Блок Александр Александрович - Король на площади

align="justify">  Вам надо истины? Она пред вами, люди! Смотрите на меня! Я - сама Истина - в красной и золотой наготе! Убирайте трупы с ваших улиц!

  

  

  

   Голоса в толпе

  Страшно! - Это призрак над мертвецом! Ветер насылает привидения! - Слухи весь день носились в пыли! - Маленькие вертелись под ногами, красные кричали в уши, пыльные разносили тревогу! - Слухи овладели толпой! - Это один из них! - Смотрите, как разнесло его к ночи! - Ночь близка! - Это голос народа, это молва! Ветер несет ее по всей земле! Внимайте, внимайте!

  

  

  

  

   Шут

  Я - голос молвы! Я многолик, но во всей вселенной ношу одно имя! Здравый Смысл - имя мое!

  

  

  

  

  Голоса

  Слушайте! Здравый Смысл говорит с нами!

  

  

  

  

   Шут

  Бедные овцы без пастыря! Пусть успокоится сердце ваше! Я - пастырь добрый! Не медлите над местом, где веет скорбь! Минует эта тревожная ночь! Не медлите - возвращайтесь к вашим оставленным семьям!

  

  

  

  

  Голоса

  Верим тебе! Сердца открыты! Говори!

  

  

  

  

   Шут

  Буду пасти вас, стада мои, жезлом железным! Если вы не послушаетесь меня, страшная кара падет на вас! Море захлестнет безумцев! Свинцовые тучи погребут под собою смятенный город! Так говорит Здравый Смысл! Он карает возмущенных душой! Мое красное золото весело поет пред вами! Но веселое красное золото принесет вам смерть и пожары, если вы будете испытывать Здравый Смысл!

  

  

  

  

  Голоса

  Тише! Успокойтесь! Страшно! Горе безумным! В путь! К морю! К морю! Навстречу кораблям! Толпа шелестит и расходится. Мертвого уносят. Замирают отдельные восклицания. Шут, завернувшись в рясу, снова держит путь в толпе. Скоро на сцене не остается никого. Отсталые торопливо проходят к молу, где смолкает

  

  

  

   стук топоров.

  

  

   На площади появляется Зодчий.

  

  

  

  

  Зодчий

  Они кончают свое строительство. Он стоит среди площади и смотрит на Короля. Справа медленно выходит Поэт,

  

  

   направляясь за толпою к морю.

  

  

  

  

  Зодчий

  И ты идешь за толпой?

  

  

  

  

   Поэт

  Ты отвека преграждаешь мне путь, хотя наш город поглощает и разделяет всех.

  

  

  

  

  Зодчий

  Да, город всех сбивает с пути. Но мне легко находить дорогу, ибо я чужд всем вам. Вы жадно смотрите друг другу в глаза. Я смотрю через ваши головы и ясно вижу мой синий путь.

  

  

  

  

   Поэт

  Тебя называют колдуном. Про тебя ходят разные слухи.

  

  

  

  

  Зодчий

  Маленькие Слухи погубят вас. Они рождаются в сухой и желтой пыли и проникают вместе с нею в мятежные сердца. Сойдет небесная гроза и прибьет пыль, и вы погибнете вместе с пылью.

  

  

  Зодчий смотрит на клубящиеся тучи.

  

  

  

  

   Поэт

  Я не хочу больше видеть тебя. Я хотел научиться от тебя мудрости, но ты горд и стар. Ты не любишь меня.

  

  

  

  

  Зодчий

  Ты не встретил бы меня, если бы я не любил тебя.

  

  

  

   Поэт (ломая руки)

  Что же мне делать?

  

  

  

  

  Зодчий

  Останься здесь. Не ходи за толпою. Не пой для нее мятежных песен. С ночью остаться повелеваю тебе. Да будет спасен одинокий, произнесший в такую ночь слова о любви. Зодчий удаляется. Поэт спускается к морю и садится на скамью. Сумерки быстро сгущаются. Рог ветра трубит, пыль клубится, гроза приближается, толпа глухо ропщет вдали, на моле, откуда видны сигнальные огни. Вверху, над скамьею, вырастает Дочь Зодчего. Ветер играет в ее черных волосах, среди которых

  

  

   светлый лик ее - как день.

  

  

  

  

   Поэт

  

  

   Слышу, слышу твое приближение.

  

  

   Ты снова восходишь над пылью,

  

  

   Как виденье, мгновенна.

  

  

   В новой пыли ты исчезнешь,

  

  

   Новый ветер тебя унесет.

  

  

  

   Дочь Зодчего

  

  

   В последний раз схожу я к тебе.

  

  

   Недобрые вести дошли до меня.

  

  

   Как черные птицы, в желтой пыли

  

  

   Замыслов новых носятся клочья.

  

  

  

  

   Поэт

  

  

   Близится ночь.

  

  

   Над морем краснеет заря.

  

  

   Свинцовые тучи несутся.

  

  

   Спящая юность проснулась во мне!

  

  

  

   Дочь Зодчего

  

  

   Стекло морей разбито ветром!

  

  

   В твоей душе расплеснулось море!

  

  

   Слышишь крик зловещих птиц?

  

  

   Слышишь плеск свинцовых волн?

  Ветер рвет ее черные шелка и мечется в ее волосах. Мрак сгущается.

  

  

  

  

   Поэт

  

  

   В час зловещий, в час последний, быть может,

  

  

   Дай прильнуть устами к руке,

  

  

   Под черной тучей белеет она!

  

  

  

   Дочь Зодчего

  

  

   В последний раз к руке прикоснись.

  

  

  

  

   Поэт

  

  

   В эту ночь впервые тебя узнаю.

  

  

  

   Дочь Зодчего

  

  

   В последний раз ты видишь меня.

  

  

  

  

   Поэт

  

  

   Зачем так ярко вспыхнула юность?

  

  

   Разве скоро жизнь догорит?

  

  

   Разве юность прошла, королевна?

  

  

  

   Дочь Зодчего

  

  

   Я над жизнью твоей властна.

  

  

   Кто со мною - будет свободен.

  

  

   Королевной меня не зови,

  

  

   Я - дочь безумной толпы!

  

  

  

  

   Поэт

  

  

   Так же свистел осенний ветер,

  

  

   Так же летела тучами пыль,

  

  

   Когда я увидел впервые

  

  

   Твой легкий, твой странный образ!

  

  

  

   Дочь Зодчего

  

  

   Я искала в тебе героя.

  

  

   Я грядущему в очи смотрю.

  

  

  

  

   Поэт

  

  

   Ты сходила ко мне из высоких покоев.

  

  

   Ты смотрела, как смотришь теперь, на зарю!

  

  

  

   Дочь Зодчего

  

  

   Прошедшего нет.

  

  

  

   Бледная молния.

  

  

  

  

   Поэт

  

  

   Но ветер играл в очертаниях сонных,

  

  

   И я пред тобою - был светлый поэт,

  

  

   Овеянный ветром твоим.

  

  

   И в глазах твоих склоненных

  

  

   Я прочел, что тобою любим.

  

  

  

   Дочь Зодчего

  

  

   Забудь о прошедшем. Прошедшего нет.

  

  

  

  

   Поэт

  

  

   Но ты рукою коснулась меня!

  

  

   Я к этой руке устами приник!

  

  

   И в темных твоих волосах

  

  

   Королевский вспыхнул венец!

  

  

  

   Дочь Зодчего

  

  

   Я никогда не была королевной!

  

  

   И как мне пышность узнать?

  

  

   Я - нищая дочь толпы.

  

  

  

  

   Поэт

  

  

   В последний раз - в одичалом мраке -

  

  

   Я вижу - горит королевский венец

  

  

   В темных твоих волосах!

  

  

   Или молнии свет скользнул?

  

  

   Как озарилось твое лицо! В бледном свете молнии кажется, что ее черные шелка светятся. В темных волосах зажглась корона. Она внезапно обнимает его... Из дальних кварталов, с дальних площадей и улиц несется возрастающий вой прибывающей толпы. Кажется, сама грозовая ночь захлебнулась этим воем, этим свистом бури, всхлипываньем волн, бьющих в берег, в дрожащем, матовом, пресыщенном грозою

  

  

  

  

  блеске.

   Дочь Зодчего (внезапно выпрямляясь, отталкивает его от

  

  

  

  

  себя)

  

  

   Видишь, море швыряется в берег?

  

  

   Видишь, зажглись лампады молний?

  

  

   Братья ждут меня! Прощай! Он остается один, в непроглядном мраке, между прибоем моря и хлынувшей над

  

  

  

  ним на площадь толпы.

  Она поднимается по ступеням и вступает на площадь. Дикий вой.

   Человек с факелом (несется в толпе и кричит на бегу, как

  

  

  

  бы подхваченный ветром)

  С мола дали знак! Кто-то видел корабль с башни! Появляются новые факелы, распространяя дымный красноватый свет. Высокая

  

   фигура в черном на одной из ступеней террасы.

  

  

  

   Человек в черном

  Вы собрались здесь все. Ночь наступает. Истекли последние сроки, которые вам назначены для прихода этих несчастных кораблей.

  

  

  

  Рев и визг в толпе.

  И вот - кораблей нет! Берегитесь, голодные! Берегитесь, страдальцы! Вас будут обманывать еще! Вам сулят невозможное счастье! В твоих руках, оскорбленный народ, месть тому, кто равнодушно смотрит на твою гибель, вон там, над моей головой! Поднимает руку, указывая на Короля. Толпа разрывает воздух воплем. В эту минуту рядом с черной фигурой появляется Дочь Зодчего. Она стоит молча и

  

  

   неподвижно смотрит на толпу.

  

  

  

   Голоса в толпе

  Колдунья! Зачем она пришла?

  

  

   Вдруг прорывается женский вопль:

  Святая!

   Другие голоса (подхватывая, раскатываются по площади)

  В тебе защита! Исцели наши раны!

  Освободи! Помоги! Дай нам новую жизнь! Черная фигура заговорщика исчезает. Дочь Зодчего медленно поднимается по

  

  

  ступеням на террасу. Толпа затихает.

  

  Чей-то голос (слишком обыденный, чтобы ясно слышать

  

  

  

   его, говорит)

  В истории известны примеры, когда женщины... И я не удивлюсь... Где-то в толпе мелькает красный колпак Шута, и слышен сдержанный хохот его, покрываемый шипеньем. Дочь Зодчего появляется на террасе и останавливается в нескольких шагах от Короля. Толпа совершенно безмолвна. Над городом, как бы

  умершим от восторга ожидания, возвышаются только двое: Она и Король.

  

  Она (прерывает молчание низким и грудным голосом,

   который медленно несется сверху, как вздох благовеста)

  Король! Грядущее в руках моих. Твой народ передал мне твою власть над собою.

  

  

  

  

  Молчание.

  Король! Во мне довольно силы, чтобы сейчас сразить тебя. Никто не заплачет над твоим старым прахом, если исполнится моя воля. Молчание. Голос становится ярче и тревожнее, как в последний раз вспыхнувший

  

  

  

  

  костер.

  Король! Я не хочу убивать тебя. Если ты угаснешь, угаснет и вон та узкая полоса зари. Я могу больше, чем угашать свет. Я возвращу тебе прежнюю силу и отдам тебе прежнюю власть. Вот - я отдаю тебе мое нетронутое тело, Король! Бери его, чтобы от юности моей вспыхнула юность в твоем древнем разуме. Молчание не нарушается ни одним звуком. Бледнеет красная полоска зари. Дочь Зодчего двинулась вперед. На расстоянии одного шага от Короля она опускается на колени и прикасается устами к королевской мантии, складками лежащей на

  

  

  

  

  полу.

   Она поднимается с бледным лицом и глухо говорит сверху.

  Не прикасайтесь. Дайте ему дремать и смотреть на звезды. Я узнала в нем печать Отца. И покорным движением, спокойная, садится у ног его, обняв гигантские колени.

  

  Она кажется теперь ребенком у ног царственного Отца.

  

  

  

  Толпа все еще очарована.

  

  

   Носятся удивленные шопоты.

  

  

  

  Женщины тихо плачут.

   Шут пробирается сквозь толпу к морю - с удочкой и узелком.

  

  

  Красный колпак его дрожит от ветра.

  

  

  

   Шут (бормочет)

  Я говорил, что море слишком мутно сегодня. Я уже никому не нужен здесь. Кто послушается здравого смысла, когда все потеряли голову. Подождите, вы еще хватитесь меня, да только поздно. А пока здравому смыслу остается одно средство - эмиграция... Спускается к морю и уходит во мрак - искать свою лодку. Плачет ребенок. Испуганно баюкает его нищая мать, но плач не смолкает. Тогда нищая

  

  пронзительно вопит, поднимая ребенка над толпой.

  

  

  

  

  Нищая

  Ребенок умирает!

  

  

   Голос нищего (присоединяется)

  Помогите! Умираю...

  

  

  

   Многие голоса

  Хлеба! Нас обманули! Долой Короля! Долой Дворец!

  

  

  

  Тот же обыденный голос

  Фантазиями людей не накормишь. Пора самим дело делать, когда власти бездействуют. Смятение. На сцену, со стороны моря, бегут люди, впереди стремительно бежит

  

  

  

  

  Золотой.

  

  

  

   Золотой (кричит)

  Корабли пришли! Счастье! Счастье!

  Вдали взвивается ракета, за ней другая, - ракеты летят все чаще.

  

  

  

   Голоса в толпе

  Поздно! Поздно!

  На ступени террасы выскакивает Черный - костлявый, как птица.

  

  

  

  

  Черный

  Здравый смысл покинул вас! Смотрите, вы без пищи и без крова, вы во власти Слухов, среди вас мечутся золотые и красные черти! Жгите, разрушайте все, вы не можете ручаться за завтрашний день! Из мрака снизу появляется Поэт. Его восторженное лицо горит над площадью. На

  

   один миг он останавливается среди толпы.

  

  

  

  

   Поэт

  Счастье с нами! Корабли пришли! Свободен! Он начинает свое последнее восхождение по ступеням террасы. С каждым шагом его растет ярость толпы. С каждым шагом Дочь Зодчего сверху приветствует его

  

  

  

  

  взорами.

  

  

  

   Поэт (восходя)

  Роза небесная! Иду к тебе!

  

  

   Дочь Зодчего (у ног Короля)

  Ты идешь к Отцу.

  

  

  

   Поэт (выше)

  Смотри, осыпаются дождем ракеты - лепестки небесных роз!

  

  

  

   Дочь Зодчего

  Ты свободен.

  

  

  

   Поэт (еще выше)

  Твое лицо озарено!

  

  

  

   Дочь Зодчего

  Ближе! Ближе!

  

  

   Поэт (на последней ступени)

  Здравствуй, небо!

  

  

  

   Дочь Зодчего

  Выше! Выше! Минуя меня, ты идешь к Отцу! В тот же миг разъяренная толпа хлынула на ступени за Поэтом. Снизу расшатываются колонны. Вой и крики. Терраса рушится, увлекая за собою Короля, Поэта, Дочь Зодчего, часть народа. Ясно видно, как в красном свете факелов люди рыщут внизу, разыскивая трупы, поднимают каменный осколок мантии, каменный обломок торса, каменную руку. Слышатся крики ужаса:

  

   "Статуя! - Каменный истукан! - Где король?"

  

  Зодчий (появляется над грудой обломков и неподвижно

  

  

   ждет, пока смолкнет толпа)

  Я послал вам сына моего возлюбленного, и вы убили его. Я послал вам другого утешителя - дочь мою. И вы не пощадили ее. Я создал вам власть, я обтесал твердый мрамор - и каждый день вы любовались красотою этих древних кудрей, вышедших из-под моего резца. Вы разбили мое создание, и вот остается дом ваш пустым. Но завтра мир будет по-прежнему зелен, и море будет так же спокойно.

  

  

   Отдельные померкшие голоса

  Кто же накормит нас? Кто вернет нам мужей и детей? Кто утишит нашу боль?

  

  

  

  

  Зодчий

  Вас накормит Тот, Кто движет светилами, Тот, Кто поит черную землю дождями, Тот, Кто собирает тучи над морем. Вас накормит Отец. Он медленно спускается с обломка дворца и пропадает во мраке. За картиной разрушения нет больше ни одного огня. Над мысом господствует бледный мрак.

  

  Ропот толпы усиливается и сливается с ропотом моря.

  1906

  

  

  

   КОММЕНТАРИИ

  

  

  Сборники своих пьес Блок издавал трижды - в 1908, 1916 и 1918 годах. В последние годы жизни Блок планировал наиболее полное издание своего "Театра", которое, однако, при жизни поэта осуществлено не было. Драматические произведения Блока печатаются в настоящем издании по т. 4 Собрания сочинений А. Блока в 8 томах с проверкой и правкой по сборнику "Театр" 1918 года (и правленной Блоком корректуре этого издания, Институт русской литературы АН СССР, Ленинград) и ряду разрозненных публикаций 1918-1921 годов.

  

  

  

  

  

   Король на площади

  

  

  Печатается по тексту сборника "Театр" (1918). По сравнению с "Балаганчиком" автобиографизм "Короля на площади" (главный компонент пьесы, как лирической драмы) необычайно емок. Это и интимно-лирические мотивы исповедального характера, и чисто художественное развитие тем более ранней лирики, и отзвуки историко-философских раздумий Блока. Так, Поэт в его отношении к Зодчему и Дочери Зодчего - в известном смысле автопортрет самого художника в его духовных связях с Д. И. Менделеевым и Л. Д. Менделеевой-Блок. Образ Дочери Зодчего, в финале получающей многозначительное имя "Она", тесно связан с мотивами, идущими от культа Прекрасной Дамы. В социальном мышлении поэта в "Короле на площади" нашли отклик библейские учения о "конце света" и жестоком суде над греховным человечеством. Это особенно заметно в финале драмы, где сосредоточены образы, явно связанные с такими стихотворениями Блока (из первого тома лирики), как "Все ли спокойно в народе? - Нет. Император убит..." и "Плачет ребенок. Под лунным серпом...": угрозы Шута толпе "буду пасти вас, стада мои, жезлом железным", зловещий хохот Шута, многозначительная ремарка "Плачет ребенок" и, наконец, сама гибель Короля. При этом ирония, с которой Блок преподносит "апокалиптическую" тему читателю через образ Шута, характеризует отношение художника именно к "публике", а не к этой теме. В свою очередь, в позднейшей лирике Блока были использованы и художественные решения самой драмы. Так, оптимистическая нота в эпизоде, где "Она" говорит Королю о вверенной ей власти над народом, повторена, при сходной образности, в стихотворении 1914 года:

  

  

  

   Он занесен - сей жезл железный -

  

  

  

   Над нашей головой. И мы

  

  

  

   Летим, летим над грозной бездной

  

  

  

   Среди сгущающейся тьмы.

  

  

  

  

  

  

  

   Но чем полет неукротимей.

  

  

  

   Чем ближе веянье конца,

  

  

  

   Тем лучезарнее, тем зримей

  

  

  

   Сияние Её лица...

  

  

  Заключительные слова Зодчего ("Вас накормит Тот...") не менее отчетливо ассоциируются с финалом блоковской поэмы "Двенадцать".

  Мотивы же "разрушения истории" со временем сменяются у Блока более трезвой и гуманной идеей власти человека над историей (см. предисловие к поэме "Возмездие" в т. 3 наст. издания).

  

  

  

  

  

  

  

  

  

   С. Небольсин