В. В. Розанов
Новые штаты учителей гимназии
Спешим поделиться с читателями и со всем учительским миром большою радостью, чрезвычайною: положение учителей гимназии, материальное обеспечение их и семей их будет совершенно изменено в теперешнюю же осень, в этот 1908 год! На этих днях было сообщено в газетах, что "в министерстве народного просвещения пересматриваются штаты" учителей гимназии. Но оказалось, что эта ласточка щебечет не о той весне, которая уже наступила. Штаты, по приказанию министра просвещения А.Н. Шварца, уже рассмотрены в особой комиссии под председательством товарища министра г. Георгиевского, и этою комиссиею составлен законопроект о новых штатах, который вне очереди и в первую голову будет внесен на рассмотрение в Г. Думу и, вне всякого сомнения, получит без всяких дебатов и без малейшей критики ее полное и притом радостное одобрение.
На радостях, прежде всего "божественные" цифры: за 12 нормальных недельных уроков учитель получает первые три года 900 руб. (при мне служба начиналась с 750 руб. оклада, но немного лет назад оклад был повышен до 900 руб.); и затем, через каждые три года службы, этот оклад повышается на 300 руб. Помня свою учительскую "безнадежную" службу (ничего в будущем, никакого улучшения!), я воображаю совершенно новое чувство, совершенно новое самоощущение, с каким теперь бедные учителя поедут на уроки. Можно сказать, эта денежная перемена совершенно изменит весь нравственный дух преподавания, ибо перед учениками будет стоять и сидеть не злой учитель, а добрый учитель! Ангелы - они всегда сыты, и потому никогда не злы; но человек, как только он голоден, как только у него не хватает средств существования - становится непременно зол, и с этим ничего не может поделать сама божественная мудрость, которая в тщете ставит заповеди для голодного! Я поражался, будучи учеником гимназии преемственно в Костроме, Симбирске и Нижнем, - отчего во всех трех гимназиях учителя были явно злы, недоброжелательны, ничего не извиняли, ни с чем не мирились, и точно им удовольствие составляло делать зло нам, ученикам. И приписал, - как и все мои товарищи приписывали, - что в учителя идут только дурные люди, врожденно ни к чему не способные, ни к каким другим занятиям и должностям, а сюда идущие потому, что "учительство дает простор их злой натуре издеваться над незащищенными мальчиками". И так я думал все годы ученичества, пока сам, став учителем, через 3-4 года сделался точь-в-точь таким же угрюмым, печальным, на всех и все сердитым учителем в мундире... Конечно, жалованье тут не составляет всего: есть другие обстоятельства, о которых можно исписать книгу. Но, однако, жалованье и в провинции составляло многое, а в столицах и даже вообще в людных, дорогих городах - оно составляет или все, или главное; для семейных и особенно многодетных - это, безусловно, есть все. Меня уверял один петербургский священник-законоучитель, что он знал учителей гимназии, которые кроме черного хлеба и щей ничего не видят у себя на столе, что приходский священник в Петербурге получает вчетверо больше учителя гимназии и что почти столько же, сколько учитель гимназии в Петербурге, получает обыкновенный сельский священник, всегда имеющий, по крайней мере, свой домик. Нельзя не считать вековым позором министерства просвещения, что оно главную свою опору, главных своих деятелей, главное свое представительство в стране, реальную и единственно нужно работающую силу довело до этого положения каких-то бездомных собак "на привязи" у округа... Хороша была "педагогика" в этих условиях... Начиная с прессы и кончая ревизиями от учебного округа, учителей все "били", никогда никто о них не сказал - в прессе, обществе или "учреждениях" -ласкового слова, греющего слова, даже извиняющего слова. И винить ли, винить ли, что эта "забитая собака" кусала тех, "кто ближе" - учеников?
Этого позора нельзя вспомнить! И неужели можно верить, что всему этому пришла могила?! Слава Богу.
Сколько исписано об учителях, о гимназиях, - и все "втуне"... Вся обширная педагогическая литература существует не для учителя; ему совершенно некогда читать. "Вот подвалила еще кипочка тетрадей", - к этому сводится все, в этом состоит все. Дав пять уроков днем, учитель сейчас же после вечернего чая садится поправлять эти "тетрадочки", которых все подбавляется и подбавляется, и нет им конца. Обдумать самому завтрашний урок, подготовить материал к нему, сосредоточиться на том, о чем рассказывать, что говорить, - нельзя или великий есть соблазн все это "послать к черту", ибо голова - давно как чугун, душа - увяла, в изнеможении, ни к чему не способна, "висят мысли", "висят желания". Только учителя истории и Закона Божия, т.е. без "тетрадочек", что-нибудь читают, бывают в гостях и принимают гостей, вообще несколько живут и сохраняют человеческий образ; учителя "с тетрадочками" становятся могилою, безотзывчивою, глухою - во всяком случае, на 5-й год "существования", не жизни. В новый законопроект о штатах, оттого, конечно, что он разрабатывался в департаменте министерства, где нет "тетрадочек", - не вошла специальною частью забота об учителях "с тетрадочками", и пока есть время, до внесения законопроекта в Думу - следует эту часть законопроекта пополнить; именно для учителей: 1) русского языка (диктант и сочинения), 2) математики (задачи домашние), 3) языков древних и новых - следует потребовать вознаграждения за поправление тетрадей в таком размере, чтобы число даваемых ими уроков могло быть уменьшено, сравнительно с другими преподавателями, и, во всяком случае, не заходило за 18 или 21 недельный урок. Тогда только они станут учителями "как нужно"... А то после 5 уроков днем и сидя вечером за тетрадями, да еще с недоплатою 21-го числа по лавочкам, мясной, зеленной и проч., в квартире сырой и только со щами за обедом, вечно без чтения, без всякого чтения, они физически не могут быть хорошими учителями...
Я начал со злого учителя перед глазами учеников, как "А" старой педагогики: новая педагогика только тогда настанет, когда ученики увидят перед собою спокойного учителя, и нередко доброго, ласкового, приветливого! Никаких других реформ так не надо: ибо из одной этой проистекут бесчисленные перемены, с этою одною реформою преобразится все. И воспитание будет лучше, и успехи лучше, гораздо лучше. Ибо иначе будет даваться урок не переутомленным учителем. Да он и приготовиться к нему, обдумать его назавтра - будет иметь возможность.
Но договорю о цифрах законопроекта. "Пенсия" - почти главное в положении учителей, ибо тут забота о том, "как они (дети и жена) будут жить после меня". Законопроект увеличивает их вдвое: пенсия учителя - 1800 руб. за 25 лет службы (норма службы в учебном ведомстве), а если учитель оставлен будет еще на пятилетие, т.е. прослужит 30 лет, то нормальная прибавка к штату, 300 руб., остается и в пенсии, и семья будет получать 2100 в год пенсии, т.е. столько, сколько теперь учительская семья никогда почти не получает и при жизни и работе живого мужа и отца! Это совершенно успокаивает учителя насчет "будущности семьи". И можно быть совершенно уверенным, что учителя, при этом совершенно изменяющемся положении их, все будут дослуживать до 30 лет: ибо это всего только 53 - 55 лет возраста, т.е. еще полная бодрость во всякой другой сфере! И нужно пожелать, чтобы учебное начальство не "гнало" учителя после 25 лет, чему в прежнее время было очень и очень много примеров. "Подал прошение в округ об оставлении еще на пятилетие"... - "Округ отказал". "Ты - кляча и нам более не нужен. Околевай на стороне". Да и действительно, интересно бы сосчитать, сколько учителей не дослуживают и до 25 лет. Нигде, кажется, здоровье так не хрупко, как в этой нервной системе и тревоге.
Оставляя все другие области управления в стороне, нельзя не принести за эту специальную часть искренней благодарности и г. Шварцу, и г. Георгиевскому. Если бы это самое дело лет 20 назад провел в жизнь отец последнего, когда-то всемогущий А.И. Георгиевский, председатель ученого комитета при Д.А. Толстом и при И.Д. Делянове и настоящий вводитель у нас классической системы образования! Мы тогда не увидели бы многого из того горького и позорного, что пережили и увидели в учебной области за последние 20 лет. Ибо учителя "все бьют", а он - "одного ученика", а за это "со всеми" расквитывается "свободный студент", которому, впрочем, и "погулять" только до служебной лямки. Как все это было отвратительно, зло и ложно!
Впервые опубликовано: "Новое Время". 1908. 23 сент. N11686.
Оригинал здесь: http://dugward.ru/library/rozanov/rozanov_novye_shtaty.html.