! Вот вам!.. (Рвёт бумагу, быстро поворачивается к двери.)

П р о к о п и й Р о м а н о в и ч (хватает его за руку). Не уйдёшь!.. Постой... В тюрьму его... в тюрьму...

С и м а (хочет вырвать руку). Пустите.

П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Не пущу... В тюрьму... В тюрьму... В Сибирь... Грабёж...

С и м а (выдёргивает руку). Руки коротки. Не боюсь я вас. Что раскричались? (Хочет идти.)

П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Молчать!

С и м а (трясясь от гнева). Не замолчу. Всем скажу... Подкупить меня хотел... Аннушку подослал... Чтобы за его гроши продал и мать, и брата, и всех... Да не удалось... Гадина вы!.. Ненавижу я вас!..

О л я. Господи... я не могу... (кричит) Андрюша!.. Андрюша!..

А н д р е й И в а н о в и ч. Дядюшка... Симочка... что такое...

П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Так вот ты как... на улицу его... Голодом заморю... В ногах валяться будешь... Вон, разбойник... Вон!.. Задушу!.. (Хочет броситься на Симу. Задыхается от кашля, останавливается.)

А н д р е й И в а н о в и ч. Успокойтесь, дядюшка!.. Ах ты, Господи... Ведь эдакое несчастье.

Сима уходит.

П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Щенок... Вчера деньги украл... Завтра в собственном доме ножом зарежет. Чтобы глаз не показывал больше. Пусть под забором издыхает.

Жильцы уходят. Клавдия Антоновна плачет.

А н д р е й И в а н о в и ч. Дядюшка, вы простите его... Он сам не понимает, что говорит... молод он, дядюшка...

П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. И вещи все его на улицу выбросить прикажу. (Идёт к двери. К Клавдии Антоновне.) Только и знаешь, хнычешь...

А н д р е й И в а н о в и ч (идёт за Прокопием Романовичем). Он у вас, дядюшка, прощение попросит. Всё обойдётся, дядюшка... Всё по-хорошему будет.

П р о к о п и й Р о м а н о в и ч (за дверью). И слышать не хочу... Всякий щенок...

Андрей Иванович уходит за дядюшкой. Клавдия Антоновна тихо плачет, Оля обнимает её - обе проходят в правую дверь.

С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Какой ужас! Что это у них опять вышло?..

П ё т р П е т р о в и ч. Ничего особенного. Старик, по-видимому, состряпал доверенность, а Сима изорвал её.

С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Какой ужас!.. Ух!.. Я в себя придти не могу, какие лица у них были...

П ё т р П е т р о в и ч. Да. Добром не кончится.

С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Бежать из этого проклятого дома без оглядки... Ух!.. (Садится и снимает шляпу.)

П ё т р П е т р о в и ч. А разве можете? По-моему, бежать поздно.

С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Как же быть? Когда же конец?..

П ё т р П е т р о в и ч. Ведь вы знаете, что я вам на это отвечу.

С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Вы всё шутите - а тут слишком серьёзно.

П ё т р П е т р о в и ч. Вовсе не шучу, я тоже говорю совершенно серьёзно.

С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Не надо об этом, прошу вас.

П ё т р П е т р о в и ч (пожимает плечами). Как угодно. Только поверьте: рано ли, поздно ли, вы сами придёте к такому же выводу.

С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а (тихо, точно сама с собой). Какой ужас... Какой ужас.

П ё т р П е т р о в и ч. Подумайте, Софья Григорьевна, о Симочке, серьёзно подумайте. Почему не ускорить то, что сделается само собой?..

С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Замолчите же. Я вам запретила об этом говорить.

П ё т р П е т р о в и ч. Не понимаю я вас.

С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а (зло). А если я скажу Оленьке... всем скажу... Вы знаете, как ваш проект называется?..

П ё т р П е т р о в и ч (спокойно). Знаю. А то, что сейчас происходит в этом доме, не преступление? И разве вы видите какой-нибудь другой выход?

С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а (решительно). Если вы не перестанете, я уйду...

П ё т р П е т р о в и ч. Я перестану. Только одно скажу ещё: вы потому так возмущаетесь, что в душе со мной согласны. И сами боитесь этого.

С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а (встаёт). Ну это уж, кажется, чересчур. Вы слишком себе позволяете.

Входит Андрей Иванович.

А н д р е й И в а н о в и ч. Ах, это ты, Петя... Симочки нет тут? Куда он делся... Слышала, Соня, какое несчастье опять?

П ё т р П е т р о в и ч. Я ухожу, Андрюша, прощай.

А н д р е й И в а н о в и ч. Куда ты? Подожди, голубчик. Там Оленька наверху ждёт. Так все расстроены. Ты бы пошёл к ним, сказал бы, что дядюшка согласился простить.

П ё т р П е т р о в и ч. Нет, не могу сейчас. Занят.

Прощается только с Андреем Ивановичем.

А н д р е й И в а н о в и ч (провожает его до двери). А то посидел бы... поговорили бы...

П ё т р П е т р о в и ч. Нет. До завтра. (Уходит.)

Андрей Иванович возвращается. Садится на диван рядом с Софьей Григорьевной.

А н д р е й И в а н о в и ч (ласково наклоняется к ней). Расстроили они тебя, да? Ничего, Сонечка... Сейчас помирятся, и обойдётся всё... Я знаю, тяжело тебе, да как же быть-то? Я бы, кажется, всё отдал, чтобы хорошо всем было...

С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а (точно очнувшись, быстро, страстно обнимает его). Милый ты мой, возьми меня к себе!.. Вот так... Ближе, ещё ближе... Вот так...

А н д р е й И в а н о в и ч. Вот и хорошо. Вот и пройдёт всё... Потерпи, Сонечка, всё будет хорошо... Я тебя очень люблю... Милая, хорошая ты моя. (Хочет поцеловать.)

С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а (неожиданно резко). Оставь!.. Оставь меня! Гадкая я, гадкая, скверная!.. (Рыдает.)

А н д р е й И в а н о в и ч (поражённый, растерянный). Соня... Сонечка... Христос с тобой... родная ты моя...

С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Прости меня... увези отсюда... Спаси меня, Андрюша!.. (Обнимает его.)

Из правой двери входит Сима, на цыпочках, в пальто и с шляпой в руках.

А н д р е й И в а н о в и ч. Родная, успокойся... Всё обойдётся, помирятся, и всё хорошо будет. (Увидев Симочку.) А, Симочка!.. Где ты был?

С и м а (шёпотом). Тише... услышит... (Хочет идти дальше.)

А н д р е й И в а н о в и ч. Постой, куда же ты?

С и м а. А чорт его знает куда! Сам не знаю...

А н д р е й И в а н о в и ч. Да постой ты... Ступай к дядюшке.

С и м а. Прощения просить? Ни за что!

А н д р е й И в а н о в и ч. Ах, Симочка, что ты, разве можно!.. Я уж сказал ему, что ты придёшь. Дядюшка простить обещал.

С и м а. Я его видеть не могу.

А н д р е й И в а н о в и ч. Симочка, я прошу тебя! Разве трудно тебе? Хоть ты-то не упрямься...

С и м а. В чём я буду просить прощения - не понимаю?

О л я (за сценой). Андрюша!

А н д р е й И в а н о в и ч. Дядюшка, верно, зовёт. Ах ты, Господи. Хоть ты, Сонечка, уговори его. (Уходит.)

С и м а (садится на стул). История!..

С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Как же мне вас уговаривать?

С и м а. Очень я вам нужен. Воображаю!

С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Очень. И потому извольте снять ваше пальто и отправляйтесь на поклон к дядюшке.

С и м а (молча смотрит на неё).

С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а (улыбается). Что вы так мрачно смотрите?

С и м а. Не люблю я, Софья Григорьевна, когда вы со мной таким тоном разговариваете.

С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Как же я должна с вами разговаривать?

С и м а. Я, кажется, не маленький мальчик. Слава Богу.

С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Полно, Симочка, дуться-то... Будьте умницей. Ведь вы дядюшку не переупрямите, ведь нет? Чего же хорошего? И так у Андрея столько неприятностей.

С и м а. Почему у Андрея? Кажется, у всех одинаково. Впрочем, до остальных вам дела нет.

С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Эдакая злюка! Нехороший вы, Симочка, сегодня. С вами по-дружески говоришь, а вы придираетесь.

С и м а. Такой уж...

С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Пойдите сюда ко мне.

Сима покорно встаёт и пересаживается на диван.

С и м а. Что дальше будет?

С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. А дальше будет то, что вы станете хорошим, послушным, перестанете злиться, снимете пальто...

С и м а. Да, вы правы, всё будет именно так... Разве это хорошо?

С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. А разве плохо? (Смеётся.) Какой вы смешной, Симочка... Печальный такой, а самому смеяться хочется...

С улицы слышен шум. В окна падает красноватый свет. Софья Григорьевна и Сима не замечают этого.

С и м а. Я смешон - это верно. И вы всегда надо мной смеётесь. Вам весело, что вы со мной всё можете сделать.

С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а (испуганно). Сима, перестаньте!

С и м а. Не перестану! Вы отлично знаете...

С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Ради Бога, перестаньте!

С и м а. Вы отлично знаете, что стоит вам сказать "Бросься вот в это окно"... (показывает на окно рукой) Что это!.. (Вскакивает и бежит к окну.) Пожар!..

С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Скорее... бегите наверх...

С и м а (бежит). Это жильцы... Яшка... Ай да молодцы!.. (За сценой.) Андрюша... пожар!..

Из кухни вбегает Паранька.

П а р а н ь к а. Пожар!.. ах страсти... ай батюшки...

В правой двери сталкивается с Андреем Ивановичем, за ним Сима, Оля, Клавдия Антоновна.

А н д р е й И в а н о в и ч. Где горит?

А н н а В а с и л ь е в н а (выходит из левой двери). Угловой дом... Жильцы подожгли. Это Яшка... его дело...

Паранька плачет.

Не реви! Беги за народом - вещи таскать!

Паранька уходит.

С и м а. Я на пожар!

К л а в д и я А н т о н о в н а. Симочка!.. Симочка!.. не ходи... Богом тебя прошу - не ходи! (Плачет.)

А н д р е й И в а н о в и ч. Не плачьте, маменька... Пусть сходит. Надо узнать. Иди, Симочка... (Сима уходит.) Где же дядюшка... Аннушка, за Прокопием Романовичем скорей...

С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а (у окна). Всё сгорит. Ветер прямо на нас.

О л я. Надо укладывать.

Левая и средняя двери отворяются, входит народ. Шум усиливается.

Н а р о д. Скорей надо...

- Верёвки принести - так ничего не сделаешь...

- Что помельче - на простыню в окна бросать...

- Подводы бы заготовить

- Народу мало. Зови народ!..

Быстро входят Прокопий Романович, за ним Анна Васильевна.

П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Кто впустил?!

Ж и л ь ц ы. Вещи выносить, Прокопий Романович.

П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Вон!.. Всех вон!.. Разбойники!..

А н д р е й И в а н о в и ч. Дядюшка, ветер сюда. Дом загореться может. Необходимо вытаскивать.

П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Что! Чтобы на улице всё растащили... разграбили?.. Вон отсюда!..

Народ гурьбой идёт к дверям.

Все двери на запор!

К л а в д и я А н т о н о в н а (плачет). Что теперь будет... Господи, Господи!..

А н д р е й И в а н о в и ч. Дядюшка, что вы делаете... Ведь всё сгорит.

П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Никому не дам... Не пущу... Двери на запор!.. Пусть горит... Пусть всё горит!..

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

Комната первого действия. Сима сидит за своим столом, но не работает. Софья Григорьевна стоит у окна.

С и м а. Не поймёшь вас, Софья Григорьевна: то сами на хутор гнали, то не пускаете.

С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. И понимать нечего... (Пауза. Напевает вполголоса.)

С и м а. Не поймёшь вас.

С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а (отходит от окна). Впрочем, я вас не задерживаю. Если "хозяин" пустит - уезжайте.

С и м а (грустно). Смеётесь вы надо мной.

С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а (тихо смеётся). Обидели!.. обидели!.. (Другим тоном.) Идёмте на диван.

Подходит к нему, берёт за руку и ведёт на диван. Сима покорно идёт за ней.

С и м а. Вы со мной говорите, точно с маленьким мальчиком...

Софья Григорьевна. Ну, ну, ну!..

С и м а. Или с младшим братцем... Хотя и в самом деле мы с вами скоро родственниками будем: вчера Андрюша говорил, что свадьба ваша в июне.

С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а (быстро). Это неизвестно. Говорите о чём-нибудь другом.

С и м а. О чём же мне говорить?

С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. О чём хотите, только не о родстве.

Пауза.

С и м а. Тогда я знаю, о чём говорить.

Пауза.

С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Ну?..

С и м а (молчит).

С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а (смеётся). О хуторе?

С и м а. Опять вы, Софья Григорьевна!

С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Не буду, не буду. Я же ничего. Я только хотела сказать, что на вашем месте плюнула бы на всё и на всех и закатилась бы в деревню. Свобода, воздух, лес... Птицы поют. Кругом тишина, радость. Нет всей этой городской мерзости. Проклятых грязных мыслей, злых чувств, злых людей. Раз в лесу - можно думать о чём-нибудь преступном, жестоком... Уезжайте, Симочка... Уезжайте, право! Прокопий Романович поломается немного - и пустит. После пожара он, кажется, стал добрее

С и м а. Я и сам ехать могу. Я такой же хозяин.

С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Вот видите. За чем же дело?

С и м а. Это вы на смех спрашиваете, да?

С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а (улыбается). Опять злитесь?

С и м а. Нет, не злюсь - если хотите, я скажу, за чем дело.

С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. А не страшно?

С и м а. Смейтесь, смейтесь!

С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Говорите. Ну!.. (Пауза.) Ну!

С и м а. Влюбился в вас - вот и всё...

С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а (взволнованно, стараясь скрыть своё смущение). Фу! Какие глупости вы говорите.

С и м а. Нет, не глупости... Совсем даже не глупости...

С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а (строго). Сима, перестаньте.

С и м а. Нет - не перестану!

Софья Григорьевна. Смешной вы.

С и м а. Ну и пусть... а всё-таки люблю вас... Люблю, люблю!.. Потому и ехать не могу никуда и ни за что не уеду... Гадкий я... Стыдно мне... Андрюше в глаза не могу смотреть... И всё-таки буду вас любить...

С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Да перестаньте же, перестаньте, глупый вы мальчик.

С и м а. Ни за что не перестану... Смейтесь сколько хотите... А я везде, как увижу вас, так и буду говорить вам: влюбился, влюбился, влюбился!..

С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а (смеётся). Ну как на вас сердиться...

С и м а. На детей не сердятся, да?.. Так, по-вашему?

С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а (смеётся). Конечно, не сердятся.

С и м а. Так я, по-вашему, ребёнок?

С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Хороший, смешной ребёнок.

С и м а (быстро берёт её за руку). А если я вам скажу, что я мужчина... что я с ума схожу... что я готов...

С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Пустите, Сима... Перестаньте же...

С и м а. Не пущу... вот вам...

С силой обнимает её и целует в губы. В это время в дверях появляется Анна Васильевна.

С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а (вырываясь). Сумасшедший... могут войти...

С и м а. Простите, простите меня... я не буду... я уеду...

А н н а В а с и л ь е в н а (входит в комнату). Сима! К Прокопию Романовичу!

С и м а (быстро оборачивается). Что?.. Что такое?..

А н н а В а с и л ь е в н а (отчеканивая каждое слово). Пожалуйте наверх, к Прокопию Романовичу.

С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Сегодня на хутор, должно быть, опять не поедут... Я уйду сейчас... Если соберутся, пришлите за мной.

С и м а (робко). Вы придёте, Софья Григорьевна?

С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Сегодня едва ли...

Анна Васильевна пропускает вперёд Симу и уходит вместе с ним. Остаётся одна Софья Григорьевна. Она проходит несколько раз по комнате. Берёт шляпу. Задумывается. Кладёт шляпу на прежнее место, идёт к дивану и в изнеможении опускается на него. Длинная пауза. Входит Оля. Софья Григорьевна не видит её.

О л я (радостно). Сонечка!

С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а (вскрикивает и хватается за голову).

О л я. Что ты?.. Сонечка?..

С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Ох... Как ты меня испугала... (Нервно смеётся.) Точно застала на месте преступления... Ноги даже похолодели.

О л я. Какая же ты трусишка...

С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Ваш дом виноват: жутко у вас.

О л я. Скоро уедем, только бы дядя согласился. Приезжай к нам.

С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Андрюша не пустит.

О л я. Ты и Андрюшу бери, он больше всех измучился... Приедешь?..

С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Не знаю... Не думаю.

О л я. Почему?

С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Так... дело есть... А Пётр Петрович едет?

О л я (грустно). Нет... Тоже, говорит, дело какое-то...

С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а (резко смеётся). Значит, мы деловые люди... Оленька, тебе никогда не бывает страшно?

О л я. Бывает. Я тёмной комнаты боюсь.

С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Нет, не так... Без всякой причины. Средь бела дня. Как будто ужас какой-то надвигается со всех сторон. Случиться что-нибудь должно. Похолодеешь вся. Сама не своя. И чувствуешь, что нет у тебя ни силы, ни воли, делаешь всё машинально, точно не ты, а кто другой за тебя делает...

О л я (задумчиво). Нет, не бывает...

С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а (тихо). А со мной... последнее время... часто. Я всего боюсь тогда. И себя боюсь. Одна оставаться не могу. Вот и сейчас, Оленька... жутко мне...

О л я. Полно, Сонечка, чего же бояться?

С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Не знаю... Сама не знаю... Всё путается. Страшный этот дом, Оленька...

О л я. Да, мрачный какой-то, я сама его не люблю.

С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Знаешь, пойдём ко мне сейчас?

О л я. Петя хотел придти...

С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а (вздрагивает и отворачивается).

О л я. Что с тобой?

С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Ничего... Значит, так надо - оставайся. Я одна.

О л я. Нет, нет... Я к тому, Сонечка, что, может быть, лучше подождать его. А если хочешь, так сейчас пойдём.

С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Ты это правду говоришь?

О л я. Какая ты сегодня...

Софья Григорьевна. Какая?

О л я (хочет сказать).

С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а (испуганно). Не надо! Не надо! Пойдём отсюда... Ради Бога, скорей только... Душно здесь... (Надевает шляпу, торопится.) Скорей, Оленька... а то придёт кто-нибудь...

О л я (тоже торопится). Пойдём здесь, через кухню...

Уходят в левую дверь. Сцена некоторое время пуста. Из правой двери входят Андрей Иванович и Клавдия Антоновна. Оба осматриваются.

К л а в д и я А н т о н о в н а (тихо). Боюсь я, Андрюшенька, как бы братец-то снова не пришёл.

А н д р е й И в а н о в и ч (тоже тихо). Симочку позвал наверх - не придёт.

К л а в д и я А н т о н о в н а. Сохрани Бог - опять чего не вышло бы...

А н д р е й И в а н о в и ч. Я вам, маменька, только одно сказать хочу: что бы ни было, что бы там ни случилось, как бы дядюшка ни стращал вас - бумаги подписывать нельзя. Всё вытерпеть надо... Пусть и драться будет - а на этом стойте.

К л а в д и я А н т о н о в н а. Боюсь я, Андрюшенька, мочи моей нету - как увижу его, так и спутается всё в голове. Больше дедушки покойного боюсь. Отпусти ты меня, сделай милость. Как хотите тут. Ничего мне не надо.

А н д р е й И в а н о в и ч. Я бы, маменька, всей душой рад. Господи Боже мой, разве я хоть один день задержал бы вас? Да как же я без дядюшки могу... Сами подумайте.

К л а в д и я А н т о н о в н а. Не сердись, Андрюшенька, я всё думаю, не подписать ли?

А н д р е й И в а н о в и ч. Ну что вы говорите, маменька, поймите же: нельзя этого. Кабы я один был, а то ведь Оленька, Симочка - все жить хотят... Вы бумагу подпишете - я тогда против него один останусь. Он со мной всё сделать может. Вы же знаете, маменька, какой я... Я и говорить-то с ним не умею. Хуже нищих заставит жить. А подозревать да браниться всё равно не перестанет... Вы это, маменька, и из головы выкиньте и бумаг никаких не подписывайте... Христом Богом вас прошу!

Входит Прокопий Романович со счётами и книгами, в очках. Сзади него идёт Сима.

П р о к о п и й Р о м а н о в и ч (смеясь). Я и не гоню тебя, что выдумал. Оставайся, ты мне по дому нужен!

Андрей Иванович и Клавдия Антоновна, увидав Прокопия Романовича, встают.

А! Сестрица! Сказали, дома тебя нет. Уж не от меня ли прячешься?.. О чём вы тут?

А н д р е й И в а н о в и ч. Мы, дядюшка, ничего... мы так... разговаривали...

П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Знаю я разговоры ваши...

Усаживается с Симой за стол. Клавдия Антоновна хочет идти.

Куда ты?

К л а в д и я А н т о н о в н а. Я пойду... к Олиньке...

П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Успеешь. Посиди тут... Слышишь, сестра, Симочка не хочет с тобой ехать-то. Скучно, говорит. Что я там, говорит, со старухами делать буду. (Смеётся.)

К л а в д и я А н т о н о в н а. Вы, братец, отпустите нас с Олинькой... пожалуйста, прошу вас...

П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Я не хозяин, как я тебя отпускать буду. Вот у него просись. (Показывает на Андрея Ивановича.)

А н д р е й И в а н о в и ч. Я, дядюшка, всей душой рад, об этом только и прошу вас. Они бы отдохнули там, успокоились.

П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Слышь - хозяин отпускает. (Смеётся.) Взяли бы да ехали...

А н д р е й И в а н о в и ч. Как угодно, дядюшка, вы, конечно, смеяться можете, только нехорошо так.

Быстро идёт к двери.

П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Ишь его! Куда ты?

Андрей Иванович, не поворачиваясь, уходит. Клавдия Антоновна робко встаёт и тоже незаметно хочет уйти за ним.

Подожди, сестра, мне с тобой поговорить надо... (К Симе.) Вот подбери пока что да подсчитай по номеру одиннадцатому. Потом сюда впиши их... (Снимает очки и идёт к Клавдии Антоновне.) Не любишь ты меня, сестрица, с Андрюшей всё шепчешься - чем со мной-то поговорить бы как должно. Шептанье до добра не доведёт - так и заметь себе...

К л а в д и я А н т о н о в н а. Что вы, братец, я ничего...

П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Ну ладно, ладно... Ты вот что скажи: очень в Красный Яр-то поехать хочется?

К л а в д и я А н т о н о в н а. Ни к чему я здесь, братец, и Олинька тоже. Мы ваших дел не касаемся. Вы лучше нас знаете всё... Уж будьте такой добрый... пустите, братец...

П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Отчего не пустить. Пустить можно. (Кашляет.) И денег, чай, надо на дорогу вам.

К л а в д и я А н т о н о в н а. Много ли нам надо... Мы привычны. Только согласие-то ваше дайте.

Прокопий Романович. А если не дам?

К л а в д и я А н т о н о в н а. Воля ваша, братец, - куда ж нам деваться...

П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Может, у меня на дорогу денег нет. Теперь все хозяева стали - все тащут.

Сима прислушивается к разговору.

К л а в д и я А н т о н о в н а. Кто же хозяин - вы один хозяин.

П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Не прикидывайся, сестра. Кабы за хозяина меня почитала - бумагу подписала бы.

К л а в д и я А н т о н о в н а. Я ничего не знаю... боюсь я, братец... Отпустите меня, ради Христа...

Прокопий Романович. А если не отпущу?

К л а в д и я А н т о н о в н а (начинает плакать). Воля ваша, братец...

Сима резко отодвигает стул. Вскакивает из-за стола.

С и м а. Сил моих нет! Маменька, очнитесь! (Прокопию Романовичу.) Я не позволю издеваться над матерью, не позволю!

Прокопий Романович. Симка, опять!

С и м а. Это с ума можно сойти... Видеть я вас не могу... Хуже зверя вы... Я уйду, я уйду... я не могу!..

Убегает из комнаты. Клавдия Антоновна и Прокопий Романович встают.

П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Слушай, сестра, будет нам людей-то морочить. Слушай и понимай! Не дурочка ты, слава Богу... Вот ты сказала: я хозяин. Я и есть. И никому не уступлю. На нож пойду - а своего не отдам, так и знай. Теперь отвечай мне: сладко тебе живётся?

К л а в д и я А н т о н о в н а (робея). Н-нет...

П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. При дедушке лучше было?

К л а в д и я А н т о н о в н а. Лучше.

П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Это потому так, что никто теперь одного хозяина признать не хочет. Все в хозяева лезут. Я тебе сколько раз говорил: "Подпиши бумагу". Подпишешь - тогда все одного хозяина признают. Ты думаешь, я грабить хочу - это Андрюшка тебе напел. Начто мне грабить? Сама подумай. Разве я мотун какой-нибудь? Одного я хочу, чтобы всё в одних руках было. Всё по-прежнему останется, только ссор да воровства не будет, да тебя в Красный Яр пущу... Поняла?..

К л а в д и я А н т о н о в н а. Поняла...

П р о к о п и й Р о м а н о в и ч (вынимает бумагу). А коли поняла, так иди и подписывай.

К л а в д и я А н т о н о в н а (испуганно). Братец, отпустите вы меня... Я ничего не знаю... Позовите Андрюшу...

Прокопий Романович идёт к столу, Клавдия Антоновна идёт за ним.

П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. И знать тут нечего. Я как есть хозяин, так и останусь - ты только в этом и распишись.

К л а в д и я А н т о н о в н а (подходит к столу). Боюсь я, братец... Не вышло бы чего...

П р о к о п и й Р о м а н о в и ч (торопит). Подписывай, подписывай. Ничего плохого не будет.

К л а в д и я А н т о н о в н а. Ради Бога, братец, чтобы не вышло чего...

П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Говорю, хорошо будет... (подаёт ей перо) Ну!..

К л а в д и я А н т о н о в н а (подписывает).

П р о к о п и й Р о м а н о в и ч (быстро свёртывает бумагу). Завтра же с Олинькой можешь ехать в Красный Яр. И деньги получишь, и всё...

К л а в д и я А н т о н о в н а. Да неужто! Ах, братец!.. Ах, спасибо вам!.. Да вы шутите, может?

П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Верно говорю. Ступай - скажи всем. А мне Васильевну пришли.

Клавдия Антоновна быстро уходит. Прокопий Романович вынимает бумагу, читает её. Медленно свёртывает и снова кладёт в карман. Из левой двери с шумом входит Паранька.

П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Паранька!.. (Она с грохотом устанавливает посуду и не слышит.) Слышь, что ли?.. Паранька!..