Шулятиков Владимир Михайлович - И.В. Шулятиков. Об освещении борьбы с отзовизмом

; Правдоподобна ли такая версия: съехались виднейшие большевики, многие литераторы по профессии и никто из них не может сам написать проект резолюции величиной в одну-три страницы на темы, по которым они неоднократно спорили и писали, а за них эти проекты пишет один человек. Они же выступают на Совещании с докладами по этим проектам как по шпаргалкам.

   Что говорят по этому поводу факты и документы?

   Для избежания недоразумений предупреждаем: все семь выдержек не принадлежат Любимову ("Марку") Они только соответствуют общему духу его высказываний, изложенных в письме В. Н. Яковлевой из Парижа в Нарым.

   Первые пять взяты из книги Кретова (в скобках указаны ее страницы). Авторство шестого и седьмого проектов резолюций Кретовым не указаны. Поэтому цитируются С. А. Щелкунов (6-ая выдержка) {С. А. Щелкунов "Руководство В. И. Ленина комитетами РСДРП в годы реакции" в сборнике статей "Из истории борьбы В. И. Ленина за укрепление партии". Изд. "Мысль", 1964 г., стр. 106.} доктор исторических наук Г. В. Князева (7-ая выдержка) {Г. В. Князева, Борьба большевиков за сочетание нелегальной и легальной партийной работы в годы реакции (1907-1910 гг.), стр. 135, 1964.}.

   А почему бы Дубровинский не мог сам написать проект резолюции к своему докладу "Задачи большевиков в партии" на Совещании?

   Вот отзывы о Дубровинском.

   И. Сталин.

   "Я далек от того, чтобы претендовать на полное знакомство со всеми организаторами и строителями нашей партии, но должен оказать, что из всех знакомых мне незаурядных организаторов я знаю - после Ленина - лишь двух, которыми наша партия может и должна гордиться: И. Ф. Дубровинского, который погиб в туруханской ссылке, и Я. М. Свердлова, который сгорел на работе по строительству партии и государства" {Пролетарская революция, XI-1924, No 11(34), стр. 107, 108.}.

   И. Ходоровский.

   "Я перебираю в памяти ряд виднейших партийных деятелей и нахожу очень мало таких работников, у которых бы так счастливо, как у Иннокентия, сочетались большие теоретические знания, такое политическое чутье и способность к политическому руководству с громадным организаторским талантом.

   Иннокентий был выдающимся партийным практиком" {Пролетарская революция, 1925., 16 2(37), стр. 196. "Некоторые моменты из жизни Московской партийной организации в 1907 г."}.

   Стал ли Дубровинский антиотзовистом только под влиянием доклада Ленина на частном собрании антиотзовистов непосредственно веред Совещанием расширенной редакции "Пролетария"?

   Он был антиотзовистом и перед декабрьской Общерусской конференцией 1908 г.

   В октябре 1908 г. Дубровинский сообщал Ленину из Петербурга?

   "Фреям, личное...

   ...Задерживаюсь единственно из-за махистско-отозванской напасти. Положение: комитет (преимущественно рабочие) на позиции "Пролетария", но им трудно противостоять спевшейся банде из профессионалов-пропагандистов (численность ничтожна), бряцающих "лозунгами" и шмыгающих по районам за голосами. Приходится ежечасно отражать наскоки, требование "дискуссии" и бесшабашное вранье... Если мы на ближайшей же конференции не одержим решительной победы над крикунами, трудно спасти передовых рабочих-беков (большевиков) от разочарования в большевизме..." {В. А. Прокофьев, "Дубровинский", стр. 195. 1969 г.}

   20 марта (2 апреля) 1909 г. за No 17 заграничная агентура из Парижа сообщает: "К Ульянову примкнул на днях приехавший сюда из ссылки Дубровинский ("Иннокентий")" {ЦГАОР. ДПОО. 1909 г. Ед. хр. 83, лист 92. Заграничная агентура. О соц. демократии по секретным сведениям.}.

   7 апреля 1909 г, Дубровинский направляет письмо в Петербург:

   "Копия письма с подписью "Ин...", из Парижа, от 7 апреля н. ст. 1909 г., к Надежде Константиновне Долевой, в С. Петербург, Петербургская сторона, Подрезова у., д.24.

   Химический текст

   Дорогой т. Шлю тысячи приветов всем друзьям. Живу не интересно. Писать нечего. Сравнительно говоря поправился и только теперь собираюсь (!) начать работать. Вот для Вас на очереди большая забота: на предстоящее собрание "широкого состава" весьма возможно придется позвать и областников, т. е. питерцев, москвича, уральца. Щекотливость деда двойная: 1) много будет сугубо-конспиративного; нельзя допустить скорее, чтобы приняли решение не вовсе в темную. Ждем ответа. Отношения здесь доведены до градуса высокого. (Оппозиция рвет I мечет тем яростней, чем менее умеет возвыситься в методах борьбы <выше> {ЦГАОР. ДПОО. 1909 г. Ед. хр. 83. Л. 5. "Вх. 918х-28 марта 1909 г.".} ряд<а> пошлых сплетней). Теперь из них гвоздь - "партийная школа" под эгидой Горького. Агитировать, ясное дело, следует за то, чтобы местные организаторы отсылали инициаторов к партийному центру или на худой конец к фракционному центру. Задача "школьников" - самостоятельно связаться с местн. орган. Наша задача отдать школу Г. и ком... человека не только сомнительного, но и просто желторотого, элементарного, способного впасть в ужас при виде склоки между "вождями" и т. п.; 2) вопрос направления - по нынешним временам, нельзя ведь ругаться ни за один коллектив: провалился один человек и глядь направление другое. Поэтому вопрос об областниках не предрешается (срок созыва неведом, состав собрания точно еще не вырешен, вопрос этот разберет ближайшее собранна б<ольшевистского> ц<ентра>. Зато повнимательнее поработайте над выяснением и подготовкой состава.

   Нам сообщите ваше мнение возможно под начало ЦК-та (не б. ц.)? ибо не признаем предприятие по духу своим. Копию нашего письма в МК по поводу школы шлем и вам.

   Как дела Вари. Если есть возможность, передайте привет. 5 апреля н.ст." {ЦГАОР. ДПОО. 1909 г. Ед. хр. 83. Л. 5. "Вх. 918х-28 марта 1909 г.".}.

   Кретов ссылается на "Протоколы". Читаем их:

   "Заседание пятое. 24(11) июня.

   Иннокентий (Дубровинский) делает доклад "о задачах большевиков в партии".

   После записи доклада и прений сообщается:

   "Иннокентий читает резолюцию о задачах большевиков в партии" ж приводится текст проекта резолюции с примечанием:

   "Печатается по автографу И. Ф. Дубровинского, сверенному с текстом, опубликованным в No 46, "Пролетария" от 16(3) июля 1909 г."

   "Подчеркнем" "по автографу И. Ф. Дубровинского", а не В. И. Ленина.

   По окончании прений докладчик - Дубровинский говорит:

   "Иннокентий. Ввиду отсутствия принципиальных возражений отказываюсь от заключительного слова. Но протестую против неправильного истолкования моей резолюции" (стр. 73).

   Подчеркнем "моей резолюции", а не нашей, не ленинской.

   Переходят к голосованию резолюции: "Резолюция Иннокентия единогласно принимается за основу" (стр. 74).

   Подчеркиваем: "Резолюция Иннокентия", а не ленинская.

   .....После голосования по пунктам "Виктор (Таратута) предлагает выбрать редакционно-стилистическую согласительную комиссию, которая бы переработала так резолюцию, чтобы она стала приемлема для большинства.

   Выбираются: Вишневский, Иннокентий и Григорий. Григорий отказывается, его заменяют Донатом" (стр. 75).

   На Совещании при выборах редакционных комиссий в их состав вводили автора проекта. Здесь введен Дубровинский, а не Ленин.

   Таким образом, если исходить из автографа и высказываний, проект резолюции "Задачи большевиков в партии" написал Дубровинский, а не Ленин,

   Все сохранившиеся оригиналы проектов резолюций написаны рукой их вносивших. Например, Каменев зачитал проект резолюции "О богостроительских тенденциях в социал-демократической среде" и редакция в примечании к "Протоколам" сообщает:

   "Печатается по автографу Л. Б. Каменева ..." (с. 40)

   Рыков зачитывает проект резолюции о школе на Капри и редакция в примечании к "Протоколам" сообщает:

   "Печатается по автографу А. И. Рыкова ..." (с.49)

   Вопреки утверждению Князевой, Ленин не только не предлагал проекта резолюции "Об отношении к думской деятельности в ряду других отраслей партийной работы", но первоначально вообще был против вынесения резолюции по этому вопросу:

   "Ленин. Мы подходим к концу прений, и я думаю, что не надо их особо закреплять резолюцией, ибо с ней надо быть осторожными. Ведь дело было во взаимном выяснении вопроса" (Протоколы, с. 99).

   Далее он зачитывает свои проекты по трем отдельным вопросам:

   1) "... об использовании легальных возможностей прочту проект резолюции (читает No 7)..." (Протоколы, с. 99).

   Зачитанный проект "Печатается по автографу В. И. Ленина" (Протоколы, с.99).

   2) "...Я набросал резолюцию о листковой агитации (читает проект этой резолюции No 8" (Протокол, стр. 99).

   "Печатается по автографу В. И. Ленина Ред." (Протоколы, с. 100).

   3) "А также набросал в резолют<ивной> форме те пункты по вопросу об отношении к думск<ой> деятельности, о которых шла речь на частном собрании (читает No 9)" (Протоколы, с.100).

   "Весь текст печатается по автографу В. И. Ленина. Ред." (Протоколы, с. 103).

   Каменев вносит дополнение к последней резолюции Ленина:

   "Каменев. Дополняю резолюцию Ленина, предлагаю вставить в нее следующее (читает No 10)(Протоколы, с. 103).

   "Печатается по автографу Л. Б. Каменева, Ред." (Протоколы, с. 103).

   Текст протоколов дает документальные доказательства коллективности, а не единоличности в работе Совещания.

   Из выступления Скрыпкина (Щура) мы узнаем, что "Вопрос о задачах большевиков по отношению к думской деятельности поставлен порядок дня Большевистского Центра общим решением.

   Комиссия для выработки резолюции по этому вопросу была выбрана сначала на частном совещании единомышленников, а затем в том же (отчасти дополненном) составе перевыбрана Большевистским центром..." (Протоколы, с. 94).

   В материалах к протоколу имеется следующая записка Н. А. Скрыпника:

   "Тов. председатель!

   Прошу огласить и занести в протокол мой протест против того, что комиссия (дальше зачеркнуто: "по выработке резолюции об отношении беков к думской деятельности"... Ред.) не выработала резолюции, в силу чего вместо общего вопроса... об отношении беков к думской дельности подменился... более частным вопросом о мерах и методах воздействия_беков на думскую с.-д. фракцию. Георгий Шур". Ред." (Протоколы, с. 95).

   В 19 томе 5-го издания Сочинений отсутствует принятый Совещанием текст резолюции "Об отношении к думской деятельности в ряду других отраслей партийной работы". Следовательно, составители тома не считали эту резолюцию, написанной Лениным. Это увязывается с вышеизложенным и опровергает утверждение, сделанное в шеститомной "Истории КПСС" о том, что проект этой резолюции был подготовлен Лениным ("Важное место занял вопрос о думской деятельности большевиков. В подготовленной Лениным и принятой совещанием резолюции...") {История КПСС. Том второй, стр. 293, 1966 г.}

   Без достаточных оснований как в этой "Истории КПСС" {Там же, стр. 291.}, так и Кретовым утверждается, что проект резолюции "Об отзовизме и ультиматизме" написан Лениным.

   Оригинал этого проекта до сих пор не разыскан. Какие-либо прямые указания о принадлежности его Ленину отсутствуют.

   Зафиксированное в "Протоколах" говорит за авторство Зиновьева. Из них следует, что:

   Докладчиком по вопросу об отзовизме был Зиновьев (с. 18).

   Зачитал проект резолюции Зиновьев (с. 19).

   В "Протоколах" зафиксировано;

   "Голосуется взятие за основу резолюции т. Григория (поименное голосование) (с. 37).

   Выступая, Каменев резолюцию называет "резолюция Григория" (с. 32).

   Томский говорит: "резолюция Григория" (с.33)

   Слова Власова (Рыкова): "предлагаемая т. Григорием резолюция..." (с. 33).

   "Выбирается комиссия для редакции из трех человек: Вишневский, Григорий и Донат".

   На Совещании при формировании комиссий для редактирования проекта резолюции "Задачи большевиков в партии", ввели автора проекта Дубровского.

   При формировании комиссии для редактирования резолюции "Об отношении к думской деятельности" ввели всех авторов отдельных проектов.

   Почему же при создании комиссии по редактированию резолюции отзовизме и ультиматизме" нарушили бы этот порядок, если Ленин бы автором проекта, и не ввели его в комиссию?

   Почему авторы принципиальных докладов на Совещании "Задачи большевиков в партии" и "О партийной школе..." сами писали проекты резолюции, а журналист по профессии, один из трех основных редакторов "Пролетария", человек, которому антиотзовисты-участники Совещания, доверили сделать доклад "Об отзовизме и ультиматизме", который до Совещания уже опубликовал статьи на эту тему, не смог бы написать проект резолюции на эту тему.

   Это отнюдь не доказательства авторства Зиновьева, а только перечисление некоторых моментов, которые необходимо опровергнуть, прежде чем перейти к доказательству принадлежности проекта резолюции "Об отзовизме и ультиматизме" Ленину; ибо для установления авторства анонимного произведения, как пишет профессор П. Н. Берков, "помимо ... положительных условий необходимо соблюдение еще одного отрицательного доказательства непринадлежности данного произведения другим претендентам" {Академик В. В. Виноградов "О языке художественной литературы". С. 292. М. 1959 г.}.

   Установление авторства анонимного произведения очень трудоемкая работа.

   Чтобы установить принадлежность Шулятикову статьи "Еще об итогах съезда фабрично-заводских врачей (письмо участника съезда)" в 46 Пролетария от 11(24) июля 1909 г. пришлось потратить массу времени на сопоставление этой статьи с литературными и политическими текстами, написанными Шулятиковым и т. д. После того как его авторство было установлено, удалось найти письмо Г. Е. Зиновьева, прямо говорящее об авторстве Шулятикова.

   Еще больше времени потребовалось, чтобы установить, что в No 6 и 7 "Рабочего Знамени" четыре статьи, в том числе "Письмо партийного работника", написаны Шулятиковым, а не Курским или Скворцовым-Степановым {Чтобы не увеличивать объема текста, не отвлекать внимания на частности, в данной работе везде говорится о Шулятикове только как о редакторе 7 No "Рабочего Знамени", в котором помещено "Письмо партийного работника". О принадлежности Шулятикову четырех статей будет написано отдельно.}.

   Приведенные факты о критическом подходе Кретова, Барчугова и Москалева порождают сомнение, чтобы они смогли проделать работу по установлению принадлежности проекта "Об отзовизме и ультиматизме" не Зиновьеву, а Ленину. Во всяком случае, такая работа ими не опубликована.

   Но возможно такое возражение:

   "Автор этого проекта В. И. Ленин.

   Это научно доказано и потому данная работа включена в Полное собрание сочинений В. И. Ленина, т. 19, стр. 33-37".

   Действительно в этом томе "Резолюции Совещания расширенной

   редакции "Пролетария"

   "1. Об отзовизме и ультиматизме" (с. 37).

   "2. Задачи большевиков в партии" (с. 37-40).

   "3. Об агитации за отдельный от партии большевистский съезд или большевистскую конференцию" (с. 40-41).

   "4. О партийной школе, устраиваемой за границей в NoNo" (С. 41-42). "5,06 отколе М. Максимова" (с. 42).

   Но разве они напечатаны потому, что автором их проектов был Ленин?

   Мы уже знаем, что автором проекта резолюции "Задачи большевиков в партии" был Дубровинский, "О партийной школе..." Рыков, а резолюции эти напечатаны в числе пяти,

   В "Протоколах" мы читаем:

   "Принимается предложение Григория (No 43):

   "Большевистский Центр поручает редакций "Пролетария" издать возможно скорее извещение о состоявшемся совещании, т. е. напечатать все главнейшие резолюции с кратким введением..."(с. 112).

   "Принимается предложение Григория (No 44): "Большевистский Центр поручает редакции "Пролетария" до печатания просмотреть резолюции с точки зрения стилистической" (с. 141).

   (Между прочим, в "Протоколах" указано, что оба предложения написаны рукой Г. Е. Зиновьева).

   В соответствии с этим решением Ленин просматривал резолюции с точки зрения стилистической, написал "Извещение о Совещании расширенной редакции "Пролетария" и "все главнейшие резолюции с краткими введениями" были напечатаны как единый комплекс в приложении к No 46 "Пролетария", а затем печатались во всех изданиях Сочинений Ленина, начиная со второго.

   По окончании Совещания не удалось напечатать протоколы. Их издал только в 1934 г. Институт Маркса-Энгельса-Ленина. Они хранились среди материалов архива Любимова и были обнаружены в 1931 году среди документов Дома Плеханова.

   Подготовлявшие их в 1934 г. к публикации тт. К. Остроухова и Г. А. Тихомиров в предисловии к печатанному тексту "Протоколов" подчеркивают:

   "Необходимо отметить, что с публикацией протоколов Совещания устанавливается авторство некоторых принятых Совещанием резолюций, имеющихся в подлинниках. Ввиду того, что Ленин участвовал в редактировании резолюций Совещания, значительная часть их была включена редакцией Сочинений Ленина в Х1У т (несмотря на то, что авторство их принадлежало другим участникам Совещания); резолюция же "Об отношении к думской деятельности в ряду других отраслей партийной работы" не была приведена ни в тексте XIV тома, ни в приложении, между тем по материалам Совещания видно, что в значительной части она была написана Лениным" (Стр. XIV).

   Текст протоколов опровергает версию Кретова об единоличном написании Лениным проектов всех основных резолюций Совещания и свидетельствует о коллективности в работе: сторонники ортодоксального большевизма наметили вопросы повестки дня, докладчиков по этим вопросам из своей среды, договорились, что каждый докладчик должен подготовить проект резолюции по своей теме.

   Автографы свидетельствуют, что проекты резолюций написаны рядом участников Совещания.

   В комментариях к Ленинскому сборнику No 1 участник совещания Л. Б. Каменев пишет:

   "В июне 1909 г. в Париже состоялось совещание "Большевистского Центра" (так называемое Совещание расширенной редакции "Пролетария", на котором произошел окончательный разрыв между большевиками - ленинцами и Богдановым, Луначарским, Алексинским и др.).

   Резолюции, выработанные этим совещанием при ближайшем участии Владимира Ильича, касались, между прочим, и тем, затронутых в переписке Владимира Ильича с Горьким" {Ленинский сборник. I.С. 112. Изд. 3. 1925 г.}).

   Каменев здесь говорит не о резолюциях, написанных Лениным и принятых Совещанием, а о резолюциях, выработанных этим Совещанием при ближайшем участии Ленина. Это увязывается с рассмотренными документами.

   Разбирая выпущенную впередовцами в 1910 г. брошюру "Современное положение и задачи партии. Платформа, выработанная группой большевиков", Ленин отмечает:

   "Авторы платформы очень много говорят против признания авторитетов, не поясняя прямо, в чем дело.

   Дело в том, что им кажется отстаивание материализма в философии и борьба с отзовизмом у большевиков предприятием отдельных "авторитетов" (тонкий намек на толстое обстоятельство!) которым враги махизма, дескать "слепо доверяют". Подобные выходки, конечно, совершенно детские" {Л. 5 Изд. Т. 19, С. 251.}.

   Сказанное о впередовцах, справедливо и в отношении утверждающих, что проекты всех основных резолюций Совещания написаны только Лениным,

   "Борьба В. И. Ленина и ленинцев против оппортунистов "слева" значительно осложнялась тем, что в работе Совещания расширенной редакции "Пролетария" участвовали Зиновьев. Каменев, Рыков, Томский, занявшие позиции примиренцев", {Г. В. Князева "Борьба большевиков за сочетание нелегальной и легальной партийной работы в годы редакции (1907-1910 гг.). С. 137. 1964 г.} - утверждает Г. Е. Князева.

   Убедимся в справедливости сказанного доктором исторических наук. Заглянем в документы. Они еще раз продемонстрируют коллективность в работе антиотзовиствы - членов Совещания.

   Еще до приезда Рыкова из России, 23 апреля н. ст. 1909 г. Ленин высказывал предположение в письме Дубровинскому:

   "Похоже на то, что Власов (Рыков) теперь решает судьбу: если он с глупистами, обывателями и махистами, тогда, очевидно, раскол и упорная борьба. Если он с нами, тогда, может быть, удастся свести к отколу парочки обывателей, кои в партии ноль" {Л. 5 изд., т. 47, с. 174.}.

   Эта перспективная организационная наметка Ленина в ходе Совещания реализовалась:

   "Томский вносит заявление:

   "Мы констатируем не раскол большевистской фракции, а откол ничтожного меньшинства Большевистского Центра.

   К резолюции Томского присоединяются: Щур, Донат, Власов, Иннокентий, Григорий, Вишневский, Ленин, Виктор, Каменев". {Протоколы, стр. 80.}

   5 мая н. ст. 1909 г. Ленин сообщает Дубровинскому: "Вчера приехал Марат (целиком с оппозицией) и Власов (с нами)...

   Власов настроен по - Вашему: с нами принципиально, но порицает за торопливость, за победу Покровского etc. Значит, не бойтесь: Власов отныне будет у власти, и ни единой несообразности мы теперь не сделаем.

   Власов упрекает нас за неумение обходить, обхаживать людей (и он тут прав). Значит, и тут не бойтесь: Власов отныне всё сиё будет улаживать...

   Сегодня было собрание парижской группы. Женевская объявила разрыв с БЦ и парижскую призвала к тому же. Марат держал речь за Женеву: Власов говорил против него. Это хорошо: Женева начала раскол и Марат без ведома БЦ натравливал группу на БЦ, не внося в БЦ этого вопроса.

   Они сами начинают, сами себя сажают в лужу" {Л. 5 изд., Т. 47, стр. 179, 180.}.

   Реализовалось ли во время Совещания Сказанное Лениным: "Власов отныне будет у власти..."?

   "Протоколы" отвечают на этот вопрос положительно:

   1) "Власов (Рыков) вносит ... порядок дня..." (стр. 3).

   2) "О школе на острове (Капри). Власов (докладчик)". (стр. 48).

   3) "Обсуждается вопрос об единстве фракции. Власов (Рыков)".

   И далее излагается доклад Рыкова (стр. 76). Реализовалась ли во время Совещания линия "обхаживания", для выполнения которой Рыков был поставлен "у власти"?

   Да, реализовалась, говорят "Протоколы".

   Предложенный Рыковым порядок дня увязывался с линией обхаживания.

   "Донат (Шулятиков) присоединяется к порядку дня, предложенному Власовым. Поскольку цель данного собрания выяснить разногласия, постольку целесообразно принципиальные разногласия выдвинуть на первый план... Если начать с разбора склочных дел, атмосфера накалится до крайности (Власов просит занести в протокол)" (стр. 3).

   Когда на втором заседании Богданов заявил: "Договариваемся до конца, что резолюция раскольническая, что сотрудничество с нами невозможно. Надо принимать организационную резолюцию, если вы честные противники" (стр. 32), Дубровский возражает: "... разговор о вышибании преждевременен до выяснения политической физиономии по всем злободневным вопросам" (стр. 33).

   О позиции Рыкова и Томского в примечаниях к 14-у тому 2-го издания в 1929 г. Кретов сообщал:

   "Томский и Рыков до Совещания решительно высказывались против устранения Богданова из Большевистского Центра; ознакомившись с действительным положением вещей и выслушав самого Богданова, они признали необходимым, в согласии с остальными членами БЦ поставить ребром вопрос о подчинении Богданова и его сторонников фракционной дисциплине, чтобы положить конец их дезорганизаторской работе" (стр. 507).

   Это сообщение увязывается с письмом Крупской 18 октября нов. ст. 1909 г. в Москву в адрес Ш. П. Инзер.

   "Ко времени заседания БЦ новая фракция уже сорганизовалась вполне: имела свою особую переписку с организациями, агентуру, организационный центр. Максимов оставался в БЦ лишь с целью дезорганизации его работы изнутри, оставаясь членом ВЦ в обращении к организациям, притом за спиной БЦ.

  

   На БЦ приехали Влас <Рыков>, Мих<аил> Т<омский>, которые, как вы знаете, были саммым решительным образом настроены против раскола. Познакомившись с положением веющей, поговорив с Максимовым, они пришли к убеждению о необходимости поставить вопрос о подчинении, вопрос, который клал конец этой дезорганизации.

   Конечно, без жалоб на вышибание дело обойтись не могло, роль обиженных имела свои выгоды, а крики о вышибании отводят глаза от факта, что он все время работал над организацией раскола и новой фракции" {ЦГАОР, МОО, Ф. 63, агент. отд. 1910 г., Оп. 47. Ед. хр. 146 (3-б, ч. 12), лист I "О Шарлотте Изнер, Владимире Малянтовиче и др.". "Вх. 2636х-7 октября 1909 г. Париж, 18 октября нов. ст. 1909, Москва, Никитский бульвар, 2-я Зубоврачебная школа Греффе, Ш. П. Инзер".}.

   В "Протоколах" зафиксировано: "Власов (Рыков).... Предлагаю., следующую резолюцию. Единогласное голосование ее является для меня, как практика, единственным выходом из установившегося положения:

   "В связи со всеми вопросами порядка дня с очевидностью обнаружилось отсутствие принципиального единства в Большевистском Центре; последний (Б. Ц.) находит необходимым поставить на именное голосование вопрос о том, все ли члены Большевистского Центра обязуются отнюдь не только подчиняться принятым решениям, но и проводить их в жизнь".

  

  

   Все - за, Максимов и Марат воздерживаются" (стр. 76).

   К тексту резолюции сделано примечание: "В подлиннике резолюции, написанной И. П. Гольденбергом-Мешковским..."(стр. 76).

   Как текст резолюции, так и примечание увязываются как с сообщением Крупской, что Рыков и Томский "пришли к убеждению о необходимости поставить вопрос о подчинении, вопрос, который клал конец этой дезорганизации", так и Кретова, что на заседании предложение было поставлено после согласования с остальными членами Большевистского Центра - антиотзовистами.

   Завершающую стадию "обхаживания" проводил именно Рыков: он был докладчикам по вопросу об единстве фракции, в ходе обсуждения которого Богданов был исключен из Большевистского Центра и предложение об этом исключении было внесено Рыковым.

   Целесообразно ли было применение организационной линии "обхаживания"? Да, целесообразно. Надо было провести исключение Богданова таким образом, чтобы он не выглядел обиженным, осуществить наиболее убедительно для не присутствовавших на Совещании большевиков. Эта сторона вопроса подчеркивается в первой же статье Ленина после исключения Богданова:

   "Мы исчерпали все возможности и все средства убеждения несогласных товарищей, мы работали над этим больше 1,5 года" {Л, 5 изд, Т. 19, с. "Ликвидация ликвидаторства".}.

   Чтобы эта линия "обхаживания" была наиболее убедительной для работавших в России товарищей, чтобы она не выглядела как подвох заграничников, реализация ее была возложена на работавшего в России члена ЦК Рыкова.

   В этом вопросе проводилась та же линия, что при выборе ревизионной комиссии, когда были выбраны только российские работники Томский, Шулятиков, Скрыпник, Рыков, при выборе редакционно-согласительных комиссий, когда в них обязательно вводились и работавшие в России товарищи (Шулятиков и др.).

   Таким образом, как намечалось, так и было реализовано: во время Совещания Рыков был "у власти" и удалось "свести к отколу парочки обывателей".

   И кого же поставили Ленин и другие антиотзовисты у власти во время Совещания? Если верить доктору исторических наук Г. В. Князевой, то человека, присутствие которого на Совещании осложнило борьбу Ленина и ленинцев против оппортунистов слева.

   Зря Кретов и К^о приписывают все семь проектов резолюций одному работнику. Резолюции продукт коллективной работы членов Совещания при ближайшем участии Владимира Ильича.

  

  

   В 1925-1935 гг. шестнадцать раз издавался "Очерк истории Всесоюзной коммунистической партии (большевиков)" Николая Николаевича Попова {Советская историческая энциклопедия. Т. II, с. 4-10, 1968 г.} - члена Исполнительной Комиссии Московского Окружного Комитета с сентября 1909 г. по январь 1910 г. {В. И. Орлов "Московский Окружной Комитет РСДРП". В сборнике Истпарта "Путь к Октябрю", вып. 5, с. 3-25.} и активного деятеля советского времени.

   Четвертое издание "Очерка" вышло со следующим предисловием: {Н. Н. Попов "Очерк истории ВКП(б)", изд. 4, исправленное, дополнение, стр. 1, 2, 1927 г.}

   "Автор никогда бы не решился выпустить в свет этот курс, если бы не крайний недостаток сколько-нибудь удовлетворительной литературы по истории партии на нашем рынке.

   Девять десятых имеющейся литературы составляют мемуары, написанные через 10-20 лет, а то и больше лет после событий сквозь призму совершенно иной эпохи. Абсолютно невозможно подходить к этим мемуарам без самого внимательного критического анализа. Нужно ли приводить факты?! Кроме того, даже имеющаяся мемуарная литература имеет вдобавок к другим недостаткам своим еще и то, что она крайне неравномерно распределена по периодам. По чрезвычайно важному и интересному периоду реакции у нас очень мало мемуаров, а те, которые есть, труднее всего поддаются объективной проверке.

   Так обстояло дело два года назад, когда автор заканчивал читать свой курс (в 1925 г.). Так в значительной степени оно обстоит сейчас.

   6 мая 1927 года.

   г. Москва

  

   Мы уже констатировали, что изложение Кретова не увязывается с документами, протоколами, с высказываниями Ленина. Теперь посмотрим, как обстоит дело с критическим анализом мемуаров, с его осведомленностью о сообщаемых в них отдельных фактах, с оценкой сообщений мемуаристов с точки здравого смысла и вероятности.

   Проследим это на примере отношения к воспоминаниям присутствовавшего на Совещании А.П. Голубкова, ибо последний родоначальник легенды, начатой словами: "Примыкая в общем к "левым" <к богдановцам на Совещании> и постоянно голосуя с ними, он <Шулятиков> все-таки не вполне ориентировался в сущности разногласий и особо твердой линии не имел" {А. Голубков "Из эпохи реакции (Отрывки из воспоминаний)". Пролетарская революция, IX-1928, No 9 (80), стр. 142.}.

   Присутствию Голубкова на Совещании особо большое значение придает доктор Барчугов: "Накануне открытия совещания состоялось собрание большевиков-ленинцев, в котором приняли участие В. И. Ленин, И. Ф. Дубровинский, Н. К. Крупская, Гольденберг-Мешковский, секретарь русского бюро ЦК А. Голубков и другие" {П. Барчугов "Совещание расширенной редакции "Пролетария", стр. 42.}.

   Как видим, Барчугов не счел нужным назвать присутствовавших на этом частном совещании членов Большевистского Центра: Зиновьева, Каменева, Рыкова, представителей от областей М. Томского, Н. А. Скрыпника и Шулятикова, но зато в качестве определяющего, характерного упоминает технического секретаря Русской пятерки Голубкова, который присутствовал на Совещании, не имея ни решающего, не совещательного голоса, не вел даже протокольных записей, что делали Крупская и Любимов.

   Александр Павлович Голубков (рев. кличка "Давыдов") (1880-1945), большевик, по профессии врач. По окончании Медицинского факультета переехал в 1903г. в Смоленск. Здесь вступил в партию, примкнув после раскола к большевикам.

   "В 1908-09 гг. был техническим секретарем русской пятерки ЦК в Петербурге" {Е. Леви "Большевики Москвы 1905", с. 47, 1925 г.}.

   Присутствовал на Всероссийской партийной конференции в январе 1909 г. и на Парижском совещании расширенной редакции "Пролетария".

   По возвращении с Совещания был арестован и по раскрытии личности препровожден в Москву, где в октябре 1910 г. Московское Судебной Палатой был приговорен к ссылке на поселение в Минусинском уезде Енисейской губернии, где оставался до февральской революции {ЦПА ИМЭЛ. Ф.124, Ед. хр. 489, Оп. 1, лист 4.}.

   Спустя 19 лет после Совещания в 1928 г. Голубков опубликовал мемуары "Из эпохи реакции (Отрывки воспоминаний)" в "Пролетарской революции" {No 9/(80), 1929.}, а еще спустя 5 лет, через 24 года после Совещания несколько исправленные и дополненные они были изданы в виде книги "На два фронта. Из эпохи реакции" {Изд-во "Старый большевик". М., 1933 г.}.

   В книге мы читаем:

   "С целью информации, обмена мнениями и ознакомления с настроением приехавших товарищей было созвано, еще до начала официальных заседаний совещания "расширенной редакции" "Пролетария", частное совещание; оно состоялось, разумеется, в отсутствии тех бывших в наличии в Париже, двух членов большевистского центра - Богданова и Шанцера, - которые стояли на оппозиционной платформе и с которыми именно и предстояло вести борьбу.

   На этом совещании присутствовали, кроме "постоянных членов редакции "Пролетария"" Ленина, Каменева и Зиновьева, члены ЦК Иннокентий, незадолго до этого бежавший из вологодской ссылки, Мешковский-Гольденберг, почти одновременно со мною выехавший из Петербурга, и Рыков, который вел работу главным образом в России и за границу выезжал в промежутках между тюрьмой и ссылкой. Петербургскую организацию представлял Михаил Томский, отрицательная позиция которого по отношению к отзовизму была уже известна, так как именно он был автором одного из писем в редакцию "Пролетария", в ответ на которое Владимир Ильич написал не раз упоминавшуюся мною статью "По поводу двух писем".

   От Москвы был Шулятиков, носивший кличку "Донат"; на партийной работе он был человеком новым, никто из участников совещания его не знал, и поэтому он представлялся "величиной неизвестной".

   Присутствовали на совещании также "Марк" (А. И. Любимов) и я в качестве секретаря русской пятерки".

   ...Хорошо помню, что на этом совещании Владимир Ильич сделал очень подробную информацию о положении, освятил все перипетии и этапы борьбы с отзовистами и ревизионистами философских основ марксизма и наметил определенные выводы как основу для тех резолюций и решений, которые должны были быть приняты совещанием.

   Нужно отметить, что на совещании эти выводы никем из участников оспариванию не подвергались. Исключение составлял один Шулятиков, который, оказалось, далеко не целиком разделял ленинскую позицию и высказывал целый ряд сомнений.

   Это обстоятельство окончательно выяснилось во время прений на заседаниях самого совещания, когда он часто солидаризовался с Богдановым, хотя много помочь ему и не мог, так как не вполне ориентировался в сущности разногласий, особой твердой линии не имел...".

  

  

  

   Шулятиков окончил историко-филологический факультет Московского университета и профессор Н. И. Стороженко намеревался оставить его при кафедре всеобщей литературы вместе с П. С. Коганом {Петр Семенович Коган (1872-1932), критик и историк западноевропейской и русской литературы. В 1921-1932 гг. президент Гос. Академии Художественных Наук.} и В. М. Фриче {Владимир Максимович Фриче (1870-1929), участник социал-демократического движения с конца 90-х годов, после Октябрьской революции был назначен комиссаром иностранных дел Московского Совета (до переезда в Москву Совнаркома и Наркоминдела), зав. литературным отделом Наркомпроса, академик; член Всесоюзной академии наук и Коммунистической академии, член РСДРП с 1917 года.}.

   Однако, кандидатура Шулятикова была отведена по соображениям "политической неблагонадежности".

   И.д. Обер-Полицмейстера полковник Трепов 21 октября 1897г. докладывал начальнику Московского губернского жандармского управления: "Бывший студент Московского университета, из мещан гор. Глазова, Вятской губерни, Владимир Михайлов Шулятиков является личностью крайне неблагонадежной в политическом отношении.

   Сестра его Анна Михайловна Шулятикова привлечена в С. Петербурге к дознаний о тайной Лахтинской типографии "Группы народовольцев", издавшей "Летучий листок" и выпустившей целую серию брошюр, каковы "Царь-Голод", "Ткачи", "О штрафах" и др., а равно принимавшей участие в подготовке громадной 30-ти тысячной забосстовке рабочих в Петербурге, в апреле прошлого года, Анна Шулятикова состояла главной пособницей при организации типографии Екатерине Александровой Прейс, с которой... вел сношения и Владимир Шулятиков.

   Посещая Петербург, последний имел свидания и с другими членами названной организации, привлеченными ныне к формальному дознанию (Владимир Махновец и др.)" {ЦГДОР, Ф. 63, 1897 г., Оп. 9. Ед. хр. 502, лист 2. Дело "О бывшем студенте Московского университета Владимире Михайлове Шулятикове".}

   "Результат более близких взаимоотношений "Союза Борьбы" и Группы выразился прежде всего в том, что группа согласилась напечатать брошюру "Объяснение закона о штрафах", принадлежавшую, как известно, перу Владимира Ильича Ульянова (Ленина)....

   Сближение на практической работе продолжалось. Вторая брошюра В. И. Ульянова (Ленина) "О стачках" была передана "Союзом Борьбы" 10 мая 1896 г., когда автор ее сидел в доме предварительного заключения...

   ...22 декабря 1896 года Шулятикова, Ергина и Ветрова были арестованы" {П. Куделли. "Народовольцы на перепутьи. Дело Лахтинской типографии". С. 24, 27. Ленинградский Истарт. Л. 1926.}.

   Первый раз Шулятиков подвергся обыску 27 октября ст. ст. {ЦГАОР, МОО, Ф. 63, 1897 г., Оп. 9. Ед. хр. 502, лист 7.} 1897 г.

   В 1898 году находился под негласным надзором:

  

   "На 2931-й

   от 20 ноября

  

   1) Шулятиков Владимир Михайлович

   2) быв. студ. Москов. Университета... 26 лет

   3) Прибыл 16 сентября 1898 года из Александрова в Б. Городскую гостиницу по Никольской ул., д.86. Летом был взят заграничный паспорт от II мая 1898 г. No 2532. Ноября 30 дня получила [С. Д. Шулятикова] "письмо от Валерия Брюсова с Цветного бульвара дом No 24... 3 декабря 1898 г." {ЦГАОР, Ед. хр. 502, лист 27.}

  

   Из автобиографии В. М. Фриче:

   "Вынесенное из стен Московского университета царившее в особенности на историко-фиологическом факультете, характерное для 80-х гг. аполитическое настроение изживалось лишь постепенно, однако к концу 90-х гг. шел определенно по пути к марксизму, чему был обязан в значительной степени учившемуся вместе со мною и состоявшему членом нашего студенческого литературного кружка В. М. Шулятикову, уже причастному в то время к социалдемократическому движению" {Энциклопедический словарь Гранат. Том 41, часть III. Приложение "Деятели СССР и Октябрьский Революции,, Автобиографии и авторизованные биографии". "Фриче, Владимир Максимович (автобиография)", стр. 183, 184.}.

   Из "Предисловия" Фриче к переизданному в 1918 г. переводу с итальянского Шулятикова стихотворений Ады Негри:

   "Занимавшийся в Московском университете западно-европейской литературой, переводивший с иностранных языков, в особенности испанских писателей, В. М. Шулятиков порвал потом с буржуазной университетской наукой, встал в 90 годах в ряды марксистов, всецело посвятил себя революционной деятельности, великому делу освобождения пролетариата, был арестован и сослан. На досуге, среди подпольной работы, он перевел и печатаемые здесь стихотворения итальянской поэтессы. Они были изданы отдельной книжкой, причем цензура некоторые наиболее революционные уничтожила. За исключением одного, остальные, к сожалению, не удалось восстановить, за отсутствием черновиков...

   Тот, кому принадлежит этот перевод, умер, не дождавшись торжества той пролетарской революции, которой он служил словом и делом. Изданная им когда-то книжка стихов Ады Негри давно уже вышла из продажи.

   Издавая в свет новое издание перевода, мы хотели не только дать возможность рабочему читателю познакомиться с стихотворениями итальянской поэтессы, но и напомнить ему забытое имя товарища, всего себя отдав