Рейнские пилигримы. Соч. Бульвера...
Белинский В. Г. Собрание сочинений. В 9-ти томах.
Т. 1. Статьи, рецензии и заметки 1834-1836. Дмитрий Калинин.
Вступит. статья к собр. соч. Н. К. Гея.
Статья и примеч. к первому тому Ю. В. Манна.
Подготовка текста В. Э. Бограда.
М., "Художественная литература", 1976
РЕЙНСКИЕ ПИЛИГРИМЫ. Соч. Бульвера. Перевод с французского. В типографии Н. Степанова. 1835. Четыре части: I - 130; II - 142; III - 120; IV - 131. С эпиграфом:
"Забудешь ли ты когда-нибудь восхитительные часы, проведенные нами в тихих рощах, посвященных любви, где мы могилу жизни, вместо земли, усыпали зелеными листьями и благоуханными цветами!"
Шиллей.
"Ты хочешь показать мне все роды существ сотворенных и научить меня узнавать своих братьев, витающих и в безмолвных рощах, и в воздухе, и в воде".
Гете.
Европейские журналы, преимущественно английские, сколько мы могли заметить из "Revue Britannique", часто удивляют самыми странными, если не нелепыми, суждениями о литературных предметах, суждениями, которые даже и у нас смешны; часто они хлопочут о таких вопросах, которые даже и у нас уже не вопросы. Не ходя далеко, укажем на статью о новой драме1 Виктора Гюго, помещенную в одном из NN "Артиста", французского журнала, и переведенную в "Наблюдателе". Но английские журналы особенно свидетельствуют о незавидном состоянии критики в Англии. Недавно мы прочли в "Revue Britannique" статью о Эдуарде Литтоне Бульвере - новой английской и, следовательно, европейской знаменитости, о которой так много говорят и у нас. Эта статья переведена в "С.-Петербургских ведомостях", повторена в "Московских ведомостях" и поэтому должна быть известна русской публике2. Из нее видно то, что дух англичан принимает новое направление, представителем которого есть - Бульвер. В чем же состоит это новое направление духа английской нации? В стремлении к жизни мечтательной, идеальной, совершенно противоположной их положительной, расчетливой, рациональной жизни. Правда ли это? Возможное ли это дело? Не знаю; по крайней мере так говорит автор статьи об Эдуарде Литтоне Бульвере; прибавлю еще, что он видит в этом новом направлении много худого и предсказывает близкую и ужасную реформу в Англии, обвиняя Бульвера в том, что он своими романами способствует этому, вредному направлению и своим огромным авторитетом ускоряет его развязку. Как бы то ни было, это вопрос чисто английский, обстоятельство семейное и для нас совершенно постороннее; а вот в чем дело: судя по великому влиянию, которое автор статьи о Бульвере приписывает этому писателю, судя по огромному авторитету, которым пользуется в Англии этот ее любимец и баловень, не имеете ли вы права заключить, что Бульвер есть писатель генияльный, что цветы его поэзии роскошны, благоуханны, как плодородная природа Индии, что его картины чудесны и разнообразны, как беспредельный мир божий, что он представляет природу и жизнь преображенными, в новом, волшебном, фантастическом свете - не правда ли? Но увы! ничего этого нет: Бульвер поэт, каких много, поэт второклассный, если не третьеклассный; его романы как романы - середка на половине, хотя в них и блестят искры истинного, неподдельного таланта. И в самом деле, не странно ли думать, чтобы британец, гордый, расчетливый, пресыщенный жизнию, усталый от ее впечатлений, соскучившийся ее прозою, стал искать отдохновения и освежения для своей души не в Шекспире, не в Байроне, не в Вальтер Скотте, не в Купере или Томасе Муре, а в Бульвере? Разве поэзия этих поэтов положительна, суха, утомительна, неспособна потрясти самую холодную душу, распалить самое вялое воображение? Разве гений этих поэтов не велик, разве он ниже гения Бульвера? Странно! Что ж такое этот Бульвер, что он за чародей такой, что, мановением своего волшебного жезла, заставляет англичан забывать свои конторы и биржу, свои проекты всемирной торговли и бросаться в фантастический мир немцев? В чем находит он свои могущественные средства, где берет свои орудия? Уж не в родстве ли он с феями и гномами, уж не подарил ли ему Оберон своего лилейного скипетра? - Мы это сейчас увидим, бросивши взгляд на "Рейнских пилигримов".
"Рейнские пилигримы" - единственный роман Бульвера, прочитанный мною; но, судя по его характеру и по упомянутой статье в "Revue Britannique", они могут дать полное понятие о Бульвере. Вот в чем состоит их содержание: Тревелиан, молодой человек, с душою сильною и характером возвышенным, любит Гертруду Ван, девушку, которая имеет все, что делает женщину на земле представительницею неба - красоту и способность к нежной, пламенной любви, безграничному самоотвержению, преданности и высокой покорности судьбе; отец этой девушки, лицо, тоже имеющее свою физиономию, есть третий персонаж романа Бульвера. Прелестная, очаровательная Гертруда страждет неизлечимою болезнию- чахоткою и, по совету докторов, пускается в путешествие по берегам Рейна, в сопровождении своего отца и любовника. Тревелиан, имея пылкое воображение, зная наизусть почти все предания, все древненемецкие хроники и притом обладая способностию приятного рассказчика, рассказывает Гертруде отрывки из этих преданий и хроник, чтобы отклонить ее внимание от собственного ее положения. Все это очень естественно, все верно, прекрасно и занимательно. Эта Гертруда, прекрасный, благоуханный цветок, рожденный для того, чтобы заставить другое существо полюбить жизнь, эта Гертруда, стоящая на краю могилы и живее ощущающая прелесть жизни, и сильнее желающая жить, и до последней минуты обманывающая себя лестною надеждою насчет жестокой истины своего положения; потом, этот Тревелиан, сосредоточивший в самом себе все силы души своей и кажущийся спокойным и холодным, тогда как в его сердце горит пламя любви и чувства, этот гордый, крепкий дуб, опершийся на розу и долженствующий пасть, когда она увянет; наконец, этот старик Ван, изведавший жизнь, утомившийся ее обманами, опершийся на самого себя и, в своем бесстрастии, еще глубоко любящий дочь свою, - все эти лица, повторяю, имеют собственную физиономию и живо занимают внимание читателя своею судьбою, своим положением, своею личностию. Но не здесь Бульвер, он в эпизодах, он в рассказах Тревелиана; в них силится он оживить старину с ее волшебными воспоминаниями, с ее романической жизнию, так противоположною расчетливой жизни. Эти эпизоды прекрасны, когда дело идет о изображении чувств и положений человеческих, общих всем векам, всем народам и понятным во всех веках и для всех народов. Таков эпизод: "Молодая девушка из города Мелина", в коем прекрасно изображена женщина, существо любящее и преданное; таков эпизод: "Братья", в котором воскресает поэтическая жизнь средних веков, с ее рыцарством, ее любовию, ее верностию, страданием и религиозностию; но и не здесь еще Бульвер; он в рассказах фантастических, которые тоже прекрасны; их два: "Душа в чистилище" и "Падшая звезда". Но особенно Бульвер, такой Бульвер, каким представляет его автор статьи в "Revue Britannique", Бульвер мечтатель, Бульвер, недовольный современною жизнию, виден в повествовании о феях и гениях, которые, бог знает по каким правам и ради каких причин, вмешиваются у него в людские дела, и здесь-то Бульвер смешон, жалок и нелеп до крайности. Эти феи, эти гении, их рассказы о любви кошек и собак - суть не что иное, как натяжки, самые скучные и утомительные, резные украшения русских крестьянских изб на доме италианской архитектуры, ломанье паяца в антрактах хорошей драмы. Если в этом состоит мечтательность и идеальность Бульвера, то едва ли ему удастся ниспровергнуть существующий порядок дел в Англии и из англичан, народа деятельного, торгового, положительного, сделать мечтательных, созерцающих, сумасбродных немцев по идеалу Тика. Бульвер часто, или, лучше сказать, беспрестанно жалуется на прозу нашей жизни, и очень заметно, что ему хочется быть мечтательным, хочется создать какую-то идеальную жизнь; это видно из самых его эпиграфов; он старается заставить своих читателей верить в бытие существ особенного рода, наполняющих глубину лесов, ущелия гор, дно морей и рек, воздушные пространства; словом, он силится возвратить мир к его первобытному состоянию, когда юное человечество населяло природу небывалыми существами и от души верило их действительности. Намерение нелепое! Разве нет поэзии в нашей жизни, разве сама истина и действительность не есть высочайшая поэзия? Разве естественное и верное изображение любви Тревелиана и Гертруды не лучше в тысячу раз глупых рассказов о небывалых феях и гениях, рассказов карикатурных, бледных и холодных? Разве пошлая аллегория о добродетелях есть поэзия?
Словом, Бульвер, писатель не генияльный, но с талантом, хорош только там, где естественен, где пишет в духе времени, где противоречит своим нелепым мыслям о жизни, и несносен, где силится, вопреки своему таланту, быть идеальным. Ему надо чувствовать, а не мыслить, надо бессознательно следовать внушению своего таланта, а не корчить из себя трубадура с венком на остриженной голове и букетом роз на модном фраке: тогда он будет лучше. Равным образом, ему не надо судить ни об английской, ни о немецкой литературе, ни о вкусе, ибо его суждения об этих предметах похожи на его рассказы о феях и о добродетелях.
Перевод хорош, хотя местами и нерадив.
В тексте примечаний приняты следующие сокращения:
Анненков - П. В. Анненков. Литературные воспоминания. Гослитиздат, 1960.
Белинский, АН СССР - В. Г. Белинский. Полн. собр. соч., т. I-XIII. М., Изд-во АН СССР, 1953-1959.
"Белинский и корреспонденты" - В. Г. Белинский и его корреспонденты. М., Отдел рукописей Государственной библиотеки СССР им. В. И. Ленина, 1948.
"Воспоминания" - В. Г. Белинский в воспоминаниях современников. Гослитиздат, 1962.
ГБЛ - Государственная библиотека СССР им. В. И. Ленина.
Григорьев - Аполлон Григорьев. Литературная критика. М., "Художественная литература", 1967.
Гриц - Т. С. Гриц, М. С. Щепкин. Летопись жизни и творчества. М., "Наука", 1966.
ИРЛИ - Институт русской литературы (Пушкинский дом) АН СССР.
КСсБ - В. Г. Белинский. Сочинения, ч. I-XII. М., Изд-во К. Солдатенкова и Н. Щепкина, 1859-1862 (составление и редактирование издания осуществлено Н. X. Кетчером).
КСсБ, Список I, II... - Приложенный к каждой из первых десяти частей список рецензий Белинского, не вошедших в данное изд. "по незначительности своей".
ЛН - "Литературное наследство". М., Изд-во АН СССР.
Надеждин - Н. И. Надеждин. Литературная критика. Эстетика. М., "Художественная литература", 1972.
Полевой - Николай Полевой. Материалы по истории русской литературы и журналистики тридцатых годов. Изд-во писателей в Ленинграде, 1934.
Пушкин - А. С. Пушкин. Полн. собр. соч. в 10-ти томах. М.-Л., Изд-во АН СССР, 1949.
Станкевич - Переписка Николая Владимировича Станкевича, 1830-1840. М., 1914.
ЦГАОР - Центральный государственный архив Октябрьской революции.
Чернышевский - Н. Г. Чернышевский. Полн. собр. соч. в 16-ти томах. М., Гослитиздат, 1939-1953.
Рейнские пилигримы. Соч. Бульвера... (с. 420-423). Впервые - "Молва", 1835, ч. X, N 31-34, "Новые книги", стлб. 78-83 (ц. р. 31 августа). Общая подпись в конце отдела: (-он -инский). Вошло в КСсБ, ч. I, с. 426-431.
1 Статья "Анжело, падуанский тиран, драма в четырех действиях Виктора Гюго" напечатана в "Московском наблюдателе", 1835, апрель, кн. 2.
2 Статья "Эдвард Литтон Бульвер" напечатана в "Московских ведомостях", 1835, N 62, 63.