Шиллер Иоганн Кристоф Фридрих - Человеконенавистник

самому благороднѣйшему, достойнѣйшему изъ людей!

   Анжелика (глубоко взволнованная,прячетъ свое лицо въ его объят³яхъ).

   Ф. Гуттенъ. Большаго счастья мужчина не можетъ принять изъ рукъ женщины... И знаешь ли ты, что всѣмъ этимъ обязана мнѣ? Я скопилъ сокровища для твоей благотворительности, я взлелѣялъ твою красоту, сохранилъ твое сердце, помогъ расцвѣсти твоему уму. Воздай-же мнѣ за все это, исполни одну единственную мою просьбу, въ ней я сосредоточиваю все, чѣмъ ты мнѣ обязана... Ты не откажешь мнѣ?

   Анжелика. Отецъ! Вамъ незачѣмъ идти такими окольными путями къ сердцу своей дочери.

   Ф. Гуттенъ. Ты обладаешь всѣмъ, что можетъ осчастливить мужчину (останавливается и смотритъ на нее). Не осчастливливай-же никогда мужчины!

   Анжелика (поблѣднѣвъ, поникаетъ головой).

   Ф. Гуттенъ. Ты молчишь?.. Этотъ страхъ... этотъ трепетъ... Анжелика?

   Анжелика. Ахъ, отецъ мой!...

   Ф. Гуттенъ (мягче). Дай руку, дочь моя... Обѣщай мнѣ... Что это? Отчего дрожитъ твоя рука? Обѣщай мнѣ никогда не отдавать этой руки мужчинѣ.

   Анжелика (съ видимымъ смущен³емъ). Никогда, отецъ, иначе, какъ съ вашего соглас³я.

   Ф. Гуттенъ. Нѣтъ, и тогда, когда меня не будетъ на свѣтѣ. Клянись мнѣ никогда не отдавать своей руки мужчинѣ.

   Анжелика. (борясь съ собой; дрожащимъ голосомъ). Никогда, никогда, если только вы сами не освободите меня отъ этого обѣта.

   Ф. Гуттенъ. Значитъ, никогда. (Выпускаетъ ея руку. Послѣ долгаго молчан³я). Посмотри на эти поблекш³я руки, на эти морщины, которыми избороздила мои щеки скорбь. Передъ тобой старикъ, клонящ³йся къ краю могилы, а я еще только достигъ лѣтъ полной зрѣлости, силы и мужества!.. Вотъ, что сдѣлали люди... Весь родъ людской - мой уб³йца. Анжелика, не сопровождай же къ алтарю сына моего уб³йцы. Не дай кровавой трагед³и моей скорби разыграться въ фарсъ. Цвѣтокъ, взлелѣянный моимъ горемъ, политый моими слезами, не долженъ быть сорваннымъ рукой радости. Первая слеза, которую заставитъ тебя пролить любовь, смѣшаетъ тебя съ этимъ низкимъ родомъ... Рука твоя, если ты протянешь ее передъ алтаремъ мужчинѣ, занесетъ мое имя на позорную доску глупцовъ.

   Анжелика. Не продолжайте, отецъ мой... Не теперь... Позвольте мнѣ... (хочетъ уйти, но онъ удерживаетъ ее).

   Ф. Гуттенъ. Я не жесток³й отецъ по отношен³ю къ тебѣ, дочь моя. Люби я тебя меньше, я бы самъ отдалъ тебя въ руки мужчины. Я и не питаю ненависти къ людямъ. Тотъ, кто зоветъ меня человѣконенавистникомъ, не правъ. Я чту природу человѣка, но не могу больше любить людей. Не считай меня простымъ глупцомъ, который возлагаетъ на благородныхъ вину въ томъ, въ чемъ провинились противъ него неблагородные. То, что я выстрадалъ отъ неблагородныхъ, забыто. Сердце мое истекаетъ кровью отъ ранъ, нанесенныхъ ему наилучшими и наиблагороднѣйшими.

   Анжелика. Откройте его лучшимъ, благороднѣйшимъ, и они прольютъ на эти раны цѣлительный бальзамъ. Нарушьте это роковое молчан³е.

   Ф. Гуттенъ (послѣ нѣкоторой паузы). Если-бы я могъ разсказать тебѣ истор³ю моихъ терзан³й, Анжелика!- Но я не могу. И не хочу. Не хочу отнять у тебя радостной увѣренности, сладостной довѣрчивости... Не хочу вселить въ эту мирную грудь ненависть. Я хотѣлъ бы только предостеречь тебя, но не озлоблять противъ людей. Мой правдивый разсказъ погасилъ бы въ твоей груди благоволен³е, а мнѣ хотѣлось бы сохранить это святое пламя! Прежде, нежели изъ тебя само собою выработается новое, болѣе прекрасное творен³е, я бы не хотѣлъ вырывать изъ твоего сердца дѣйствительнаго м³ра.

   Меня радуетъ твой улыбающ³йся взглядъ на жизнь, твоя блаженная вѣра въ людей, которые до сихъ поръ окружаютъ тебя дивными видѣн³ями. Эта вѣра была благотворной, необходимой для того, чтобы вполнѣ развить самыя благотворныя влечен³я твоего сердца. Мудрая, заботливая природа восхищаетъ меня. Она окружаетъ юный духъ послушнымъ, готовымъ къ его услугамъ м³ромъ, и зарождающаяся потребность любви находитъ, за что хватается. Держась за эту непрочную опору, нѣжное растеньице вьется кверху, обвивая окружающее тысячью пышныхъ побѣговъ. Но если ему суждено гордо вознестись къ небу гордымъ, царственнымъ стволомъ, о, тогда всѣмъ этимъ боковымъ побѣгамъ должно умереть, а живому влеченью стремиться въ прямомъ направлен³и ввысь, замкнуться въ самомъ себѣ. Оцѣпенѣвшая душа начнетъ затѣмъ тихо и кротко отвлекать заблудившееся влечен³е отъ дѣйствительнаго м³ра и вести навстрѣчу божественному идеалу, проясняющемуся въ ея святая святыхъ. Тогда нашему блаженному духу нѣтъ больше надобности въ помощи дѣтства, и просвѣтленное пламя восторга будетъ продолжать пылать, питаемое внутреннимъ, никогда не гаснущимъ трудомъ.

   Анжелика. Увы, отецъ мой! Сколькаго еще мнѣ не достаетъ для достижен³я того идеала, который вы ставите передо мной!.. Ваша дочь не въ состоян³и слѣдовать за вами въ этомъ возвышенномъ полетѣ! Позвольте же мнѣ лучше слѣдовать за тѣмъ милымъ призракомъ, пока онъ самъ не простится со мной. Какъ мнѣ... какъ смогу я ненавидѣть внѣ себя то, что вы сами научили меня любить въ себѣ самой? То,что вы сами любите въ своей Анжеликѣ?

   Ф. Гуттенъ (съ нѣкоторымъ раздражен³емъ). Уединен³е испортило мнѣ тебя, Анжелика. Надо ввести тебя въ кругъ людей, чтобы ты отучилась уважать ихъ. Я позволю тебѣ слѣдовать за своимъ милымъ призракомъ, ты будешь созерцать вблизи кумиръ, созданный твоимъ воображен³емъ. Счастливъ я, что ничемъ при этомъ не рискую... Я далъ тебѣ въ этой груди мѣрило, сравнен³я съ которымъ люди не выдержатъ. (Глядя на нее въ нѣмомъ восхищен³и). О, для меня расцвѣтетъ еще одна прекрасная радость, и долгое томлен³е мое будетъ близко къ удовлетворен³ю!... Какъ удивятся они, какъ разгорятся въ нихъ неиспытанныя до сихъ поръ чувства, когда я введу въ ихъ кругъ этого ангела. Они будутъ моими, да, я поймаю лучшихъ, благороднѣйшихъ изъ нихъ этою золотою сѣтью... Анжелика! (Подходитъ къ ней; серьезно и торжественно, опуская руку на ея голову). Будь высшимъ существомъ среди этого падшаго рода!... Разливай вокругъ себя благодать, какъ осчастливливающее божество! Соверши дѣла, которыхъ еще не видалъ м³ръ!... Играй добродѣтелями, которыя истощаютъ мужество героя, умъ мудреца! Вооруженная всепобѣждающею красотой, повтори на ихъ глазахъ жизнь, которую я велъ среди нихъ, непризнанный, непонятый, пусть черезъ твою прелесть восторжествуетъ моя отверженная добродѣтель! Пусть ея пожирающ³й блескъ зас³яетъ мягче, пройдя черезъ твою женственную душу, и кротк³й взоръ этой души откроетъ, наконецъ, пропускъ побѣднымъ лучамъ добродѣтели. Веди людей, пока они увидятъ то небо, которое уготовано въ этомъ сердцѣ, пока они вознесутъ свои пламенныя желан³я къ этому несказанному счастью и - тогда унесись въ своемъ с³ян³и! Пусть они увидятъ надъ собой небесное явлен³е въ головокружительной недосягаемой высотѣ! Пусть оно остается недосягаемымъ для ихъ страстныхъ желан³й, какъ Ор³онъ въ священныхъ пространствахъ эѳира - для нашихъ смертныхъ рукъ. Они превращались въ призраки, когда я жаждалъ прижать къ груди живое существо, и ты станешь для нихъ призракомъ! Вотъ для чего я введу тебя въ кругъ человѣчества... Ты знаешь теперь, кто ты: я воспиталъ въ тебѣ свое отмщен³е!...

  

  

   Этотъ драматическ³й отрывокъ, появивш³йся въ "Тал³и" 1790 г., былъ снабженъ въ концѣ примѣчан³емъ, что самъ поэтъ не считаетъ драматической формы вполнѣ соотвѣтствующей предлагаемому изображен³ю характеровъ; и это было причиной, почему "сцены" не были закончены. Изъ первоначальнаго заглав³я въ "Тал³и" "Примиривш³йся человѣконенавистникъ", а равно изъ сообщенныхъ Кернеромъ разговоровъ съ поэтомъ можно дѣлать заключен³е, что пьеса должна была закончиться побѣдой любящаго Розенберга, чему должно особенно способствовать появлен³е человѣконенавистниковъ иного рода. Настроен³е, положенное въ основан³е мрачнаго м³ровоззрѣн³я ф.-Гуттена, несомнѣнно, было пережито около этого времени самимъ поэтомъ съ его безнадежной любовью къ Шарлоттѣ ф. Вольцогенъ и другими жизненными неудачами. Но столь же несомнѣнно, что личный опытъ привелъ его къ мысли, которая должна была лечь въ основан³е всей пьесы: къ убѣжден³ю въ неустойчивости всякой пессимистической философ³и, основанной только на личныхъ неудачахъ и разочарован³и въ людяхъ.

  

  

   1. "Мизантропъ". Драматическ³й отрывокъ. Переводъ ***. "Московск. Вѣст." 1828, ч. XII.

   2. "Врагъ людей". Переводъ Н. Гербеля въ его изд. Шиллера.

   3. "Человѣконенавистникъ". Переведено для настоящаго издан³я Анной Ганзенъ.

  

   213. Нѣтъ, барышня, я не могу больше ѣсть хлѣбъ вашего батюшки (Явлен³е 1; стр. 187)

   214. Абель (читаетъ). Выдано впередъ общинѣ послѣ наводнен³я въ 1781 году: двѣ тысячи девятьсотъ гульденовъ. (Явлен³е V; стр. 191)

   215. Нѣсколько дѣвушекъ (подходятъ къ Ф. Гуттену). Ваша милость! Эту бездѣлицу подносятъ вамъ ваши благодарные подданные. (Явлен³е VI; стр. 192)

   216 Анжелика склоняется къ нему со слезами. (Явлен³е VIII; стр. 198)