О Сен-Ламбертѣ и Лагарпѣ.
Французская Словесность лишилась вдругъ Сен-Ламберта и Лагарпа. Первый скончался на 85 году отъ рожден³я. Онъ умеръ среди многочисленыхъ друзей своихъ; не имѣлъ горести пережить тѣхъ, которые составляли щаст³е его жизни {Въ самомъ дѣлѣ рѣдкое благополуч³е Г. Сен-Ламбертъ съ 28 лѣтъ имѣлъ сердечную связь съ Госпожею д'Удето, въ которую Ж. Ж. Руссо, былъ влюбленъ такъ страстно: она еще и теперь жива! - К.}. Мнѣн³я сего Автора, непоколебимыя отъ молодыхъ лѣтъ до старости, спасли его отъ гонен³й, претерпѣнныхъ творцемъ Филоктета и Мелан³и во время бѣдственной Революц³и. И такъ не льзя сказать о Сен -Ламбертѣ:
Нещастливъ тотъ, кому Богъ долго жить даетъ!
Въ самое то время, когда Авторъ Катихизиса общей Морали засыпалъ тихимъ сномъ вѣчности среди всѣхъ утѣшен³й философ³и, Лагарпъ кончался среди всѣхъ утѣшен³й Религ³и. Съ однимъ въ минуту смерти были чувствительные люди, съ другимъ Богъ. Лагарпъ умеръ 11 февраля 1803 году, въ осьмомъ часу утра. Онъ до послѣдней минуты сохранилъ память, разсудокъ, и могъ чувствовать съ благодарност³ю всю милость Неба къ Христ³янину: утѣшен³е, котораго не имѣлъ г. Сен-Ламбертъ, умирая только съ важнымъ спокойств³емъ философа! Лагарпъ показалъ великую твердость и самую искреннюю набожность за время своей долговременной болѣзни, и нѣсколько разъ слушалъ молитвы умирающихъ. Въ одну изъ сихъ минутъ видя пришедшаго къ нему Фонтана, онъ протянулъ къ нему изсохшую руку свою и сказалъ: "любезной другъ! благодарю Небо за то, что разумъ мой не затмился: я чувствую, какъ утѣшительна и прекрасна эта молитва!".... Вотъ послѣдн³й взоръ Христ³янина и Литтератора (le dernier regard &c.)!
Его отпѣвали въ храмѣ Богоматери, Онъ уже нѣсколько лѣтъ жилъ въ оградѣ его, какъ будто бы желая укрыться отъ злобнаго м³ра въ сѣни храма Небесной Благости!.... Тѣ, которые видѣли останки сего знаменитаго Автора, заключенные въ тѣсномъ гробѣ, могли чувствовать ничтожность, Авторскаго велич³я, подобнаго всякому другому велич³ю; но, къ щаст³ю, Христ³янинъ торжествуетъ смерт³ю, и слава его начинается въ ту минуту, когда всякая другая слава умолкаетъ. - Гробъ человѣка, который столь живо чувствовалъ красоты Писан³я, давалъ еще болѣе силы Христ³янскимъ молитвамъ объ усопшихъ. Сей гласъ, с³и восклицан³я надежды: Requiem dabo tibi - Expectabo, Domine, donec veniat immutatio mea; vocabis me, & ego respondebo tibi - Господь вѣщаетъ: успокою тебя - Ожидаю, Господи, моего измѣнен³я; воззовешь меня, и буду Тебѣ отвѣтствовать - о смерть! гдѣ твое жало? Настанетъ время, когда всѣ сущ³е въ гробахъ услышатъ гласъ Сына Бож³я: с³и слова пророческ³я глубоко трогали сердца молящихся; и когда Священники запѣли: теперь они успокоились отъ трудовъ своихъ, глаза всѣхъ друзей Лагарповыхъ наполнились слезами.
Изъ церкви повезли тѣло на Вожирарское кладбище. Тамъ поставили гробъ на краю могилы, и Г. Фонтанъ съ благородною простотою и съ чувствомъ, говорилъ намъ о своемъ усопшемъ другѣ. Голосъ разстроганнаго Оратора; снѣгъ, которой падалъ изъ облаковъ на гробныя пелены; вѣтеръ, которой развѣвалъ ихъ, какъ будто бы для того, чтобы мертвый слышалъ говорящаго друга: все с³е дѣйствовало вмѣстѣ и на сердце и
на воображен³е....
"Вѣстникъ Европы". Часть VIII, 1803, No 8