Для тѣхъ, кто знаетъ и любитъ удивительный романъ Сологуба, эти знакомыя сцены, знакомыя фигуры въ новомъ театральномъ воплощен³и представляютъ большой интересъ. Конечно, какъ во всякой передѣлкѣ, хотя бы очень хорошей ("Мелк³й бѣсъ" передѣланъ самимъ авторомъ, и подлинная рѣчь Сологуба звучитъ все время), многое важное пропадаетъ, ткань романа рвется, дѣйств³е не развивается во всей полнотѣ - получаются только отрывки, сценическ³я иллюстрац³и къ отдѣльнымъ главамъ, но вѣдь, и иллюстрац³и - не замѣняя всего произведен³я, не передавая намъ его со всей стройностью,- могутъ быть пр³ятны, когда онѣ напоминаютъ, подчеркиваютъ нѣкоторыя мѣста знакомаго цѣлаго.
Постановка "Мелкаго бѣса" театромъ Незлобина, къ сожалѣн³ю, только мѣстами казалась намъ иллюстрац³ями, сдѣланными съ достаточнымъ проникновен³емъ въ духъ Сологубовскаго романа. Временами все слишкомъ сбивалось на обыкновенный бытовой тонъ, въ которомъ ставятъ Чирикова, Найденова. Слова - Сологуба, персонажи - знакомые, а освѣщено все какъ-то иначе, будто кто-нибудь изъ передвижниковъ вздумалъ съ большой тщательностью, съ большимъ искусствомъ иллюстрировать Сологуба, пр³емами точными, но иными, чѣмъ можно передать главное.,.
Нероновъ слишкомъ старался смягчить, сдѣлать понятнѣе Передонова и, давая иногда очень удачные моменты, въ общемъ не создалъ того Передонова, который изъ захолустнаго, полусумасшедшаго "человѣка въ футлярѣ" сдѣлался грознымъ символомъ нашей жизни. Больше Сологубовскаго было въ Васильевой (Варвара), Аслановѣ (Володинъ) и особенно въ Лихачевѣ (Саша Пыльниковъ). Сцены между Сашей и барышнями Рутиловыми больше всего передавали тотъ безгрѣшный соблазнъ, которымъ проникнута истор³я любви Саши и Людмилы. Милыя смѣшныя барышни Рутиловы, эти провинц³альныя поклонницы Дунканъ, запивающ³я пивомъ танцы, воплощены были почти такъ, какъ представляются онѣ по роману; "поэтичность" ихъ декадентскихъ затѣй не дѣлалась безвкусной благодаря той усмѣшкѣ, которая чувствуется все время и у автора, и у режиссера, а очарован³е не пропадало, такъ какъ даже самыя рискованныя сцены были поставлены безъ утрировки и грубости.
Концерты и вечера, исполняя свою обычную роль добавочныхъ развлечен³й, иногда являются какъ бы маленькими питомниками того, что еще недостаточно созрѣло для появлен³я на большой сценѣ. Художественный вечеръ Ведринской, не во всѣхъ своихъ частяхъ одинаково удачный, былъ цѣлостенъ въ одномъ: онъ весь проникнутъ любовью къ старому. Въ современномъ театрѣ эта любовь къ прошедшимъ вѣкамъ проявляется все сильнѣе, но все же очень много еще нужно, чтобы воспитать зрителей, актеровъ къ этому утонченному чувству стилей, чтобы доказать, что изъ возрожден³я старыхъ культуръ расцвѣтетъ культура и искусство новыя. Вечеръ Ведринской, какъ одинъ изъ опытовъ демонстрац³и того часто забываемаго богатства, которое осталось намъ отъ прошлаго, долженъ быть названъ удачнымъ и значительнымъ. Пусть античные танцы были скучны, пусть труверы пѣли свои очаровательныя пѣсенки не слишкомъ хорошо, даже въ этой недостаточной умѣлости, недостаточной подготовленности, сквозь пыльныя деревья изъ садоводства Дмитр³ева, сквозило все время уже восходящее надъ нами новое и старое, вѣчное солнце подлиннаго искусства. Наконецъ, очаровательный покоривш³й всѣхъ, балетъ М. Кузмина выкупилъ всѣ недочеты первыхъ двухъ отдѣлен³й. Поставленный при участ³и не професс³ональныхъ балетныхъ актеровъ, онъ поражалъ той стройностью, изяществомъ, чувствомъ мѣры, въ которомъ былъ выполненъ замыселъ этой томной и грац³озной буффонады. Ведринская была незабываемо мила въ роли Пипетъ, куколкой изъ сахарнаго царства.
Если разсматривать этотъ вечеръ съ точки зрѣн³я "питомника", то постановка балета Кузмина доказала, что этотъ восхитительный балетъ достоинъ настоящей сцены, а не только тѣхъ трогательныхъ домашнихъ ширмъ, которыя выносились на эстраду самими артистами.