Мольер Жан-Батист - Блистательные любовники

  Кларису хвалят все: она

  

  

  

  Подруга верная моя;

  

  

  

  Скажи мне взгляд ее: "Умри!" -

  

  

  

  За этот взгляд бы умер я...

  

  

  

  

  Климена

  

  

  

  Миртиль, дружок, на зависть всем,

  

  

  

  Как в ясный день в меня влюблен:

  

  

  

  Ему я в жертву принесу

  

  

  

  Хоть жизнь - потребуй только он!..

  

  

  

  

  Филинт

  

  

  

  А если б старая любовь

  

  

  

  Кларису властно возмогла

  

  

  

  Изгнать из сердца моего,

  

  

  

  Чтоб ты опять в него вошла?..

  

  

  

  

  Климена

  

  

  

  Пускай Миртиль и день и ночь

  

  

  

  В глаза способен мне смотреть:

  

  

  

  С тобой одним я, признаюсь,

  

  

  

  Хотела б жить и умереть!..

  

  

  

  

  Оба вместе

  

  

  Доныне друг к другу любви мы нежней не питали...

  

  

  Отныне нас узы блаженства навек сочетали!..

  

  

   Все действующие лица комедии

  

  

  

  

  (поют)

  

  

  

  О влюбленные, как сладки

  

  

  

  Ваши маленькие ссоры!

  

  

  

  То угрозой, то призывом

  

  

  

  Блещут пламенные взоры...

  

  

  

  Ссорьтесь, ссорьтесь - и лобзаньем

  

  

  

  Заглушайте все укоры!

  

  

  

  О влюбленные, как сладки

  

  

  

  Ваши маленькие ссоры! Фавны и дриады возобновляют танцы под пение пастухов и пастушек; в то же

  время три маленькие дриады и три маленьких фавна в глубине сцены

  

   воспроизводят происходящее на авансцене.

  

  

  

   Пастухи и пастушки

  

  

  Предадимся же забавам без искусства -

  

  

  Пусть любовь чарует ими наши чувства!

  

  

   Кто кичлив и важен, тот,

  

  

   Хоть и зависть возбуждает,

  

  

   Вечный мученик забот!

  

  

  Предадимся же забавам без искусства -

  

  

  Пусть любовь чарует ими наши чувства!

  

  

   Для влюбленных ярким светом

  

  

   Вся земля озарена;

  

  

   Жизнь их - праздник непрерывный,

  

  

   Неизменная весна!..

  

  

  Предадимся же забавам без искусства -

  

  

  Пусть любовь чарует ими наши чувства!

  

  

  

   ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

  

  

  

   СЦЕНА ЕДИНСТВЕННАЯ Аристиона, Ификрат, Тимокл, Анаксарк, Клитидас, Эрифила, Сострат, свита.

  Аристиона. На язык просятся одни и те же слова: на каждом шагу хочется кричать: "Просто изумительно! Нельзя ничего прекраснее придумать! Это превосходит все, до сих пор виденное!.."

  Тимокл. Слишком громкие слова, принцесса, для таких маленьких безделок!

  Аристиона. Эти безделки, однако, могут служить приятным развлечением для лиц вполне серьезных... В самом деле, Эрифила, вы очень обязаны принцам и едва ли в силах достойным образом отблагодарить их за все заботы, какие они проявляют относительно вас...

  Эрифила. Я благодарна им, матушка, как только могу...

  Аристиона. А между тем вы так долго томите их ожиданием... Я обещала не насиловать вашей воли; но их любовь принуждает вас высказаться, не откладывая больше воздаяния за оказанные вам услуги. Я поручила Сострату выведать тайну вашего сердца и не знаю, сделано ли им уже что-нибудь в этом направлении...

  Эрифила. Да, матушка... Но мне кажется, что рано еще приступать к выбору, на котором так все настаивают и который непременно бы навлек на меня порицание... Я чувствую себя одинаково обязанною перед обоими принцами за их любезную внимательность и услужливость и думаю, что совершила бы большую несправедливость, явившись неблагодарной либо перед одним, либо перед другим, так как мне пришлось бы одного предпочесть, а другому отказать...

  Ификрат. Это называется, принцесса, очень вежливым отказом обоим...

  Аристиона. Подобные опасения отнюдь не должны вас тревожить, Эрифила: оба принца заранее подчинились тому предпочтению, какое будет выражено вашей склонностью...

  Эрифила. Склонность, матушка, легко поддается самообману; беспристрастный взгляд гораздо более способен сделать справедливый выбор...

  Аристиона. Вы знаете, что я связана словом не вмешиваться в это дело; но здесь ваша склонность не может обмануться, и выбор ваш не может быть дурен, на ком бы из принцев он ни остановился...

  Эрифила. Чтобы не насиловать ни вашего слова, ни моей боязни, согласитесь, матушка, прибегнуть к тому средству, которое я осмелюсь предложить...

  Аристиона. Какое же это средство, дитя мое?

  Эрифила. Пусть все решит Сострат! Вы обратились к его... помощи, для того чтобы обнаружить мои чувства: разрешите, чтобы он же помог мне выйти из того затруднения, в котором я нахожусь...

  Аристиона. Я настолько уважаю Сострата, настолько ценю его правдивость и беспристрастие, что, о чем бы ни шла речь - о том ли, чтобы он выяснил ваши чувства, или о том, чтобы вы подчинились его приговору, - я от всего сердца принимаю ваше предложение...

  Ификрат. Стало быть, принцесса, мы теперь должны ухаживать за Состратом?!.

  Сострат. Нет, ваше высочество, ухаживать за мною вам не придется, так как при всем уважении моем к принцессам я уклоняюсь от той чести, какую они мне оказывают...

  Аристиона. Это что же значит, Сострат?!.

  Сострат. У меня есть причины, принцесса, на то, чтобы устраниться от всякого участия в этом деле...

  Ификрат. Вы боитесь, Сострат, нажить себе врага?

  Сострат. Исполняя приказание моих повелительниц, ваше высочество, я о врагах не забочусь...

  Тимокл. По какой же причине, однако, вы отказываетесь снискать дружбу того из принцев, кого вы были бы властны навеки осчастливить?!.

  Сострат. По той причине, что я не в состоянии дать этому принцу то, что он хотел бы от меня получить...

  Ификрат. Отчего же вы не в состоянии?

  Сострат. Как вы настойчивы! Может быть, ваше высочество, я тайно заинтересован в том, чтобы воспрепятствовать вашим любовным притязаниям?! Может быть, у меня есть друг, который не смел признаться, но весь сгорает от охватившей его пламенем страсти; может быть, этот друг ежедневно изливает передо мной свои муки, постоянно жалуется мне на жестокость своей судьбы и в браке принцессы видит для себя беспощадный смертный приговор... И если так оно на самом деле, ваше высочество, то мне ли быть палачом несчастного?!.

  Ификрат. Похоже на то, Сострат, что вы сами этот друг и есть!..

  Сострат. Не выставляйте меня, пожалуйста, в дурном свете перед лицами, которые вас слушают: я знаю себе цену, ваше высочество, и таким беднягам, как я, прекрасно известно, до чего они могут простирать свои упования!..

  Аристиона. Оставим это: мы найдем иное средство покончить с нерешительностью моей дочери...

  Анаксарк. Чтобы прийти к такому концу, принцесса, который бы всех удовлетворил, не самое ли лучшее - спросить небо насчет предположенного брака?.. Я начал, как говорил уж вам, составлять по поводу этого таинственные фигуры, следуя правилам нашей науки, и надеюсь скоро наглядно убедить вас в том, что желанный союз находится под охраной грядущего. После этого возможно ли будет какое-нибудь колебание? Если небесная благодать снизойдет на тот либо иной выбор, то не достаточно ли окажется этого для его освящения и останется ли у отвергнутого хоть малейшее право считать себя обиженным, если предпочтение будет решено Небом?

  Ификрат. Что касается меня, то я вполне подчиняюсь этому и считаю указанное средство наиболее разумным...

  Тимокл. Я того же мнения и готов с закрытыми глазами подписаться под всяким приговором, раз он будет исходить от Неба!

  Эрифила. Но, достопочтенный Анаксарк, достаточно ли ясно прозреваете вы наши судьбы, для того чтобы никогда не ошибиться, и где, скажите, пожалуйста, порука в той небесной благодати, которая, по-вашему, должна на нас снизойти?..

  Аристиона. Вы не свободны от маловерия, дитя мое, и нет-нет да и обнаружите его...

  Анаксарк. Непогрешимость моих предсказаний, сударыня, доказана вполне, и в этом моя порука. Наконец, когда я вам объясню указания Неба, за вами останется свобода выбора того или другого жребия...

  Эрифила. Так Небо, Анаксарк, укажет мне два жребия?

  Анаксарк. Да, принцесса, оно укажет блага, какие ожидают вас, если вы выйдете за одного, и беды, какие вам предстоят, если вы выйдете за другого...

  Эрифила. Но так как за обоих сразу выйти нельзя, то в Небесах должно быть начертано не только то, чему надлежит случиться, но и то, чему случиться не надлежит?

  Клитидас. Попался мой астролог!..

  Анаксарк. Для того чтобы вы это поняли, принцесса, потребовалось бы продолжительное изложение перед вами основных начал астрологии.

  Клитидас. Ловко вывернулся!.. Принцесса, я ничего дурного про астрологию не говорю: астрология - прекрасная вещь, а господин Анаксарк - великий человек!

  Ификрат. Правдивость астрологии вне сомнений, и никто не может оспаривать верность ее предсказаний!..

  Клитидас. Конечно!

  Тимокл. Я во многое не верю; но против астрологии, против ее гороскопов ничего уже не скажешь...

  Клитидас. Ясно как божий день!

  Ификрат. Сотни предсказанных случаев осуществляются изо дня в день и убеждают самых упорных...

  Клитидас. Правда!

  Тимокл. Возможно ли опровергать по крайней мере те предсказания относительно известных всему миру событий, которые удостоверены историей?!.

  Клитидас. Для этого надо не иметь царя в голове! Как опровергнуть то, что написано?!.

  Аристиона. Сострат не проронил до сих пор ни слова: каково его мнение?..

  Сострат. Принцесса, не все люди одарены теми тонкими свойствами, которые необходимы для усвоения так называемых тайных наук; существуют материальные натуры, лишенные всякой способности понимать то, что другими понимается без малейшего усилия. Высшие знания сулят нам все, что есть в мире наиболее приятного. Превращать любые предметы в золото, обеспечивать вечную жизнь, излечивать словом, привораживать любовь, читать, как в книге, в будущем, низводить по желанию с Неба на металлы чудодейственные отпечатки, повелевать злыми духами, создавать незримые полчища и неуязвимых воинов все это, без сомнения, очаровательно, и представить себе возможность этого для многих ничего не стоящее дело. Но мой ум слишком груб для того, чтобы понимать такие вещи и в них верить: так уж хорошо, изволите ли видеть, что даже совсем неправдоподобно... Все эти прекрасные рассуждения о симпатии, о магнетической силе, о сокровенных свойствах настолько тонки и хрупки, что они ускользают от моего простого разумения; не говоря уже об остальном, для меня всегда казалось непостижимым, как это ухитряются находить в Небе судьбу ничтожнейшего из смертных, да еще записанную до мельчайших подробностей. Что общего, какое соотношение, какая связь может быть между нами и светилами, удаленными от нас на ужасающие расстояния? И откуда эта прекрасная наука могла прийти к людям?.. Какое божество ее открыло и какой опыт мог создать ее из наблюдений над столькими звездами, взаимное расположение которых к тому же никогда не повторяется?!.

  Анаксарк. Нетрудно будет посвятить вас во все это...

  Сострат. Вам, значит, и книги в руки!

  Клитидас. Все объяснят, только пожелайте!

  Ификрат. Если вы не верите тому, чего не понимаете, то, может быть, поверите тому, что увидите!

  Сострат. Чего не мог понять, того никогда и не видел - такое уж мое счастье!

  Ификрат. А я видел, и видел вещи вполне убедительные!

  Тимокл. Я тоже...

  Сострат. Раз вы видели, так отчего же вам и не верить! Надо полагать, ваши глаза иначе устроены, чем мои!

  Ификрат. Наконец, принцесса верит в астрологию: этого, кажется, достаточно, чтобы поверить и другим. Или, по-вашему, Сострат, принцесса недостаточно умна и понятлива?

  Сострат. Вопросы, ваше высочество, не из милостивых... Ум принцессы не мерило для моего, и она может легко понимать то, что выше моего понимания...

  Аристиона. Нет, Сострат! Многому я придаю почти столько же мало веры, сколько и вы; но не об этом речь... Что касается астрологии, то здесь я своими ушами слышала и своими глазами видела такие вещи, которым не верить нельзя!

  Сострат. На это, принцесса, мне возразить нечего...

  Аристиона. Довольно, однако, спорить; оставьте нас на минуту! Пойдем, дитя мое, к этому красивому гроту, где я обещала быть. Приятные неожиданности на каждом шагу!

  

  

  

  ЧЕТВЕРТАЯ ИНТЕРМЕДИЯ Сцена представляет грот, в котором принцессы прогуливаются; как только они входят, восемь статуй, каждая с факелом в руке, начинают танец, перемежая

  

  

  

  его красивыми позами.

  

  

  

   ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

  

  

  

   СЦЕНА ПЕРВАЯ

  

  

  

  Аристиона, Эрифила.

  Аристиона. Чья бы затея это ни была, но трудно вообразить что-нибудь красивее и изящнее... Дитя мое, я хочу поговорить с вами с глазу на глаз и вполне откровенно. Нет ли у вас в глубине души какой-нибудь такой склонности, в которой вы не хотели бы мне признаться?

  Эрифила. У меня?!.

  Аристиона. Ответьте мне чистосердечно, дитя мое: надеюсь, я заслужила это тем, что для вас делаю... Думаю только о вас, всем и всему вас предпочитаю, отвращаю свой слух от всех предложений, какие на моем месте сотни принцесс выслушали бы с должным вниманием: разве всего этого мало для того, чтобы называться доброй матерью и чтобы, открывая мне свое сердце, вы не боялись выслушать с моей стороны излишне строгое?

  Эрифила. Если бы я дурно следовала вашему примеру и допустила бы себя до такого чувства, которое пришлось бы скрывать, то у меня оказалось бы достаточно власти над собой, чтобы заставить эту страсть умолкнуть и не обнаружить ничего такого, что было бы недостойно вашей дочери.

  Аристиона. Нет-нет, дитя мое: вы можете без малейшего опасения признаться мне в своих чувствах. Я и не думала ограничивать ваш выбор двумя принцами; вы можете расширить его как хотите: личные заслуги имеют в моих глазах такую же ценность, как и все другое, и если вы будете со мной откровенны, то увидите, что я одобрю выбор вашего сердца без всякого упорства.

  Эрифила. Вы так добры ко мне, матушка, что я не знаю, как мне и гордиться этим; но вашей добротой я не злоупотреблю, и все, о чем я пока буду просить вас, это не настаивать на браке, к которому я не чувствую еще себя готовой.

  Аристиона. До сих пор я предоставляла вам во всем полную свободу; и только нетерпение влюбленных в вас принцев... Но что это за шум? Ах боже мой, какое зрелище является нашим глазам! К нам нисходит какое-то божество... Да это богиня Венера - и она, по-видимому, хочет вещать нам.

  

  

  

   СЦЕНА ВТОРАЯ Аристиона, Эрифила, Венера (спускается на машине в сопровождении четырех

  

  

  

  

  амуров).

  

  

  

  

  Венера

   Рвенье примерное блещет в заботах твоих, о принцесса!

   Ныне его увенчать у Бессмертных явилось желанье -

   B на достойного зятя укажет тебе их десница...

   Через меня возвещаны они, что величье и славу

   В дом твой, как свадебный дар, принесет их избранник навеки...

   Пусть же возлюбленной дочери участь тебя не тревожит:

   Жди терпеливо событий и с верой в грядущее счастье

   Зятем того назови, кем избавлена будешь от смерти!..

  Аристиона. Дитя мое, боги кладут конец всем нашим рассуждениям... После этого нам ничего другого не остается, как принять то, что они готовы дать нам: воля их выражена ясно! Пойдем в ближайший храм изъявить им покорность и возблагодарить их за благодеяния...

  

  

  

   СЦЕНА ТРЕТЬЯ

  

  

  

   Анаксарк, Клеон.

  Клеон. Вот принцесса уходит... Вы не поговорите с ней?..

  Анаксарк. Подождем, когда с нею не будет дочери: я опасаюсь этой умницы - она не дает себя провести, как ее мать... Наконец, милый мой, мы только что имели случай убедиться в том, что выдумка удалась... Наша Венера сотворила чудо; приглашенный мною же молодчина механик так хорошо все устроил, так искусно пробуравил грот, так ловко припрятал все проволоки и пружины, так умело распорядился освещением и людьми, что немногим бы удалось открыть обман... А так как принцесса Аристиона очень суеверна, то нельзя сомневаться в том, что она слепо всему поверила. Я долго возился с этой механикой - и вот мы, кажется, у цели...

  Клеон. Для которого же принца вы все это устраивали?

  Анаксарк. Оба они домогались моего содействия, и обоих я насчет этого обнадежил; но принц Ификрат своими подарками и обещаниями оставил другого далеко позади себя. Стало быть, на его долю и придутся все благоприятные указания тех пружин, какие я пускаю в ход; а так как самолюбие сделает его моим должником, то вот, сынок, наша судьба и обеспечена! Мне надо успеть еще укрепить принцессу в ее заблуждении, подготовить ее к тому, чтобы она усмотрела связь между словами Венеры и предсказаниями моих фигурок... Пойди докончи что нам осталось сделать: пусть шесть человек спрячутся в барку за скалой, дождутся, когда принцесса Аристиона отправится под вечер в свою обычную одинокую прогулку по берегу, бросятся на нее в удобный момент, будто корсары, и убегут от принца Ификрата, который явится к ней на помощь, чем и заслужит, по указанию Неба, руку принцессы Эрифилы... Принц уже предупрежден мною и, согласно с моим предсказанием, должен находиться в том леску, что окаймляет берег... Уйдем, однако, отсюда: я на ходу скажу тебе, за чем еще надо присмотреть... Вот принцесса Эрифила... Она не должна нас видеть!..

  

  

  

   СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ

  

  

   Эрифила, Клеониса, Сострат.

  Эрифила. Увы! Как чудна судьба моя и что я сделала богам, чтобы заслужить от них такую обо мне заботливость!..

  Клеониса. Вот, принцесса, я его нашла - и он, как только услышал ваше приказание, немедленно пошел за мной...

  Эрифила. Пусть он подойдет, Клеониса, а ты ненадолго оставь нас!.. Сострат, вы меня любите?..

  Сострат. Я, принцесса?!.

  Эрифила. Полно, Сострат! Я это знаю, я это допускаю - и вы можете мне об этом говорить... Ваша страсть предстала предо мною в сопровождении таких заслуг, которых вполне достаточно, чтобы сделать ее для меня приятною! Если разница в нашем происхождении и остается прежнею, то все-таки я должна вам сказать, что постоянно ждала такого случая, который дал бы мне возможность свободно открыть все свои чувства... Не думайте, Сострат, что я ничего, кроме ваших заслуг, в вас не ценю и что моему сердцу ваши личные качества не дороже всех отличий, какими вы удостоены со стороны других... Не думайте также, чтобы матушка стала противиться моим желаниям: я не сомневаюсь, что мне удалось бы склонить ее согласие куда бы я ни захотела... Но есть положения, Сострат, в которых непозволительно желать всего того, что возможно; есть огорчения, стоящие выше всего остального, потому что дурная молва не может быть искуплена удовольствием, приобретенным по сердечной склонности... Вот на что, Сострат, я бы никогда не решилась: довольно и того, по-моему, что я уклоняюсь от других предложений... Наконец, боги сами пожелали дать мне супруга - и о тех отсрочках, которыми я до сих пор по доброте матушки пользовалась, теперь уже не может быть и речи: я обязана подчиниться велению Неба!.. Будьте уверены, Сострат, что этот брак для меня ненавистен как ничто в мире и что, если бы только моя воля, я была бы или ваша, или ничья! Вот, Сострат, что я хотела вам сказать, вот в чем я считала себя в долгу перед вашими достоинствами, и вот то сердечное утешение, которое я в состоянии дать вашему чувству!..

  Сострат. Ах, принцесса, это слишком много для бедняги: я не чаял умереть с такой славой - и с этой минуты никто не услышит от меня жалобы на мою судьбу! Если рождением я поставлен гораздо ниже моих мечтаний, то им же я сделан настолько счастливым, что мог возбудить жалость в сердце великой принцессы... И эта благодетельная жалость стоит скипетров и корон, стоит благоденствия величайших государей в мире! Да, принцесса, с той поры как я осмелился вас любить, вы разрешили мне произносить это дерзкое слово, - с той поры, говорю, как я осмелился вас любить, я беспощадно осудил заносчивость моих мечтаний и сам решил свою участь... Смерть, принцесса, не будет для меня неожиданностью: я к ней готов! Но ваша доброта окружает ее таким почетом, на какой моя любовь никогда не смела надеяться, и после этого я умру, как самый счастливый и наиболее прославленный из людей! Если я могу еще чего-нибудь пожелать, то это двух милостей, принцесса, о которых и позволяю себе просить вас на коленях: разрешить мне оставаться возле вас до выхода замуж, - и пусть этим и закончится моя жизнь, - а потом, среди славы и всех благ, какие сулит Небо вашему союзу, вспоминать иногда влюбленного Сострата. Могу ли я, божественная принцесса, рассчитывать на эту драгоценную милость?..

  Эрифила. Уходите, Сострат! Просить, чтобы я вас вспоминала, это значит не беречь моего покоя!..

  Сострат. О принцесса! Если ваш покой...

  Эрифила. Уходите же, Сострат, говорю вам! Пощадите мою слабость и не принуждайте меня сделать больше, чем я решилась сделать...

  

  

  

   СЦЕНА ПЯТАЯ

  

  

  

   Эрифила, Клеониса.

  Клеониса. Я вижу, принцесса, что вы опечалены: не прикажете ли, чтобы наши танцоры, так хорошо выражающие всякие страсти, показали перед вами свое искусство?

  Эрифила. Да, Клеониса, пусть делают, что хотят, лишь бы не отвлекали меня от моих мыслей!..

  

  

  

   ПЯТАЯ ИНТЕРМЕДИЯ Четыре пантомима, показывая свое искусство, изображают в танцах и жестах

  

  

  тревожное настроение юной принцессы.

  

  

  

   ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ

  

  

  

   СЦЕНА ПЕРВАЯ

  

  

  

   Клитидас, Эрифила.

  Клитидас. Куда направить шаги? Какую дорогу должен я выбрать и в каком месте могу найти теперь принцессу Эрифилу?.. Ведь это немалое преимущество - первому принести новость... А, вот она... Принцесса, объявляю вам, что Небо дало вам назначенного супруга!

  Эрифила. Ах, оставь меня в моей мрачной печали, Клитидас!

  Клитидас. Прошу извинения, принцесса, но я думал, что поступлю хорошо, поспешив сказать: "Небо дало вам в супруги Сострата!"; но так как вы этим недовольны, то я беру свою новость назад и ухожу откуда пришел!

  Эрифила. Клитидас! Эй, Клитидас!..

  Клитидас. Я оставляю вас, принцесса, в вашей мрачной печали...

  Эрифила. Остановись, говорю тебе, подойди! Что ты мне сказал?..

  Клитидас. Ничего, принцесса!.. Иногда по усердию приходится говорить великим особам вещи, до которых им нет дела... Прошу извинить меня!

  Эрифила. Как это жестоко!

  Клитидас. В следующий раз я воздержусь от такой стремительности!

  Эрифила. Не волнуй меня!.. Какую ты мне новость принес?

  Клитидас. Это вздор, касающийся Сострата, принцесса, - и я вам скажу о нем, когда вы будете не так заняты своими мыслями...

  Эрифила. Перестань меня мучить, говорю тебе! Какая у тебя новость?

  Клитидас. Вы хотите знать, принцесса?

  Эрифила. Да, скорей! Что ты начал говорить о Сострате?

  Клитидас. Чудесное приключение, которого никто не ожидал.

  Эрифила. Что такое?..

  Клитидас. А это не потревожит, принцесса, вашей мрачной скорби?..

  Эрифила. Скажешь ли ты наконец?!.

  Клитидас. Коли так, я должен сказать вам, что, когда принцесса, ваша матушка, с немногими провожатыми, гуляла в лесу по этим прелестным маленьким тропинкам, свирепый кабан (эти гнусные кабаны постоянно бесчинствуют, и от них следовало бы очистить все благоустроенные леса), свирепый, говорю, кабан, за которым, вероятно, гнались охотники, перерезал нам путь... Может быть, для украшения моего рассказа мне надлежало бы сделать пространное описание кабана, о котором идет речь; но вы, позволяю себе надеяться, этого от меня не потребуете и удовольствуетесь утверждением, что это было отвратительнейшее животное! Кабан бежал своей дорогой - и лучше было бы его не трогать, не затевать с ним ссоры... Но принцесса пожелала скрасить его бег некоторым развлечением и своим дротиком, не совсем удачно, хотя и без злого умысла брошенным, нанесла ему небольшую рану над ухом... Невежа яростно кинулся на нас... Мы, бедняги, побледнели от ужаса... Каждый укрылся за дерево, и принцесса осталась беззащитной от нападения чудовища, - как вдруг, словно посланный богами, появился Сострат...

  Эрифила. Ну, Клитидас?..

  Клитидас. Если вам, принцесса, скучно слушать меня, то я окончу в другой раз!

  Эрифила. Кончай скорей!

  Клитидас. Ей-богу, скоро кончу - поневоле!.. Дело в том, что я немножко испугался и всех подробностей схватки не видал; могу только сказать, что, когда мы вышли из-за наших прикрытий, мертвый кабан плавал уже в своей крови, а сияющая от радости принцесса называла Сострата своим спасителем, на которого боги указали как на достойного быть вашим счастливым супругом. Этих слов показалось мне достаточно - и я поспешил первый принести вам новость!..

  Эрифила. Ах, Клитидас! может ли какая-нибудь иная новость быть для меня приятнее этой!..

  Клитидас. Вот вас ищут...

  

  

  

   СЦЕНА ВТОРАЯ

  

  

  Клитидас, Эрифила, Аристиона, Сострат.

  Аристиона. Вижу, дитя мое, что вам уже известно все... Боги изъявили свою волю раньше, чем мы предполагали; угрожавшая нам опасность ускорила событие - и то, что произошло, было несомненным вмешательством богов в предстоявший нам выбор, так как здесь отдано должное исключительным заслугам... Воспротивится ли ваше сердце тому, чтобы отблагодарить человека, которому я обязана жизнью, и отвергнете ли вы Сострата как супруга?

  Эрифила. Как из рук богов, так и из ваших рук, матушка, я не могла бы получить супруга, более приятного своему сердцу!..

  Сострат. Небо! Не чудесный ли это сон, которым боги захотели прельстить меня, и не ждет ли меня пробуждение, которым я снова буду низвергнут в низменную действительность?..

  

  

  

   СЦЕНА ТРЕТЬЯ

  

   Клитидас, Эрифила, Аристиона, Сострат, Клеонт.

  Клеонт. Ах, что случилось, принцесса! Анаксарк до сих пор поддерживал в обоих принцах ложную надежду на выбор, которого они давно домогались, и, как только дошел до них слух о приключении с вами, они злобно накинулись на него: слово за слово, жарче да жарче... и кончилось тем, что Анаксарк получил несколько тяжких ран, и неизвестно еще, выживет ли он... Идут сюда!..

  

  

  

   СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ

  Клитидас, Эрифила, Аристиона, Сострат, Клеонт, Ификрат, Тимокл.

  Аристиона. Принцы, вы позволили себе непозволительное насилие!.. Если Анаксарк перед вами провинился, на то я, чтобы рассудить вас по справедливости!..

  Ификрат. А как бы вы могли, принцесса, рассудить нас по справедливости, когда вы так мало оказали ее нашему сану в сделанном вами же выборе?!.

  Аристиона. Разве оба вы не подчинились заранее тому, что решит воля Неба или склонность моей дочери?!.

  Тимокл. Да, принцесса, мы подчинились, но подчинились выбору между принцем Ификратом и мною, а отнюдь не обоюдному для нас отказу!

  Аристиона. Но если каждый из вас решил перенести предпочтение другому, то отчего же он не может перенести предпочтения третьему?.. Ведь вы в участи друг друга взаимно не заинтересованы...

  Ификрат. Не может, принцесса!.. Видеть, что тебя предпочли человеку равному, - все-таки некоторое утешение; но ваше ослепление - это нечто ужасное!..

  Аристиона. Принц, я не хочу спорить с человеком, который любезно говорит мне столь приятные вещи, и убедительно прошу вас, со всею вежливостью, на какую только способна, не забывать, что Сострат имеет заслуги, которые известны всей Греции, и что сан, в который Небо сегодня возводит его, уничтожает всякое расстояние между ним и вами...

  Ификрат. Нет-нет, принцесса, мы этого не забудем!.. Но может быть, не забудете и вы, что два оскорбленных принца не такие два врага, которых не надо было бы опасаться!..

  Тимокл. Может быть, принцесса, недолго придется вам радоваться тому пренебрежению, какое нам оказано!

  Аристиона. Я прощаю вам эти угрозы как вспышки оскорбленной любви и спокойно отправляюсь на праздник Пифических игр. Пойдем увенчаем великолепным зрелищем этот чудесный день!

  

  

  

   ШЕСТАЯ ИНТЕРМЕДИЯ,

  

  

  

   изображающая

  

  

  

  ПРАЗДНИК ПИФИЧЕСКИХ ИГР

  Сцена представляет большую залу вроде амфитеатра с открытой аркадой в глубине; над аркадой за занавесом хоры, а вдали жертвенники. Шесть человек,

   почти обнаженных, каждый с секирой на плече, как исполнители жертвоприношения, входят через портик под звуки скрипок; за ними два поющих

  

  

   жреца и одна поющая жрица.

  

  

  

  

  Жрица

  

  

  Воспевайте во вселенной все народы

  

  

  Бога нашего чудесные деянья!

  

  

  Землю всю исследуйте, все небо, -

  

  

  Не найдете ничего, чтоб вашим песням

  

  

  Столько придавало обаянья!

  

  

  

  

  Гречанка

  

  

  

  Полный силы и красы,

  

  

  

   Всех он одолеет!..

  

  

  

   Другая гречанка

  

  

  

  Из кошницы благ своих

  

  

  

   Всюду жизнь он сеет!..

  

  

  

   Третья гречанка

  

  

  

  Без него земля в немой

  

  

  

   Скорби цепенеет!..

  

  

  

  

  Все вместе

  

  

  Звуками сладкими, звуками нежными

  

  

   Память его мы почтим,

  

  

  Чтобы они вознеслись до обителей

  

  

   Горних, как жертвенный дым!

  

  

  

  ПЕРВЫЙ ВЫХОД БАЛЕТА Шесть секироносцев танцуют, принимая позы людей, упражняющих свою силу; потом они, по трое, становятся по обе стороны сцены и уступают место шести

  

  

  

   наездникам.

  

  

  

  ВТОРОЙ ВЫХОД БАЛЕТА

  Шесть наездников размеренными движениями показывают свою ловкость на