По Эдгар Аллан - Нисхождение в Мальстрём

  

   Мы достигли теперь вершины самаго высокаго утеса. Въ течен³и нѣсколькихъ минутъ старикъ, повидимому былъ настолько утомленъ, что не могъ говорить.

   "Еще недавно", промолвилъ онъ наконецъ, "я могъ бы вести васъ по этой дорогѣ совершенно такъ же, какъ самый младш³й изъ моихъ сыновей; но года три тому назадъ со мной случилось нѣчто, что не случалось донынѣ никогда ни съ однимъ изь смертныхъ - или, по крайней мѣрѣ, что ни одинъ изъ смертныхъ не пережилъ, чтобы разсказать - и шесть часовъ, которые я провелъ тогда въ состоян³и смертельнаго ужаса, надломили и мою душу, и мое тѣло. Вы думаете, что я очень старъ - вы ошибаетесь. Не нужно было даже цѣлаго дня, чтобы эти волосы, черные, какъ смоль, побѣлѣли, чтобы всѣ члены мои ослабли, и нервы расшатались до такой степени, что я пугаюсь тѣни, и дрожу при малѣйшемъ напряжен³и. Вы не повѣрите, я почти не могу смотрѣть безъ головокружен³я съ этого небольшого утеса!"

   "Небольшой утесъ", на краю котораго онъ безпечно улегся, такъ что болѣе тяжелая часть его тѣла свѣсилась внизъ, и онъ удерживался отъ паден³я опираясь локтями о скользк³й и покатый край обрыва - этотъ "небольшой утесъ", возносясь крутой глянцевито-черной громадой, выдѣлялся на пятнадцать или шестнадцать сотенъ футовъ изъ толпы скалъ, тѣснившихся подъ нами. Ни за что въ м³рѣ не рѣшился бы я приблизиться и на шесть ярдовъ къ его краю. Мало того, я до такой степени былъ взволнованъ рискованнымъ положен³емъ спутника, что во всю длину своего тѣла упалъ на землю, уцѣпился за кустарники, окружавш³е меня, и даже не рѣшался посмотрѣть вверхъ на небо - напрасно боролся съ самимъ собой, стараясь освободиться отъ мысли, что самыя основан³я горы могутъ рушиться подъ бѣшенствомъ вѣтровъ. Прошелъ значительный промежутокъ времени, прожде чѣмъ я сколько-нибудь могъ овладѣть собой и рѣшился сѣсть и посыотрѣть въ пространство. "Бросьте вы это ребячество", сказалъ проводникъ, "я привелъ васъ сюда нарочно, чтобы вы лучше могли видѣть сцену событ³я, о которомъ я упомянулъ, и чтобы разсказать вамъ всю истор³ю, имѣя передъ глазами самое мѣсто дѣйств³я".

   "Теперь", продолжалъ онъ съ той обстоятельностью, которая была его отличительной чертой, "теперь мы находимся на самомъ берегу Норвег³и - на шестьдесятъ восьмомъ градусѣ широты - въ обширной провинц³и Нордландъ - въ угрюмомъ округѣ Лофодона. Гора, на вершинѣ которой мы сидимъ, называется Носительницей Тучъ, Хельсеггенъ. Теперь привстаньте нелного выше - держитесь за траву, если вы чувствуете головокружен³е - вотъ такъ - взгляните теперь туда, въ море, за полосу тумановъ".

   Я взглянулъ, и голова у меня закружилась. Я увидалъ мощный просторъ океана, воды его были такъ черны, что сразу вызвали въ моемъ воспоминан³и разсказъ Нуб³йскаго географа о Mare Tenebrarum. Панорамы болѣе скорбной и безутѣшной никогда не могла бы себѣ представить человѣческая фантаз³я. Справа и слѣва, насколько глазъ могъ видѣть, лежали, раскинувшись, точно оплоты м³ра, очертанья страшно-черной нависшей скалы, и мрачный видъ ея еще больше оттѣнялся буруномъ, который, высоко вскидываясь, съ бѣшенствомъ бился о нее своей сѣдою гривой, крича и завывая неумолчно. Какъ разъ противъ мыса, на вершинѣ котораго мы находились, на разстоян³и пяти или шести миль въ морѣ, угрюмо виднѣлся небольшой открытый островъ; или, точнѣе говоря, его очертан³я можно было различить сквозь смятен³е буруна, который окутывалъ его. Мили на двѣ ближе къ берегу возвышался другой островокъ, меньшихъ размѣровъ, чудовищно обрывистый и каменистый, и окруженный тамъ и сямъ грядою темныхъ скалъ.

   Въ самомъ видѣ океана, на пространствѣ между болѣе отдаленнымъ островомъ и берегомъ, было что-то особенное. Дулъ вѣтеръ, по направлен³ю къ берегу, настолько сильный, что бригъ, находивш³йся въ открытомъ морѣ, держался подъ трапселемъ съ двойнымъ рифомъ, и весь его корпусъ постоянно терялся изъ виду; и, однако же, здѣсь не было ничего похожаго на правильное волнен³е, здѣсь было только сердитое всплескиван³е воды по всѣмъ направлен³ямъ, короткое, быстрое, и косвенное. Пѣны почти не было, она только бѣлѣлась около самыхъ скалъ.

   "Дальн³й островъ", снова началъ старикъ, "называется у морвежцевъ Вуррголъ. Тотъ, что находится на серединѣ дороги, зовется Москё. На милю къ сѣверу лежитъ Амборенъ. Вонъ тамъ раскинулись Ислесенъ, Готхольмъ, Кейльдхельмъ, Суарвенъ, и Букхольмъ. Далѣе - между Москё и Вурргомъ - Оттерхольмъ, Флименъ, Сантфлесенъ, и Стокхольмъ. Таковы истинныя наименован³я этихъ мѣстъ - но почему вообще ихъ нужно было именовать, этого не понять ни вамъ, ни мнѣ. Вы слышите что-нибудь? Вы видите какую-нибудь перемѣну въ водѣ?"

   Мы были теперь минутъ около десяти на вершинѣ Хельсеггонъ, къ которой поднялись изъ нижней части Лофодена, такимъ образомъ, что мы ни разу не могли взглянуть на море, пока оно вдругъ не вспыхнуло передъ нами, когда мы взошли на высоту. Между тѣмъ какъ старикъ говорилъ, я услышалъ громк³й и постепенно возроставш³й гулъ, подобный реву огромнаго стада буйволовъ на Американскихъ прер³яхъ; и въ то же самое мгновен³е я увидалъ подъ нами то, что моряки называютъ водяной сѣчкой; она быстро превращалась въ крутящ³йся потокъ, который убѣгалъ по направлен³ю къ востоку. Пока я смотрѣлъ на него, этотъ потокъ пр³обрѣталъ въ своемъ стремленьи чудовищную быстроту. Каждый моментъ прибавлялъ что-нибудь къ его скорости - къ его слѣпому бѣшенству. Въ течен³и пяти минуть все море до Вуррга, какъ нахлестанное, исполнилось непобѣдимой ярости; но главное волненье клокотало въ пространствѣ между берегомъ и Москё. Здѣсь обширная водная поверхность, испещренная и изрубцованная тысячью встрѣчныхъ потоковъ, внезапно охватывалась бѣшеными конвульс³ями - кипѣла, свистѣла, вздымалась, какъ будто тяжело дыша - вставала круговымъ движеньемъ гигантскихъ и безчисленныхъ водоворотовъ, и, крутясь, упосилась и падала, все впередъ, на востокъ, съ той необуздашюй быстротой, съ которой воды убѣгаютъ, покидая горный скатъ.

   Черезъ нѣсколько мгновон³й въ этой картинѣ произошла другая рѣзкая перемѣна. Вся поверхность сдѣлалась нѣсколько болѣе гладкой, и водовороты одинъ за другимъ исчезли, и огромныя полосы пѣны забѣлѣлись тамъ, гдѣ до сихъ поръ ихъ не было совсѣмъ. Эти полосы, распространялсь на громадное разстоян³е, и сплетаясь между собою, восприняли, наконецъ, въ себя круговое движен³е осѣвшихъ водоворотовъ и какъ бы образовали зародышъ новаго водоворота, болѣе обширнаго. Вдругъ - совершенно внезапно - онъ принялъ явственныя, рѣзко-опредѣленныя очертан³я круга, имѣвшаго болѣе мили въ д³аметрѣ. Край водоворота обозначился въ видѣ широкаго пояса изъ блестящей пѣны; но ни одна изъ частицъ ея не ускользала въ пасть чудовищной воронки, внутренность которой, насколько глазъ могъ ее измѣрить, являлась гладкой, блестящей, и агатово черной водной стѣной, наклоненной къ горизонту приблизительно подъ угломъ въ сорокъ пять градусовъ; эта водная стѣна съ ошеломляющей стремительностью вращалась своимъ выпуклымъ наклономъ, и посылала вѣтрамъ ужасающ³е возгласы, не то крикъ, не то ревъ, так³е вопли, какихъ даже мощный водопадъ Н³агары, въ своей агон³и, никогда не посылаетъ Небесамъ.

   Гора колебалась въ своемъ основан³и, и утесъ содрогался. Я бросился на землю, лицомъ внизъ, и уцѣпился за чахлую траву, охваченный крайнимъ нервнымъ возбужден³емъ.

   "Это", проговорилъ я, наконецъ, обращаясь къ старику - "это, конечно, знаменитый водоворотъ Мальстрёмъ".

   "Да", отвѣчалъ старикъ, "онъ такъ иногда называется. Мы, Норвежцы, называемъ его Москёстрёлъ, потому что на полдорогѣ здѣсь находится островъ Москё".

   Обычныя описан³я этого водоворота нимало не подготовили меня къ тому, что я увидалъ. Описан³е, которое сдѣлалъ ²онасъ Рамусъ, быть можетъ, самое обстоятельное изо всѣхъ, не даетъ ни малѣйшаго представлен³я о величавомъ ужасѣ этой картины - о безумномъ очарован³и новизны, захватывающемъ зрителя. Я не знаю въ точности, съ какого именно пункта, и въ какое время, упомянутый писатель наблюдалъ водоворотъ; но во всякомъ случаѣ не съ вершины Хельсеггенъ, и не во время бури. Въ его описан³и есть, однако, мѣста, которыя могутъ быть приведены ради отдѣльныхъ подробноетей, хотя они крайне слабы въ смыслѣ обрисовки впечатлѣн³я всей картины.

   "Между Лофоденомъ и Москё", говоритъ онъ, "глубина воды составляетъ отъ тридцати пяти до сорока саженей; но, съ другой стороны, по направлен³я къ Веру (Вурргу) эта глубина уменьшается настолько, что не даетъ надлежащаго пути для морского судна, рискующаго разбиться о скалы, что случается и при самой тихой погодѣ. Когда наступаетъ приливъ, потокъ съ бурной стремительностью спѣшитъ ринуться въ пространство между Лофоденомъ и Москё, но ревъ его свирѣпаго отлива, бѣгущаго въ море, превышаетъ гулъ самыхъ громкихъ и самыхъ страшныхъ водопадовъ - шумъ слышенъ за нѣсколько лигъ, и водовороты или водныя пропасти отличаются такой обширностью и глубиной, что если корабль вступитъ въ область его притяжен³я, онъ неизбѣжно поглощается и уносится на дно, и тамъ расщепляется о подводныя скалы, когда же вода стихаетъ, обломки выбрасываются вверхъ. Но эти промежутки спокойств³я наступаютъ только отъ отлива до прилива, и въ ясную погоду, продолжаются не болѣе четверти часа, и затѣмъ бѣшенство водоворота постепепно опять возростаетъ. Когда онъ бушуетъ наиболѣе яростно, и когда его свирѣпость усиливается штормомъ, къ нему опасно подходить на разстоян³е Норвсжской мили. Лодки, яхты, и корабли, бываютъ увлечены течен³емъ, если они заранѣе не остерегутся, до вступлен³я въ сферу его притяжен³я. Подобно этому, нерѣдко случается, что киты подходятъ слишкомъ близко къ течен³ю, и бываютъ захвачены его яростнымъ порывомъ; невозможно описать, какъ они ревутъ тогда и стонутъ въ своихъ безполезныхъ попыткахъ освободиться. Случилось разъ, что медвѣдь, пытаясь переплыть изъ Лофодена къ Москё, былъ захваченъ потокомъ и поглощенъ имъ; при этомъ онъ вылъ такъ страшно, что его слышали на берегу. Громадные стволы сосенъ и елей, будучи поглощены потокомъ, снова выплываютъ вверхъ изломанными и расщепленными до такой степени, что какъ будто на нихъ выросла щетина. Въ этомъ ясное доказательство, что дно состоить изъ острыхъ подводныхъ камнеи, среди которыхъ они бьются, подчиняясь силѣ течен³я. Потокъ этотъ регулируется приливомъ и отливомъ моря,- по истечен³и каждыхъ шести часовъ. Въ 1645 году, рано утромъ, въ Воскресенье на Мясопустной Недѣлѣ, потокъ свирѣпствовалъ съ такой яростью и съ такимъ необузданнымъ грохотомъ, что камни отрывались на прибрежныхъ домахъ и падали на зе.млю".

   Относительно глубины воды, я не понимаю, какимъ образомъ можно было ее измѣрить въ непосредственной близости отъ водоворота. "Сорокъ саженей" должны относиться только къ частямъ канала, примыкающимъ вплоть къ берегу Москё или къ берегу Лофодена. Въ центрѣ Москестрёла глубина воды должна быть невзмѣримо больше; чтобы убѣдиться въ этомъ - достаточно бросить косвенный взглядъ въ пропасть водоворота съ самаго высокаго утеса Хельсеггенъ. Глядя внизъ съ этой вершины на ревущ³й Флегетонъ, я не могъ не улыбнуться на простоту, съ которой добрѣиш³й ²онасъ Рамусъ разсказываетъ, какъ о вещахъ трудно допустимыхъ, анекдоты о китахъ и медвѣдяхъ; ибо мнѣ представлялось совершенно очевиднымъ, что самый громадный линейный корабль, какой только можетъ быть въ дѣйствительности, войдя въ сферу этого уб³йственнаго притяжен³я, могъ бы бороться съ нимъ не болѣе, чѣмъ перышко съ ураганомъ, и долженъ былъ бы исчезнуть мгновенно и цѣликомъ.

   Попытки объяснить данное явлен³е - нѣкоторыя изъ нихъ, я помню, казались мнѣ, при чтен³и, достаточно убѣдительными - теперь представлялись очень трудными и мало удовлетворительными. Общепринятое объяснен³е заключается въ томъ, что этотъ водоворотъ, такъ-же какъ три небольш³е водоворота, находящ³еся между Феррейскими островами, обусловливается ничѣмъ инымъ, какъ столкновен³емъ волнъ, поднимающихся и опускающихся, во время прилива и отлива, противъ гряды скалъ и рифовъ, тѣснящихъ воду такимъ образомъ, что она обрушивается, подобно водопаду; и такимъ образомъ, чѣмъ выше поднимается течен³е, тѣмъ глубже должно оно упасть, и естественнымъ результатомъ всего этого является водоворотъ, сила поглощен³я котораго, со всей ея громадностью, достаточно можетъ быть узнана по опытамъ менѣе значительнылъ". - Такъ говоритъ Encyclopacdia Britannica. Кирхеръ и друг³е воображаютъ, что въ центрѣ канала Мальстрёма находится бездна, проникающая сквозь земной шаръ, и выходящая въ какой-нибудь очень отдаленной части его - въ одномъ случаѣ, почти рѣшительно, называется Ботническ³й заливъ. Такая мысль, сама по себѣ пустая, показалась мнѣ теперь, пока я смотрѣлъ, очень правдоподобной; и когда я сообщилъ о ней моему проводнику, я былъ не мало удивленъ, услышавъ, что, хотя почти всѣ Норвежцы держатся такого воззрѣн³я, онъ его не раздѣляетъ. Что касается перваго представлеп³я, онъ признался, что онъ неспособенъ его понять, и въ этомъ я согласился съ нимъ; потому что, какъ ни убѣдительно оно на бумагѣ, оно дѣлается совершенно непостижимымъ и даже нелѣпымъ среди грохота пучины.

   "Ну, теперь вы видѣли водовороть", сказалъ старикъ, "и, если вамъ угодно, проползите кругомъ по скалѣ; на подвѣтренной сторонѣ насъ не будетъ оглушать грохотъ воды, и я разскажу вамъ истор³ю, которая убѣдитъ васъ, что я кое-что долженъ знать о Москестрсмѣ".

   Я послѣдовалъ его указан³ю, и онъ продолжалъ.

   "Мнѣ и двумъ моимъ братьямъ принадлежалъ когда-то снакъ, оснащенный какъ шкуна, приблизительно въ семьдесятъ тоннъ. На этомъ суднѣ мы обыкновенно ловили рыбу среди острововъ, находящихся за Москё, близь Вуррга. Во время сильныхъ приливовъ на морѣ всегда бываетъ хорош³й уловъ, ссли только выбрать подходящую минуту, и имѣть мужество для смѣлой попытки; но изъ всѣхъ Лофоденскихъ рыбаковъ только мы трое сдѣлали постояннымъ ремесломъ так³я поѣздки за острова. Обычная рыбная ловля происходитъ гораздо ниже къ югу. Рыба тамъ есть всегда, и можно ее брать безъ большого риска; потому эти мѣста и продпочитаются. Но избранныя мѣста, находящ³яся выше, среди скалъ, доставляютъ рыбу не только болѣе тонкаго качества, но и въ гораздо большемъ изобил³и, такъ что нерѣдко за одимъ день мы добывали столько, сколько осторожный рыбакъ не могъ бы наскрести и за цѣлую недѣлю. Въ концѣ концовъ мы какъ бы устроили отчаянную спекуляц³ю - вмѣсто труда у насъ былъ жизненный рискъ, и вмѣсто капитала отвага.

   Мы держали наше судно въ небольшой бухтѣ, приблизительно на пять миль выше здѣшней, по берегу; и въ хорошую погоду мы неукоснительно пользовались затишьемъ, наступавшимъ на четверть часа между приливомъ и отливомъ, чтобы пересѣчь главный каналъ Москестрёма, значительно выше прудка, и затѣмъ бросить якорь гдѣ-нибудь близь Оттерхольма, или неподалеку отъ Сантфлесена, гдѣ приливы не такъ сильны, какъ въ другихъ мѣстахъ. Здѣсь мы обыкновенно оставаллсь приблизительно до того времени, когда опять наступало затишье, затѣмъ снимались съ якоря и возвращались домой. Мы никогда не пускались въ такую экспедиц³ю, если не было устойчиваго бокового вѣтра, для поѣздки и возвращен³я - такого вѣтра, относительно котораго мы могли быть увѣрены, что онъ не спадетъ до нашего возвращен³я - и мы рѣдко ошибались въ разсчетахъ. Дважды, въ течен³е шести лѣтъ, мы были вынуждены цѣлую ночь простоять на якорѣ по причинѣ мертваго штиля - явлен³е здѣсь поистинѣ рѣдкостное; и однажды мы пробыли на рыболовномъ мѣстѣ почти цѣлую недѣлю, умирая отъ голода, благодаря тому, что вскорѣ послѣ нашего прбыт³я поднялся штормъ, и каналъ сдѣлался слишкомъ безпокойнымъ, чтобы можно было думать о переѣздѣ. Въ этомъ случаѣ мы были бы увлечены въ море, несмотря ни на что (ибо водовороты кружили насъ въ разныхъ направлен³яхъ такъ сильно, что, наконецъ, мы запутали якорь и волочили его), если бы насъ не отнесло въ сторону однимъ изъ безчисленныхъ порекрестныхъ течен³й - что сегодня здѣсь, а завтра тамъ - послѣ чего попутный вѣтеръ привелъ насъ къ Флимену, гдѣ намъ удалось стать на якорь.

   "Я не могу разсказать вамъ и двадцатой доли разнообразныхъ затруднен³й, которыя мы встрѣчали въ мѣстахъ рыбной ловли - это скверныя мѣста даже въ хорошую погоду - но мы всегда пускались на разныя хитрости и умѣли благополучно избѣгать ярости Москестрёма; хотя иногда душа у меня уходила въ пятки, если намъ случалось на какую-нибудь минуту опередить затишье или опоздать. Вѣтеръ иногда былъ не такъ силенъ, какъ мы полагали при отправлен³и, и мы двигались медленнѣе, чѣмъ хотѣли бы, между тѣмъ какъ потокъ дѣлалъ управлен³е лодкой совершенно немыслимымъ. У моего старшаго брата былъ сынъ восемнадцати лѣтъ, и у меня тоже были два славные молодца. Они очень были бы намъ полезны въ подобныхъ случаяхъ - они могли бы намъ грести, и помогали бы намъ во время рыбной ловли, но хоть сами мы рисковали, все же у насъ какъ-то не хватало духу подвергать опасности еще и дѣтей,- потому что въ концѣ концовъ вѣдь, дѣйствительно, опасность была, и очень большая.

   "Вотъ уже, безъ нѣсколькихъ дней, ровно три года, какъ произошло то, о чемъ я хочу вамъ разсказать. Это было 10-го ²юля 18-, день этотъ здѣшн³е жители не забудутъ никогда - такого страшнаго урагана здѣсь никогда еще не было; и, однако же, все утро, и даже нѣсколько часовъ спустя послѣ полудня, съ юго-запада дулъ легк³й и постоянный вѣтерокъ, между тѣмъ какъ солнце ярко свѣтило, такъ что самый старый морякъ не могъ бы предусмотрѣть того, что должно было случиться.

   "Около двухъ часовъ пополудни мы втроемъ - два мои брата и я - прошли черезъ острова, и вскорѣ почти нагрузили нашу лодку прекрасной рыбой, которой въ этотъ день, какъ мы всѣ замѣтили, было больше, чѣмъ когда-либо. Было ровно семь часовъ на моихъ часахъ, когда мы снялись съ якоря и отправились домой, чтобы перейти самое опасное мѣсто Стрёма при затишьи - которое, какъ мы знали, будетъ въ восемь часовъ.

   "Съ правой стороны кормы на насъ дулъ свѣж³й вѣтерокъ, и въ течен³и нѣкотораго времени мы шли очень быстро, совсѣмъ не помышляя объ опасности, такъ какъ у насъ не было ни малѣшией причины предчувствовать ее. Вдругъ - совершенно врасплохъ - мы были застигнуты вѣтеркомъ, пришедшимъ къ намъ съ Хельсеггена. Это было что-то совсѣмъ необыкновенное - никогда ничего подобнаго съ наии раньше не случалось - и я началъ немного безпокоиться, не зная, въ сущности, почему. Мы пустили лодку по вѣтру, но совершенно не двигались, благодаря приливу, и я уже хотѣлъ предложить пристать къ якорному мѣсту, какъ, взглянувъ за корму, мы увидали, что весь горизонтъ окутанъ какой-то странной тучей мѣднаго цвѣта, выроставщей съ изумительной быстротой.

   "Между тѣмъ вѣтеръ, зашедш³й къ намъ съ носа, исчезъ, настало мертвое затишье, и мы кружились по всѣмъ направлен³ямъ. Такое положсн³е вещей продолжалось, однако, слишкомъ недолго, чтобы дать намъ время для размышлен³й. Менѣе чѣмъ черезъ минуту на насъ налетѣлъ штормъ - еще минута, и все небо окуталось мракомъ - и стало такъ темно, и брызги начали прыгать такъ бѣшено, что мы не видѣли другъ друга въ нашей лодкѣ.

   "Безумно было бы пытаться описать такой ураганъ. Самый старый морякъ во всей Норвег³и никогда не испытывалъ ничего подобнаго. Мы успѣли спустить паруса прежде, чѣмъ вихрь вполнѣ захватилъ насъ; но, при первомъ же порывѣ вѣтра, обѣ наши мачты, какъ подпиленныя, перекинулись черезъ бортъ - вмѣстѣ съ гротъ-мачтой упалъ мой младш³й братъ: онъ привязалъ себя къ ней для безопасности.

   "Какъ игрушка, какъ перышко, носилась наша лодка по водѣ. На ровной ея палубѣ былъ только одинъ маленьк³й люкъ около носа, и мы всегда имѣли обыкновен³е заколачивать его, передъ тѣмъ какъ отправлялись черезъ Стрёмъ. Мы дѣлали это изъ опасен³я передъ бурнымъ моремъ, но теперь, если бы это не было сдѣлано, мы должны были бы сразу пойти ко дну, потому что въ течен³и нѣсколькихъ мгновен³й мы были совершенно погребены въ водѣ. Какъ мой старш³й братъ ускользнулъ отъ смерти, я не могу сказать, ибо я не имѣлъ случая освѣдомиться объ этомъ. Что касается меня, едва только я выпустилъ фокъ-зейль, какъ плашмя бросился на палубу, ушраясь ногами въ узк³й носовой шкафутъ, и цѣпляясь руками за рымъ-болтъ около низа фокъ-мачты. Я сдѣлалъ это совершенно инстинктивно, но, безъ сомнѣн³я, это было лучшее, что можно было сдѣлать - думать же о чемъ бы то ни было я не могъ - я былъ слишкомъ ошеломленъ.

   "Нѣсколько мгновен³й, какъ я сказалъ, мы были совершенно погружены въ воду; и все это время я сдерживалъ дыхан³е, и не выпускалъ болта. Потомъ, чувствуя, что я болѣе не могу оставаться въ такомъ положен³и, я сталъ на колѣни, все еще держа болтъ, и такимъ образомъ могъ свободно вздохнуть. Наша лодочка сама отряхивалась теперь, какъ собака, только что вышедшая изъ воды, и такимъ образомъ до нѣкоторой степени высвободилась изъ моря. Я старался теперь, какъ только могъ, стряхнуть съ себя оцѣпенѣн³е, овладѣвшее мной, и собраться съ мыслями настолько, чтобы посмотрѣть, что теперь нужно дѣлать, какъ вдругъ почувствовалъ, что кто-то уцѣпился за мою руку. Это былъ мой старш³й братъ, и сердце мое запрыгало отъ радости, потому что я былъ увѣренъ, что онъ упалъ за бортъ - но въ слѣдующее мгновен³е эта радость превратилась въ ужасъ - онъ наклонился къ моему уху и выкрикнулъ одно слово: "Москестрёмъ!"

   "Никто никогда не узнаетъ, что я чувствовалъ въ это мгновен³е. Я дрожалъ съ головы до ногъ, какъ будто у меня былъ сильнѣйш³й приступъ лихорадки. Я хорошо зналъ, что онъ разумѣлъ подъ этимъ словомъ - я зналъ, что онъ хотѣлъ сказать мнѣ. Вѣтеръ гналъ насъ къ водовороту Стрёма, мы были привязаны къ нему, и ничто не могло насъ спасти!

   "Вы понимаете, что, пересѣкая каналъ Стрёма, мы всегда совершали нашъ путь значительно выше водоворота, даже въ самую тихую погоду, и тщательно выслѣживали и выжидали затишье - а теперь мы мчались прямо къ гигантской водной ямѣ, и это при такомъ ураганѣ! "Навѣрно", подумалъ я, "мы придемъ туда какъ разъ во время затишья - есть еще маленькая надежда" - но черезъ мгновенье я проклялъ себя за такую глупость, за такую безсмысленную надежду. Я слишкомъ хорошо понималъ, что мы погибли бы даже и въ томъ случаѣ, если бы мы были на кораблѣ, снабженномъ девятьюстами пушекъ.

   "Въ это время первый порывъ бѣшеной бури прошелъ, или, быть можетъ, мы уже не такъ его чувствовали, потому что убѣгали отъ него, во всякомъ случаѣ волны, которыя сперва лежали низко подъ вѣтромъ и безсильно пѣнились, теперь выросли въ настоящ³я горы. Странная перемѣна, кромѣ того, произошла на небѣ. Вездѣ кругомъ оно попрежнему было чернымъ, какъ смоль, но почти какъ разъ надъ нами оно разорвалось, внезапно обнаружился круглый обрывъ совершенно ясной лазури,- ясной, какъ никогда, и ярко, ярко голубой - и сквозь это отверст³е глянулъ блестящ³й полный мѣсяцъ, струивш³й с³ян³е, какого я никогда раньше не видалъ. Все кругомъ озарилось до полной отчетливости - но, Боже, что за картина была освѣщена этимъ с³ян³емъ!

   "Раза два я пытался заговорить съ братомъ - но, непонятнымъ для меня образомъ, шумъ увеличился до такой степени, что я не могъ заставить его разслышать хотя бы одно слово, несмотря на то, что кричалъ ему прямо въ ухо изо всѣхъ силъ. Вдругъ онъ покачалъ своей головой, поблѣднѣлъ, какъ смерть, и поднялъ вверхъ палецъ, какъ бы желая сказать "слушай"!

   "Сперва я не могъ понять, что онъ хочетъ этимъ сказать - но вскорѣ чудовищная мысль вспыхнула во мнѣ. Я вынулъ свои часы. Они стояли. Я взглянулъ на нихъ, подставляя циферблатъ подъ лучи мѣсяца, и мгновенно залился слезами, и швырнулъ часы далеко въ океанъ. Они остановились на семи часахъ! Мы пропустили время затишья, и водоворотъ Стрёма свирѣпствовалъ теперь съ полной силой!

   "Если лодка хорошо сдѣлана, надлежащимъ образомъ снаряжена, и не слишкомъ обременсна грузомъ, волны, при сильномъ штормѣ, въ открытомъ морѣ, кажутся всегда ускользающими изъ подъ нея - для человѣка, привыкшаго къ сушѣ, это представляется очень страннымъ, и мы, моряки, называемъ это - верховой ѣздой. До сихъ поръ мы очень быстро ѣхали такимъ образомъ по волнамъ, но теперь гигантск³й подъемъ моря подхватилъ насъ изъ-подъ кормы, и выростая, взмахнулъ съ собой - выше - выше - какъ будто подъ самое небо. Я не могъ бы повѣрить, чтобы когда-нибудь морской валъ могъ подняться такъ высоко. И потомъ мы качнулись внизъ, и соскользнули, и нырнули, такъ быстро, что у меня закружилась голова, какъ будто я падалъ во снѣ съ вершины огромной горы. Но въ то время какъ мы были вверху, я успѣлъ бросить быстрый взглядъ кругомъ - и этого взгляда было совершенно достаточно. Въ одно мгновенье я разсмотрѣлъ наше точное положен³е. Москестрёмъ былъ приблизительно на четверть мили прямо передъ нами - но онъ былъ столько же похожъ на всегдашн³й Москестрёмъ, какъ водоворотъ, который вы сейчасъ видите, на мельничный лотокъ. Если быия не зналъ, гдѣ мы были, и что насъ ожидало, я совсѣмъ не узналъ бы мѣста. Теперь же я, въ невольномъ ужасѣ, закрылъ глаза. Вѣки сжались сами собой, какъ отъ судороги.

   "Не болѣе какъ черезъ двѣ минуты, мы внезапно почувствовали, что волны осѣли, и насъ окутала пѣна. Лодка сдѣлала рѣзк³й полуоборотъ съ лѣвой стороны, и затѣмъ ринулась въ этомъ новомъ направлен³и съ быстротой молн³и. Въ то же. самое мгновенье оглушительный ревъ воды былъ совершенно заглушенъ какимъ то пронзительнымъ крикомъ - вы бы подумали, что это нѣсколько тысячъ паровыхъ судовъ свистятъ своими выпускными трубами. Мы были теперь въ полосѣ буруна, всегда окружающаго водоворотъ; и я, конечно, подумалъ, что въ слѣдующее мгновен³е мы погрузимся въ бездну - заглянуть въ которую хорошенько мы не могли, потому что съ ошеломляющей быстротой неслись впередъ. Лодка совсѣмъ не погружалась въ воду, а скользила, какъ пузырь, по поверхности зыби. Правая сторона судна примыкала вплоть къ водовороту, а слѣва высился покинутый нами гигантск³й просторъ океана. Подобно огромной судорожно искривляющейся стѣнѣ, онъ высился между нами и горизонтомъ.

   "Это можетъ показаться страннымъ, но теперь, когда мы были въ самой пасти воднаго обрыва, я былъ гораздо болѣе спокоенъ, чѣмъ тогда, когда мы только приближались къ нему. Убѣдившись, что надежды больше нѣтъ, я въ значительной степени освободился отъ того страха, который сначала подавилъ меня совсѣмъ. Я дуыаю, что это - отчаян³е напрягло мои нервы.

   "Можно подумать, что я хвастаюсь - но я говорю вамъ правду - я началъ размышлять о томъ, какъ чудно умереть такимъ образомъ, и какъ безумно было бы думать о такой ничтожной вещи, какъ моя собственная личная жизнь, передъ этт³ъ чудеснымъ проявлен³емъ могущества Бога. Мнѣ кажется, что я покраснѣлъ отъ стыда, когда эта мысль сверкнула въ моемъ умѣ. Вскорѣ нослѣ этого мной овладѣло непобѣдимо0жгучее любопытство относительно самаго водоворота. Я положительно чувствовалъ желан³е изслѣдовать его глубины, хотя бы цѣной той жертвы, которая мнѣ предстояла; и о чемъ я больше всего сожалѣлъ, это о томъ, что никогда я не буду въ состоян³и разсказать о тайнахъ, которыя долженъ буду увидѣть, моимъ старымъ товарищамъ, что находятся тамъ, на берегу. Странныя, конечно, это мысли въ умѣ человѣка, находящагося въ такой крайности, и я часто думалъ потомъ, что вращен³е лодки по окружности бездны могло вызвать въ моемъ умѣ легк³й бредъ.

   "Было еще другое обстоятельство, которое помогло мнѣ овладѣть собой, это - исчезновен³е вѣтра; онъ не могъ теперь достигать до насъ - потому что, какъ вы видите сами, полоса буруна значительно ниже общей поверхности океана, и этотъ послѣдн³й громоздился теперь надъ нами, высокой, черной, громадной грядой. Если вы никогда не были на морѣ во время настоящей бури, вы не можете себѣ представить, какъ помрачаются мысли, благодаря совокупному дѣйств³ю вѣтра и брызгъ. Вы слѣпнете, вы глохнете, вы задушены, и у васъ исчезастъ всякая способность что-либо дѣлать или о чемъ-либо размышлять. Но теперь мы, въ значительной степени, освободились отъ такихъ затруднен³й - совершенно такъ же, какъ преступнику, осужденному на смерть, дозволяются въ тюрьмѣ разныя маленьк³я снисхожден³я, запретныя, пока его участь еще не рѣшена.

   Сколько разъ мы совершили кругъ по поясу водоворота, этого я не могу сказать. Мы мчались кругомъ и кругомъ, быть можетъ, въ течен³и часа, мы не плыли, а скорѣе летѣли, постепенно все болѣе и болѣе приближаясь къ центру зыби, и все ближе и ближе къ ея страшной внутренней каймѣ. Все это время я не выпускалъ изъ рукъ рымъ-болта. Братъ мой былъ на кормѣ, онъ держался за небольшой пустой боченокъ, въ которомъ мы брали съ собой воду, и который тщательно былъ привязанъ подъ сторожевой вышкой; это была единственная вещь на палубѣ, не смытая валомъ, когда вихрь впервые налетѣлъ на насъ. Какъ только мы приблизились къ краю воднаго колодца, братъ мой выпустилъ изъ рукъ боченокъ и схватился за кольцо, стараясь, въ агон³и ужаса, вырвать его изъ моихъ рукъ: намъ обоимъ оно не могло служить одновременно, потому что было недостаточно широко. Я никогда не чувствовалъ такой глубокой тоски, какъ въ тотъ моментъ, когда увидѣлъ его попытку - хотя я зналъ, что онъ былъ сумасшедшимъ, когда дѣлалъ это - что это былъ бѣшеный ман³акъ, охваченный чувствомъ остраго испуга. Я, однако, не сталъ спорить съ нимъ изъ-за мѣста. Я зналъ, что не можетъ быть никакой разницы въ томъ, мнѣ или ему будетъ принадлежать кольцо, я выпустилъ болтъ, и ухватился за боченокъ у кормы. Сдѣлать это мнѣ было не особенно трудно, потому что лодка бѣжала кругомъ достаточно устойчиво и держалась на ровнолъ килѣ, покачиваясь только туда и сюда выѣстѣ съ измѣнен³ями въ направлен³и гигантскихъ взмаховъ водоворота. Едва я усѣлся на своемъ новомъ мѣстѣ, какъ лодка быстро накренилась правой стороной, и бѣшено помчалась въ водную пропасть. Я быстро прошепталъ какую-то молитву, и подумалъ, что все кончено.

   "Чувствуя тошноту отъ быстраго спуска внизъ, я инстинктивно уцѣпился за боченокъ съ еще большей энерг³ей, и закрылъ глаза. Нѣсколько секундъ я не рѣшался открыть ихъ, каждый мигъ ожидая конца, и удивляясь, что я еще не испытываю смертной борьбы съ водой. Но мгновенье уходило за мгновеньемъ. Я все еще былъ живъ. Ощущен³е паденья прекратилось; и движен³е лодки, повидимому, было почти такимъ же, какъ раньше, когда она была въ полосѣ пѣны, съ той только разницей, что теперь она болѣе накренялась. Я овладѣлъ собой и опять взглянулъ на картину, раскинувшуюся кругомъ.

   "Никогда мнѣ не забыть ощущенья испуга, ужаса, и восхищен³я, съ которыми я посмотрѣлъ тогда. Лодка казалась подвѣшенной, какъ бы дѣйств³емъ какой-то магической силы, въ срединѣ пути своего нисхожден³я, на внутренней поверхности водной воронки, обширной въ окружности, гигантской по глубинѣ - и такой, что ея совершенно гладк³е бока можно было бы принять за черное дерево, если бы не удивительная быстрота, съ которой они крутились, и не мерцающ³й призрачный блескь, исходивш³й отъ нихъ - то были отраженные лучи полнаго мѣсяца, струивш³еся изъ описаннаго мною круглаго отверст³я между тучъ - выростая въ цѣлый потокъ золотого с³ян³я, лучи эти шли вдоль черныхъ стѣнъ и проникали внизъ до самыхъ отдаленныхъ углублен³й бездны.

   "Сначала я испытывалъ слишкомъ большое замѣшательство, чтобы быть въ состоян³и отчетливо замѣтить что-нибудь. Все, что я увидѣлъ, это - какой-то всеобщ³й взрывъ ужасающаго велич³я. Однако, когда я немного пришелъ въ себя, взоръ мой инстинктивно устремился внизъ. Въ этомъ направлен³и передъ глазами моими не было никакого препятств³я, благодаря тому положен³ю, въ какомъ лодка висѣла на наклонной поверхности воднаго провала. Она держалась на совершенно ровномъ килѣ - т.-е., палуба ея лежала въ плоскости, параллельной съ плоскостью воды - но эта послѣдняя дѣлала наклонъ, подъ угломъ болѣе чѣмъ въ сорокъ пять градусовъ, такимъ образолъ, что мы какъ будто были опрокинуты на бокъ. Я не могъ все же не замѣтить, что у меня врядъ ли было больше затруднен³й держаться руками и ногами, чѣмъ если бы мы находились на горизонтальной плоскости, я думаю, что это обстоятельство было обусловлено быстротой, съ которой мы вращались.

   "Лучи мѣсяца какъ будто искали самаго дна глубокой пучины; но я еще не могъ ничего разсмотрѣть явственно; все было окутано въ густой туманъ; а надъ туманомъ висѣла великолѣпная радуга, подобная тому узкому и колеблющемуся мосту, который, какъ говорятъ Мусульмане, является единственной дорогой между Временемъ и Вѣчностью. Этотъ туманъ или эти брызги возникали, безъ сомнѣн³я, благодаря сталкиван³ю огромныхъ стѣнъ водной воронки, встрѣчавшихся на днѣ, но что за страшный вопль поднимался изъ этого тумана къ небесамъ, я не берусь описывать.

   "Едва только мы впервые скользнули въ самую бездну, удаляясь отъ пояса пѣны вверху, какъ мы двинулись на большое разстоян³е внизъ по уклону, но наше дальнѣйшее нисхожден³е отнюдь не было пропорц³ональнымъ. Мы стремились кругомъ и кругомъ - но то было не какое-нибудь однообразное движен³е - а головокружительные взмахи и швырки - иногда они бросали насъ только на какую-нибудь сотню ярдовъ - иногда заставляли насъ обойти почти полную окружность водоворота. Съ каждымъ новымъ вращен³емъ, мы опускались внизъ, медленно, но очень замѣтно.

   "Бросая взоръ кругомъ на обширную пустыню этой текучей черноты, по которой мы неслись, я замѣтилъ, что лодка была не единственнымъ предметомъ, находившимся въ пасти водоворота. И сверху, и снизу, виднѣлись корабельные обломки, громадныя массы бревенъ и стволы деревьевъ, а вмѣстѣ съ тѣмъ болѣе мелк³я вещи, предметы домашвеи утвари, разломанные ящики, боченки, и доски. Я уже описывалъ неестественное любопытство, смѣнившее мои прежн³е страхи. Оно, повидимому, все росло, по мѣрѣ того какъ я ближе и ближе подходилъ къ своей страшной участи. Я началъ теперь, съ страннымъ интересомъ, разсматрнвать разнообразные продметы, плывш³е въ одной съ нами компан³и. Должно быть, у меня былъ бредъ, потому что я положительно забавлялся, размышляя объ относительной скорости ихъ разнороднаго нисхожден³я къ пѣнѣ, мерцавшей внизу. Я, напримѣръ, поймалъ себя на такой мысли: "вотъ эта сосна, вѣроятно, прежде всего рухнется въ пучину, и исчезнетъ",- и былъ очень разочарованъ, когда увидѣлъ, что ее обогналъ обломокъ Голландскаго торговаго корабля, и порвый потонулъ. Наконецъ, послѣ цѣлаго ряда подобныхъ наблюден³й, причемъ всѣ были ошибочными, я почувствовалъ, что этотъ фактъ - фактъ моей неизмѣнной ошибки въ разсчетахъ - натолкнулъ меня на цѣлый рядъ размышлен³й, отъ которыхъ я опять задрожалъ всѣми членами, и сердце мое тяжело забилось.

   "То, что на меня такъ подѣйствовало, не было новымъ ужасомъ - то была заря самой кипучей надежды. Она возникла частью на почвѣ воспоминан³я, частью благодаря теперешнимъ наблюден³ямъ. Я припомнилъ цѣлую массу разныхъ легкихъ предметовъ, которыми былъ усѣянъ Лофоденск³й берегъ: они были втянуты Москестрёмолъ и затѣмъ снова выброшены имъ. Предметы эти въ громадномъ большинствѣ были разбиты самымъ необыкновеннымъ образомъ - они были такъ ссажены - они были до такой степени шероховаты, точно кто сплошь утыкалъ ихъ лучинками - но тутъ я отчетливо прнпомнилъ, что нѣкоторые изъ нихъ совсѣмъ не были обезображены. Теперь я не могъ объяснить такое различ³е ничѣмъ инымъ, какъ предположен³емъ, что только предметы, сдѣлавш³еся шероховатыми, были поглощены вполнѣ - друг³е же предметы были втянуты въ водоворотъ въ такой поздн³й пер³одъ прилива, или, по какой-нибудь причинѣ, опускались внизъ такъ медленно, что они не достигли дна, прежде чѣмъ пришла смѣна прилива и отлива. Возможно, подумалъ я, что въ томъ и въ другомъ случаѣ они, такимъ образомъ, опять были выкинуты на верхн³й уровень океана, не претерпѣвши участи предметовъ, втянутыхъ раньше или поглощенныхъ болѣо быстро. Я сдѣлалъ также три важныя наблюден³я. Во-первыхъ, общимъ правиломъ являлся тотъ фактъ, что чѣмъ больше быля тѣла, тѣмъ быстрѣе было ихъ нисхожден³е; во-вторыхъ, между двумя массами равнаго размѣра, причемъ одна была сферической, а другая какой-нибудь другой формы, преимущество въ скорости нисхожден³я было на сторонѣ сферической; въ-третьихъ, между двумя массами одинаковаго объема, причемъ, одна была цилиндрической, а другая какой-нибудь другой формы, цилиндрическая погружалась болѣе медленно. Послѣ того какъ я спасся, я много разъ говорилъ объ этомъ съ старымъ школьнымъ учителемъ нашего округа, и это отъ него я научился употреблен³ю такихъ словъ, какъ "цилиндрическ³й" и "сферическ³й". Онъ объяснилъ мнѣ - хотя я забылъ его объяснен³я - какимъ образомъ явлен³е, мною замѣченное, было естественнымъ слѣдств³емъ формъ пловучихъ предметовъ, и какимъ образомъ случилось, что цилиндръ, вращаясь въ водоворотѣ, оказывалъ большее противодѣйств³е силѣ поглощен³я, и былъ втягиваемъ съ большей трудностью, нежели предметъ какой-нибудь другой формы тѣхъ же самыхъ размѣровъ {См. Archimedes, "De Incidenilbm in Fluido" - lib. 2.}.

   "Было еще одно поразительное обстоятельство, въ значительной степени подкрѣпившее мои наблюден³я, и заставившее меня съ тревогой искать подтвержден³я ихъ, именно, при каждомъ новомъ вращен³и мы проходили мимо такихъ предметовъ, какъ боченокъ, или рея, или корабельная мачта, и мног³я изъ такихъ предметовъ, бывшихъ на одномъ уровнѣ съ нами, когда я въ первый разъ устремилъ свой взоръ на чудеса водоворота, были теперь высоко надъ нами, и, повидимому, отодвигались лишь очень мало отъ своего прежняго положен³я.

   "Я болѣе не сомнѣвался, что мнѣ дѣлать. Я рѣшился тщательно привязать себя къ пустому боченку, за который держался, отрѣзать его отъ кормы, и броситься вмѣстѣ съ нимъ въ воду. Знаками я привлекъ вниман³е брата, указалъ ему на боченки, плывш³е около насъ, и сдѣлалъ все, что было въ моей власти, чтобы дать ему понять мое намѣрен³е. Наконецъ, онъ, кажется, понялъ меня, но было ли это въ дѣйствительности такъ, или нѣтъ, онъ съ отчаянной рѣшимостью началъ отрицательно качать головой, и отказался покинуть свое мѣсто у рымъ-болта. Я не могъ дотянуться до него, крайн³я, обстоятельства не допускали ни малѣйшей отсрочки, и, съ чувствомъ горестной борьбы въ сердцѣ, я предоставилъ брата собственной его участи, привязалъ себя къ боченку веревкой, прикрѣплявшей его къ кормѣ, и безъ малѣйшихъ колебан³й бросился въ море.

   "Я совершенно вѣрно разсчиталъ результатъ. Вы видите, я самъ вамъ разсказываю эту истор³ю - вы видите, я ускользнулъ отъ смерти - и такъ какъ вы знаете, какимъ образомъ я спасся, и должны предвидѣть все, что я могу еще сказать, я позволю себѣ поскорѣе кончить. Прошелъ, быть можетъ, часъ, или около, послѣ того какъ я бросился съ лодки, какъ вдругъ, отойдя внизъ на значительное разстоян³е подо мной, она быстро сдѣлала, одно за другимъ, три безумныя круговыя движен³я и, унося съ собой моего возлюбленнаго брата, бѣшено ринулась, сразу и навсегда, въ хаосъ пѣны, кипѣвшей внизу. Мой боченокъ дошелъ немного болѣе, чѣмъ до половины разстоян³я между дномъ пучины и тѣмъ мѣстомъ, гдѣ я выскочилъ за бортъ, и громадная перемѣна произошла въ характерѣ водоворота. Наклонъ стѣнъ гигантской воронки съ каждой минутой сталъ дѣлаться все менѣе и менѣе крутымъ. Круговыя движенья водоворота становились все менѣе и менѣе свирѣпыми. Пѣна и радуга мало-по-малу исчезли, и самое дно бездны постепенно какъ бы поднялось. Небо было ясно, вѣтеръ стихъ, и полный мѣсяцъ пышно садился на западѣ. Я находился на поверхности океана, въ виду береговъ Лофодена, и надъ тѣмъ самымъ мѣстомъ, гдѣ была зловѣщая яма Москестрёма. Наступилъ часъ затишья - но море все еще вздымало гигантск³я, подобныя горамъ, волны, оставленныя ушедшимъ ураганомъ. Меня бѣшено мчало къ каналу Стрёма, и черезъ нѣсколько минутъ я былъ прибитъ къ берегу, гдѣ производилась рыбная ловля. Одна изъ лодокъ подобрала меня; я былъ совершенно истощенъ, благодаря усталости, и (теперь, когда опасность прошла) я онѣмѣлъ отъ воспоминан³я объ ея ужасахъ. Рыбаки, подобравш³е меня, были моими старыми товарищами, мы встрѣчались изо дня въ день, но они меня не узнали, какъ не узнали бы странника, пришедшаго изъ м³ра духовъ. Волосы мои, бывш³е за день до этого черными, какъ вороново крыло, совершенно побѣлѣли, они стали такими, какъ теперь. Говорятъ, что и все выражен³е моего лица перемѣнилось. Я разсказалъ имъ мою истор³ю - они не повѣрили. Я разсказываю ее теперь вамъ, и врядъ ли могу надѣяться, что вы повѣрите мнѣ болѣе, нежели веселые Лофоденск³е рыбаки".