Муравьев Михаил Никитич - На кончину Михайла Никитича Муравьева

  

   Музы Московск³я! вы лишились своего Мецената! еще слухъ вашъ страшится вѣрить молвѣ печальной, еще сердце борется съ мрачнымъ предчувств³емъ: но слезы трепещутъ, измѣняютъ.... Муравьева нѣтъ больше! Горестныя Музы съ тяжкимъ стономъ скажутъ, чего лишились. Жизнь великихъ есть учен³е для юности...

   Гремящ³е краснорѣч³емъ Ораторы! Вы возвѣстите свѣту заслуги Муравьева въ вашихъ пышныхъ академ³яхъ, университетахъ, разныхъ обществахъ и собран³яхъ, гдѣ и нынѣ паритъ духъ его; кротк³й и благодѣтельный - но такая горесть сердца не краснорѣчива, не трогательна: даръ чувствован³й воспламеняетъ душу, проникаетъ все существо при одной мысли о потерѣ, и дань единственная - слеза, согрѣтая благодарнымъ сердцемъ, падетъ на могилу незабвеннаго! О если бы она могла оживить его хотя на минуту!....

   Но кто въ краткой жизни могъ быть столько полезнымъ, тотъ не умираетъ! Онъ живетъ въ сердцахъ, имъ облагодѣтельствованныхъ, имъ образованныхъ, имъ защищенныхъ отъ бѣдств³й. О истина! пролей лучи свои, и озари память Муравьева! Никакое воображен³е не сравнится съ твоимъ блескомъ, не изобрѣтетъ похвалъ, выше истины.

   Природа, въ минуту соглас³я съ ген³емъ и кротостью, производитъ души нѣжныя, чувствительныя, велик³я; она образуетъ ихъ, какъ тих³я вѣтры весеннюю розу своимъ кроткимъ благодѣтельнымъ дѣйств³емъ; даетъ имъ тонк³й, проницательнь³й разумъ, начало полезныхъ дѣян³й; тихую кротость, подругу нѣжности и соглас³я; страсть къ прекрасному, зерцало доброты душевной; и наконецъ, чувствительность, прибѣжище и покровъ несчастныхъ. Таковъ былъ Михайло Никитичь Муравьевъ, наперсникъ у Трона, защитникъ гонимыхъ судьбою, и нѣжный Меценатъ Музъ Московскихъ. Всѣ почести, всѣ отлич³я, украшавш³я заслуги, получали блескъ свой отъ его кротости и достоинствъ душевныхъ; ибо не онѣ его, но онъ украшалъ ихъ.

   Первыя способности души его развились предъ глазами родителя, почшененѣйшаго мужа Никиты Автамовича, извѣстнаго друзьямъ по кротости, ближнимъ по благотворен³ю, отечеству по заслугамъ. Но душа юнаго Муравьева стремилась къ усовершенствован³ю. Еще въ первыхъ лѣтахъ, ген³й показалъ его призван³е. Онъ посвятилъ себя Музамъ въ университетѣ Московскомъ въ счастливое время Барсовыхъ и Зибелиныхъ, и содѣлался любителемъ Музъ и любимцемъ ихъ.

   Но скоро честь призвала его служить отечеству, блестящая слава хранителей Монархини привлекла его юность - содѣлала воиномъ: кроткая, чувствительная душа его образована была не для войны жестокой и кровавой; но для тихихъ занят³й, любезныхъ Музамъ. Столица Сѣвера, святилище умовъ великихъ, славнѣйш³я библ³отеки, все прекрасное открылось уму ищущему знан³й, и дѣятельность его изыскала средства всѣмъ воспользоваться {Онъ, будучи въ Семеновскомъ полку писаремъ, умѣлъ обращать въ свою пользу невинное корыстолюб³е стражей академической библ³отеки, гдѣ хранятся превосходнѣйш³я творен³я древнихъ, и все свободное время проводилъ въ чтен³и. Соч.}. Часто лучи утра видѣли вечернюю бесѣду его съ Музами; онъ приносилъ имъ жервы велик³я и пр³ятныя {Свѣту извѣстны его нѣкоторыя произведен³я въ Аонидахъ и другихъ пер³одическихъ издан³яхъ; но большая часть его истинно достойныхъ сочинен³й хранятся въ рукописяхъ.- Между прочимъ нѣсколько пѣсней поэмы: Полтавская побѣда. Я видѣлъ рукопись. Соч.}. Но его скромность таилась отъ свѣта. Тутъ душа его носилась въ различныхъ вѣкахъ и народахъ, и собирала вѣчныя истины. Тогда узналъ онъ все изящество великихъ умовъ древности, узналъ ихъ словесность, и страстно полюбилъ ихъ философовъ, друзей человѣчества {Онъ зналъ языки древн³е такъ хорошо, что Латинскими стихами перевелъ Ломоносова Петр³яду. Она въ рукописи, и я имѣлъ счаст³е читать ее. Виргил³я и Гомера зналъ почти наизусть, и такъ любилъ Греческ³й языкъ, что никогда не разставался съ любимымъ философомъ своимъ Платономъ и съ Димосѳеномъ - и по множеству занят³й удѣлялъ имъ то время, когда ѣздилъ во Дворецъ, - Новѣйш³е Европейск³е языки зналъ онъ почти всѣ, даже Гишпанск³й, и столько былъ обогащенъ свѣден³ями, что со всѣми знаменитыми учеными, коимъ былъ прибѣжищемъ домъ его, разсуждалъ о всѣхъ частяхъ наукъ весьма основательно, и что даже.... (простишь ли мнѣ, тѣнь кроткая!) его съ почтен³емъ называли живымъ лексикономъ и библ³отекой. - Недавно, самымъ скрытнымъ образомъ, безъ имени Автора, вышла его книга: Разбросанныя черты Истор³и и писменъ - образецъ глубокихъ свѣден³й въ древностяхъ.}.

   Между тѣмъ его свѣден³я и беспримѣрная кротость обратили взоръ Монархини - Великая видѣла, что произвесть могъ умъ его, и Муравьевъ былъ призванъ ко Двору, удостоенъ Монаршаго вниман³я, избранъ къ счастливѣйшей должности, споспѣшествовать занят³ямъ Великихъ Князей, нынѣ благоденственно царствующаго ИМПЕРАТОРА АЛЕКСАНДРА ПАВЛОВИЧА и Цесаревича КОНСТАНТИНА ПАВЛОВИЧА.

   Не рѣдко онъ былъ участникомъ тѣхъ торжественно тихихъ увеселен³й, для коихъ Владычица Сѣвера, сложивъ величество Богини, удалялась отъ подвиговъ въ Эрмитажъ свой, и являлась простою только смертною. Тамъ часто внималъ онъ кроткой, нѣжной мудрости изъ устъ Великой; тамъ все прекраснѣйшее въ м³рѣ плѣняло его умъ и сердце, льстило вкусу, обогащало свѣден³я. Все рѣдкое въ Европѣ тамъ было обыкновеннымъ, и кто имѣлъ счаст³е все видѣть въ Эрмитажѣ, тотъ не чувствовалъ потребности странствовать по Европѣ.

   Между всѣми блестящими царедворцами, коихъ чувства не рѣдко бываютъ въ крайней противоположности съ наружною добротою, Муравьевъ отличался истинною кротостью, и прямою, безпримѣрною, неподражаемою чувствительност³ю. Юный МОНАРХЪ вѣдалъ сердце его: и возложилъ на него новыя бремена, священныя по чувствамъ Муравьева; ибо онѣ споспѣшествовали благу человѣчества. Онъ былъ поставленъ защитникомъ у Трона, и съ какимъ нѣжнымъ соболѣзнован³емъ облегчалъ судьбу несчастныхъ, безпомощныхъ, гонимыхъ злобнымъ рокомъ! Благодарныя сердца вдовъ и сиротъ со слезами благословляли, послѣ имени Добраго МОНАРХА, имя чувствительнаго защитника ихъ у Трона!

   Муравьевъ избранъ былъ сотрудникомъ Министра Просвѣщен³я, и благотворен³ями своими содѣлался истиннымъ Меценатомъ Росс³йскимъ. Изъ любви къ мѣсту образован³я, принялъ онъ въ нѣжное попечен³е свое Университетъ Московск³й, и щедроты Монарш³я полились на него рѣкою. Вдругъ явились въ немъ новыя полезныя заведен³я; Профессоры чуждыхъ странъ разпространили различныя отрасли наукъ и искусствъ изящныхъ. Каждый Профессеръ, каждый питомецъ чувствовалъ благотворное дѣйств³е нѣжныхъ его попечен³й; ибо онъ зналъ цѣну истинныхъ питомцевъ просвѣщен³я, и самъ былъ любителемъ и любимцемъ Музъ и Грац³и.

   Съ какимъ кроткимъ снисхожден³емъ - ему только одному свойственнымъ - учѣлъ онъ ободрять ихъ! съ какою нѣжною заботливост³ю открывалъ имъ путь къ знан³ямъ! съ какимъ нѣжнымъ участ³емъ образовалъ ихъ! Самъ желалъ видѣть и, знать многихъ питомцевъ, самъ руководствовалъ ихъ - ободрялъ съ улыбкою - возвышалъ духъ ихъ - воспламенялъ юность любов³ю къ наукамъ и искуствамъ - вливалъ въ сердца огнь къ прекрасному... Я не въ силахъ продолжать... горесть питомецъ университета чувствуетъ всю свою безцѣнную потерю, и можетъ быть никто столько, какъ тотъ, чьи слезы теперь катятся на бумагу.... Но я не стыжусь ихъ, и не скрою отъ глазъ постороннихъ.

   Съ сею благодарною слезою провождаю тебя въ м³ръ лучш³й, тѣнь благодѣтельнаго! Пусть духъ твой всегда носится надъ питомцами университета, и оживляетъ ихъ своимъ невидимымъ, но тѣмъ же нѣжнымъ, утѣшительнымъ дѣйств³емъ!