Короленко Владимир Галактионович - Решение сената по мултанскому делу

  

  

   Читателямъ "Русскаго Богатства" извѣстна сущность мултанскаго дѣла, получившаго громкую огласку. Нѣсколько вотяковъ малмыжскаго уѣзда обвинялись въ принесен³и человѣческой жертвы языческимъ божествамъ; активное участ³е въ самомъ уб³йствѣ приписывалось десяти подсудимымъ; въ пассивномъ участ³и, укрывательствѣ и содѣйств³и обвинялось населен³е цѣлой мѣстности, въ интересахъ которой и для удовлетворен³я общаго культа, существующаго будто-бы у всей вотской народности,- принесена самая жертва.

   Дознан³е и предварительное слѣдств³е тянулось 29 мѣсяцевъ. Зимой 1894 года десять вотяковъ были преданы суду сарапульскаго округа въ гор. Малмыжѣ, причемъ трое оправданы, а семи вынесенъ обвинительный приговоръ, отмѣненный сенатомъ по жалобѣ защиты. Мотивомъ кассац³и послужили существенныя нарушен³я судопроизводства и признанная неравноправность сторонъ, допущенная судомъ. Первый отчетъ по этому дѣлу, напечатанный, къ сожалѣн³ю, въ малораспространенномъ "Казанскомъ Телеграфѣ",- нарисовалъ поразительную картину произвола и нарушен³я самыхъ элементарныхъ началъ правильнаго судебнаго процесса. Несмотря, однако, на эту поправку, внесенную сенатомъ, признавшимъ чрезвычайную неполноту и односторонность слѣдственнаго матер³ала,- что обязывало судъ возстановить по возможности нарушенныя права защиты,- дѣло поступило для вторичнаго разбирательства (въ Елабугѣ) въ томъ-же, совершенно неисправленномъ и не возстановленномъ видѣ. Чрезвычайно характерна для прочно-установившихся судебныхъ пр³емовъ въ этой отдаленной мѣстности та крайняя беззаботность, съ которой члены сарапульскаго суда отнеслись къ напоминан³ю объ элементарныхъ началахъ юридической справедливости, исходившему отъ высшей судебной инстанц³и. Очевидно, сарапульск³й окружный судъ посмотрѣлъ на кассац³ю лишь какъ на случайность, какъ на одну проигранную ставку въ обвинительной игрѣ, которую можно начать сначала при тѣхъ же услов³яхъ. Распорядительное засѣдан³е, подготовлявшее матер³алъ для новаго суда надъ вотяками,- происходило при участ³и прежняго предсѣдателя г. Горицкаго, и опять всѣ просьбы защиты о вызовѣ свидѣтелей со стороны вотяковъ были отвергнуты огуломъ, по соображен³ямъ част³ю слишкомъ формальнымъ, част³ю даже, какъ это признано сенатомъ,- совершенно незаконнымъ. 29 сентября 1895 года въ гор. Елабугѣ семь вотяковъ опять предстали передъ судомъ присяжныхъ, и опять противъ нихъ выступили два полицейскихъ пристава, три урядника, старшина, нѣсколько старостъ и сотскихъ, вообще 37 свидѣтелей, въ числѣ которыхъ не было опять ни одного, вызваннаго по спец³альному требован³ю защиты. Словомъ, судъ въ Елабугѣ лишь въ нѣсколько смягченномъ видѣ повторилъ судъ въ Малмыжѣ, причемъ вниман³ю 12 присяжныхъ былъ предложенъ все тотъ-же односторонн³й обвинительный матер³алъ, все тѣ-же слухи, неизвѣстно откуда исходящ³е, все тѣ-же вотяки, невѣжественные и беззащитные. Виноваты-ли присяжные, что на основан³и односторонняго матер³ала вынесли приговоръ, который опять не можетъ быть признанъ окончательнымъ?

   Защитникомъ была подана новая кассац³онная жалоба: 22-го декабря истекшаго года жалоба эта разсмотрѣна кассац³оннымъ департаментомъ сената, и вскорѣ же телеграммы разнесли вѣсть о новой отмѣнѣ приговора по мултанскому дѣлу. Уже вторичная отмѣна сенатомъ судебнаго вердикта представляетъ явлен³е очень рѣдкое въ нашей практикѣ. Но въ данномъ случаѣ то, что стало извѣстно изъ газетъ о мотивахъ кассац³и, вскрываетъ попутно такую яркую бытовую картину, которая и сама по себѣ добавляетъ непослѣднюю черту въ этомъ вообще необыкновенно характерномъ дѣлѣ. Невольно рождается вопросъ: что-же это, наконецъ, за атмосфера въ этихъ инородческихъ отдаленныхъ окраинахъ, что это за ужасная атмосфера, въ которой даже представители суда доходятъ до такихъ удивительныхъ пр³емовъ, до такихъ совершенно неожиданныхъ взглядовъ на самыя основы суда и состязательнаго процесса?

   Привожу изъ газетъ ("Русск³я Вѣдомости") содержан³е этого новаго сенатскаго Quos-ego, по адресу сарапульскаго окружнаго суда. Заключен³е по жалобѣ защиты давалъ А. Ѳ. Кони, который охарактеризовалъ настоящее дѣло одной существенной и главной его чертой: "судебнымъ разслѣдован³емъ устанавливается здѣсь не одна лишь виновность тѣхъ или иныхъ опредѣленныхъ лицъ, фигурирующихъ въ качествѣ подсудимыхъ, а констатируется извѣстное бытовое явлен³е, произносится судъ далъ цѣлой народностью или цѣлымъ общественнымъ слоемъ и создается прецедентъ, могущ³й имѣть на будущее время значен³е судебнаго закрѣплен³я виновности той или иной группы населен³я. Результатомъ дѣятельности суда въ такихъ случаяхъ является не только res judicata, но историческое свидѣтельство за или противъ той или иной морально-бытовой оцѣнки даннаго уровня культуры - въ цѣлой народности или въ отдѣльныхъ ея классахъ; вотъ почему предѣлы изслѣдован³я должны здѣсь раздвинуться, раздаться возможно шире, чтобы приблизиться по всесторонности, полнотѣ и безпристраст³ю къ изслѣдован³ю научному. Основан³я приговора, изъ котораго вытекаетъ, что теперь, на порогѣ XX столѣт³я, существуютъ человѣческ³я жертвоприношен³я среда народа, который болѣе трехъ вѣковъ живетъ въ предѣлахъ и подъ цивилизующимъ воздѣйств³емъ христ³анскаго государства, должны быть подвергнуты гораздо болѣе строгому испытан³ю, чѣмъ тѣ мотивы и данныя, по которымъ выносится обвинен³е въ заурядномъ уб³йствѣ. Между тѣмъ въ течен³е производства судъ не однажды погрѣшилъ противъ указанной основной особенности дѣла, несмотря на то, что эта особенность была рельефно подчеркнута, въ назидан³е суду, въ первомъ опредѣлен³и сената по дѣлу, коимъ былъ кассированъ первый обвинительный приговоръ".

   Эти совершенно ясныя слова уважаемаго судебнаго дѣятеля не могутъ, конечно, подать повода ни къ какимъ недоразумѣн³ямъ. Судъ обязанъ во всѣхъ случаяхъ, важныхъ и неважныхъ одинаково, дать сторонамъ всѣ средства для выяснен³я дѣла, и требован³е безпристраст³я, разумѣется, нимало не ослабляется тѣмъ соображен³емъ, что суду подлежитъ рѣшен³е одинокой судьбы никому неизвѣстнаго человѣка. Бываютъ, однако, случаи, которые въ практикѣ всѣхъ судовъ признаются особо-важными, когда кромѣ пассивнаго безпристраст³я къ усил³ямъ сторонъ, судъ долженъ сдѣлать и съ своей стороны все возможное для выяснен³я не одного лишь вопроса о виновности или невиновности данныхъ лицъ, но также и о бытовой подкладкѣ даннаго дѣла, имѣющей порой очень глубокое государственное и общественное значен³е. Таково именно мултанское дѣло, и еслибы простая истина, высказанная А. Ѳ. Кони, не была игнорирована сарапульскимъ судомъ съ самаго начала, то и это дѣло было-бы признано дѣломъ "особой важности" и тогда, безъ сомнѣн³я, научно этнографическ³е вопросы, возникш³е по этому поводу, рѣшались-бы не при помощи однихъ лишь Кобылиныхъ, урядниковъ Соковиковыхъ и "неизвѣстныхъ нищихъ", разсказывающихъ сказки на ночлегахъ,- не говоря уже о томъ, что трупъ Матюнина не лежалъ-бы до вскрыт³я въ течен³и мѣсяца (въ майск³е ³юньск³е дни) и слѣдователь не выжидалъ-бы по 4 мѣсяца прежде, чѣмъ послать то или другое "кровяное пятно" для химическаго изслѣдован³я.

   Между тѣмъ, по словамъ А. Ѳ. Кони,- "главный грѣхъ производства по настоящему дѣлу состоитъ въ забвен³и судомъ его основной черты - его широкаго бытоваго значен³я - и въ разнообразныхъ помѣхахъ, которыя ставились поэтому его всестороннему изслѣдован³ю и освѣщен³ю. Судъ даже въ тѣхъ случаяхъ, когда онъ дѣйствуетъ въ предѣлахъ дискрец³онной власти, не можетъ избрать девизомъ своей дѣятельности: sic volo, sic jubeo, sit pro ratione voluntas, и отношен³я его къ сторонамъ и ихъ ходатайствамъ не могутъ опредѣляться произволомъ или капризомъ.

   "Ходатайство о вызовѣ новыхъ свидѣтелей можетъ быть отклонено судомъ - это его право, но подобный отказъ долженъ быть мотивированъ обстоятельнымъ разборомъ относимости къ дѣлу и важности обстоятельствъ, для подтвержден³я коихъ сторона ссылается на свидѣтелей, а не однимъ лишь формальнымъ очистительнымъ заявлен³емъ о томъ, что судъ считаетъ умѣстнымъ эти обстоятельства игнорировать. Но такъ именно поступилъ въ данномъ случаѣ судъ въ отвѣтъ на просьбу подсудимыхъ о вызовѣ на ихъ счетъ новыхъ свидѣтелей, заявленную одновременно съ просьбой о вызовѣ новыхъ экспертовъ. Или - далѣе - судъ отказываетъ въ вызовѣ въ качествѣ свидѣтелей тѣхъ изъ подсудимыхъ, кои были оправданы первымъ приговоромъ, приводя въ объяснен³е то, что обязательный вызовъ такихъ свидѣтелей не установленъ никакимъ "основнымъ закономъ". Если основные законы Росс³йской импер³и и могутъ имѣть отношен³е къ разрѣшен³ю указаннаго частнаго процессуальнаго вопроса, то умѣстнѣе всего окажется тотъ основной законъ, который запрещаетъ судамъ "обманчивое непостоянство и самопроизвольныя толкован³я". Ибо, если не въ основныхъ законахъ, то въ уставѣ уголовнаго судопроизводства ясно опредѣлено понят³е свидѣтеля по дѣлу: это - лицо, которое призывается показать передъ судомъ все, что оно видѣло, слышало и знаетъ по дѣлу. Если лица, привлеченныя къ дѣлу, два года продержанныя въ предварительномъ заключен³и, преданныя суду и посаженныя на скамью подсудимыхъ, должны а priori считаться ничего не видѣвшими, не слышавшими и не вѣдающими относительно событ³я, въ которомъ они играли главную роль, то послѣ этого свидѣтелей, въ легальномъ смыслѣ этого термина, не существуетъ вовсе. Или судъ отклоняетъ ходатайство защитника объ отсрочкѣ засѣдан³я въ виду вызова обвинительной властью новыхъ свидѣтелей и предъявлен³я новыхъ уликъ,- ссылаясь на соотвѣтствующее право прокуратуры, не подлежащее, будто бы, никакой повѣркѣ суда; а также на то, что защита имѣла возможность повторить свое ходатайство въ тотъ моментъ производства, когда новые свидѣтели и новыя улики вступили въ его течен³е и заняли въ немъ опредѣленное мѣсто. Но судъ ошибается: защита не исполнила бы своего долга, еслибъ упустила заявить просьбу объ отсрочкѣ засѣдан³я при первомъ появлен³и въ дѣлѣ новыхъ и неожиданныхъ для нея фактовъ и лицъ, а предлагаемое ей судомъ повторен³е ходатайства - въ тотъ моментъ, когда оно оказывалось запоздалымъ и неподлежащимъ удовлетворен³ю - равносильно приглашен³ю къ совершен³ю акта ничтожнаго и незаконнаго. Или, наконецъ, судъ удерживаетъ защитника отъ допроса свидѣтеля, станового пристава Шмелева, о его оригинальныхъ дѣйств³яхъ по производству вторичнаго полицейскаго дознан³я, находя, что свидѣтель не обязанъ отвѣчать на вопросы, могущ³е привести къ уличен³ю его въ преступлен³яхъ по должности. Но дѣятельность пристава Шмелева по производству дознан³я есть дѣятельность должностная, публичная, и квалификац³я ея въ качествѣ преступной или неприступной принадлежитъ не самому должностному лицу, а его начальству. Поэтому судъ не вправѣ былъ устранить вопросы о грубыхъ, жестокихъ или самоуправныхъ дѣйств³яхъ, доставившихъ канву для всего послѣдующаго производства, на томъ только основан³и, что разоблачен³е этой грубости, жестокости или самоуправства можетъ открыть и составъ какого-нибудь уголовнаго дѣян³я".

   Признавъ правильность соображен³й, приведенныхъ оберъ-прокуроромъ, кассац³онный департаментъ постановилъ вторичный приговоръ по мултанскому дѣлу отмѣнить и кромѣ того членамъ суда, принимавшимъ участ³е въ двухъ распорядительныхъ засѣдан³яхъ по этому дѣлу - сдѣлать замѣчан³е.

   Таковъ этотъ новый эпизодъ мултанскаго процесса. Картина однако будетъ неполна, если мы не приведенъ еще одной замѣчательной черточки, совершенно неожиданно украсившей собою это характерное дѣло. Изъ той-же рѣчи г. оберъ-прокурора мы узнаемъ, что "кассац³онная жалоба защитника прибыла въ сенатъ въ сопровожден³и цѣлаго ряда "объяснен³й", присланныхъ какъ судомъ въ полномъ составѣ, такъ и отдѣльными членами. Между прочимъ, одинъ изъ товарищей предсѣдателя вятскаго окружнаго суда въ отдѣльномъ объяснен³и излагаетъ свой взглядъ на дѣло, вынесенный имъ изъ разбирательства по существу,- взглядъ, безусловно неблагопр³ятный для подсудимыхъ,- и вмѣстѣ съ тѣмъ дѣлится съ сенатомъ драгоцѣнными свѣдѣн³ями о томъ, что кассац³онное обжалован³е есть затѣя не обвиненныхъ, людей темныхъ, готовыхъ дескать покориться своей участи, а ихъ защитника и нѣсколькихъ "газетныхъ корреспондентовъ", и не менѣе драгоцѣнной догадкой, что если названный защитникъ и корреспонденты добьются кассац³онной отмѣны приговора, то они впослѣдств³и добьются и оправдан³я подсудимыхъ, вырвутъ оправдательный приговоръ и у присяжныхъ засѣдателей. Оберъ-прокуроръ счелъ своей обязанностью отмѣтить и осудить это стремлен³е насильно вовлечь сенатъ въ "существо дѣла", т. е. въ тину провинц³альной сплетни, какъ не соотвѣтствующее "ни достоинству писавшаго, ни высотѣ того мѣста, куда онъ обращался".

   Ироническ³й эпитетъ, употребленный А. Ѳ. Кони по отношен³ю къ этой новой неожиданности, мнѣ лично кажется примѣнимымъ и въ самомъ прямомъ, самомъ серьезномъ смыслѣ. Развѣ не драгоцѣнна въ самомъ дѣлѣ эта удивительная, вполнѣ непосредственная довѣрчивость, съ которой "предсѣдательствовавш³й" въ судебномъ засѣдан³и обращается въ высшую инстанц³ю, дѣлясь съ ней, такъ сказать, на ушко,- не только своими личными выводами, но и провинц³альными сплетнями. Развѣ не драгоцѣнна эта похвала смиреннымъ людямъ, которые, вслѣдств³е темноты, подчинились бы своей участи и пошли бы на каторгу, не безпокоя ни сарапульскихъ судей, ни сенатъ своими, какъ оказывается, совершенно основательными жалобами? Развѣ не столь же драгоцѣнна простодушная откровенность, съ которой усил³я защиты, основанныя на такихъ очевидныхъ, на такихъ воп³ющихъ нарушен³яхъ - приравниваются къ интригѣ?Что еще писалъ господинъ предсѣдательствовавш³й членъ суда въ своемъ "отзывѣ" мы не знаемъ,- но сказаннаго достаточно. Вѣдь кто пишетъ не урядникъ Соковиковъ, не приставъ Шмелевъ и даже не товарищъ прокурора г. Раевск³й, руководивш³й этимъ "блестящимъ" дознан³емъ и слѣдств³емъ,- это пишетъ опытный юристъ, давно "работающ³й на судебномъ поприщѣ". Да, эта черта драгоцѣнна, и именно тѣмъ, что дорисовываетъ картину этого яркаго, полнаго неожиданностями дѣла. Если такъ говорятъ члены суда, обращаясь въ высшую инстанц³ю, если даже въ этомъ случаѣ "опытные юристы", привыкш³е къ порядкамъ данной окраины, доходятъ до такого забвен³я основныхъ началъ своей дѣятельности,- то какъ они разсуждаютъ, разговариваютъ, дѣйствуютъ у себя, "дома", имѣя дѣло дѣйствительно лишь съ "темными людьми", не знающими, гдѣ искать защиты, не имѣющими опоры ни въ "интригахъ защитника", ни въ гласности. Наконецъ, чего-же послѣ этого ждать отъ остальныхъ, начиная съ товарища прокурора г. Раевскаго (бывшаго врача, начавшаго лишь сравнительно недавно юридическую карьеру подъ просвѣщеннымъ руководствомъ гг. сарапульскихъ судей), до приставовъ и урядниковъ... Мудрено ли, что даже "Вятск³я Губернск³я Вѣдомости", не обинуясь признаютъ, что "къ раскрыт³ю (мултанскаго) преступлен³я полиц³я употребляла всевозможныя мѣры,- не пренебрегла даже деревенскимъ знахарствомъ, въ которомъ замѣченъ какой-то медвѣж³й культъ". (См. Вятск³я Губ. Вѣд., No 91,- 1895 года). "Весь уѣздъ - пишетъ корреспондентъ изъ Малмыжа, ссылаясь на эту выдержку изъ оффиц³альнаго органа,- знаетъ о дѣян³яхъ г-на Шмелева, только одинъ г. Раевск³й составляетъ странное исключен³е, хотя, по словамъ самого пристава, онъ въ то время былъ въ Мултанѣ вмѣстѣ съ нимъ". ("Нижегор. Листокъ" No 351, 1895).

   Вотъ на как³е факты закрываютъ глаза судебные дѣятели, которымъ за то угодно дѣлиться съ сенатомъ провинц³альными сплетнями о защитѣ и корреспондентахъ. Всякому, кто слѣдитъ за провинц³альными извѣст³ями въ газетахъ, не могло не кинуться въ глаза обил³е за послѣднее время сообщен³й объ истязан³яхъ при предварительномъ дознан³и. Дѣло Адамова среди латышей Псковской губерн³и приводило въ ужасъ необыкновеннымъ драматизмомъ, почти сказочнымъ злодѣйствомъ истязателей. Но въ газетахъ Волжско-Камскаго края мы встрѣчаемся съ другимъ ужасомъ изъ этой же области. Нельзя сказать, чтобы чины слободской полиц³и, практиковавш³е подвѣшиван³е и пытку, или яранск³й урядникъ Лупповъ, превративш³й заподозрѣннаго въ кражѣ Прохорова изъ здороваго человѣка - "въ совершеннаго калѣку съ костылями" (Вятск³й Край, No 121) - во многомъ уступали псковскому Адамову. Есть, однако дѣла не столь воп³ющаго драматизма, отъ которыхъ поистинѣ волосъ становится дыбомъ.

   Таково, напр., дѣло, изложенное въ корреспонденц³и изъ Елабуги {"Нижегородск³й Листокъ", 1895, No 342.}. По содержан³ю оно необыкновенно просто. Крестьянинъ Чернышевъ изъ дер. Яковлева, Елабужскаго уѣзда, отправился въ гости въ дер. Новую Мурзиху, къ крестьянину Фуженкову, на мельницу, арендуемую Денисовымъ. Дѣло было на святкахъ, въ праздникъ. Выпили и пошли съ ряжеными по деревнѣ, гдѣ зашли въ домъ къ мельнику Денисову. Отсюда компан³я направилась дальше, а выпивш³й Чернышевъ отъ нея отсталъ и домой уже не являлся. Нѣсколько крестьянъ видѣло передъ вечеромъ человѣка, шедшаго безъ шапки и въ разстегнутомъ полушубкѣ по направлен³ю къ дер. Яковлевой. А такъ какъ къ ночи поднялась метель, то рѣшили, что Чернышевъ вѣроятно замерзъ пьяный въ полѣ, и его занесло снѣгомъ.

   Но елабужская полиц³я не могла успокоиться на этой гипотезѣ. Это совершенно понятно, какъ и то, что "хорош³й полицейск³й" почти всегда найдетъ виновнаго въ Вятской губерн³и. Поэтому елабужск³й исправникъ Таширевъ отправился на мѣсто дѣйств³я, арестовалъ мельника Денисова, засыпку Фуженкова, да еще сосѣда ихъ Борисова и привезъ всѣхъ въ Елабугу. Здѣсь, въ закрытомъ помѣщен³и, ихъ подвергли соотвѣтственнымъ "убѣжден³ямъ", давшимъ блестящ³е результаты,- всѣ трое сознались. Денисовъ признался въ томъ, что это онъ убилъ Чернышева, случайно принявъ его за вора. Фуженковъ же и Борисовъ подробнѣйшимъ образомъ описали, какъ они запрягли лошадь, увезли трупъ на рѣку Вятку, оставили лошадь на берегу, такъ какъ ледъ былъ тонокъ, несли трупъ на рукахъ до полыньи, потомъ положили его на закраину, потомъ столкнули въ воду длинною жердью. Вотъ видите, съ какими подробностями раскрыто это преступлен³е "путемъ убѣжден³я" преступниковъ въ закрытомъ помѣщен³и при елабужской полиц³и! Правда у слѣдователя всѣ трое отказались отъ этихъ признан³й, утверждая что сознан³е вынуждено у нихъ побоями и истязан³ями, причемъ будто бы у Борисова во время очной ставки былъ "полонъ ротъ крови". Но, говоря словами обвинителя вотяковъ г. Раевскаго, "какой-же полицейск³й позволитъ себѣ что-либо подобное, какой-же судебный дѣятель рѣшится скрыть так³я дѣйств³я?" "Преступникамъ" не повѣрили, составили обвинительный актъ и предали суду. Очень вѣроятно, что всѣ трое, "какъ люди темные, подчинились бы обвинительному приговору", который, въ виду сознан³я, былъ болѣе чѣмъ вѣроятенъ, если бы на этотъ разъ не вмѣшалась своего рода "интрига" со стороны весенняго солнца. Прошло 97 дней, наступила весна, снѣгъ началъ таять и подъ нимъ, въ полѣ, у дороги нашли трупъ Чернышева, безъ признаковъ насильственной смерти, просто-напросто занесеннымъ снѣгомъ и замерзшимъ...

   Читатель можетъ быть полагаетъ, что послѣ этого прокуроръ отказался отъ обвинен³я, а о дѣйств³яхъ полиц³и начато дознан³е. Нѣтъ, товарищъ прокурора поддерживалъ обвинен³е, а полицейск³е повторяли съ чрезвычайной точностью всѣ показан³я, клонивш³яся къ доказательству того, что Чернышевъ не только замерзъ, но и убитъ, не только найденъ въ полѣ, но и утопленъ въ рѣкѣ. Нашлись даже и сторонн³е свидѣтели, которымъ "уб³йцы" каялись ("грѣхъ нашъ"). Но, разумѣется, добиться обвинен³я при этихъ услов³яхъ было трудно,- всѣ трое сознавшихся оправданы.

   А дальше? Дальше, разумѣется, ничего. Сарапульск³й судъ нашелъ, что тутъ нѣтъ обстоятельствъ, способныхъ привлечь его особенное вниман³е на тѣ способы убѣжден³я, которыми у мнимыхъ уб³йцъ исторгнуты так³я удивительныя подробности несовершеннаго преступлен³я!.. И если мы говоримъ теперь объ этомъ дѣлѣ, если о немъ писали столичныя газеты, если оно обращаетъ еще чье либо вниман³е, то это уже интрига невѣдомаго корреспондента, огласившаго въ скромной провинц³альной газетѣ удивительныя подробности этого дѣла...

   Я лично, какъ человѣкъ тоже причастный къ перу и къ провинц³альной публицистикѣ,- прочиталъ съ особеннымъ удовлетворен³емъ то мѣсто, гдѣ г. сарапульск³й судья счелъ нужнымъ сказать свое слово о дѣятельности корреспондентовъ. Полагаю, то же почувствуетъ и каждый работникъ печатнаго слова въ провинц³и... Правда, членъ сарапульскаго суда квалифицируетъ дѣятельность корреспондентовъ довольно сурово. Но... мы желали бы, чтобы во всѣхъ случаяхъ нападокъ на прессу, было такъ же ясно, какъ въ данномъ случаѣ, на чьей сторонѣ правда: на сторонѣ-ли скромныхъ работниковъ печати, оглашающихъ эти удивительные порядки елабужскихъ, мултанскихъ и иныхъ дознан³й - или же на сторонѣ ихъ строгихъ цѣнителей и судей, пытающихся самый сенатъ вовлечь въ тину провинц³альной сплетни.