Творчество - в прямом смысле есть созидание нового. В таком значении это слово могло бы быть применено ко всем процессам органической и неорганической жизни, ибо жизнь - ряд непрерывных изменений и все обновляющееся или вновь зарождающееся в природе есть продукт творческих сил. Но понятие творчества предполагает личное начало - и соответствующее ему слово употребляется по преимуществу в применении к деятельности человека. В этом общепринятом смысле Т. - условный термин для обозначения психического акта, выражающегося в воплощении, воспроизведении или комбинации данных нашего сознания в (относительно) новой и оригинальной форме в области отвлеченной мысли, художественной и практической деятельности (Т. научное, Т. поэтическое, музыкальное, Т. в изобразительных искусствах, Т. администратора, полководца и т. п.). Широкое значение, придаваемое термину, едва ли не составляет отличительного свойства русского языка. Др.-греч. πόησις имело специальное применение к области словесного Т. В зап.-европейских яз. сливаются термины Т. и творения, созидания (création, Schöpfung), в различных специальных приурочениях. Отчасти понятию Т. отвечает нем. Schaffen (dichterisches Sch.), франц. invention (не в смысле только изобретения), génie créateur и т. п. Термин invention уже в лат. яз. (inventio) выражал понятие сочинять, творить; в области риторики (трактат Цицерона 'De inventione') и в поэтиках Возрождения оно имело специальное значение - композиции, сочинения, вымысла, прикрас ('belle invenzioni' у Торквата Тасси, 'Discorsi dell'Arte poetica'). Различение Т. научного от Т. художественного и от Т. в области жизненных отношений, т. е. то различение деятельностей, которое может быть усмотрено и в приемах, и в конечных целях каждого вида Т., приводило Аристотеля к различному обозначению 3 основных свойств разума: созерцательного, действенного и творческого (ποιητιχή) в тесном смысле слова (Никомахова Этика; ср. Em. Egger, "Essais sur l'histoire de la critique chez les Grecs", 1887). Распространяя значение творческого акта даже на ремесла, - стало быть, при несколько внешнем понимании термина, - Аристотель все же дал прекрасную, хотя и не исчерпывающую формулу художественного Т. как способности обдуманного или сознательного воплощения истинного при отождествлении истины и красоты. В настоящее время принято различать двоякого рода Т.: непроизвольное, бессознательное, непосредственное - и продуманное, сознательное, художественное; первое характеризует по преимуществу произведения первобытного, народно-собирательного искусства, а второе относится к области высшего искусства, в котором непосредственность вдохновения идет рука об руку с размышлением и проверочной аналитической работой. Народно-собирательное Т. характеризуется также эпитетами безличного и безыскусственного, в противоположность Т. индивидуальному и сознательному. Последний эпитет имеет несколько условное значение и не исключает непроизвольности и непреднамеренности, составляющих характерные особенности процессов творчеств. Когда все предусмотрено и предрешено заранее, тогда нет места для творческой мысли и является то, что принято называть сочинительством. Впрочем, отношение сознания к творческой работе мысли представляется сложным и далеко еще не порешенным вопросом. В житейском смысле "сознание" понимается по преимуществу как оценка значения - и с этой точки зрения Белинский по прочтении "Бедных людей" Достоевского мог выразить сомнение, чтобы автор сам понимал то, что он создал. С психологической точки зрения вне нашего сознания нет высшей психической жизни, а могут быть лишь психические состояния; но в вопросе о сознательном или бессознательном Т. имеется в виду большая или меньшая координация различных функций психического организма человека. Затем вопрос сводится к метафизической проблеме о первоисточниках творческого вдохновения. Различное отношение к этой проблеме двух великих философов древности, Платона и Аристотеля, является характерным показателем двух различных мнений о сущности Т., которые поддерживаются поныне представителями разных миросозерцаний. Великолепное описание поэтического экстаза, данное Платоном в "Федре", в связи с теорией о предсуществовании идей, с стремлением души освободиться от оков плоти, чтобы созерцать духовными очами вечную красоту и истину -представляется основою позднейших теорий о творческом прозрении невидимого в мире реальных отношений. К этому взгляду примыкают и новейшие теории о Т. бессознательном, или интуитивном. Аристотель, останавливаясь на определении искусства как подражании природе (определении, между прочим высказанном и Платоном), является представителем более реалистического понимания процессов Т. (см.
Поэтика). С этой точки зрения Т. сводится к простой комбинации данных нашего сознания, восприятий внешнего мира. Взгляды на Т., в исторической преемственности эстетических и философских учений разделяют судьбу этих учений и тесно связаны с решением метафизических проблем о красоте и истине; еще ближе вопрос о Т. входит в круг задач современной психологии в связи с проблемами о процессах мышления и зарождении идей. Поэты и художники не раз обращались сами к определению сущности творческого акта (опыт циркулярного опроса современных писателей по этому вопросу см. в "Année psychologique", ч. I); но в показаниях о процессах Т. обыкновенно ускользает самое главное, по-видимому, неуловимое и не поддающееся определению в психическом аффекте, обусловливающем творческий процесс. Историки и критики, пытаясь проникнуть в тайники Т., обыкновенно ограничиваются (по необходимости) собиранием и сопоставлением внешних форм, в которые последовательно выливались психические состояния, предшествовавшие окончательному воплощению творческого замысла, разлагая последний на его составные части и подвергая оценке произведение в его целом. Если по проверке всякое "новое слово" художника и мыслителя имеет лишь относительное значение и абсолютно новое не представляется уделом человеческого Т., если, с другой стороны, в не выясненном еще окончательно вопросе об отношении сознательной и бессознательной душевной деятельности первоисточник Т. характеризуется бессознательностью и непроизвольностью, то во всяком случае акт Т. есть процесс прояснения нашего сознания, продукты Т. - показатели расширения горизонта сознания и "новыми" они представляются, прежде всего, опять-таки по отношению к нашему сознанию. "Человеческий ум, - замечает Сеаль (Gabriel Séailles, "Essai sur le gИnie dans l'art", П., 1897), - не есть простое зеркало, отражающее природу... Он не получает своих познаний, а приобретает их; не подчиняется им, а создает их (l'esprit ne subit pas ses connaissances, il les crée)". В этом смысле, т. е. по отношению к индивидуальному сознанию, Т. вполне законно приобретает широкое применение, и если Алексей Толстой - тот из наших поэтов, который всего резче высказался против придания слишком безусловного значения художественному Т., - возражал против мнения, что художник - создатель своих творений, то им же вполне верно сказано:
|
Много в пространстве невидимых форм и неслышимых звуков
Много чудесных в нем есть сочетаний и слова и света
Но передаст их лишь тот, кто умеет и видеть и слышать.
|