Кульчицкий Александр Яковлевич - Омнибус

/i>Что? Что такое? (Осматривается.) Черт возьми! Да когда же мы приедем!

   Г-н с палкой. А вот, приехали.

  

  

   Кондуктор (отворяя дверцы, к Чувствительной даме). Пожалуйте.

  

  

   Герой (соскочив с дрожек, к Кондуктору). Нет, постой!.. А!.. ты смел! Эй, полиция!

   Чувствительная дама. Ах, какой срам! (Прячется в омнибус.)

   Кондуктор (Герою). Пустите-с, сударь. Мне некогда.

   Герой. Некогда! Увидим!.. Эй, господин гожалый!

  

  

   Чувствительная дама. Боже, что с нами будет!

   Слонообразный господин. Не беспокойтесь, сударыня. Позвольте только мне выйти. (Вылазит с трудом; к полицейскому.) Возьмите этого сапожника. Он не давал нам покоя целую дорогу.

  

  

   Герой. Сапожника?.. Нет, не свисти!.. Пустите... Я не сапожник. Может быть, он сапожник, его батюшка сапожник... А я не сапожник. Я никогда дратвы не имел на руках... Я не позволю... Сто рублей серебром... Пусти! Будет отвечать.

  

  

  

   Г-н с палкой (вслед за уходящей Скромной девицей). Куда вы идете?

   Скромная девица. А вам на что?

   Г-н с палкой. Может быть, нам по дороге.

   Скромная девица. Разумеется, не по крыше.

  

  

  

   Кондуктор (подходя к Кучеру, который между тем распряг лошадей и убирает вожжи). Не хочешь ли, Ерема? (Подает раскрытую табакерку.)

   Кучер. Благодарствую (нюхает). А что, брат Пантелей, кажись, мы замешкали. Что за гистория?

   Кондуктор (тоже нюхая). Да, гистория. Вишь, господа не поладили за что-то. Один говорит: ты выходи,- а другой: нет, ты.

   Кучер. Ну?

   Кондуктор. Ну, одного и вывели, а он и осерчал да и давай... того... загинать.

   Кучер. Знать, был выпимши.

   Кондуктор. Кажись, нет, а может... Кто их разберет!..

   Кучер. Как же нет? Знать, был, когда повели под ручку, как иной раз и нашего брата. (Качает головой.) То-то ведь пословица говорит: пей, да ума не пропей.

   Кондуктор. Правда... али: языком хоть того... а рукам воли не давай! Ну, я пойду, а ты скоро?

  

  

   Кучер. Приду.

  

  

  

   Драматизированный очерк А. Я. Кульчицкого (1815-1845), критика и прозаика, друга Белинского, впервые опубликован в 1845 году, во второй части "Физиологии Петербурга" под псевдонимом Говорилин и с подзаголовком "Сцены из петербургской дачной жизни".

   "Подбивай Кульчицкого писать для "Отечественных ваписок",- обращался Белинский к В. П. Боткину еще в 1841 году.- Он мог бы - мне кажется - славные очерки нравов, рассказы легкие писать - это были бы жемчужины в "Смеси".

   Сюжет "Омнибуса" мог быть подсказан "Отправлением дилижанса" (1832) Бальзака - нравоописательными заметками с натуры в форме живой сценки. "Сцены..." Кульчицкого отличались наблюдательностью, юмором и явно сознательной "натуралистичностью" ряда деталей и подробностей.

   Эта сторона очерка определила злобный отзыв о нем "Северной пчелы".

   Называя "Омнибус" "статьей совершенно дагерротипической, верным списком с случая", Белинский в то же время подчеркнул его демократичность и отвел обвинение в "сальности". "По нашему мнению,- писал он,- писатель, изображающий действительность, только в двух случаях может впадать в сальность и грязность: или когда он сам тем более восхищается своими картинами, чем грязней они,- по своей личной любви ко всему грязному; или когда он впадает в противоположную крайность и чересчур резким изображением грязи, не смягченным художественностью выражения, старается выразить свое отвращение от грязи... Может быть, в этом отношении г. Кульчицкий немножко и погрешил против вкуса... но все-таки его купец-борода и его герой очень похожи на действительных людей этого разряда,- и поэтому "Омнибус" для нас все-таки много лучше множества произведений с изображением великих и колоссальных предметов, а купец-борода и герой в тысячу раз интереснее Греминых, Звонских, Лидиных, Зоричей и тому подобных так называемых "идеальных" созданий" (IX, 221).

  

   ¹ Статья эта писана давно...- Этим пояснением Кульчицкий рассчитывал, очевидно, усыпить цензуру.