Переводъ Павла Козлова съ предисл. П. С. Когана
Байронъ. Библ³отека великихъ писателей подъ ред. С. А. Венгерова. Т. 2, 1905
"Беппо", небольшая, шаловливо-грац³озная поэма, которой самъ поэтъ не придавалъ серьезнаго значен³я, занимаетъ тѣмъ не менѣе почетное мѣсто въ истор³и байроновскаго творчества.
Эта поэма была поворотнымъ пунктомъ къ тому направлен³ю, которое Эльце окрестилъ назван³емъ "сатирико-нигилистическаго". Когда 28 февраля 1818 года {Letters and Journals Vol. IV, стр. 173, прим. 2. Lond. 1900.} "венец³анская повѣсть", написанная еще въ октябрѣ 1817 г. (12 октября 1817 года Байронъ упоминаетъ {То John Murrey 12 okt. 1817. Lettors and Journals. Vol. IV. Lond. 1900, стр 173.} о написанной имъ юмористической поэмѣ изъ 84 стансовъ, очевидно остальныя 15 строфъ были прибавлены позднѣе {Въ письмѣ отъ 23 окт. 1817 г. Байронъ уже говоритъ о Беппо, какъ о "story in 89 stanzas" Let. and Jour. Vol. IV. стр. 176.}) появилась въ печати, для всѣхъ, кто внимательно слѣдилъ за развит³емъ поэта, стало ясно, что "м³ровая скорбь", необузданная романтическая фантаз³я восточныхъ поэмъ и таинственный "демонизмъ" далеко не исчерпываютъ со-держан³я байроновской поэз³и. Замѣчательно, что "Беппо" былъ написанъ между "Манфредомъ" и IV пѣснью Чайльдъ-Гарольда: среди стиховъ, звучавшихъ похоронной пѣснью земнымъ радостямъ и тревогамъ, писались строфы, полныя смѣха и заразительнаго веселья, среди героевъ, звавшихъ къ отречен³ю отъ земли, тоскующихъ и грезящихъ о несбыточныхъ идеалахъ, появились причудливыя фигуры въ "маскахъ клоуновъ и арлекиновъ", въ нарядахъ "всѣхъ временъ и народовъ", кружащ³яся подъ веселые звуки гитары, этой традиц³онной спутницы венец³анскаго карнавала! Одинъ нѣмецк³й критикъ (К. Bleibtreu: "Byron der Uebermench") назвалъ "Беппо" подготовкой къ "Донъ-Жуану" и замѣтилъ, что каждое произведен³е Байрона какъ-бы выростало изъ предыдущаго съ удивительной послѣдовательностью. И дѣйствительно, въ то время какъ въ "Манфредѣ" и въ заключительной пѣснѣ "Чайльдъ-Гарольда" грустные мотивы, звучавш³е тихо въ восточныхъ поэмахъ, слились въ могучую скорбную мелод³ю,- въ это время "Беппо" отразилъ въ себѣ проблески новыхъ интересовъ и стремлен³й поэта, нашедшихъ вскорѣ такое полное и ген³альное выражен³е въ "Донъ-Жуанѣ".
Нѣтъ сомнѣн³я, что Байронъ, такъ легко проникавш³йся каждымъ творен³емъ поэтическаго ген³я и съ такимъ интересомъ изучавш³й итальянскую литературу, въ ея богатой комической поэз³и нашелъ краски и образы для своего перваго крупнаго юмористическаго произведен³я. Изъ итальянскихъ писателей наибольшее вл³ян³е на Байрона оказалъ, вѣроятно, Пульчи; какъ извѣстно, Байронъ даже перевелъ часть его Morgante Maggiore. Даже y себя на родинѣ Байронъ не былъ первымъ творцомъ того комическаго жанра, образцомъ котораго является "Беппо". Въ коварныхъ продѣлкахъ, жертвой которыхъ становится Фальстафъ, или въ шуткахъ, которыя устраиваютъ слуги Олив³и надъ одураченнымъ гордецомъ Мальвол³о, можно усмотрѣть отражен³е того же своеобразнаго легкомысл³я,той же скрытой ненависти къ лицемѣрному англ³йскому пуризму, которыя водили и перомъ автора "Беппо". Поэтъ чувствовалъ эту связь, соединявшую его первое произведен³е въ новомъ жанрѣ съ бытовыми, сатирическими и комически-любовными сценами шекспировскихъ комед³й, и эпиграфомъ къ "Беппо" выбралъ слова изъ комед³и "As you like it". Приступая къ изображен³ю Лауры, Байронъ вспоминаетъ, что Шекспиръ уже нарисовалъ подобный типъ въ Дездемонѣ. Наконецъ, Байронъ самъ назвалъ одинъ изъ литературныхъ источниковъ, который вдохновилъ его при создан³и поэмы. Его соотечественникъ Джонъ Фриръ (John Hookham Frеre) подъ псевдонимомъ Whistlecraft'a напечаталъ остроумную парод³ю на легенды о королѣ Артурѣ {Prospectus and Specimrn of an intended National Work, by W. and. R. W., of Stomarkot, in Suffolk, Harness and Dollar Makers. Canto I and II, Lon., 1817. III and IV 1818. Cp. Lord Byron von Richard Ackermann, стр. 106.}. Она появилась не задолго до "Беппо" и такъ понравилась Байрону, что онъ взялъ ее за образецъ {"У мистера Уистлькрафта нѣтъ болѣе ревностнаго поклонника. чѣмъ я". То John Murray. Venic. October 23. 1817.}.
Велик³е подражатели всегда затмевали оригиналы, которыми они пользовались.Трагед³и Шекспира стали достоян³емъ всего м³ра; хроники, изъ которыхъ онъ черпалъ сюжеты, извѣстны только спец³алистамъ. Имя Уистлькрафта давно забыто, "Беппо" переведенъ на всѣ языки. Несомнѣнно, что литературные источники не могли послужить единственнымъ матер³аломъ для этой драгоцѣнной бездѣлки. Жизнь, живая дѣйствительность была главнымъ источникомъ поэта. Извѣстно, что Итал³я расширила кругозоръ поэта. Здѣсь его опьянен³е радостями и наслажден³ями жизни достигло апогея, но здѣсь же началось и серьезное увлечен³е поэта политическими и соц³альными вопросами, здѣсь онъ вступилъ въ сношен³я съ карбонар³ями.- "Венец³я и я подошли другъ къ другу какъ нельзя лучше", пишетъ Байронъ {To John Murrev. Jan. 2. 1817.} вскорѣ по пр³ѣздѣ въ этотъ городъ, пребыван³е въ которомъ ненавистники Байрона считаютъ особенно печальнымъ пер³одомъ въ жизни его: пер³одомъ распущенности и нравственнаго паден³я" поэта. Как³е нравы нашелъ Байронъ въ Венец³и, видно изъ слѣдующихъ строкъ: "женщина, по здѣшнимъ правиламъ, считается добродѣтельной, если y нея кромѣ мужа только одинъ любовникъ; если ихъ два, три и больше, то женщину находятъ немного своевольной (a little wild) {Letters and Jour. Vol. IV, стр. 40.}.
Поэтъ отдался венец³анскому веселью со всѣмъ свойственнымъ ему увлечен³емъ. Но стоитъ внимательно перечесть письма, относящ³яся къ венец³анскому пер³оду, и не трудно убѣдиться, что среди кутежей, которые принято изображать въ преувеличенно мрачномъ свѣтѣ, Байронъ не переставалъ быть тонкимъ наблюдателемъ и оригинальнымъ мыслителемъ. Никогда онъ не работалъ и не думалъ такъ много. Его письма къ издателю (1816-1818 гг.) {Lett. and Journals. Vol. IV. стр. 42. 52, 53, 85 и т. д.} наполнены сообщен³ями о новыхъ литературныхъ планахъ и замыслахъ, объ оканчиваемыхъ работахъ, о сомнѣн³яхъ поэта по поводу законченныхъ произведен³й.
"Беппо" самый характерный продуктъ венец³анскаго пер³ода жизни поэта. И неподдѣльное увлечен³е жизнью, и болѣе глубок³й интересъ къ ней, начало вдумчиваго отношен³я къ вопросамъ, занимавшимъ передовое общество Европы, словомъ, все,что дала поэту Итал³я, нашло здѣсь свое отражен³е.
Самъ Байронъ, какъ мы уже замѣтили, не придавалъ особенно серьезнаго значен³я своему произведен³ю. Однако, посылая поэму своему издателю и увѣдомляя его, что эта юмористическая повѣсть основана на венец³анскомъ анекдотѣ, онъ замѣтилъ,что въ ней есть "политика и драма". И въ этихъ двухъ словахъ поэтъ прекрасно опредѣлилъ отличительныя черты своей поэмы. Она полна драматическаго движен³я; въ ней бьется пульсъ современной жизни и среди шутокъ не разъ слышенъ голосъ серьезной соц³альной и политической сатиры.
Сюжетъ поэмы чрезвычайно несложенъ. Купецъ Джузеппе, или просто Беппо, ведш³й морскую торговлю, часто отлучался изъ дому и однажды совсѣмъ исчезъ; долго горевала его одинокая жена и наконецъ рѣшила прибѣгнуть къ помощи "вице-мужа" (vice-husband), котораго завела "главнымъ образомъ для защиты". Лаура и графъ, щедрый кутила и изящный законодатель модъ, прожили много лѣтъ, счастливые и довольные другъ другомъ. Но вотъ во время блестящаго карнавала, гдѣ появлен³е красивой и нарядной Лауры было встрѣчено восторженнымъ шопотомъ мужчинъ и завистливыми взглядами женщинъ, графъ и его возлюбленная обратили вниман³е на незнакомца, одѣтаго туркомъ и не спускавшаго глазъ съ Лауры. Незнакомецъ оказывается мужемъ Лауры. Онъ попалъ въ плѣнъ къ туркамъ, затѣмъ сталъ пиратомъ, разбогатѣлъ и вернулся домой. Въ Венец³и, странѣ счастья и веселья, въ странѣ легкихъ нравовъ и чудной природы, нѣтъ мѣста трагед³и и кровавой развязкѣ. Измѣнница-жена встрѣчаетъ мужа какъ ни въ чемъ не бывало, разспрашиваетъ его о приключен³яхъ; графъ ссужаетъ его на первое время своимъ платьемъ, такъ какъ не удобно же ему появляться въ костюмѣ турка; графъ и Беппо становятся навсегда друзьями, и въ домѣ водворяется миръ и соглас³е.
На этой простой канвѣ ген³й поэта вышилъ роскошные, причудливо-ярк³е узоры.
Реализмъ и протестъ противъ соц³альной и нравственной неправды шли въ началѣ XIX вѣка часто рука объ руку. Переходя отъ романтическихъ грезъ и разочарован³я къ изображен³ю дѣйствительности, литература серьезнѣе всматривалась въ жизнь, и правдивое изображен³е послѣдней стало могучимъ оруд³емъ бичеван³я соц³альныхъ непорядковъ и политическаго гнета. Реализмъ и сатира - главныя достоинства "Беппо".
Вспомнимъ Чайльдъ-Гарольда или Лару. Это - романтическ³е герои; они внѣ времени и пространства; ихъ прошлое окутано мракомъ; они почти не соприкасаются съ дѣйствительностью; прикосновен³е жизни уничтожило бы ихъ обаян³е, велич³е ихъ демоническихъ образовъ, свело бы ихъ съ пьедесталовъ; они возвышаются надъ пошлостью житейской прозы, надъ людскими дрязгами; мы не видимъ ихъ въ семьѣ, среди близкихъ, среди обыденныхъ заботъ. Взгляните теперь на героевъ венец³анской повѣсти. Они прикрѣплены къ мѣсту и времени; они являются передъ нами не на снѣжныхъ вершинахъ Альпъ, какъ Манфредъ, не на безконечной глади океана, какъ Чайльдъ-Гарольдъ. Мы видимъ Беппо скучающимъ въ карантинѣ, гдѣ возвращающихся издалека моряковъ держатъ по сорока дней; авторъ сообщаетъ даже назван³е города, съ которымъ велъ торговлю Беппо. Вмѣсто таинственнаго Чайльдъ-Гарольда, о которомъ извѣстно только, что онъ принадлежалъ къ знатному роду, предъ нами въ лицѣ любовника Лауры, этого vice-husband'a Беппо, типичная и яркая фигура великосвѣтскаго франта. Онъ прекрасно говоритъ по-французски и тоскански; онъ завсегдатай театровъ; къ его мнѣн³ю прислушиваются; фальшивая нота не могла ускользнуть отъ его слуха; сердце примадонны трепетало отъ страха, когда она замѣчала неодобрен³е на его лицѣ. Его образован³е было свѣтскимъ и дилетантскимъ. Трудно, взирая на портретъ графа, не вспомнить безсмертный перечень познан³й Онѣгина:
Онъ по французски совершенно
Могъ изъясняться и писалъ,
Легко мазурку танцовалъ
И кланялся непринужденно...
Имѣлъ онъ счастливый талантъ
Безъ принужденья въ разговорѣ
Коснуться до всего слегка,
Съ ученымъ видомъ знатока
Хранить молчанье въ важномъ спорѣ.
И возбуждать улыбку дамъ
Огнемъ нежданныхъ эпиграммъ.
Развѣ не его прототипъ воскресаетъ передъ нами въ строфахъ XXXI-XXXIII?
Пространство, отдѣляющее Венец³ю отъ Петербурга, не мѣшало свѣтскому обществу той и другого выработать почти тождественную образовательную программу для модныхъ франтовъ. Объ Онѣгинѣ и "свѣтъ рѣшилъ, что онъ уменъ и очень милъ". Графъ тоже считался въ своемъ кругу "perfect cavaliero".
Лаура по яркости одинъ изъ очаровательнѣйшихъ женскихъ образовъ, созданныхъ Байрономъ. Туманный образъ Астарты, контуры котораго едва выступали изъ окутывавшей его романтической дымки, героини восточныхъ поэмъ, обаятельныя, но далек³я и чуждыя европейскому обществу, даже Гаиде и Мирра, обрисованныя болѣе реальными, но все же неожиданными красками,- какой контрастъ представляютъ онѣ съ Лаурой, чувства которой такъ просты и понятны. Это - истая итальянка, отдающаяся во власть настроен³й, быстро переходящая отъ впечатлѣн³я къ впечатлѣн³ю. Грустная, томимая тревожными предчувств³ями, разстается она съ мужемъ; но ея сердце не выноситъ одиночества и ожидан³я, и она со всей страстью отдается новому возлюбленному. Она не молода, но время щадитъ ее и ея красота остается все такой же привлекательной; она умѣетъ вознаграждать недостатокъ юности: какъ эффектно ея появлен³е на карнавалѣ, какъ умѣетъ она разливать счастье вокругъ одной своей с³яющей улыбкой, сколько вкуса въ ея нарядѣ, сколько чарующей силы въ нѣжныхъ лукавыхъ взглядахъ, сколько презрѣн³я въ ея взорѣ, когда она замѣчаетъ безвкусное платье какой-нибудь дамы! Она владѣетъ собою и умѣетъ быть коварной, какъ истинная куртизанка.
Смущен³е овладѣваетъ ею при видѣ вернувшагося мужа; но мгновенье - и она уже овладѣла собою, и слышится такой естественный, такой милый наивный лепетъ:
Въ чужой странѣ ты не женился ль снова?
Ужель тамъ дамы пальцами ѣдятъ?
Какъ шаль твоя красива! мнѣ обновой
Ты дай ее. Вамъ правда ль не велятъ
Свинины ѣсть? Съ страной сроднившись новой,
Какъ могъ, ты пропадать въ ней столько лѣтъ?
Ахъ, какъ ты желтъ! Болѣзни ль это слѣдъ?
Сбрей бороду (мнѣ этого подарка
Не откажи). Тебѣ она нейдетъ,
Къ чему она? y насъ вѣдь климатъ жарк³й...
Какъ вынесла я времени полетъ и т. д
Говоря о Пушкинѣ, какъ о подражателѣ Байрона, мы всегда имѣемъ въ виду, главнымъ образомъ, ранн³я поэмы нашего поэта. Но развѣ добродушныя насмѣшки надъ женской добродѣтелью въ "Нулинѣ" не напоминаютъ разсужден³я о венец³анскихъ дамахъ въ "Беппо"? Развѣ Нулинъ съ "запасомъ фраковъ и жилетовъ", завсегдатай театровъ, знатокъ дамскихъ модъ и модныхъ поэтовъ, не двойникъ возлюбленнаго Лауры? Развѣ смѣхъ Лидина и дружба Беппо съ графомъ не представляютъ собою однород-ной развязки? Развѣ остроумная болтовня отъ лица поэта въ отступлен³яхъ "Евген³я Онѣгина" и "Домика въ Коломнѣ" не походятъ по тону и настроен³ю на таковую же въ "Беппо" и "Донъ-Жуанѣ" и развѣ въ этихъ отступлен³яхъ y обоихъ поэтовъ не скрыты за легкомысленной формой самыя серьезныя и глубок³я мысли?
Эти послѣдн³я составляютъ вторую важную черту интересующаго насъ произведен³я. Байронъ не только превращался изъ романтика въ реалиста по формѣ; и по содержан³ю его поэз³я начинала принимать другое направлен³е; Байронъ спускался съ неба на землю; вмѣсто неопредѣленной титанической скорби о м³рѣ и м³ровомъ непорядкѣ,- онъ ищетъ въ жизни и бичуетъ тѣ темныя ея стороны, которыя прикрываютъ гнетъ и несправедливость. Его поэма полна сатирическихъ выходокъ: здѣсь мы встрѣтимъ ѣдк³я насмѣшки надъ корыстолюб³емъ духовенства, злую каррикатуру на лицемѣрный англ³йск³й пуризмъ, нападки на злоупотреблен³е парламентской свободой, на тяжесть налоговъ. Изображая пестрые костюмы карнавала, поэтъ не забываетъ прибавить, что лишь одинъ костюмъ, костюмъ капуцина не допускался сюда подъ страхомъ адскаго огня, отъ котораго ничто не можетъ спасти, кромѣ внушительнаго денежнаго взноса. Рисуя въ грац³озныхъ стихахъ красоту итальянокъ, свободу венец³анскихъ нравовъ, искренность и увлекательность южнаго веселья, онъ пользуется случаемъ, чтобы противопоставить этой простотѣ и искренности чопорность англ³йскихъ миссъ, не смѣющихъ говорить и чувствовать безъ разрѣшен³я мамашъ. Закатъ южнаго солнца заставляетъ его вспомнить о жалкомъ вечернемъ освѣщен³и Лондона, музыкальный итальянск³й языкъ - о свистящихъ, шипящихъ и плюющихся во время разговора англичанахъ. Онъ любитъ англ³йское "правительство (когда оно дѣйствительно правительство), свободу печати и пасквилей, Habeas Corpus (когда мы не лишены его), парламентск³я прен³я, когда они не затягиваются слишкомъ поздно, налоги, когда они не слишкомъ тяжелы" и т. д. Трудно, конечно, искать въ Беппо слѣдовъ положительнаго политическаго или соц³альнаго м³росозерцан³я поэта. Но несомнѣнно, что всѣ оскорблен³я и обиды, накипѣвш³я въ душѣ Байрона и выбросивш³я его навсегда за предѣлы неблагодарной родины, школьная рутина, печатные пасквили, клеветы и обвинен³я въ развратѣ, картины нищеты и эксплоатац³и, противъ которой онъ выступилъ еще въ палатѣ лордовъ въ своихъ рѣчахъ,- все это постепенно выступало въ болѣе ясныхъ очертан³яхъ изъ хаоса фантаз³и и "м³ровой скорби", и въ Байронѣ вырабатывался общественный реформаторъ. "Беппо" - одинъ изъ первыхъ симптомовъ этого новаго направлен³я байроновской поэз³и. Старая тема венец³анскаго карнавала, которую Байронъ, какъ второй Паганини, поднялъ, по выражен³ю Брандеса, "концомъ своего божественнаго смычка, разукрасилъ безчисленнымъ множествомъ смѣлыхъ и ген³альныхъ вар³ац³й, осыпалъ жемчугомъ и расшилъ золотыми арабесками", этотъ "венец³анск³й анекдотъ" останется навсегда свидѣтельствомъ разнообраз³я байроновскаго ген³я, воплотившаго не только мечты и скорбныя думы своего вѣка, но и съумѣвшаго подслушать б³ен³е новаго времени, подойти къ новымъ жизненнымъ и соц³альнымъ проблемамъ, выдвинутымъ эпохой.