Аверкиев Дмитрий Васильевич - Комедия о Российском дворянине Фроле Скабееве и стольничей Нардын-Нащо..., Страница 4 - Книги

Ну, прощайте и вы (дворецкий и мамка к руке подходят).

Мамка (целуя руку боярину). Мы бы с боярышней тебя на крылечко провожать...

Нащокин. Не надо. Дальние проводы, лишние слезы.

Стольничиха (обнимая дочку). Ну, Аннушка, прощай. Ой, дочушка, чтой-то ты словно плакала, личико-то бледное... о чем заскучала?

Аннушка. Нет, матушка, ни о чем.

Нащокин. Ой, жена! Век тебя учу, порядку не знаешь. Раньше не могла на дочку поглядеть...

Стольничиха. Ох, уж этих порядков, отец, вовек не пойму.

Нащокин. А брато-т говорит: "В чужих-де землях все на порядке держится".

Стольничиха. Умен твой брат очень! А по-нашему: славны бубны за горами...

Нащокин. Ну, ладно уж. Едем. (Подходит к дочке.) Прощай, Анна; еще раз прощай. Чтой-то в самом деле скучновата, кажись? Учил тебя не скучать. С царевн бы пример брала. Татьяна-т свет Михайловна эк искусно книжку списала, и картины в ней писаны... Царе-т батюшка сестрой утешается. И ты бы - писать научена - книжку какую святую тож списала. А я бы гостям, как царь же, дочкой хвалился. А картины писать, мастера можно принанять - поучит. Ну, да полно, прощай (целует). А то вовек не кончим: мы, старые, поболтать любим. Едем, старуха, едем (идет, за ним дворецкий).

Стольничиха (обнимая дочку). Не кручинься, дочушка, авось тетка сегодня за тобой пришлет - все проедешься, порассеешься (целует). Иду, старый, иду! (Торопливо уходит за мужем в средние двери.)

Мамка и Аннушка.

Мамка. Что, царевна моя белая, призадумалась? О чем закручинилась?

Аннушка. Не знаешь! Ты-то не знаешь, о чем? - По нем все плачу, по нем! Видеть его хочу, слово молвить...

Мамка. Что, Аннушка, делать? Нешто я не хлопочу - сегодня чуть свет бегала - сестренка говорит: "Не знаю, с субботы, мол, и дома не бывал"...

Аннушка. Ох, хоть ее повидеть бы!..

Мамка. Кого еще?

Аннушка. Сестру его; с ней о нем поговорила бы, поплакала.

Мамка. Да как же ее повидеть?

Аннушка. Ох, старая! Догадки у тебя нет... Приведи ее, сейчас... пусть торговкой нарядится, кружевницей что ли... кружев будто продавать придет...

Мамка (догадалась). Стой! Да мы его самого кружевницей проведем!

Аннушка. Его - не надо; ее, сестру, проведи.

Мамка. Аль ты думаешь, что плут, он - так и провести его нельзя? Небось, проведем. Аль его-то расхотела?

Аннушка. И теперь хочу, сейчас хочу, сию минуту. Только хочу, чтоб он пришел, сам бы пришел.

Мамка. Да он и придет; не иной кто.

Аннушка. Не то ты говоришь! Хочу, чтоб своей волей пришел, сам - поняла? Коль не забыл - придет!

Мамка. Аль не одно: сам ли придет, я ли приведу?

Аннушка. Что ж мне по-твоему - стыдо-т девичий вовсе забыть, да к нему бежать? А как погонит? Как позабыл, подумал: "Не удалось-де раз, вдругорядь пытаться не стану"? Тогда что?

Мамка. Полно-ка! Что ему от тебя, от счастья своего, отворачиваться? не победнела ты с тех пор. У родителя-то, слава богу, денег не меньше стало.

Аннушка. Ох, нет в тебе стыда нисколько! Совсем, совсем бесстыжая!..

Мамка. Вот на! меня же бранить!

Аннушка. Ох, тяжко мне, тяжелехонько! Где он? Чего нейдет? Давай его! Его хочу, его - Фролушка, Фролушка, где ты?

Мамка. Полно-ка! Стыдись - еще меня бесстыдством корила - на весь дом голосишь.

Аннушка. Всю-ту я зиму здесь тосковала; от матушки крадучись, ночи напролет молчком проплакала... хоть теперь-то дай погоревать вволю... Ох, моченьки моей нет! Тяжелехонько мне, девушке!

Мамка. Бесстыдница! Говорю, перестань! Идет кто-то, перестань...

Аннушка. Ох, Фрол ты, Фролушка!.. Ох, тяжелехонько! (По лестнице слышны торопливые шаги.)

Мамка. Идут, говорят тебе, идут...

Вбегает опрометью Мавруша.

Аннушка (вскочив). Где? кто? а? зачем?

Маврушка. Не полошайся, боярышня: я это, Маврушка.

Аннушка. Ты? Чего тебе?

Маврушка. Ох, боярышня, наверх сюда бежала, запыхалась. Приехали там за тобой.

Аннушка. Кто приехал? кто?

Маврушка. От тетушки, от игуменьи. Каптана приехала. Старик какой-то: ни ключник, ни ключников брат,- не разобрала хорошенько.

Аннушка. Ох, отлегло! Перепугала было!

Маврушка. Прости, боярышня,- ненароком.

Аннушка. Ну, ступай. Скажи, я - сейчас. Старика сюда позови. Дворецкому скажи, распорядился бы. (Маврушка уходит.) Ну, мамка, идем, одеваться живей. (Идет в боковую дверь.)

Мамка. Чего торопиться! Невидаль какая: в монастырь ехать...

Аннушка (остановившись). Ох, все лучше, чем здесь. Опостылело мне здесь все, стены, комнаты, ровно тюрьма какая.

Мамка. Ну, идем, идем. Авось тебя проветрит; в монастыре-т чудесно... (Обе ушли.)

Входят в среднюю дверь: Савельич, Маврушка, Фрол - одет монастырским ключником.

Савельич. Доложила, Маврушка, что от тетушки приехали?

Маврушка. Доложила; старика сюда позвать велела, а тебе - распорядился бы.

Савельич. Ступай, доложи: пришел, мол, старик.

Маврушка. Ладно. (Шмыгнула в боковую дверь.)

Савельич (Фролу). Так ты клюшнику-то как - братаном приходишься, двуродным братом?

Фрол. Ни, родным. Сказывал я тебе: мы вологодцки; брато-т тут в монастыре в ключах ходит, а я там, у себя, в монастыре тож... так теперь в побывку приехал... Брат, значит, Митрофан Семеныч...

Савельич. Верно.

Фрол. А я, значит, Микула Семеныч, брат его родный. А тебя Петром Савельичем звать? Дворецкий ты?

Савельич. Верно.

Фрол. Так и брат сказывал. Ты, говорит, к Петру Савельичу, к дворецкому... от моего имени скажи: "Мать-де-игуменья послала, а самому-де мне недужится; ногу, скажи, как летось, свело..."

Савельич. Опять ногу свело?

Фрол. Опять! На костылях ходит! Беда!- А Савватей, возник, у вас дома ли?

Савельич. Нет. Со старыми господами к Троице уехал.- А что?

Фрол. Повидаться думал. С боярином с вашим у нас на прошлой неделе был.

Савельич. Так; кормить станете?

Фрол. Нету. В Филях кормили. Беда такая - как в деревню въезжать - шина на колесе и лопни,- пока сваривали, мы и покормились. А теперь и рад бы, да к вечеру велено предоставить. То есть, скажу тебе, Петр Савельич, так это ей племянницу видеть захотелось - беда. Будь помоложе, али мирская - согрешил бы, брюхом, мол, хочет, подумал.

Савельич. Ну, а ты как? Испиваешь?

Фрол. По времени бывает: в монастыре живем.

Савельич. Так вот что: кормиться не станете, самим закусить можно. Ветчинка у нас есть, провесная - к господскому столу припасена - так отведать можно. На вид хороша, на вкус не знаю.

Фрол. Отчего не отведать? (Смеясь.) И нашему вознику ветчинка в новинку кстати.

Савельич. Возник у вас новый, кажись?

Фрол. Новый и есть. Из татар, выкрест - мать-игуменья крестила - для того и говорю, что ветчинка в новинку ему.

Савельич. То-то он черный какой!.. ровно мазаный!

Фрол (смеясь). Мазаный и есть. Так его и прозвали. И по-нашему-то не тямит; только моя, твоя, да Иван - вот и весь раз говор его.

Савельич. Так за ветчинкой в кладовую сходим? Аль, нет, лучше тут останься, посиди; не равно боярышня спросит...

Фрол. Ладно.

Савельич в средние двери вышел.

Фрол (один). Ловко обошлось. Дворецкого пуще всего боялся. Мамки бояться нечего. И ловко ж придумал. Савушку в татары произвел. Теперь не проговорится. Спрашивай что хочешь: "моя - твоя - Иван", вот и ответ весь.

Садится на лавку у дверей.

Аннушка (за сценой). Что копаешься! живее! (Входит в боковую дверь по-дорожному уж одета.) Ты что ль, старик, от тетушки за мной приехал?

Фрол (вставая, голос слегка дрогнул). Я, государыня, я. (Он, кланяясь при всяком ответе, все подходит к боярышне, так что когда открыться, он подле нее стоит.)

Аннушка. Мы сейчас и едем.

Фрол. Как прикажешь.

Аннушка. Тетушка в добром ли здоровьи?

Фрол. Слава богу, государыня; бога благодарить надо.

Аннушка. Ты кто же? ключник?

Фрол. Брат ключников, государыня, брат.

Аннушка. А звать как?

Фрол (озираясь.) Звать-то? - А тут никого нет?

Аннушка (с недоумением). Никого.

Фрол. А неровно?

Аннушка (так же). Никого, никого,- да тебе что?

Фрол (взяв ее за руки, шепотом). Аннушка, аль не узнала? ведь я Фрол!

Аннушка (быстро, шепотом; так же оба всю сцену). Ты? Фрол?

Фрол. Стариком нарядился, тебя чтоб увезти. Аль не веришь, в глаза взгляни - узнаешь.

Аннушка (глянула). Ты! ты и есть! Ох, Фролушка, голубчик (бросается ему на шею). Ждала тебя, ждала, насилу-то дождалася!

Фрол. Не кричи. Услышат, пропадем.

Аннушка. Ты за мной? за мной приехал?

Фрол. Добывать тебя пришел. Помнишь - велела, тогда-то. Идешь ли за мной? Веришь ли, что люблю?

Аннушка. Иду ли? за тобой-то? Любишь! любишь ты меня? еще скажи.

Фрол. Не любил, не приехал бы. С того вечера, с того самого. Насилу-то добыл, удалось.

Аннушка (целуя его). Фролушка! А я-то! Голубчик! Миленький.

Фрол (точно опомнившись). Тише! - Стой! - Бежать, так бежать.

Аннушка. Бежим.

Фрол. Мамку что ждать! Увидит, остановит еще.

Аннушка. Остановит? Нет, нет! сейчас! за тобой.

Оба вместе.

Аннушка. Идем. Голубчик мой!

Фрол. Скорей!

Аннушка. Еще разик, разик только. (Целует.)

Фрол. Голубушка, после.

Аннушка. Милый! Как же!

Оба, говоря, поспешно уходят в средние двери. Сцена некоторое время пуста.

Мамка (выходит из боковых дверей; у нее в руках целое оберемя мешочков, думок, платков, телогрей и т. п.). Ну, вот и я! Аннушка! Ты где ж? Аль вышла?

Мавруша опрометью вбегает из средних дверей.

Мавруша (торопливо). Мамушка! Боярышня садиться пошла - сейчас на лестнице встретила - за тобой послала.

Мамка (небрежно). Ладно-ка, успеет. (Торопливо.) Мавруша - слышь - беги скорей в чулан - шубейку мою притащи, забыла. Да стой: Савельич где?

Мавруша. В кладовую пошел.

Мамка. Ну, шубейку захватишь, через девичью там в кладовую обежишь - велела-де боярышня варенья, вишневого, мол, на дорогу, чтоб взять.

Маврушка. Бегу, мамушка, бегу.

Мамка. А я в окошко скричу, чтоб обождали. Лети же.

Мавруша убегает в боковую дверь; мамка бросает все на пол, и спешит к окну.

Мамка (одна, в окно смотрит). Это что? Села? Старико-т зачем за ней туда же лезет? (Кричит.) Постой! (Начинает отворять окно.) Эко окно-то чертово! (Отворила. Слышно, как колеса застучали.) Покатили! Во всю мочь. Что ж это? Господи! Аль наважденье? Мати Троеручица Пресвятая! Промеж рук выхватили! (Бежит на середину сцены.) Он, он, он! Некому, кроме Фрола быть! (Набежала на груду, что бросила, запнулась и свалилась.) Ой-ой-ой! Ноги-те не держут! Ой-ой-ой! (Ползает по полу, подхватывает вещи и опять бросает.)

Мавруша (вбегает в боковую дверь). Вот она, шубейка. А варенье принесет, в окно скричала.- Да ты что это, мамушка, окорачь расползалась?

Мамка (сердито, опомнившись). Где окорачь! Ишь, растеряла все, подбираю. Подсоби-ка! (Собирают обе вместе.)

Савельич поспешно входит в средние двери, в одной руке бурак с вареньем, в другой кусок изрядный ветчины.

Савельич. Аксинья Пахомовна, да ты дома?

Мамка. А где ж мне быть, соколик?

Савельич. Боярышню зачем же одну отпустила?

Мамка. Не отпускала, как перед Истинным, не отпускала! Мавруша сказывала, садиться-де пошла.

Мавруша. Пошла, пошла! Со стариком по лестнице бежала.

Савельич. Пошла? (Роняет бурак.) Со стариком бежала? Н-ну! Тю-тю! Поминай, как звали,- укатили!

Мамка (падает опять на груду). Ой-ой-ой! Промеж рук выхватили.

Савельич. Верно. И колёса у каптаны красные, а у мать-игуменьи желтые! А все ветчина эта проклятая! (Швыряет ветчину.)

Мамка (глянув на него). Ой, спятил, ой-ой! (Падает и закрывает лицо руками.)

Савельич. Только - боярин приедет, я ничего не знаю. Ты отпускала.

Мамка (вскочила). Что ты? Я и старика-то не видела. Мне Маврушка...

Мавруша (перебивая). Что ты? Я за шубейкой бегала.

Савельич (указывая пальцем). Я - сторона, вы отпускали: вы, вы, вы, вы!

Мамка и Мавруша (так же. вместе с ним). Нет: ты, ты, ты, ты!

Занавес опускается.

ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

СЦЕНА ПЕРВАЯ

Действующие лица

НАРДЫН-НАЩОКИН.

ЛЫЧИКОВ АЛЕКСЕЙ СТЕПАНОВИЧ

отец Саввы.

ФРОЛ СКАБЕЕВ.

ВЕЛИК-БОЯРИН.

ПЕРВЫЙ СТОЛЬНИК |

ВТОРОЙ СТОЛЬНИК } молодые.

ТРЕТИЙ СТОЛЬНИК |

ЧЕТВЕРТЫЙ СТОЛЬНИК

постарше.

САВЕЛЬИЧ Нащокина дворецкий.

ВЕЛИК-БОЯРСКИЙ ДВОРЕЦКИЙ.

СТОЛЬНИКИ МОЛОДЫЕ И СТАРЫЕ.

СЛУГИ.

Москва. Кремль. Ивановская площадка. Перед поднятием занавеса слышен звон к достойной.*

Фрол (один, ходит по площадке). Чтой-то нейдет. Давно жду, все нету. Сказали: беспременно, мол, в собор к обедне поедет. Да и как не ехать - тут все стольники собираются лясы на площадке точить.- К достойной отзвонили, а его все нету. Варили, варили кашу: сладка вышла да крутенька; не стала бы в горле? не подавиться бы? - Э, вот и он.

Входит Лычиков-отец.

Фрол (подходя). Алексею Степановичу, господину стольнику, низкий поклон!

Лычиков-отец. А, а! Фролушка! здорово! Сколько зим! С месяц, чай, не видались. Что поделывал? Аль с молодой женой все сидел?

Фрол. С нею, государь, все. Сам ведаешь: с новинки-то в охотку...

Лычиков-отец. Как не знать! Былое дело! - Ну, женился каково?

Фрол. Слава богу, государь.

Лычиков-отец. Что за женой взял? Приданое велико ли?

Фрол. Покуда не видно. А надоть быть тесть смилостивится, даст.

Лычиков-отец. Ну, подавай бог! - А я-то, признаться, на тебя в сердцах был. Попадись ты мне раньше: ругательски бы изругал.

Фрол. За что так? В чем вина моя перед тобою, государь?

Лычиков-отец. Возника эк накачал! Сами лошади в ворота стукнулись. А он, на-поди, в каптане сидит. Мы его спрашивать, а он мычит - вот и все. Дня два, как очумелый, ходил. Где был, куда ездил - не помнит.

Фрол. Выпил грешным делом, государь, на свадьбе.

Лычиков-отец. Через край хватил. А все ты,- ну, уж бог с тобою. С Саввы-дурака что спрашивать - еле жив сам притащился. И то подумал: слава те, что каптану-то назад доставил; а то от Фрола, что взял, назад не жди.

Фрол. Что ты, государь! Да когда же!..

Лычиков-отец. Прощай одначе. В собор пора. И то - поди - к шапочному разбору поспею. К достойне звонили?

Фрол. Давно отзвонили.

Лычиков-отец. Ой! (Идет.)

Фрол. Постой на малость, Алексей Степаныч, словечко сказать твоей чести надо...

Лычиков-отец. Ну, говори скорей...

Фрол. Объявка сделана - слыхал ли? - пропала-де стольничья, Нардын-Нащокина, дочка Аннушка...

Лычиков-отец. Эку новость сказал! Давно вся Москва протрещала и трещать перестала; опять: у ворот всех кремлевских объявка прибита висит, и бирюч в рядах не раз кликал.

Фрол. Что ж, не нашли?

Лычиков-отец. Как в воду канула.- А тебе что?

Фрол. Так думаю: не помогу ли найти.

Лычиков-отец. Не вспомнил я про тебя раньше - старико-т.

Нащокин спрашивал: "Не знаешь ли где человека, что отыскать мог? Никаких-де денег не пожалею".

Фрол. Я недорого и взял бы. Потому - отыскать ее мне не трудно.

Лычиков-отец. Ой ли? Так я сейчас ему и объявлю. Он в собор - не видал - проходил?

Фрол. Прошел.

Лычиков-отец. Так ты здесь подожди.- Как из собора выйдет, подведу тебя. Для-ча старику не удружить? Рад-то, поди, будет! - Где ж она, дочка-то?

Фрол. Замужем. Обвенчана живет.

Лычиков-отец. Э! вот оно что! А мужо-т кто?

Фрол. Мужо-т пред тобой стоит.

Лычиков-отец (отступив от изумления). Что-то? Ты?.. Да как же ты посмел? Эко дерево срубить задумал? Под силу ли, подумал?

Фрол. Не подумавши этакого дела, государь, делать нельзя. Я перекрестясь, как перед Истинным.- Ты только помоги теперь, из беды меня вызволь...

Лычиков-отец. Я?.. Да от таких делов люди бегут.

Фрол. Бежать-то тебе, господин стольник, не приходится.

Лычиков-отец. Меня припутать не хочешь ли?

Фрол. И путать нечего, так не убежишь. Мне теперь что? Пойду да повинюсь. А в чьей-де каптане? - В Лычиковой, мол, государь, в Алексей Степановичевой.- А в возниках кто-де ехал? А его ж, мол, Лычикова, стольничий сын, Савва.

Лычиков-отец. Ка-ак? Савка в возниках ехал?

Фрол. Точно, государь. Вознико-т без задних ног лежал, пьян,- он и поехал...

Лычиков-отец. Я их обоих выезжу! Будут знать.

Фрол. Что, государь, сердишься? Ты лучше бедному человеку помоги.

Лычиков-отец. Помогать тебе? Чем я тебе помогу?

Фрол. А тем: к тестю подведешь, якобы виниться хочу перед ним - раз; а там, чтоб к царю прямо не задумал ехать сгоряча-то жалиться - удержи. Вот и вторая помощь. Чтоб домой ехал, со старухой подумал - вот и третья. А дома со старухой поплачут, авось смилостивятся.

Лычиков-отец. Ну, Фрол, знал я, что ты плут, а этого не думал... (Сжимая кулаки.) То есть взял бы, кажется, теперь тебя за вихры, да по всей-то площадке оттаскал... Да что!.. Проку-то не будет; опять, обедни еще не отошли... И бей тебя не бей, все из-за тебя отвечать придется... да перед кем еще!.. Нащокины - думаешь - шутка люди?.. Ох, Фрол, плут ты, да еще с опаской плутуешь...

Фрол. Нельзя без опаски, государь. У всякого, господин стольник, плута свой расчет.

Лычиков-отец. Не теперь, после жди от меня поминанья себе... А теперь стань тут, отойди к сторонке, пойду я в собор, потом кивну, подходи... Ох, и досадно ж, что оттрепать тебя нельзя... Ну, стой... черт с тобой!.. Тьфу!.. (Плюнул со злости.)

Фрол (один). Ну, не дорого обошлось.- Я думал, придется по площадке на четвереньках поездить: пришлось бы стерпеть ведь... Э, обедня-то отошла. Стольники выходить стали. Отойдем в сторону.

Отходит в сторону. Стольники кучками становятся на площадке. Первый, второй и третий стольники идут, разговаривая, на авансцену.

Первый стольник. А что, господа, как слыхать: государь скоро на Москву будет?

Второй стольник. Не слыхал.

Третий стольник. Я вечор к Матюшкину, к Афанасий Ивановичу, заходил, так он грамотку от государя-то из Покровского получил...

Первый стольник. Что ж государь, Алексей свет Михайлович, пишет?

Третий стольник. А пишет: сокольей охотой все утешается; а еще пишет про нашу братью, про стольников молодых.

Второй стольник. Что такое?

Третий стольник. А пишет: тем еще, мол, утешаюсь, что стольников ежеутр купаю. Иорданка на пруду сделана* в ней и купает. Кто по утру к смотру опоздает - полезай в воду.

Второй стольник. Ой ли! (Смеются.)

Третий стольник. А после купанья-де, пишет, жалую: купальщики те едят-де у меня, ежедён обедают, а иные говорят: "Мы нароком не поспеем, так нас-де и выкупают, да и за стол посадят".

Второй стольник. Уж наш брат, стольник, лицом в грязь не ударит. Выгадают везде. (Смеются.)

Третий стольник. Многие, пишет, нароком не поспевают. (Смех.)

Первый стольник. А на Москву когда будет?

Третий стольник. В воскресенье, пишет, а кончае-де в понедельник.

Второй стольник (указывая на первого). Он для того спрашивает "когда будет" - нельзя ли здесь в Москве выкупаться, да пообедать даром. (Смех.)

Подходит четвертый стольник.

Четвертый стольник. А что, господа стольники,- речь вашу перебью, не обессудьте - не случилось ли чего?

Второй стольник. А что?

Четвертый стольник. А видели: Лычиков-то, ровно полоумный, в собор вбежал?

Третий стольник. Ловко поспел. То есть к самому шапочному разбору.- А что?

Четвертый стольник. Подбежал к Нащокину, с ним шептаться стал.

Второй стольник. Може, о своих о делах.

Первый стольник. А что, Нащокиной дочки не сыскали?

Третий стольник. Сыщи ее! Нет, брат, не сыщешь - законопачена где сидит, не выскочит: колом прибита.

Входят: Нащокин, Лычиков, Савельич. Нащокин, с горя по дочке, очень постарел, одряхлел. Савельич его под руку поддерживает. Лычиков идет по другую.

Второй стольник (тихо третьему). Нащокин-то постарел как.

Третий стольник. Еще бы не постареть! Экое горе - а ему не постареть!

Нащокин. Где ж он?

Лычиков-отец. Тута дожидается; велишь подвести?

Нащокин. Ну, подведи его, вора.

Савельич. Посторонитесь, господа. Нардын-Нащокину дорогу уступите.

Стольники дают дорогу. Савельич ведет Нащокина на авансцену. Тем временем Лычиков идет за Фролом и подводит его к Нащокину. Стольники понемногу начинают прислушиваться и потом становятся в полукруг около действующих.

Лычиков-отец (подводя Фрола). Вот, господин, перед тобой стоит.

Нащокин. Это ты-то - Фрол Скабеев, ведомый плут и вор?

Фрол (в ноги). Я, государь, я; великого прощения прошу.

Нащокин. Немало мне на тебя сват мой, Велик-боярин, жалился; как ты его надул, сказывал. Изловить даже просил.- Ну, чего тебе? Вставай да сказывай. Знать, наябедничал что несносно?

Фрол (на коленях). Не встану, государь. На коленях умру, не встану; пока не смилуешься, государь, не встану.

Нащокин. Полно. Не люблю я вою этого вашего слезливого. Вставай; дело говори.

Фрол (вставая). Великое дело; государь...

Нащокин (шутливо). Не велико, да с Велик-боярином? Так ли?

Фрол. Нет, государь, дело-т о дочке твоей, об Аннушке.

Нащокин (вздрогнув). Об Аннушке? О дочке? Аль ведаешь, где она?

Фрол. Ведаю, государь, ведаю.

Нащокин. Где ж она? Где?

Фрол. Замужем, государь, замужем.

Нащокин (его шатнуло от этих слов). Замужем? Кто ж он, ворог-то мой кто, говори!

Фрол. Прости, государь (пал в ноги). Я, государь, твой зять, я сам...

Нащокин. Ты? Ох! (Шатается; Лычиков и Савельич держат его). Ты? - Лжешь, лжешь! Скажи, что лжешь,- озолочу тебя, пожалую.

Фрол (вставая). Рад бы, государь, не могу. Повенчаны мы.

Нащокин. Повенчаны? - Охо-хо-хо! (Горько плачет.)

Савельич. Полно, государь, не убивай себя.

Лычиков-отец. Ох, да полно же! Индо меня слеза прошибла.

Нащокин. Ох, оставьте вы меня! Уйдите вы все! Дайте мне горе-т свое выплакать! Пять у меня сынов было, всех-то добрых молодцов схоронил! Одна радость осталась - одна дочка, свет-Аннушка! И она-то; она! погубила меня, осрамила! обездолила! Охо-хо-хо! (Плачет.)

Фрол. Воля божья, государь! Прости ты нас, помилуй. Заслужим перед тобой, государь.

Нащокин. Кого... тебя... тебя-то простить? Чести-то моей порушителя? Славы дому моего погубителя? Ворога-то лютого простить? Змею-то подколодную, что меня крадучись насмерть укусила,- ее простить? Задушу тебя, своими старыми руками задушу. (Кидается вперед, но стариковское бессилье одолевает. Его поддерживают.)

Лычиков-отец. Полно же, полно! Господа! за скамеечкой кто сбегал бы! Пожалейте старичка. На ногах не стоит.

В толпе движение.

Нащокин (Фролу). Что ж стоишь? Смейся надо мной, смейся! Ишь, старик задумал за честь свою стать, а сила есть ли, не спросил. Нету силы, нет! Смейся над старым, бессильным! Все смейтесь! Все, кого я обидел когда,- идите сюда! Мстите свои обиды. Бейте меня, плюйте в лицо, ругайтесь надо мной! Не в позор мне будет бесчестье, не в позор! Не так дочка родная опозорила; пуще всех. Обесчестила седую бороду! (Плачет.)

Сзади передают скамейку; третий стольник принимает ее и передает Лычикову.

Третий стольник. Скамеечка - вот она!

Лычиков-отец. Да сядь ты, присядь. Скамеечку принесли.

Нащокин (Фролу). Ты что ж молчишь?

Фрол. Что, государь, сказать? Нет у меня иного слова, как: "прости, государь!" Божья воля, знать, твоей дочке за мной быть.

Нащокин (горько). Божья воля! Ин, так тому и быть! Против воли божьей ничего не поделаешь. Нет! Поглядите-ка, люди добрые, зять у меня какой - вор да плут! А я, дурак старый, чаял дочку за князя какого вельможного отдать! Дочка-т лучше рассудила: с ведомым плутом, с ябедой породнила! Эка честь старику! Ха, ха! (Горько смеется.)

Лычиков-отец. Да полно тебе! Сядь!

Нащокин. Нет, не полно еще: дочку еще поблагодарить надо, на житье благословить...

Лычиков-отец. Так-то лучше! Что клянешь!

Нащокин. Ты, зятек милый! ступай ты домой, и скажи ты жене своей, а моей бывшей дочери, Анне,- мол, послал государь-батюшка такое благословение: ты, мол, дочь, не дочь мне теперь, а хуже гадюки. Жить-де тебе с мужем желает весело, как он же теперь на тебя утешается, стоючи-де на площади, на зятя, мужа твоего, перед добрыми людьми не нарадуется, таково-то весело усмехается. (Горько усмехается; с порывом.). Да скажи еще: проклинает-де тебя, проклинает! Будь ты богом, как отцом, про...! (Шатается, еле не падает. Его подхватывают и усаживают.)

Лычиков-отец. Ох, полно же, полно! Сядь, сядь. Дворецкий, сажай его., насильно сажай. А вы, господа, сжальтесь... корчик водицы старичку... у сторожа.

Голоса. Сейчас, сейчас! Эй, воды! сторож!

В толпе суматоха. Приносят воду. Лычиков поит старика и мочит ему голову водой.

Лычиков-отец. Попей воды, попей! Что? голову помочить? Легче ли? Эх, слезы как льются!

Третий стольник. Слезы, это хорошо. Сердцу легче.

Нащокин (силясь привстать). Ну, Савельич, ступай! сажай меня в каптану! - Едем (встал).

Лычиков-отец. Куда ехать хочешь?

Нащокин. К царю, к царю!..

Лычиков-отец. Куда поедешь? Опомнись! На ногах насилу стоишь!

Нащокин (стучит клюшкой). Нет, нет, развести их, развести! Ее в монастырь какой дальний - на хлеб да на воду. (Фролу.) А тебя - слыхал про Даурскую землю? Куда Аввакума протопопа ссылали? и тебя туда ж!.. (Делает несколько шагов.)

Лычиков-отец. Постой! Куда бежишь? (Сажает его.) Опомнись: царя-т и на Москве нет, в Покровском. Поезжай лучше домой, к жене, с ней посоветуйся. Эдакое дело не подумавши делать хочешь!

Нащокин. Нет, еду, еду... (Торопливо встает.) Ох, под сердцем тяжело что-то... Ох, ох! (Садится.)

Лычиков-отец. Что? тяжело? А еще ехать хотел! Выпей воды еще, выпей. Да домой поезжай. Домой. К жене.

Хлопочет около него. В это время входит Велик-боярини обращается к второму стольнику.

Велик-боярин. Что тут за крик был? Ажно в воротах слышно было. Э, да это сват, кажись! (Указывая.) Нащокин? что с ним?

Второй стольник. Он и есть. Тут...

Велик-боярин, не дождавшись ответа, подходит к Нащокину и, дотронувшись до плеча, говорит.

Велик-боярин. Сват! сватушка! Что с тобой?

Лычиков-отец. Ох, Велик-боярин, вовремя пришел - хоть ты разговори его.

Велик-боярин. Сват! а, сват!

Нащокин (подняв голову, смотрит на Beлик-боярина). Ты это, сват? а? (С горькой усмешкой.) Что тебе? Аль опять за тем же? Что, Фрола-плута сыскал ли?

Велик-боярин (изумлен). Ты с чего же про Фрола? С тобой-то что? (Лычикову.) Аль он ума решился?

Нащокин. Не решился, сват, нет! (Горько.) А вот ты Фрола ищешь, найти не можешь,- а я не искал, да с ним, с плутом, породнился! (Указывая.) Вот он живой перед тобой стоит: любуйся.

Велик-боярин. Этот-то! Эй, дворецкий! Люди, вяжи его!

Дворецкий и люди бросаются на Фрола.

Дворецкий. У меня и веревка на него припасена. (Вытаскивает веревку из кармана.)

Фрол (рванулся и пал Нащокину в ноги). Государь-батюшка, заступись! Какой ни на есть, все ж зять я тебе.

Велик-боярин. Сват, выдай мне, выдай. (Приступает.)

Нащокин. Сват! не дури! Аль не слышишь: ведь какой ни на есть, все ж зять он мне. Ишь, государем-батюшкой зовет! (Фролу.) Ступай... ступай ты домой! Жди - какое тебе от меня решенье выйдет. (Фрол встает и уходит; Нащокин сидит, повеся голову.).

Велик-боярин. Сват, упустил его плута зачем же? Какой он тебе зять! Аль...

Лычиков дергает его за рукав, отводит немножко и шепотом объясняет, в чем дело.

Нащокин (силясь подняться). Сват, Алексей Степаныч, ведите меня! (Его подымают и ведут.) Ох, обессилел совсем! Обессилел и ополоумел.

Лычиков-отец. К жене едешь?

Нащокин. К жене, к жене, доеду ль только?

Велик-боярин. Ты мне протори за зятя-то заплати...

Нащокин (усмехаясь). Я тебе - протори, а мне-то бесчестье кто заплатит! (Уходит.)

Все, кроме первого и третьего стольников, уходят.

Первый стольник. Как думаешь, простит старик Фрола?

Третий стольник. Как, чай, не простить! Тоже сердце родительское тронется! Эк плакал - жалко на старичка глядеть было.

Первый стольник. А ведь Фроло-т не глуп! С кем породнился - подумай! А мы вот холостыми дураками бродим.

Третий стольник. Смелость тоже на эти дела нужна. Кому, брат, талан, а кому - два, а кому и кукиш с маслом. И с тем живешь. (Уходят.)