Страничка изъ истор³и реакц³онной прессы.
Годы перелома (1895-1906). Сборникъ критическихъ статей.
Книгоиздательство "М³ръ Бож³й", Спб., 1908
Очень рѣдко, почти ничего не приходится намъ говорить о русской реакц³онной прессѣ. Происходитъ это главнымъ образомъ оттого, что эта пресса очень не интересна, и рѣдко-рѣдко можно найти и у нея что-нибудь, что могло-бы послужить на пользу нашему читателю. Чѣмъ объяснить такое оскудѣн³е реакц³онной печати, судить не беремся. Зато съ тѣмъ большимъ удовольств³емъ обращаемъ вниман³е на замѣчательную статью г. А. Филиппова въ первой книжкѣ воскресшаго въ этомъ году "Русскаго Обозрѣн³я" - "Изъ истор³и журнала", въ которой авторъ съ откровенностью, достойною всяческаго поощрен³я, разсказываетъ, какъ возникъ журналъ, какъ и чѣмъ онъ держался и отчего, наконецъ, палъ. Въ истор³и нашей реакц³онной печати статья г. Филиппова должна занять видное мѣсто, и чѣмъ больше она будетъ извѣстна, тѣмъ полезнѣе и для печати вообще.
Г-нъ А. Филипповъ начинаетъ съ жалобы, что нынѣ журналъ могъ бы праздновать десятилѣт³е, такъ какъ въ 1890 г. было основано "Русское Обозрѣн³е",- по словамъ автора, "въ самый разгаръ патр³отическаго воодушевлен³я, внесеннаго политикой покойнаго государя Александра III, вѣрнѣе его образомъ мыслей и силой чувства, сливавшагося съ тѣмъ, что таится въ груди русскаго народа. И не будь судьба этого журнала исключительной по своему характеру, мы выслушали бы уже много рѣчей, заздравныхъ тостовъ и привѣтств³й читателей. Но,- меланхолически замѣчаетъ авторъ,- какъ все, что призвано отстаивать интересы нашей народности, оно (т.-е. журналъ) захирѣло, пришло въ упадокъ и, думаю, рѣдко кто помнитъ, скорѣе мало кто знаетъ объ этой поучительной страничкѣ изъ истор³и близкаго намъ времени".
Идея журнала возникла въ Москвѣ - у кого именно, авторъ не помнитъ. Зародился онъ подъ редакц³ей кн. Цертелева и при матер³альной поддержкѣ Давыда Морозова. "Московск³й публицистъ, дворянинъ чисто русскихъ традиц³й, соединялся съ представителемъ лучшей части московскаго купечества, образованнымъ старовѣромъ. Что можетъ быть трогательнѣе союза двухъ нелицемѣрно любящихъ родину лицъ, пользовавшихся притомъ совершенно независимымъ положен³емъ?!" спрашиваетъ г. Филипповъ.
Успѣхъ, казалось, былъ заранѣе обезпеченъ. "Конечно, на зовъ редактора не замедлили откликнуться интересные по своему сочетан³ю элементы русской литературы. Въ журналѣ приняли участ³е царственный поэтъ К. Р., и неоцѣненный, но высоко цѣнный философъ, П. Б. Астафьевъ; романистъ, публицистъ и политико-экономъ К. Ѳ. Головинъ, и увлекательный поэтъ-беллетристъ ²ер. Ясинск³й, и повѣствователь-историкъ гр. Сал³асъ; бывш³й адвокатъ, изслѣдователь искусства и будущ³й властелинъ въ области печати М. Я. Соловьевъ. Поэтъ, прославивш³йся переводами, П. А. Козловъ въ звучныхъ сонетахъ воспѣвалъ современность. Ген. А. А. Кирѣевъ, по обыкновен³ю, эффектно-джентельменски полемизировалъ съ Вл. Сер. Соловьевымъ, а князь Ухтомск³й, теперь съ такимъ презрѣн³емъ нападающ³й на "Московск³я Вѣдомости", дружески усаживался за редакц³онный столъ съ Вл. А. Грингмутомъ, непоколебимымъ защитникомъ классицизма. Павелъ Безобразовъ, тотъ самый, что съ пѣною у рта, "какимъ то демономъ внушаемъ", читалъ впослѣдств³и лекц³и "въ защиту женщинъ" - чѣмъ инымъ создается въ настоящее время популярность?! - спокойно переносилъ сосѣдство степеннаго соц³олога и осторожнаго политика Льва Тихом³рова", и т. д.
"Не правда ли,- восклицаетъ г. Филипповъ, какое поразительное разнообраз³е именъ, статей и ихъ настроен³я!" Дѣйствительно, но это и повело въ ближайшемъ будущемъ къ разладу. Въ первые два года, не смотря на то, что "скромный издатель журнала Д. Морозовъ затратилъ свыше 200.000 р.", не смотря на всякое поощрен³е со стороны, "подписчиковъ было немного. При значительномъ количествѣ даровыхъ экземпляровъ, при искусственномъ распространен³и журнала, число ихъ не доходило до 2.000; существовать при такихъ услов³яхъ самостоятельно журналу нельзя". А тутъ еще въ 1892 г. "умеръ гражданской (?) смертью Н. Н. Боборыкинъ, нотар³усъ и въ нѣкоторой степени литераторъ, лицо, подписывавшееся за издателя". Возникъ вопросъ и о редакторѣ, такъ какъ кн. Цертелевъ послѣ "гражданской смерти" Боборыкина поспѣшилъ отказаться отъ руководительства журналомъ. На выручку явился "случай", помогш³й подыскать нужнаго человѣка, найти котораго, по словамъ автора статьи, было вообще очень трудно, ибо "отдать издан³е, такъ счастливо начатое и обратившее на себя вниман³е не только публики, но и двора, въ руки случайныхъ предпринимателей казалось невозможнымъ". "Только человѣкъ устойчивыхъ убѣжден³й, большого запаса энерг³и, обладавш³й литературной извѣстностью, могъ претендовать на получен³е журнала". Но, печально поясняетъ авторъ, такого человѣка не было. Къ счастью для журнала, "случай свелъ Боборыкина на улицѣ съ малознакомымъ ему Анатол³емъ Александровымъ, молодымъ человѣкомъ, не достигшимъ 30 лѣтъ и почти никому неизвѣстнымъ". Могъ ли онъ выполнить роль руководителя столь серьезно поставленнаго издан³я? - спрашиваетъ г. Филипповъ, и безъ колебан³й отвѣчаетъ: "Изъ тѣхъ силъ, которыя необходимы при составлен³и редакц³и и для развит³я такого крупнаго и широкаго дѣла, какъ издан³е ежемѣсячника, у Александрова не было ни одной. Нѣсколько стихотворен³й, обличавшихъ въ авторѣ самое заурядное дарован³е; два-три фельетона по литературѣ, свидѣтельствовавш³е и бойкости пера и опредѣленности мыслей больше, чѣмъ о талантѣ - вотъ и все, чѣмъ могъ похвастать будущ³й редакторъ". А "въ то время пресса ревниво оберегалась отъ вторжен³я сомнительныхъ элементовъ",- внушительно замѣчаетъ авторъ. Такъ и взглянули на новаго кандидата въ Петербургѣ. Но тутъ выручили знакомства. Александровъ въ свое время, "по чутью скорѣе, нежели благодаря опыту и знан³ямъ, примкнулъ къ кружку молодежи, приверженцевъ идей философа-публициста К. Н. Леонтьева, а черезъ послѣдняго обратилъ на себя вниман³е тогдашняго министра народ. просв. графа Делянова, который и сталъ покровительствовать способному молодому человѣку. Вскорѣ объ Александровѣ узналъ и К. П. Побѣдоносцевъ". Въ Петербургѣ встрѣтили Александрова сначала недовѣрчиво, "но часъ бесѣды съ Побѣдоносцевымъ создалъ Александрову такого покровителя и союзника, который остался для него памятнымъ и навсегда оказалъ громадное вл³ян³е на судьбы журнала. Побѣдоносцеву, конечно, случалось ошибаться въ размѣрѣ силъ и дарован³й людей, которыхъ онъ выдвигалъ, но относительно направлен³я ихъ и искренности ихъ чувствъ къ родинѣ, никто не упрекнетъ его въ ошибкѣ. И Анатол³й Александровъ, успѣвш³й получить привать-доцентуру при Московскомъ университетѣ, а вскорѣ затѣмъ сдѣлавш³йся и редакторомъ-издателемъ газеты "Русское Слово", оказался, конечно, соотвѣтствующимъ возложенной на него задачѣ".
Итакъ, первое крушен³е, вызванное "гражданскою-смертью" издателя, было предотвращено. Новый редакторъ-издатель, хотя и не обладавш³й никакими нужными для журнала дарован³ями, собралъ новыя силы, въ лицѣ "прославленнаго нынѣ В. В. Розанова", а старыя поощрялъ и ободрялъ; такъ напр., "Мих. П. Соловьевъ этюдами по Святой землѣ прокладывалъ себѣ дорогу къ должности главноуправляющаго по дѣламъ печати"; "въ 1894 г. возобновилъ эффектныя статьи Spectator, находивш³й Росс³ю на распутьи, но сильной, въ то время, какъ Европа быстрыми шагами шла къ разложен³ю. Увѣренно звучащ³й, почти властный, тонъ замѣтокъ обратилъ на себя серьезное вниман³е. Автору статей В. Грингмуту черезъ нѣкоторое время было предложено редактировать "Московск³я Вѣдомооти".
Несмотря однако на всѣ эти успѣхи сотрудниковъ журнала, "подписчиковъ не прибывало. Издан³е не давало дохода и требовало постоянной поддержки". "И вотъ, пришло время,- съ грустью продолжаетъ авторъ,- когда Давыдъ Морозовъ отказался отъ дальнѣйшей помощи предпр³ят³ю, въ успѣхъ котораго уже не вѣрилъ, особенно послѣ цѣлаго ряда обличительныхъ доносовъ со стороны "друзей" Александрова, и послѣдн³й оказался въ отчаянномъ положен³и, изъ котораго былъ выведенъ Высочайшею милостью. На продолжен³е журнала было отпущено изъ личныхъ Его Величества средствъ нѣсколько десятковъ тысячъ рублей. Сотрудникъ "Рус. Обозрѣн³я", такъ сказать, пестунъ его, К. П. Побѣдоносцевъ, помѣстивш³й въ 1898 г. статью о Ле-Пле, былъ живымъ двигателемъ дѣла, обратившимъ высокое вниман³е покойнаго государя на Александрова, который и былъ представленъ Его Величеству. Послѣ этого звѣзда Александрова зас³яла яркимъ свѣтомъ на нашемъ литературномъ небосклонѣ".
Время это было апогеемъ благополуч³я Александрова, вокругъ котораго, "незамѣтнаго прежде человѣка, стали тѣсниться люди, отличающ³еся по своему положен³ю или дѣятельности", а главное - "къ нему возвратилось прежнее расположен³е Морозова", что опять обезпечило существован³е журнала на два еще года. Но, увы!- велика человѣческая неблагодарность: "одни за другими мелькали мѣсяцы, тянулись годы, не принося увеличен³я подписчиковъ, не вызывая отклика среди безмолвствовавшихъ, гдѣ-то "въ глубинѣ Росс³и" разсѣянныхъ читателей", а тутъ еще "съ 1896 г. Давыдъ Морозовъ, уже больной, съ неохотой выдавалъ деньги на издан³е и то въ крайнихъ затруднительныхъ случахъ". Между тѣмъ, этихъ "случаевъ" становилось все больше, ибо "неувѣренность въ завтрашнемъ днѣ заставляла падать, а не развиваться журналъ". Но счастливая звѣзда Александрова не совсѣмъ закатилась еще, и "при новыхъ матер³альныхъ затруднен³яхъ на журналъ было обращено высокое вниман³е Его Величесгва. Нынѣ царствующему Государю благоугодно было отпустить въ 1898 г. на издан³е журнала нѣсколько десятковъ тысячь изъ собственныхъ Его Величества средствъ, а въ 1897 г. Ея Величество, вдовствующая Императрица, почтила Александрова таковою же помощью. Редакторъ-издатель былъ обласканъ и о5одренъ".
Однако, ничто уже не могло спасти издан³я, которое не встрѣчало поддержки со стороны читателей, по прежнему продолжавшихъ хранить "безмолв³е" и, что еще хуже, не подписывавшихся на журналъ, гдѣ сотрудники вели, каждый по своему, опредѣленную лин³ю: кто "пролагалъ" дорогу къ тепленькому мѣстечку, кто тономъ, "почти властнымъ", выписывалъ себѣ видное положен³е, кто преслѣдовалъ цѣли, намъ неизвѣстныя, но очевидно симпатичныя г. Филиппову, насколько можно судить по его теплому тону. Все это, конечно, никакого отношен³я къ литературѣ не имѣло. А въ результатѣ такого разброда "наша парт³я", о значен³и и дѣйств³яхъ которой,- ядовито замѣчаетъ г. Филипповъ, - "такъ краснорѣчиво писали на страницахъ "Русскаго Обозрѣн³я", не только не проявляла жизни, но неизвѣстно гдѣ находилась, по крайней мѣрѣ она не хотѣла поддерживать Александрова и въ наиболѣе острый пер³одъ его борьбы съ равнодуш³емъ публики не могла организовать дѣло такъ, чтобы оно продолжало стройно функц³онировать. Наоборотъ, извѣст³я о высочайшихъ милостяхъ къ Александрову, распространяясь по административнымъ сферамъ, переносились съ быстротой фур³й въ литературныя, вызывая зависть и недоброжелательство прежде всего у представителей "нашей парт³и", полное равнодуш³е къ судьбѣ журнала среди лицъ, стоящихъ внѣ ея. Изъ устъ въ уста передавалось, какъ достовѣрность, что десятки тысячъ, отпущенныя Александрову, истрачены не на дѣло, а припрятаны; другая часть обращена на покупку великолѣпныхъ дачъ у Тройцы". И въ лѣто 1898 г. отъ Р. Хр., заканчиваетъ лѣтописецъ свою повѣсть, журналъ закрылся, истощивъ силы въ борьбѣ съ равнодуш³емъ публики. Въ августѣ этого года появилась майская книга, въ которой редакц³я заявляла, что, "въ силу непредвидѣнныхъ обстоятельствъ и перемѣны типограф³и, книжки задержаны, но редакторъ приметъ всѣ мѣры и послѣдующ³я книги начнутъ выходить аккуратно". Но "это было послѣднимъ судорожнымъ движен³емъ журнала. Онъ пересталъ существовать, его забыли".
Итакъ, журналъ, имѣвш³й так³я матер³альныя средства, какъ ни одно издан³е ни до него, ни послѣ, снискавш³й столь высокую поддержку, что ея одной уже, казалось, было достаточно, чтобы обезпечить крупный и прочный успѣхъ,- просуществовалъ, лучше сказать - съ трудомъ протянулъ около семи лѣтъ и погибъ безславной смертью, не возбудивъ сожалѣн³я даже въ средѣ своихъ ближайшихъ сотрудниковъ, которые въ значительной степени сами доканали его. Что же послужило причиной такого страннаго на первый взглядъ неуспѣха? Матер³альная сторона, на которую усиленно напираетъ г. Филипповъ, во всякомъ случаѣ тутъ не причемъ. Больше 200.000 р. Давыдъ Морозова, три раза значительныя субсид³и изъ средствъ Высочайшихъ Особъ - неужели этого мало, не считая еще кое-какихъ подписныхъ суммъ, которыя на худой конецъ дали не одинъ десятокъ тысячъ? Очевидно, дѣло не въ деньгахъ. Причина и не въ постороннихъ обстоятельствахъ, такъ какъ журналу была обезпечена поддержка, которая, какъ мы видѣли, могла устранить всѣ препятств³я. Причина гибели журнала лежитъ гораздо глубже. Прежде всего она заключалась внутри самого дѣла. Не смотря на столь восхищающ³й г. Филиппова идеальный союзъ "дворянина чисто русской традиц³и съ представителемъ лучшей части купечества", во главѣ издан³я съ самаго начала ставится человѣкъ, черезъ годъ умерш³й "гражданской" смертью. Это фактъ глубоко знаменательный для настоящаго предпр³ят³я: въ реакц³онной литературной средѣ не нашлось лучшаго человѣка, какъ двусмысленная личность. Далѣе, уходитъ человѣкъ съ литературнымъ именемъ, кн. Цертелевъ, и, по словамъ нашего лѣтописца, его замѣняетъ человѣкъ, "у котораго не было ни одной ивъ тѣхъ силъ, как³я необходимы для этого крупнаго дѣла": ни литературнаго имени, ни таланта, ни опыта, ни трудолюб³я, ни авторитета, ничего, кромѣ "опредѣленности мыслей". Словомъ, багажъ болѣе чѣмъ скудный для редактора-издателя большого журнала. Такимъ образомъ, во главѣ дѣла все время не было даже съ точки зрѣн³я реакц³онныхъ требован³й - подходящаго человѣка. Затѣмъ, сотрудники, которые и составляютъ главную силу журнала. Наивный лѣтописецъ откровенно указываетъ, что всяк³й преслѣдовалъ свои цѣли, не имѣющ³я ничего общаго съ литературой. Понятно, каково было содержан³е журнала, - и вотъ третья и самая коренная причина: равнодуш³е публики. Какое дѣло читателю до тѣхъ цѣлей, как³я преслѣдовали сотрудники? Даже своя, реакц³онная публика, которая все же могла бы поддержать журналъ, не могла не отшатнуться въ концѣ концовъ, видя не только идейную и литературную слабость руководителей, но и что-то совсѣмъ темное въ ихъ поведен³и... Правда, г. Филипповъ заявляетъ, что "по провѣркѣ счетовъ и книгъ оказалось, что онъ (Александровъ) не оставилъ себѣ ни одной копѣйки чужихъ денегъ". Но фактъ остается тѣмъ не менѣе фактомъ: нѣсколько сотъ тысячъ "чужихъ денегъ" исчезли такъ же безслѣдно, какъ исчезъ и самъ журналъ.
Реакц³онная печать всегда жалуется на все и всѣхъ, обвиняя въ особенности либеральную печать, которая ей будто бы перебиваетъ дорогу, обладая большими средствами, чтобы оплачивать сотрудниковъ и приманивать читателей обил³емъ матер³ала. Истор³я "Русскаго Обозрѣн³я" лишаетъ ее и этого обвинен³я. Журналъ, повторяемъ, обладалъ по истинѣ громадными средствами, значитъ - не въ средствахъ дѣло, а въ людяхъ прежде всего и въ содержан³и. У "Русскаго Обозрѣн³я" денегъ было больше, чѣмъ требуется на два такихъ журнала, но у него не было ни людей, ни идей, и оттого оно и погибло. Журналъ оказался никому не нужнымъ. Мало того, отъ него отшатнулись даже искренн³е консерваторы, въ родѣ кн. Ухтомскаго, которые не могли переварить ни статей г. Розанова, его знаменитой "Ходынской катастрофы" (см. о ней "Критич. Замѣткѣ", 1897 г., октябрь), ни "властнаго" тона Sperctatora, возстановившаго всю печать.
Въ концѣ концовъ, все свелось, такимъ образомъ, къ равнодуш³ю публики, отчего журналъ и погибъ. Да, равнодуш³е публики - это страшная, непреодолимая сила, съ которой не могутъ бороться никак³я силы, никак³е капиталы, никак³е Александровы, Филипповы и т. п. личности, сколь бы безупречна ни была ихъ "опредѣленность мысли". Такова поучительная мораль "басни сей", за которую мы отъ души благодаримъ г. А. Филиппова.
Сентябрь 1901 г.