Катенин Павел Александрович - Из писем к Н. И. Бахтину

  

  

   Русские писатели о переводе: XVIII-XX вв. Под ред. Ю. Д. Левина и А. Ф. Федорова.

   Л., "Советский писатель", 1960.

   OCR Бычков М. Н.

  

   П. А. Катенин - поэт, драматург и критик, один из видных деятелей тайного революционного общества Союз спасения (1816-1818), объединявшего дворянских революционеров, будущих декабристов.

   Литературная и переводческая деятельность Катенина 1810-1820-х годов в основном связана с его театральными интересами. Он переводил с французского для постановки в театре трагедии: "Ариана" Т. Корнеля (1811), четвертое действие "Горациев" (1817) и "Сид" (1822) П. Корнеля, "Эсфирь" (1816) и "Баязет" (1824-1825) Расина; комедии: "Злой" Грессе (под названием "Сплетни" - 1820), "Нечаянный заклад, или Без ключа дверь не отопрешь" Седена (1819), "Обман в пользу любви", "Говорить правду - потерять дружбу" и "Игра любви и случая" Мариво (1826). Катенин перевел также "Романсы о Сиде" (1823, с немецкого перевода Гердера) и I-III песни "Ада" Данте.

   Его вольный перевод баллады Бюргера "Ленора" (под названием "Ольга" - 1816) вызвал острую полемику между Гнедичем и Грибоедовым.

   Выбор произведений для перевода и самая переводческая практика Катенина, особенно до 1825 года, были подчинены задачам политической агитации в духе декабристских идей.

   В его "Размышлениях и разборах" ("Литературная газета", 1830), журнальных полемических статьях, в письмах к другу и единомышленнику Н. И. Бахтину содержится много высказываний по вопросам теории и практики перевода.

  

  

   Письма П. А. Катенина к Н. И. Бахтину (Материалы для истории русской литературы 20-х и 30-х годов XIX века). С вступительною статьею и примечаниями А. А. Чебышева. СПб., 1911.

  

  

  

   На днях, перечитывая Расина, вздумалось мне испытать своих сил над всем известным рассказом Ферамена,³ и злой дух помог мне его откачать довольно скоро; хорошо ли, другой вопрос, далеко не разрешенный; посылаю его к вам, каков он ни есть. Во всяком случае это дело недурное: род задачи, урока, une etude d'apres Raphael. {<этюд по Рафаэлю (франц.).>} Я дивлюсь, как в музеях, университетах и т. п. не задают молодым людям с некоторою способностью к стихотворству задач в этом роде; трудясь над превосходным образцом, вникая в него прилежно, задорясь не везде по крайней мере уступить ему, они бы и поэзию и фактуру стихов хороших узнали сами собою в сто раз более и лучше, чем из всех педантических теорий и по пошлым предрассудкам выбранных примеров.

  

  

   ...Обращаюсь к замечаниям Вашим на перевод второй и третьей песни "Ада":

  

   Я ни Эней, ни Павел, и в себе

   Не зрю один достоинства чрез меру.

  

   Легко мне ошибаться, но я тут не вижу меньшей скромности, чем в подлиннике, разве большую: я не думаю про себя один, что я чудо, заключает в себе уже ту мысль, что прочие и подавно этого не думают, а я не так глуп, чтобы один мечтал о себе невесть что. Переменить зрю на чту легко; но лучше ли будет? оба глагола равно к разговорному языку не принадлежат, и им одним переводить Данте нельзя и не должно; надо его искусно только смешивать с книжным и высоким, избегая скачков; не зрю мне кажется здесь живее, нежели не чту или не мню. Можно сделать еще так: Я ни Эней, ни Павел, и в себе не вижу сам достоинства чрез меру; но пропадет один, право, весьма скромный и дельный. Я не упорствую, а рассуждаю, ищу, прошу совета, объяснения, убеждения и тогда с удовольствием поправлю. Если не вижу сам покажется Вам, по сличению, лучше, нежели не зрю один, пожалуй: не вижу сам, je le veuxbien. {<пусть так (франц.).>}

  

   Так после дум в ущельи мрачном том и пр.

   В глухой степи преткнут в пути своем и пр.

  

   Ваше топографическое исследование важно, и я постараюсь Вас удовлетворить. Вначале заблуждался Данте in una selva oscura, selvaggia ed aspra e forte, в переводе: в лесу густом, диком, где дорога cosa dura, по-русски: трудна и опасна. Выбрался он оттоле к холму, un colle, где si terrainava quella valle, где сей юдоли конец; он начал всходить, ed ecco quasi al cominciar dell'erta, и вот почти в начале под горою встретились ему звери; испуганный волком и, отступая с испуга без оглядки, он уже rovinava падал in basso loco, в тесную стремнину dove'l soltace, где солнца луч не светит. Но появился Виргилий, и, увидев его nel gran diserto, в степи пустой от век, Данте ободрился. NB. Тут уже не лес, лес остался позади, а пустое место, степь, при подъеме от юдоли, la valle, а на холм, il colle. В этом опасном месте, до прихода Виргилиева, усмотрела его небесная жена и называет его diserta piaggia, в переводе: глухая степь; Виргилий и берется вывесть его d'esto luogo selvaggio, из сей пустыни дикой. Пошли они уже не на холм, а другим путем, per altro viaggio, ко дверям ада; сей путь ведет чрез una costa oscura, чрез мрачное ущелье. NB. Это совсем уже другое место; Ахерон течет в третьем месте, не только за дверьми ада, но даже за всем пространным полем, где казнены бездушные, ужаленные осами; а стих:

  

   Non vedi tu la morte, che'l combaffe.

   Su la fiumana, onde'l mar non ha vanto? {*}

   {* <Разве ты не видишь смерти, сражающейся с ними на берегах реки, перед которою бессильно море (итал.).>}

  

   не означает ни Ахерона (ибо Данте далеко до него не дошел и покуда не туда идет), никакой реки физической, но аллегорическую реку жизни, обуреваемой страстьми, где тонут столько, что перед нею самое море non ha vanto, должно уступить в похвальбе.

  

   Входящие! надежды нет для злого.

  

   Лучше этого сделать не умею. Двусмыслия насчет добрых не может быть, те отправляются иным путем, иными волнами, как говорит после Харон; сей надписи некому и читать, кроме входящих злых, для них только и написана сия страшная угроза в виде сентенции; сам же Данте, по воле небесной, исключение из общего правила, и даже по-русски оно к нему не относится, что еще сходнее с понятием о премудрости вечной, которая ни в слове не ошибется.

  

   Здесь всяких благ от вечныя разлуки и пр.

  

   Грамматическая задача, о которой надо подумать. Я осмелился поставить разлуку вместо потери, утраты, лишения; если разлука не сочетается с родительным падежом отнюдь, если это не смелость поэтическая, а просто неправильность и ошибка, надо переменить. На скорую руку положим так:

  

   Здесь с благом их от вечныя разлуки,

  

   что, кажется, по всему лучше.

  

   Голицын прислал мне недавно чей-то перевод все той же "Леноры" Бюргера и под названием немецким; перевод дрянь, и разве одно в нем достоинство, что размер подлинника сохранен в точности;⁵ но он заставил меня пересмотреть мое подражанье и кое-что исправить: сообщаю вам сии переделки для помещения на места. Конец 3-го и начало 4-го куплета так:

  

   Все навстречу, на дорогу,

   Кличут: "Здравствуй! слава богу!" -

   Ах! на Ольгин лишь привет

   Ниотколь ответа нет.

  

   Ищет, спрашивает; худо:

   Слух пропал о нем давно;

   Жив ли, мертв, не знают; чудо!

   Словно канул он на дно.

  

   Конец 17-го куплета так:

  

   Встань, ступай, садись за мной;

   Гости ждут меня с женой.

  

   Конец 21-го так:

  

   Что ж вы, певчие! Не стойте,

   Песнь на свадьбу мне пропойте;

   Службу, поп!.. и ты яви,

   Нас ко сну благослови.⁶

  

   Покуда больше нет, потрудитесь выскоблить старое и новым заменить.

  

  

  

   Фраза о слове и деле естественно слилась с пера по случаю сокрушения критика; вероятно, Вы в ней видите род лишнего хвастовства, как бы я говорил, что Жуковский (NB он здесь, и я его на днях как-нибудь встречу) перевел хуже моего; но она заключает в себе и другой смысл, в котором только надлежит признаваться перед недоброжелателями, то есть: слово Грибоедова в споре с Гнедичем и дело Жуковского, вторым переводом признавшегося, что первый недостаточен, равно оправдали меня в предприятии "Ольги", несмотря уже на существование "Людмилы".⁹

  

   ³ Рассказ Ферамена - отрывок из "Федры" Расина. Перевод Катенина был напечатан в его "Сочинениях" (ч. 2. СПб., 1832, стр. 69-71).

   ⁴ Попытки перевести "Одиссею" на русский язык делались неоднократно, начиная с прозаического перевода, изданного анонимно в Москве в 1788 г. Однако подлинно художественный перевод "Одиссеи" был сделан только В, А. Жуковским в 1842-1849 гг.

   ⁵ Катенин пишет о втором переводе Жуковского, который дважды переводил "Ленору" (см. ниже примеч. 8). Очевидно, Голицын прислал Катенину в Шаево список перевода.

   ⁶ В первоначальном тексте перевода (1816) приведенные стихи читаются так. Конец 3-й и начало 4-й строфы:

  

   Жены, дети им в дорогу

   Кличут: "здравствуй! слава богу!"

   Ах! знать, Ольге жить одной,

   Быть на век свой сиротой.

  

   Тщетно ищет, вопрошает,

   Слух пропал о нем давно;

   Жив ли, нет, никто не знает,

   Будто канул он на дно.

  

   Конец 17-й строфы:

  

   Встань, ступай, садись за мной,

   Гости ждут, готов покой.

  

   Конец 21-й строфы:

  

   Что ж вы, певчие! не стойте,

   Песнь на свадьбу мне пропойте;

   Поп! и ты беги сейчас,

   Обвенчай навеки нас!

   ("Сын отечества", 1816, ч. 30, No 24, стр. 186, 189, 190).

  

   ⁷ Катенин напоминает о полемике между Гнедичем и Грибоедовым по поводу катенинского перевода баллады Бюргера "Ленора" (см. стр. 99-107 и 109-118 наст. изд.).

   ⁸ Жуковский дважды переводил "Ленору" Бюргера. Первый раз - в 1808 г. ("Людмила, русская баллада. Подражание Биргеровой Леноре".- "Вестник Европы", No 9); второй раз - в 1831 г. ("Ленора".- В кн.: "Баллады и повести В. А. Жуковского". 1831).

   ⁹ Катенин пишет о своем "Ответе г-ну Полевому на критику, помещенную в "Московском телеграфе"" (см. предшествующую цитату).