Выставка въ редакц³и "Аполлона"
Мечта твоей жизни все болѣе и болѣе воплощается. Четыре года совмѣстной работы съ учениками начинаютъ, наконецъ, создавать ту атмосферу мастерской-храма, которая всегда волновала мое воображен³е; какъ спириты искренно убѣждены, что совмѣстное сидѣн³е въ сосредоточенномъ молчан³и вокругъ столика помогаетъ выявлен³ю духа, такъ и мнѣ кажется, что собран³е усердныхъ работниковъ этой школы создаетъ тотъ флюидъ подлиннаго, волнующаго искусства, который гонитъ отъ себя все рутинное, мертвое, манерное и хлесткое. Совмѣстная работа школы была всегда моимъ принципомъ. Я сказалъ бы, что за 4 года въ школѣ этюдъ писался одною общею рукою, несмотря на все разнообраз³е манеръ, исходящихъ отъ природныхъ особенностей каждаго ученика. И этотъ этюдъ постепенно совершенствовался и совершенствуется, одушевленный однимъ стремлен³емъ, одною задачею, понятою всѣми учениками.
Я старался не столько учить, сколько будить желан³е искан³я, старательно оберегая ищущ³й молодой глазъ отъ фальши и рутины. Поэтому всего пр³ятнѣе въ школѣ были совсѣмъ юные, совсѣмъ зеленые побѣги, еще не отравленные предвзятой системой академ³й; съ ними было легче, такъ какъ не приходилось вытравлять плевелъ дурной школы. Но даже испорченные, даже готовые художники за эти 4 года приходили набираться бодраго, свѣжаго духа, здоровья и непосредственности среди этой плѣнительно-наивной и упрямо-ищущей молодежи. Но я считалъ бы грѣхомъ, положивъ въ основан³е этой школы принципъ совмѣстной работы, впослѣдств³и распустить ихъ, заявивъ. учащимся, что они всему уже научились. И вотъ почему я этого не сдѣлаю: Я не вѣрю нисколько въ будущее станковой (мольбертной) живописи, картинъ, картинокъ на стѣнѣ, въ
гостиныхъ и даже въ музеяхъ. Истерическая формы, которую приняла за послѣдн³е годы ищущая живопись, есть одинъ изъ самыхъ краснорѣчивыхъ показателей того, что современная живопись задыхается и мечется, не зная, какъ найти себя, свое законное выражен³е, какъ задыхается рыба, выброшенная изъ своей стих³и на песокъ. Тѣ формы, как³я принимаетъ сегодняшняя живопись, указываютъ, что ей необходимы директивы большого родственнаго искусства, которое бы узаконило совершенно безсмысленное теперь производство и даже nonsens большинства полотенъ современной живописи. Архитектура - мать искусствъ и величайшее изъ пластическихъ достижен³й - думаю, дастъ исцѣлен³е и вольетъ здоровье, уничтоживъ разъѣдающее сомнѣн³е въ душѣ художника-новатора; онъ повѣритъ, наконецъ, въ законность существован³я своей работы. Архитектура дастъ живописи тѣ больш³я плоскости серьезнаго строгаго камня,которыя будущая живопись сроднитъ со своими величавыми простыми синтетически-переданными образами. Камень стѣнъ и скульптуръ пристыдитъ лавочническ³я стремлен³я испорченнаго XlX-ымъ вѣкомъ вкуса и поставитъ новую живопись лицомъ къ лицу съ гранд³ознымъ, монументальнымъ, съ человѣкомъ, какъ цвѣткомъ природы, но не съ человѣкомъ, давящимъ природу, какъ онъ понятъ нашими отцами. И, конечно, съ такими стремлен³ями я не вижу предпр³имчивыхъ, но одиночныхъ художниковъ. Я вижу впереди фаланги художниковъ ищущихъ, школы художниковъ. Школа покроетъ стѣны фресками, школа дастъ божественную гармон³ю живописи съ архитектурой; совмѣстныя усил³я школъ подымутъ искусство на тѣ вершины, до которыхъ съ такими ужасными мучен³ями пытается взобраться индивидуалистическое, несогрѣтое общими братскими усил³ями, искусство конца XIX-го вѣка.