Ауслендер Сергей Абрамович - Месть Джироламо Маркезе

   Сергей Ауслендер

  

  

   Источник текста: С. Ауслендер. Золотые яблоки. Рассказы. М.: Книгоиздательство "Гриф", 1908, стр. 144 - 166.

   OCR: В. Г. Есаулов, 15 марта 2010 г.

  

   Ъхавшая впереди небольшой кавалькады, отправляющейся изъ Флоренц³и по направлен³ю къ Терранова, мадонна Беатриче, кажется, такъ же мало обращала вниман³я на веселые разсказы каноника Николо Салю-тети, какъ и на тонк³е комплименты, сопро-вождаемые томными вздохами и нѣжными взглядами поэта, подеста Джироламо Мар-кезе.

   Весеннее солнце, голубое небо, цвѣты на зеленыхъ холмахъ, которые-увы!-напрасно въ остроумныхъ метафорахъ сравнивалъ поэтъ съ прелестями жестокой, нисколько не развлекали мадонну.

   Только изъ вѣжливости улыбалась она, принимая цвѣты, для которыхъ ея кавалеру приходилось слѣзать со своей лошади и на-гибаться, что онъ продѣлывалъ съ большой ловкостью и грац³ей, хотя его движенья и были затруднены тяжелымъ желтаго бархата

  

  

   съ вытѣсненными розами венец³анскимъ далматикомъ. Гордой безразсудности приписывали всѣ непонятное упорство мадонны Беатриче, такъ какъ Маркезе былъ не только богатъ и уважаемъ гражданами, но также молодъ и красивъ и среди поэтовъ считался не послѣднимъ. Уже три недѣли терпѣливыми ухаживаньями пытался онъ сдѣлать болѣе милостивой мадонну Беатриче. Для нея онъ устраивалъ непрерывные праздники, прогулки, состязанья, гдѣ онъ получилъ первую награду за сонетъ въ ея честь. Ея портретъ, нарисованный Косме, онъ носилъ въ золотомъ медальонѣ на цѣпи изъ жемчуговъ, но все оказывалось тщетнымъ. Мадонна то смѣясь, то умоляя подождать или выходя изъ себя, отказывала въ любви привыкшему покорять съ одного раза и не так³я сердца благороднѣйшему Джироламо Маркезе.

   Легк³я вечерн³я тѣни уже набѣгали на дорогу, и разговоръ нѣсколько утомившихся путниковъ дѣлался менѣе оживленнымъ, когда показалась съ холма небольшая мыза Маркезе, цѣль сегодняшней прогулки. Старый Маффео Барбаро въ мѣховомъ плащѣ, съ лысымъ черепомъ и рѣдкой бородой, привѣтливый и хитрый, встрѣтилъ гостей у креста, стоящаго на поворотѣ дороги.

   Почти не касаясь руки Джироламо, Беа-

  

   148

  

   триче легко соскочила съ лошади и вмѣстѣ съ другими дамами вошла въ домъ оправиться съ дороги, въ то время какъ Барбаро водилъ мужчинъ по хозяйственнымъ постройкамъ, вызывающимъ дружное восхищен³е обил³емъ запасовъ и благоустройствомъ. Одинъ Салютети объявилъ съ комичными вздохами, поглядывая на приготовленный къ ужину столъ, что онъ скорѣе предпочтетъ обыкновеннаго хорошо зажареннаго каплуна самымъ рѣдкостнымъ, хотя бы привезеннымъ изъ-за моря, выводкамъ. Ужинъ, начатый въ сумеркахъ, продолжался до полной темноты. Тяжелый столъ въ большой комнатѣ съ гладкими, пахнувшими свѣжимъ деревомъ стѣнами былъ сплошь заставленъ блюдами, тарелками и мисками. Когда уже были съѣдены куропатки, рыба, окорокъ, супъ изъ ласточекъ и многое другое, подали десертъ - плоды удивительныхъ размѣровъ и формъ: груши въ видѣ бабочекъ, дыни, изображающ³я букетъ цвѣтовъ, золоченные пирожки съ яблоками и макомъ и сладкое вино, гордость и тайну Барбаро.

   Отодвинувъ столъ, слуги принесли мягкаго сѣна, скошеннаго съ цвѣтами, и шелковыя подушки, разстеливши которыя на полу, всѣ расположились въ позахъ свободныхъ и наи-

  

  

   болѣе удобныхъ, чтобы слушать обѣщанную новеллу Салютети.

   Одна Беатриче осталась на деревянномъ стулѣ съ прямой высокой спинкой, что позволяло влюбленному Джироламо помѣститься у ея ногъ, изрѣдка цѣлуя руку, не отнимаемую мадонной, погруженной въ какую-то задумчивость, и касаться ея платья, бѣлаго съ серебряной вышивкой.

   За новеллой послѣдовали стихи, изъ которыхъ лучшими были признаны, по общему, быть можетъ, не совсѣмъ безпристрастному мнѣн³ю, сонеты Маркезе, опять и опять воспѣвающ³е безжалостную Беатриче.

   Наконецъ Барбаро объявилъ, что онъ имѣетъ угостить еще однимъ сюрпризомъ, и, получивъ нетерпѣливое позволен³е, онъ далъ знакъ, по которому раздвинулась занавѣсь въ глубинѣ комнаты.

   Изъ-за деревьевъ, наставленныхъ въ углу, показалась голова дѣвочки-нимфы. Защищенная деревьями она расчесывала свои длинные волосы, и только иногда между вѣтками просвѣчивала то тонкая рука, то нарумяненная грудь; но вотъ мохнатый сатиръ, юноша въ маскѣ, съ гибкимъ тѣломъ появляется, подстерегая ее. Она замѣчаетъ его. Жестами выражаетъ страхъ. Еще нѣсколько минутъ, и она принуждена покинуть свое убѣжище.

  

   150

  

   Взрывъ аплодисментовъ и радостныхъ восклицан³й привѣтствуетъ ея появлен³е, такъ какъ весь костюмъ смуглой худенькой дѣвочки съ еще не развившимся тѣломъ состоитъ изъ пояса ф³алокъ, мало защищающихъ ея цѣломудр³е отъ любопытныхъ взоровъ. Но, забывъ стыдливость, она вся поглощена грозящей опасностыо. Въ изящныхъ танцахъ выражается борьба между нимфой и сатиромъ, защита становится все менѣе рьяной, между тѣмъ какъ пылъ нападающаго возрастаетъ, и наконецъ нимфа, какъ бы обезсиленная, сама падаетъ съ высокой вѣтки въ объят³я врага. Занавѣсь задернулась, но дамы потребовали продолжен³я пантомимы. Однако Маркезе ириказалъ разлучить слишкомъ увлекшихся актеровъ плетьми, чтобы, по ядовитому замѣчан³ю Салютети, сохранить ихъ невинность для себя. Длинное греческое объяснен³е Барбаро было выслушано съ меньшимъ вниман³емъ, чѣмъ оно заслуживало того.

   Задумчивость не покидала прекрасную Беатриче, и она даже не отклоняла, какъ всегда, ласкъ Джироламо, который, возбужденный виномъ и любовью, сжималъ ея колѣни все сильнѣй и сильнѣй и, цѣлуя руки, шепталъ:

   - Развѣ ты не видишь, какъ ты измучила меня. Неужели тебѣ не довольно моей любви.

  

  

   Къ чему даромъ пропускать дни, которыхъ и такъ немного въ нашей жизни. Или не полюбила ли ты кого-нибудь другого. Такъ помни, я поклялся твоей жизнью и сумѣю быть жестокимъ такъ же, какъ и нѣжнымъ. Сегодня, Беатриче, да, сегодня.

  - Нѣтъ, Джироламо, - заговорила Беатриче вдругъ, какъ бы просыпаясь, и ловкимъ движен³емъ опрокинувъ стулъ, выскользая изъ рукъ влюбленнаго. - Не сегодня. И можетъ быть, лучше намъ разстаться. Можетъ быть, я слаба, давая тебѣ надежду. И этого не будетъ никогда!

  - Никогда! - воскликнулътотъ, поблѣднѣвъ отъ злобы. - Никогда, говоришь тыл я скажу тебѣ: сегодня, сейчасъ. Не настанетъ завтрашняго утра, если завтра Флоренц³я не узнаетъ тебя любовницей Маркезе!

   Всѣ молча, съ любопытствомъ и смущен³емъ прислушивались къ ссорѣ, никогда не доходившей до такой степени, и только Салютети, поднявъ палецъ и допивая прямо изъ кувшина остатки вина, неодобрительно качалъ головой.

  - Твое послѣднее слово? - крикнулъ задыхаясь Джироламо.

  - Ты его слышалъ, - отвѣтила Беатриче, сдерживая волнен³е.

   - А-а, такъ! - и прежде чѣмъ кто-нибудь

  

   152

  

   успѣлъ удержать его, онъ бросился на нее, но въ ту же минуту упалъ на сѣно, моментально обагренное кровью. Кровь была и на платьѣ мадонны, далеко отбросившей кинжалъ и спокойно вышедшей изъ комнаты. Никѣмъ не остановленная, она сама разбудила своего слугу, и черезъ нѣсколько минутъ топотъ копытъ возвѣстилъ объ отъѣздѣ.

   Джироламо скоро пришелъ въ себя и послѣ перевязки, несмотря на уговоры друзей, приказалъ запрягать лошадей и сейчасъ же везти себя во Флоренц³ю.

   Еще въ постели Маркезе прочиталъ присланную утромъ корреспонденц³ю: послан³е въ стихахъ отъ Харитео; донесен³е посланника съ Ареццо о дѣлѣ съ мертвымъ осломъ, котораго нашли перекинутымъ черезъ городскую стѣну, что приписывали кознямъ Флоренц³и, всегда готовой высмѣять и оскорбить своего давняго врага; потомъ письмо отъ жены, монны Катерины, гдѣ она описывала деревенскую жизнь, болѣзнь и выздоровлен³е сына и выражала надежду, что упорство этой гордячки Беатриче, наконецъ, сломано; нѣсколько просьбъ о защитѣ и помощи Маркезе разорвалъ не читая.

   Солнце сквозь жалюзи играло на позолотѣ рамъ; съ улицы доносился шумъ и мягкое

  

  

   воркован³е голубей на подоконникѣ, ожидающихъ обычной подачки.

   Джироламо досталъ со столика у кровати небольшое зеркало и долго разсматривалъ въ немъ блѣдное, заспанное, слегка желтое лицо съ узкими усами надъ верхней губой, съ грубо высѣченнымъ носомъ, маленькой бородкой и большимъ лбомъ, съ тяжелыми вѣками, придающими выражен³е сладкое и вмѣстѣ наглое. Потомъ онъ сердито отбросилъ зеркало и, позвавъ слугу, началъ одѣваться съ обычной тщательностыо, ничѣмъ не выражая худого расположен³я духа.

   Его рана почти затянулась, и только, натягивая узк³й подкамзольникъ, онъ не могъ сдержать стона отъ острой боли; впрочемъ сейчасъ же съ веселымъ лицомъ онъ сталъ разспрашивать слугу, привезли ли посланныхъ отъ Барбаро юныхъ актеровъ и исполнили ли его приказан³е относительно ихъ содержан³я въ отдѣльныхъ помѣщен³яхъ.

   Джироламо былъ уже почти готовъ, перейдя къ самому трудному дѣлу, - отдѣлкѣ ногтей, когда въ маленькую боковую дверь безъ доклада вошелъ Салютети, исполняющ³й обязанности его частнаго секретаря.

   Новости каноника были не изъ утѣшительныхъ. Вся Флоренц³я уже говорила о происшеств³и третьяго дня на мызѣ, и мног³е

  

   154

  

   осуждали Джираламо, проявившаго такую слабость передъ этой заносчивой дѣвчонкой. По рукамъ ходила злая эпиграмма, составленная кѣмъ-то изъ многочисленныхъ враговъ подеста. Всѣ ждали достойнаго возмезд³я Беатриче и только гадали, изберетъ ли онъ позорное наказан³е, подобное наказан³ю любовницы Николо-Николли, которая среди бѣлаго дня на улицѣ была схвачена четырьмя масками и, высѣченная, оставлена съ завязанными юбками на головѣ, или прибѣгнетъ къ другимъ менѣе грубымъ, но не менѣе дѣйствительнымъ средствамъ.

   - Мнѣ удалось узнать, - заговорилъ Салютети, когда они остались одни. - Твоя милость не выдастъ меня. Мнѣ удалось узнать, гдѣ прекрасная мадонна проводитъ свои вечера. За рѣкой съ недавнихъ поръ поселился грекъ Хризолисъ; онъ не только даетъ уроки, но и занимается справедливо запрещенными республикой врачеван³емъ и гадан³емъ, по слухамъ, даже вызывая души умершихъ. Не знаю, чѣмъ привлеченная, мадонна каждый вечеръ съ одной служанкой отправляется къ нему. У мага есть прислужникъ, говорятъ, красоты необычайной. Я ничего не утверждаю. Напрасно ты морщишь брови. Законы строги, твоего одного слова достаточно, чтобы заставить чернокнижника повиноваться, а

  

  

   вѣдь ты знаешь, есть прекрасныя капли. Онѣ отдаютъ тѣло человѣка въ нашу власть. Или, если ты не хочешь взять хитростью, можно добиться силой. Это единственное средство возстановить честь и отомстить местью сладкой и самой дѣйствительной.

   - Нѣтъ, это все не то, - отвѣтилъ Джироламо, вставая и одѣвая кольца на свои тонк³е, какъ у женщины, пальцы. - Можешь говорить всѣмъ, что я, наконецъ, понялъ свою глупость и болыые не буду гоняться за Беатриче. Мы, поэты, ищемъ не грубаго насил³я, а нѣжнѣйшей любви. Будемъ великодушны. Вѣкъ варварства прошелъ. Золотой вѣкъ - только любви. Запомни это, любезнѣйш³й Николло. Приготовь бумагу, я хочу сказать тебѣ первыя строфы моей поэмы "О цвѣтахъ". Да, не забудь потомъ записать мнѣ адресъ того грека.

   Онъ началъ диктовать, на ходу, такъ какъ лошадь уже ждала его у крыльца, едва успѣвающему записывать.

  

   Цвѣты на сердце мнѣ приводятъ жалость,

   Что я твоей не вижу красоты;

   Я въ макахъ помню губъ любимыхъ алость

   И цвѣтъ очей мнѣ васильковъ цвѣты.

   И лил³й бѣлизна меня пронзила.

  

   Закрывъ голову капюшономъ плаща изъ грубаго Кипрскаго багреца, Маркезе долго

  

   156

  

   бродилъ по незнакомымъ улицамъ грязныхъ, зарѣчныхъ кварталовъ, не безопасныхъ даже и днемъ. Наконецъ, онъ нашелъ отыскиваемый домъ и, постоявъ нѣсколько минутъ передъ порогомъ, какъ бы колеблясь, вошелъ въ него не стучась, такъ какъ дверь оказалась только притворенной, сгибаясь подъ низкой перекладиной.

   Ни въ первой, ни во второй комнатѣ никого не было, и только изъ третьей доноси-лись тих³е голоса, какъ будто хоромъ повторяющ³е молитву или стихи. Въ маленькой полукруглой комнатѣ, лишенной всякой мебели, кромѣ низкихъ диванчиковъ по стѣнамъ, сидѣло нѣсколько молодыхъ людей, въ самыхъ разнообразныхъ одеждахъ. Небольшого роста, достаточно толстый человѣкъ съ крашеной неопрятной бородой, сидѣлъ посрединѣ около высокой цвѣтной лампы на мраморномъ столбикѣ; кипка книгъ въ тяжелыхъ переплетахъ лежала у его ногъ. Всѣ замолчали при шагахъ Маркезе въ сосѣдней комнатѣ, и какъ только онъ растворилъ дверь, Хризолисъ всталъ къ нему навстрѣчу, кланяясь низко и льстиво. Онъ униженно поцѣловалъ кончикъ плаща подеста и потокъ привѣтственныхъ восклицан³й никогда бы не прекратился, если бы Маркезе не прервалъ его довольно грубо.

  

  

  - Ты напрасно стараешься. Я радъ, что ты узналъ меня подъ этой одеждой и этимъ избавилъ отъ лишнихъ объяснен³й. Но не думаешь ли ты своими фразами усыпить бдительность стоящаго на стражѣ закона республики?

  - Клевета, недостойная твоего великолѣп³я, клевета дошла до твоихъ ушей! - воскликнулъ грекъ, патетически ударяя себя въ грудь руками. - Враги просвѣщен³я и красоты наклеветали на скромнаго ученика Платона и Гомера, но ты, покровитель искусства и истины, не допустишь ихъ поруган³я. Вотъ эти юноши будутъ свидѣтельствовать, что только истинно прекрасное было предметомъ нашихъ бесѣдъ.

  - Ты отпустишь ихъ. Мы не будемъ нуждаться въ свидѣтеляхъ, - сказалъ Маркезе.

   Ученики, низко поклонившись, вышли, собравъ свои книги. Хризолисъ поправилъ лампаду пальцами, вытерши ихъ потомъ о свои волосы.

   - Твоихъ оправдан³й мнѣ не нужно, - загорилъ Джироламо съ усмѣшкой. - У меня есть достаточно уликъ, чтобы поступить съ тобой по всей строгости закона, но полная скромность и готовность услужить мнѣ могутъ тебя еще спасти, пока верховный трибуналъ не добрался до твоего дѣла.

  

   158

  

   При словахъ "верховный трибуналъ" грекъ вдругъ потерялъ все свое мужество и, обнимая со слезами колѣни подеста, заговорилъ: - Не выдавай меня, благороднѣйш³й, мудрѣйш³й, великодушнѣйш³й. Какъ собака, я буду вѣренъ тебѣ. Всѣ мои слабыя силы, всѣ знан³я отнынѣ только тебѣ; никак³я пытки не заставятъ меня нарушить мое молчан³е.

  - Тѣмѣ лучше для тебя, - равнодушно отвертываясь отъ все еще хныкающаго, сказалъ Маркезе: - встань и отвѣть на мои вопросы. Одна неправда погубитъ тебя. Ты возишь съ собой ученика?

  - Онъ отданъ мнѣ его родителями въ услужен³е.

   - Онъ грекъ?

   - Нѣтъ, онъ еврей изъ Генуи, его зовутъ Джованни.

   Нѣсколько помолчавъ, Маркезе продолжалъ вопросы: - Мадонна Беатриче часто посѣщаетъ тебя?

  - Мног³я дамы и синьоры удостоиваютъ меня своимъ посѣщен³емъ, но, клянусь, всѣ сплетни обо мнѣ - злыя выдумки.

  - Однако ты свелъ мадонну съ Джованни и получилъ отъ нея сто лиръ.

  - Это ложь. Это глупая ложь, синьоръ, - закричалъ опять, заливаясь слезами, Хризо-

  

  

   лисъ. - Мадонна чиста, какъ ангелъ; Джованни совсѣмъ мальчикъ. Онъ ничего не понимаетъ. Она всего разъ и видѣла его мелъкомъ. Пусть тотъ, кто первый выдумалъ это...

  - Потише, - прервалъ его Маркезе, - это выдумалъ я. Но если ты еще не свелъ, то ты ихъ сведешь и плату получишь отъ меня. Теперь я хочу повидать твоего мальчика. Ты ручаешься, что онъ исполнитъ все, какъ я скажу?

  - Онъ рабъ твой, такъ же какъ я, - отвѣ-тилъ еще не совсѣмъ пришедш³й въ себя отъ изумлен³я Хризолисъ, приподнимая съ поклономъ занавѣску, отдѣляющую внутрен-н³я комнаты.

   Робко, съ постнымъ видомъ, такъ мало идущимъ къ его толстому, красному лицу Силена, постучался Салютети въ мраморную дверь небольшого дома въ улицѣ Святыхъ Апостоловъ, три раза не получая никакого отвѣта. Старый слуга, только убѣдившись черезъ круглое окно, что въ домъ желаетъ войти духовное лицо, а не разбойникъ въ маскѣ, впустилъ наконецъ каноника, кряхтя и долго возясь съ тяжелыми болтами. На вопросъ: "дома ли госпожа?" онъ пробормоталъ что-то невнятное и повелъ гостя по лѣстницѣ.

  

   160

  

   Въ большой синей комнатѣ Салютети нашелъ мадонну Беатриче на возвышеньи у окна, передъ пяльцами, на которыхъ былъ натянутъ розовый шелкъ, съ наполовину вышитымъ узоромъ. Въ желтомъ домашнемъ платьѣ, съ широкими рукавами до полу, съ волосами, связанными золотымъ обручемъ, мадонна сидѣла какъ бы задумавшись, глядя въ узкое окно, въ которое падали лучи солнца, склонившагося къ закату и играющаго на браслетахъ и серебряныхъ украшен³яхъ ея туфель.

   Мадонна встрѣтила каноника, кажется, безъ особаго удивлен³я.

  - Какихъ новостей вѣстникомъ для меня являешься ты, добрый Николо. Надѣюсь, сеньоръ Маркезе оправился отъ лихорадки, захватившей его послѣ нашей столь неосторожно предпринятой прогулки.

  - Скорѣе забота о твоемъ нѣжнѣйшемъ здоровьи, мадонна, привела меня сюда, - съ мрачнымъ видомъ отвѣчалъ Салютети.

  - Въ чемъ дѣло? Чѣмъ ты разстроенъ? - спрашивала заботливо Беатриче, сходя съ трехъ ступенекъ возвышенья и кладя свою руку на рясу каноника. - Какой тяжелый сонъ потревожилъ твое воображен³е?

  - Увы! не сонъ, а злая дѣйствительность волнуетъ меня. Я пришелъ предостеречь тебя.

  

   161

  

   - Отчего? Я не спрашиваю отъ кого, потому что это безполезно. Сеньоръ Маркезе, конечно, можетъ поступить со мной, какъ захочетъ. Что можетъ сдѣлать слабая дѣвушка безъ родственниковъ и друзей противъ всесильнаго подеста. Но я не буду его легкой и сладкой добычей.

   - Берегись, мадонна, - заговорилъ Салютети, низко наклоняясь къ ней: - берегись особенно грека и его ученика.

   - Ты говоришь о Джованни.

  - О немъ, о немъ. Да спасетъ тебя святая Цецил³я.

  - Ты ошибаешься, мой другъ, и ты это сейчасъ увидишь.

   Она дала знакъ канонику отойти въ глубину комнаты такъ, что, оставаясь невидимымъ самъ, онъ легко могъ видѣть все.

   Ноги задрожали у Николо, и онъ совершенно невольно закрестился, повторяя про себя тихую молитву, но ни на минуту не пропуская всего, что происходило передъ его глазами.

   Мадонна отдернула занавѣсь, скрывающую въ глубинѣ узкое дѣвичье ложе.

   Подъ шелковой, слегка сбившейся простыней лежалъ, раскинувъ голыя руки въ безпокойной позѣ, юноша или вѣрнѣе мальчикъ. Длинные волосы его спустились чернымъ

  

   162

  

   вѣнкомъ, и лицо подъ ними только по полуоткрытымъ губамъ и легкому румянцу могло быть принятымъ за живое, такъ какъ поразительная бѣлизна и странная красота его казались нечеловѣческими. Рѣсницы закрытыхъ глазъ ложились на щеки ровной тѣнью.

   - Отъ козней дьявола избави насъ, Господи, - бормоталъ каноникъ, стараясь хорошенько разсмотрѣть Джованни, котораго онъ сейчасъ же узналъ по разсказамъ, такъ какъ уже мног³е въ Флоренц³и говорили о необыкновенномъ мальчикѣ, похожемъ скорѣе на женщину или дьявола.

   Мадонна, нѣжно опустившись передъ ложемъ на колѣни, медлила его разбудить. Но какъ будто чувствуя ея близость, онъ, еще не раскрывая глазъ, улыбнулся разнѣженно и томно.

  - Ты уже проснулся, Джованни, - спросила Беатриче. - Я помѣшала тебѣ?

  - Нѣтъ, госпожа, я услышалъ твой запахъ, и мнѣ опять показалось, что я въ саду и золотыя яблоки свѣшивались, касаясь и лаская меня. Отчего этотъ сладк³й запахъ всегда идетъ отъ тебя?

  - Глупеньк³й, это пахнутъ ароматы, которые купцы привозятъ изъ-за моря: тамъ ихъ составляютъ изъ травъ, - говорила Беатриче, цѣлуя его ладони.

  -

  

  - Ну вотъ, развѣ я не знаю духовъ, которые употребляютъ всѣ эти франты и которыми воняетъ отъ сеньора Маркезе, - возразилъ Джованни недовольнымъ голосомъ. - Ты сама ничего не понимаешь, если не умѣешь даже различить своего запаха.

  - А правда ли, - спросила мадонна совершенно неожиданно. - А правда ли, что ты обѣщалъ сеньору Маркезе отравить меня.

   Джованни, нисколько не смутившись, поднялся на локоть и, зѣвая, отвѣчалъ:

   - Да, я сказалъ, что исполню, но вѣдь я тогда не зналъ тебя. Я даже не думалъ, что съ тобой будетъ такъ весело. Сеньоръ Маркезе дуракъ, если онъ думаетъ, что теперь я буду помнить еще обѣщан³е.

   Онъ не опускалъ своихъ свѣтлыхъ, прозрачныхъ глазъ, придающихъ его лицу всегда удивленное и искреннее выражен³е, но въ слащавомъ голосѣ его было какое-то привычное лицемѣр³е, такъ что Салютети опять перекрестился: - Отъ козней дьявола избави насъ Господи.

   - Ты не обманешь меня, Джованни. Я знаю, не потому что вѣрю тебѣ, но потому что ты любишь меня. Да! Мы уѣдемъ съ тобой далеко, и никто не отыщетъ насъ. Да, да, - шептала Беатриче, покрывая поцѣлуями все его тѣло.

  

   164

  

  - И ты каждую ночь будешь приходить ко мнѣ какъ сегодня и не давать мнѣ спать, - съ лукавой улыбкой спрашивалъ мальчикъ, нисколько не стыдясь ласкъ и своей наготы.

  - Если ты недоволенъ, я могу оставить тебя въ покоѣ.

  - Нѣтъ, нѣтъ, я пошутилъ, хотя ты, кажется, хочешь, чтобы ночь продолжалась весь день.

   - Хитрецъ. Это твои слова!

   - Дай мнѣ вина, - попросилъ Джованни.

   Мадонна подала ему кубокъ, но сдѣлавъ одинъ глотокъ, онъ оттолкнулъ его:

   - Попробуй его, оно, кажется, кислое.

   Она отпила немного и сказала:

   - Ты привередничаешь, но хочешь, я принесу тебѣ свѣжаго.

   - Не надо, я боюсь оставаться одинъ.

   Мадонна задернула скрывшую обоихъ занавѣску. Каноникъ, чуть не шатаясь, быстро выбѣжалъ изъ комнаты и потомъ изъ дома. Непритворное волнен³е было написано на его столь искусно умѣющемъ скрывать истинныя чувства лицѣ. Только пройдя нѣсколько до-мовъ и очутившись на берегу Арно, онъ нѣсколько пришелъ въ себя.

   Вѣтеръ освѣжилъ его, и, отправляясь по направлен³ю къ палаццо подеста Маркезе, онъ шелъ уже степенной, медленной поход-

  

  

   кой, даже подпѣвая вполголоса доносившейся откуда-то издали модной серенадѣ:

  

   Фебъ сошелъ къ Фетидѣ въ море,

   Серпъ блеститъ ужъ въ синевѣ.

   Тѣ же муки, то же горе

   Я несу въ себѣ.

   Я - корабль съ безцѣннымъ грузомъ:

   Вздохи, пѣсни - кладь тебѣ,

   Я ликую тѣснымъ узамъ,

   Что несу въ себѣ.

  

   Мадонну Беатриче нашли на другой день мертвой въ ея комнатѣ. Смерть эта вызвала много толковъ, такъ какъ служанки, убиравш³я постель, не были достаточно скромны, но Джироламо Маркезе объявилъ, что порочащ³е честь покойной найдутъ въ немъ ея защитника, сумѣющаго дать отпоръ, хотя бы цѣлый городъ вышелъ противъ него. Онъ казался неутѣшнымъ въ течен³е цѣлыхъ трехъ мѣсяцевъ и написалъ 39 элег³й, получившихъ большое распространен³е и доставившихъ ему новый лавровый вѣнокъ на поэтическомъ турнирѣ въ соборѣ святой Мар³и дель-Фьоре.

  

   5-14 августа 1907 г.

   Парахино.