М. Н. Катков
О необходимости изменения университетских экзаменов
Все настоятельнее и очевиднее с каждым днем становится необходимость решительного переустройства наших университетов. Никто теперь уже не берет на себя обязанности защищать настоящее плачевное положение наших высших учебных заведений; все единогласно признают, что долее им в таком положении оставаться невозможно. Торжественно провозглашенный "возврат к уставу 1863 года" никого не успокоил, так как всякому известно, что университеты, в сущности, никогда с этого устава не сходили и что настоящее невыносимое их состояние первоначально возникло на почве этого самого устава. Все ясно понимают, что не в этом уставе таится спасение наших университетов. "Для каждого", справедливо сказано в Новом Времени (N 1, 1839), "сколько-нибудь знакомого с этим делом, ясно, что расстройство в наших университетах должно быть коренное, следовательно, способное порождать все новые и новые печальные события".
Причина этого расстройства заключается в совершенно неправильной постановке университетских экзаменов. На эту причину мы давно уже и не раз настоятельно указывали в то время, когда она еще не вызывала тех вопиющих явлений, которыми ознаменовался истекший академический год; тогда наши опасения считались преувеличенными, университетские порядки признавались образцовыми, а русская университетская наука полагалась находящейся в цветущем состоянии. Теперь, когда наши опасения к несчастью оправдались, здравомыслящие люди начинают приходить к тому убеждению, что причина, столько раз нами указанная, существует на самом деле и что лишь с ее устранением можно будет рассчитывать на водворение нормальных порядков в наших университетах. Что прежде считалось плодом нашего воображения и проклиналось в качестве какой-то ереси, то теперь уже признается за неопровержимую истину и в публике, и в среде самих профессоров.
Новое Время дает следующую характеристику: "развращение студентов и всего университета", происходящее от того, что у нас профессоры в одно и то же время и преподаватели науки, и государственные экзаменаторы:
"Внутренняя жизнь наших университетов изобилует скандальными историями, учиненными разным преподавателям за серьезный взгляд на экзаменаторские обязанности. Эта жизнь изобилует также постоянным выпрашиванием себе студентами разных экзаменационных облегчений в виде выкидывания из программы половины и далее трех четвертей пройденного предмета; она изобилует и самыми разнообразными сценами выпрашивания студентами на экзаменах удовлетворительных отметок при совершенной неудовлетворительности познаний и пр."
Но кто же во всем этом виноват? Наша учащаяся молодежь? "Ничуть не бывало", весьма основательно говорит Новое Время.
"Даже самые строгие судьи, близко знакомые с делом, не могут не признавать, что наша учащаяся молодежь представляет превосходный материал, из которого можно ожидать самых ревностных тружеников науки".
Но если виноваты не студенты, то на кого же падает вся вина в существующих у нас университетских безобразиях? На этот вопрос Новое Время отвечает следующим образом:
"Беда заключается главным образом в том, что в среду университетских преподавателей пролезают и люди, которые никоим образом не могут держаться только своим научным весом и преподавательским талантом. Вот таким-то людям и приходится держаться разными поблажками и передергиваниями на экзаменах. Сознавая, что они ничего не могут дать учащейся молодежи, они, разумеется, не могут ничего требовать от нее. Мало того, эти люди для завоевания себе сочувствия молодежи часто находят для себя полезным указывать на серьезные требования серьезных преподавателей как на бесчеловечные придирки. Такими маневрами эти люди, впрочем, могли бы достигнуть лишь того, чтобы быть долготерпимыми среди студентов, - но отсюда еще далеко до действительного и воображаемого положения среди молодежи. И вот для этого пускаются в дело разные сочувствия: один, оказывается, сочувствует общей кухмистерской для студентов, другой - вообще артельному началу, третий - открытию университетов и для женщин и пр. Есть профессора, о лекциях которых никогда не говорят среди учащейся молодежи, но зато очень много говорят об их сочувствиях".
Но картина, нарисованная петербургской газетой, при всей своей неотрадной правдивости далеко не полна. Кроме "преподавателей, не имеющих научного веса и преподавательского таланта", в среде профессоров есть люди, несомненно обладающие этим весом и талантом, которые могли бы принести учащейся молодежи большую пользу, но которые тоже "ничего ей не дают" и тоже, следовательно, "ничего от нее и требовать не могут". Эти профессора читают не то, что было бы полезно слушать студентам, а что им самим в данную минуту удобно читать. Молодые люди, поступающие в университет, слышат, с одной стороны, пустые фразы, а с другой, - специальнейшие рассуждения и индивидуальные односторонние мнения. Главные основы науки часто остаются для студентов неизвестны, и они силой обстоятельств принуждены заниматься научными верхушками, а так как экзаменаторы бывают те же самые профессоры и предметом экзаменов не наука, а те же самые читанные в течение года лекции, то весьма понятно, что студенты выходят из университетов с жалким научным образованием и незнакомые с действительным научным трудом. Последнему обстоятельству способствует укоренившееся у нас литографирование профессорских лекций, избавляющее студентов от посещения университета в течение целого учебного года и приучающее их к лени, к праздности и к совершенному пренебрежению своими обязанностями. Все советуют университетской молодежи "учиться, учиться и учиться", но что, если она вполне удовлетворяет требованиям университета, вызубривая за месяц перед экзаменами большее или меньшее количество литографированных листов? Мы удивляемся, что у нас в России так мало серьезных деятелей науки, но мы забываем, что наши университеты систематически портят поступающую к ним из гимназии молодежь, отучая ее от серьезного труда и вселяя в нее привычку к праздности, апатию к науке и заносчивое верхоглядство.
"Может ли государство оставаться немым зрителем такого положения вещей?" - спрашиваем мы с Новым Временем и вместе с ним же отвечаем: "Государство не может складывать руки ввиду этого положения, потому что оно не может допускать развращения молодежи". Государство имеет полное право требовать, чтобы из университетов на государственные должности поступали молодые люди, получившие основательное образование, привыкшие к добросовестному труду и к безукоризненному исполнению своих обязанностей. Но никогда этого государство не достигнет, пока выпуск студентов из университета будет зависеть не от большей или меньшей основательности их научных познаний, а от более или менее успешного вызубривания ими случайно прочитанных им профессорских лекций. Дело не поправится и той полумерой, на какую указывает автор статьи Нового Времени, предлагающей посылать для участия в экзаменах каких-то сторонних контролеров.
Выход из нынешнего невыносимого положения только один. Профессора могут читать студентам все, что им угодно, но студенты должны иметь свободу слушать только то, что для них полезно. А степень полезности профессорских лекций должна быть определена общей программой тех научных предметов, без знания которых ни одному студенту нельзя будет поступить на государственную должность. Экзамены по этой программе должны производиться не профессорами университетов, а особыми государственными комиссиями.
Вот в главных, общих чертах та университетская организация, тесно связанная с институтом приват-доцентов, которая блистательно оправдывается в Германии и которая одна только и в состоянии вывести наши университеты из того болота, куда их завел пресловутый устав 1863 года. Студенты, зная наперед, что им по выходе из университета предстоит серьезный научный экзамен, будут в университете должным образом готовиться к нему, слушая действительно полезные для этой цели профессорские лекции и дополняя их сведениями, почерпаемыми из научной литературы. Профессоры, освобожденные от всяких экзаменационных хлопот, сосредоточат все свои усилия на преподавательской деятельности, очищенной от придирок, поблажек, уступок и скандалов. И они также будут знать, какого рода экзамен ожидает их слушателей и какого рода занятия полезны для приготовления к этому испытанию; не будет у них тогда настолько равнодушия и эгоизма, чтобы относиться спустя рукава к своим обязанностям или чтобы тратить целые годы на изложение перед недоумевающими слушателями микроскопических плодов своей вчерашней кабинетной работы. А если и будут такие профессоры, то их никто и слушать не станет.
Когда начнется серьезная, чисто научная работа в наших университетах, то сами собой прекратятся всякие толки о кухмистерских, корпорациях, "землячествах", сходках и скандалах.
Впервые опубликовано: "Московские ведомости". 1881. N 109. 21 апреля. С. 2.
Оригинал здесь: http://dugward.ru/library/katkov/katkov_o_neobhodimosti_izmenenia.html