Шеридан Ричард Бринсли - Школа злословия

p;    Чарльз Сэрфэс. Да, да, и я прошу вас, м-р Премиум...

   Сэр Оливер. Джентльмэны...

   Джозэф Сэрфэс. Сэр, ради бога, лучше уходите!

   Чарльз Сэрфэс. Да выставить его отсюда - вот и все.

   Сэр Оливер. Это насилие...

   Джозэф Сэрфэс. Сэр, вы сами виноваты.

   Чарльз Сэрфэс. Вон его, вон отсюда! (Оба начинают выталкивать сэра Оливера.)

  

  

   Сэр Питер. Старый дружище, сэр Оливер! Что за чудеса? Вот так почтительные племянники... Берут дядю штурмом при первой же встрече!

   Лэди Тизл. Ну, сэр Оливер, хорошо, что мы явились вам на помощь.

   Раули. Да, похоже, что роль старика Стэнли плохо вам помогает.

   Сэр Оливер. Так же, как и роль м-ра Премиума... Никакие несчастья Стэнли и шиллинга не могли выжать из этого любезного джентльмэна, а во второй роли - еще хуже: сперва мне. спустили за гроши моих предков, а потом чуть и самого не спустили с лестницы без всяких разговоров.

   Джозэф Сэрфэс. Чарльз!

   Чарльз Сэрфэс. Джоээф!

   Джозэф Сэрфэс. Теперь все кончено.

   Чарльз Сэрфэс. Да.

   Сэр Оливер. Сэр Питер, друг мой, и вы, Раули, также вот посмотрите на моего старшего племянника. Вы знаете, сколько он уж получил от меня, я был к нему щедр; и вы знаете, что половина моего состояния была отложена у меня для него, так я это и считал. Подумайте же, как я был разочарован, когда узнал, что в нем ни на грош нет ни правды, ни жалости, ни благодарности.

   Сэр Питер. Сэр Оливер, я был бы очень удивлен этим вашим заявлением, если бы сам не убедился, что это низкий лицемер и предатель.

   Лэди Тизл. А если этот джентльмэн станет оправдываться, пусть он попросит меня, - я дам его характеристику.

   Сэр Питер. Ну, тут уж больше ничего не скажешь: если он знает сам себя, то для него будет величайшим наказанием то, что теперь и весь свет его знает.

   Чарльз Сэрфэс (в сторону). Если они так разговаривают с этой воплощенной честностью, что же они мне скажут?

  

  

   Сэр Оливер. Ну, если теперь заняться его братцем, который промотал все...

   Чарльз Сэрфэс. Пришел и мой черед! Эти проклятые фамильные портреты погубят меня!

   Джозэф Сэрфэс. Сэр Оливер, дядя, сделаете вы мне честь выслушать меня?

   Чарльз Сжрфэс (в сторону). Ага... если Джозэф заведет свою канитель, я успею хоть немного собраться с духом.

   Сэр Оливер (Джозэфу Сэрфэсу). Вы, кажется, собираетесь оправдываться?

   Джоээф Сэрфэс. Уверен, что могу это сделать.

   Сэр Оливер (Чарльзу Сэрфэсу). Ну, сэр, и вы тоже, конечно, можете оправдаться?

   Чарльз Сэрфэс. Сколько мне известно, сэр Оливер, я не могу.

   Сэр Оливер. Как? Значит, м-р Премиум раскрыл до конца все ваши секреты?

   Чарльз Сэрфэс. Верно, сэр, но ведь это фамильные секреты, и знаете, не следовало бы о них говорить.

   Раули. Полно, сэр Оливер, я же знаю, что вы не можете серьезно сердиться на сумасбродства Чарльза.

   Сэр Оливер. Нет, не могу; даже говорить о них серьезно тоже не могу. Сэр Питер, вы знаете, этот плут спустил мне всех своих предков; судей и генералов он продавал на аршины, а теток - дешевле битой посуды?

   Чарльз Сэрфэс. Конечно, сэр Оливер, я распорядился немножко вольно с фамильными портретами, это правда. Мои предки могли бы восстать из гробов, чтобы судить меня, - это тоже правда. Но я прошу вас верить в искренность моих дальнейших заявлений - честное слово, я молчал бы, если бы это не было так. Ну, так вот: если меня не слишком огорчает публичное разоблачение моих сумасбродств, то только потому, что я полон горячей радости от встречи с вами, мой щедрый благодетель.

   Сэр Оливер. Верю, Чарльз. Дай мне руку: плюгавый старикашка над диванчиком помирил меня с тобой.

   Чарльэ Сэрфэс. В таком случае, моя благодарность к оригиналу еще более возросла.

   Лэди Тизл (подходя). Но я думаю, сэр Оливер, здесь есть кто-то, с кем Чарльзу еще сильнее хотелось бы помириться. (Указывает на Марию.)

   Сэр Оливер. О, я слышал о его любви к ней. И - прошу извинения у молодой лэдвц - но думаю, я, не ошибаюсь, что этот румянец...

   Сэр Питер. Ну, дитя мое, откройте нам ваши чувства!

   Мария. Сэр, я могу сказать только одно: я буду рада узнать, что он счастлив; что касается меня, то какие бы права я не имела на его внимание, я охотно откажусь от них в пользу той, чьи права больше.

   Чарльз Сэрфэс. Как? Мария!

   Сэр Питер. Что это? Опять какая-то тайна? Пока он казался неисправимым беспутником, вы не хотели отдавать своей руки никому другому, а теперь, когда он как будто меняется к лучшему, вы не хотите итти за него!

   Мария. О причине этого знают его собственное сердце и - лэди Снируэл.

   Чарльз Сэрфэс. Лэди Снируэл?,

   Джозэф Сэрфэс. Брат, мне очень трудно говорить об этом, но из чувства справедливости я должен заявить, что нельзя дольше скрывать оскорбления, нанесенного лэди Снируэл. (Открывает дверь.)

  

  

   Сэр Питер. Так. Еще французская модистка! Их у него по одной в каждой комнате,- ей-богу, похоже на то!

   Лэди Снируэл. Неблагодарный Чарльз! Да, да, можете удивляться! И неплохо, если бы вы поняли то некрасивое положение, в которое я попала из-за вашего вероломства.

   Чарльз Сэрфэс. Скажите, пожалуйста, дядя, это тоже ваша интрига? Потому что, право же, я не понимаю, в чем дело!

   Джозэф Сэрфэс. Я полагаю, сэр, что довольно показаний только одного свидетеля, чтобы сделать все очень ясным.

   Сэр Питер. И это свидетель, я догадываюсь, - м-р Снэйк. Раули, вы были совершенно правы, что привели его с нами; пожалуйста, впустите его.

   Раули. Входите, м-р Снэйк. (Входит Снрйк.) Я думал, что он понадобится; но, к несчастью, он будет свидетелем против лэди Снируэл, а не за нее.

   Лэди Снируэл (в сторону). Негодяй! Изменил-таки мне под конец! Говорите, сударь, вы тоже участвовали в заговоре против меня?

   Снэйк. Приношу вам тысячу извинений, милэди: за ложь вы платили мне очень щедро, но теперь, к несчастью, за правду мне предложили вдвое больше.

   Сэр Питэр. Заговор и контр-заговор! Надеюсь, сударыня, вы довольны результатами вашей коммерции.

   Лэди Снируэл. Желаю вам всем испытать муки стыда и разочарования! (Хочет уйти.)

   Лэди Тизл. Постойте, лэди Снируэл. Прежде чем вы уйдете, позвольте мне поблагодарить вас за труд, который вы и этот джентльмэн взяли на себя; ведь вам пришлось сочинять письма Чарльзу от моего имени и самим же на них отвечать. Позвольте мне также просить вас засвидетельствовать мое почтение академии злословия, президентом которой вы состоите; известите ее членов, что лэди Тизл, кандидатка в академики, возвращает выданный ей диплом, так как она перестает заниматься этой профессией и не хочет больше убивать репутации.

   Лэди Снируэл. И вы тоже? Какая наглость! Какая провокация! Желаю вашему мужу прожить еще пятьдесят лет! (Уходит.)

   Сэр Питер. Ух! Что за фурия!

   Лэди Тизл. Злая тварь!

   Сэр Питер. Позвольте! Уж не за последнее ли ее пожелание вы ее считаете злой?

   Лэди Тизл. О, нет!

   Сэр Оливер. Ну, сэр, что вы,теперь скажете?

   Джозэф Сэрфэс. Сэр, я так смущен всем этим... Оказывается, лэди Снируэл подкупала м-ра Снэйка, чтобы он обманул нас всех, - тут уж я не знаю, что и сказать. Во всяком случае, чтобы ее мстительный дух не успел повредить моему брату, мне нужно скорей ее догнать. Ибо человек, который покушается... (Уходит.)

   Сэр Питер. Развел мораль до конца.

   Сэр Оливер. Женитесь на ней, Джоззф, если можно. Постное масло и уксус!-отличная выйдет пара!

   Раули. Я полагаю, теперь нам м-р Снэйк больше не нужен?

   Снэйк. Прежде чем уйти, я прошу у присутствующих извинения за все причиненные им мной неприятности, хотя я и был только послушным орудием других.

   Сэр Питер. Ну, ну, вы ведь загладили свою вину добрым делом.

   Снэйк. Но я должен просить вас всех никому не рассказывать об этом.

   Сэр Питер. Что за чорт! Раз в жизни вы совершили хороший поступок - и вы этого стыдитесь?

   Снэйк. Ах, сэр, примите в соображение, что я живу своей плохой репутацией; а если станет известным, что я изменил ей ради честного поступка, я потеряю всех своих друзей.

   Сэр Оливер. Ладно, ладно - мы не выдадим вас и в похвалу вам не скажем ни одного слова, этого вы можете не бояться.

  

  

   Сэр Питер. Вот образцовый мошенник!

   Лэди Тизл. Посмотрите-ка, сэр Оливер: чтобы помирить вашего племянника с Марией, нашего красноречия, кажется, уже не потребуется.

   Сэр Оливер. Да, так оно и должно быть, и, ей-богу, завтра же утром мы отпразднуем свадьбу.

   Чарльз Сэрфэс. Спасибо вам, дорогой дядя.

   Сэр Питер. Как, плут? А разве не нужно сперва спросить эту девушку, согласна ли она?

   Чарльз Сэрфэс. О, я давно уже ее спросил - минуту назад, и она глазами сказала мне: да.

   Мария. Как не стыдно, Чарльз! Я протестую, сэр Питер, я ни одного слова...

   Сэр Оливер. Ну, чем меньше слов, тем лучше. Пусть же ваша взаимная любовь никогда не узнает разочарования.

   Сэр Питер. И желаю вам жить так же счастливо, как собираемся жить мы с лэди Тизл.

   Чарльз Сэрфэс. Раули, мой старый друг, я уверен, что и вы меня поздравляете; и я подозреваю, что многим обязан вам.

   Сэр Оливер. Это так и есть, Чарльз.

   Сэр Питер. Да, честный Раули всегда говорил, что вы можете исправиться.

   Чарльз, Сэрфэс. Ну, что касается этого, то уж лучше я не стану давать никаких обещаний, и это пусть будет вам порукой, что я серьезно собираюсь стать другим человеком. И вот кто будет моим милым руководителем, моим наставником. Ах, разве могу я сойти с пути добродетели, когда мне будут светить такие глаза?

  

         Покорный сердцем скиптру твоему,

         Я добровольно власть его приму.

         Беглец безумств, я в этот трудный час

         Найду приют лишь у любви и вас.

         Пред приговором вашего суда

         Само злословье смолкнет навсегда.

  

  

         Я, ветерок, порхавший наугад,

         Теперь в унылый превращусь пассат,

         Стремя все вздохи долгого досуга

         На ржавый флюгер - моего супруга!

         То воля автора, верней - небес,

         Чтоб плакали в конце веселых пьес!

         Вам всем, кто женится под вечер лет

         На юных модницах, здесь дан совет:

         Везите в Лондон их, с грехами вместе;

         Столица будет им купелью чести:

         Нырнув в ее холодную струю,

         Навек излечишь нравственность свою.

         Так и со мной; и все же я грустна,

         Очнувшись от блистательного сна.

         О, кто из женщин, - женщины, скажите!-

         Родясь затем, чтобы сиять в зените,

         Как я, так рано скошен был в цвету,

         Как я, так страшно ввергнут в темноту?

         Стать скрягою, потратив так немного!

         Покинуть Лондон - у ею порога!

         Ужель мне слушать пенье петухов,

         Томительное тиканье часов;

         В глухой усадьбе, где визжат с утра

         Собаки, кошки, крысы, детвора,

         С викарием свой коротать досуг

         (Пока с соседом пьянствует супруг)

         И, с ним в трик-трак сражаясь по полушке,

         Дух умерщвлять, тоскующий по мушке?

         Семь взяток! Сладкий звук, мне будешь ты

         Звучать на святках, за игрой в жгуты!

         Недолгий час успехов отлетел;

         Прощай навек, счастливый мой удел!

         Прощайте перья, пудреный парик,

         Куда запрятан целый пуховик!

         И вы, о карточные вечера,

         Кадриль, вист, ломбер, мушка, баккара,

         Дверные стукальцы, чей медный рот

         О милом госте весть нам подает;

         Прощайте, титулованные лица,

         И блеск, и шум, и роскошь, и столица!

         Прощайте, балы, танцы до утра!

         Для лэди Тизл уже пришла пора.

         Я жаловалась автору; но, ах,

         Он отвечал: "В трагических ролях

         Играть вам нужно в будущем году".

         И так провозгласил мне на ходу:

         "Среди красавиц вы счастливей всех:

         Опущен занавес - и кончен грех!

         А сколько грешниц в мишуре и блестках

         Кривляются на жизненных подмостках!"

  

   ¹ Дж. Кольман - известный английский драматург, автор ряда комедий, современник Шеридана.